— Я, — поправляет волосы, блеснув камнем в кольце на указательном пальце правой руки. — Милана, невеста Константина Александровича.
Что? Невеста? Это какой-то бред просто, быть такого не может. Показывать свои истинные чувства перед этой девкой не намерена и сделав несколько глубоких вдохов, сжимаю кулаки.
Поднимаю на неё глаза. Всё так же флегматична, будто знает обо всем или догадывается, но ей нет дела, словно так и должно быть.
Особо не напрягаясь выдерживает мой взгляд несколько секунд, оборачивается на Костю, который наблюдает за всем происходящим из зала, покачивая бокал с вином. А затем поправив на плече сползающую с атласной ткани белого комбинезона цепочку сумочки, вышла из номера, оставив нас наедине.
Тишина давила на виски, а слов не находилось.
Кажется, они тут излишни? Он обручен, но при этом встречался со мной, водил на свидания, но стало быть для него это только лишь развлечения.
— Невеста?
— Невеста.
— И ты знал, что она тут будет? Специально меня сюда привез?!
— Мне заняться больше нечем? — фыркает он, поставив фужер на столик. — Не знал, сюрприз устроила.
— Хороший сюрприз получился, тебе небось понравился? — повышаю голос, проходя в зал и облокачиваюсь на диван напротив мужчины. — Ты с самого начала просто играл, да?
— Зачем ты спрашиваешь такие глупые вещи, если сама видишь все ответы на вопросы? Или только сегодня догадалась? Ты серьёзно? Я тебе что-то обещал? Нет. В любви признавался? Нет. Ты спрашивала о том, женат или помолвлен ли я? Тоже нет. И сам тему не заводил, стало быть и не врал. Так что же ты хотела от меня, девочка? А ты не сама ли жениху изменяла или тебе так делать можно?
— Какая тебе разница, что у нас с ним? Но зачем ты так со мной поступил?! — его слова, как будто бы удары ножами в спину, их без сожаления прокручивают несколько раз, а потом просто вынимают из тела, заставляя истекать кровью. Чувствую поступающую истерику, слезы и из последних сил сдерживаюсь, впиваясь ногтями в ладонь ещё сильнее. — Про Женю ты ничего не знаешь!
— Мне абсолютно всё равно, что между вами. Захотелось и стало интересно, какой итог получится раз уж ты оказалась рядом, а я тебе мил больше, чем твой женишок, — ничего не выражающий безразличный ответ.
— Я не верю, не верю тебе! Ты не можешь со мной так поступить, не со мной! — от головокружения начинаю сползать на пол, хватаясь за обивку дивана, царапая её.
— Почему не могу? Уже так сделал, как и ты. Это было твоим и моим решениями, которые мы принимали самостоятельно, так будь добра принять их результат.
Он подходит со спины, касается рукой моих плеч, растрепавшихся волос, плавно пробегает пальцами до подбородка. Потянув на себя, заставляет взглянуть на него. Не хочу, борюсь, любое действие доставляет мне нестерпимую боль внутри груди, сдавливает, перекрывает кислород. Пусть не смеет трогать меня больше, не желаю видеть этого человека. Вглядывается в мои глаза с застывшими слезами, едко ухмыльнувшись, резко разжимает пальцы, словно отшвыривает грязного никому ненужного котенка, с которым наигрались.
— И не собирался трогать, не интересно больше, — развернувшись на пятках, выходит из зала, напоследок бросив пару слов. — Номер твой и проплачен до конца недели.
Слышу его уходящие шаги. Борюсь с собственными чувствами, мне хочется и кричать, и умолять, и ненавидеть.
— Не уходи, останься, — чуть слышно шепчу я, но он не слышит и быть может то к лучшему.
Хлопнув дверью, оставляет после себя одну лишь пустоту. Слезы находят выход, стараясь облегчить душевную боль, но легче не становится. И не станет ни завтра, ни послезавтра, а может быть и через месяц. Когда-то отпустит, притупится, но никогда не забудется.
Моя наивность, я влюбилась в того человека, которого не существовало, влюбилась в придуманный образ, а настоящий человек был иным. Он просто использовал меня, а я и рада, бежала сломя голову, надеялась на что-то. На брак рассчитывала! Брак! Разрезаю тишину истеричным смехом и резко поднявшись, сметаю со столика фужеры, оставленные ими. Вино растекается кровяным пятном, стекло разлетается на мелкие осколки по полу, а мне мало этого. Хочу крушить всё, что попадется под руку, но сил встать не хватает.
Не знаю сколько просидела, словно выпала из реальности. Слез уже не осталось, но сидеть на полу больше не хотелось, тело затекло от нахождения в одном положении. Подобрав сумочку с пола, встала и обойдя осколки, покачиваясь направилась в спальню.
На кровати остались его разбросанные рубашки после утреннего сбора в впопыхах, и мы собирались убраться вечером вместе. По всей видимости завтра пришлют кого-нибудь, чтобы забрали все вещи в номер будущей женушки. Интересно вот что, он же популярный человек и я бы знала о его невесте, если бы она правда существовала. Не могли же они так старательно всё скрывать? Да и на кой чёрт я вообще думаю об этом?
Схватив в охапку все рубашки, хаотично бросаю их в шкаф, глаза б мои их не видели. Может вообще номер другой снять или завтра домой полететь?
Как всё дошло до такой стадии? Почему со мной такое произошло, что я ему сделала? С силой ударяю кулаком по столу, заставляя подпрыгнуть все стоящие принадлежности. Навалившись всем телом на руки, вглядываюсь в ночное небо и выглядывающий сквозь облака полумесяц. А ведь он же знал, что я была невестой Жени и знал, что влюблена в него, но об ответных чувствах со Костиной стороны мечтать даже не стоило, такой как он не ведает любви. Глупая.
Тишину нарушает мелодия телефона. С тяжелым вздохом плетусь на звук и обнаруживаю, что звонит Алиса. В такое время? Может случилось что?
— Привет, — голос выходит тихим и подрагивающим, как бы я не старалась изобразить что-то «нормальное», дабы она не начала беспокоиться.
— Ника, привет. Что с тобой? Тебе плохо?
— Алиса, — сквозь подступающий ком к горлу, усмехнулась собственным мыслям о её беспокойстве.
— Ника? Не молчи, не молчи! Иначе я сейчас прилечу.
— Я тут, дорогая, тут, — сажусь на кровать, поджав ноги по себя.
— Что-то мне это совершенно не нравится. Где Костя в такой поздний час? Радом?
— Он рядом с Миланой, — надрывно отвечаю я, от обиды слезы снова застилают глаза. А я думала, что уже все слезы кончились.
— Что?! — слышу, как она вскочила со стула, который с грохотом упал на пол. — Послушай, ложись спать, пожалуйста. Ничего не делай, мы со всем разберёмся, хорошо?
Столько заботы и переживаний слышится в её словах, кажется, что она рядом, совсем недалеко, сейчас откроет дверь и утешит, обнимет, но я сама виновата, сама отвергла всех тех, кто испытывал ко мне искренние чистые чувства, отвергла её брата. И после всего она готова подставить своё плечо, чтобы оказать поддержку.
— Ника!
— Да, хорошо, — отвечаю и сбрасываю, откидывая телефон куда-то на кровать.
Стук в дверь, от которого я пугаюсь. В голову закрадываются всевозможные мысли, но если раньше мне хотелось верить в хорошее в Косте, то теперь всё что я желаю — это чтобы он пропал навсегда. Дрожащей рукой открываю дверь, но в коридоре пусто, а шаги раздаются повсюду, отдаваясь эхом. Слышу его голос, такой искушающий и зовущий, словно заставляющий забыть обо всём, что произошло. Забыть и по потерять себя.
Иду по звуку, вслед за его шагами, ведущими наверняка в пропасть. Они ведут к одной комнате, то к другой, но стоит зайти в любую, как возвращаюсь в нашу с ним спальню. Понимая, что это замкнутый круг, продолжаю выходить и раскрывать все двери, но каждый, каждый чертов раз возвращаюсь.
Шаг сменяет отчаянный бег. Головокружение. Гул его голоса становится всё громче, слова такие неразборчивые, что слышится лишь несвязное бормотание, но я пытаюсь найти его. Костю. В этом замкнутом круге ада, всё бегу и бегу, не могу остановиться.
— Ника! — сквозь пелену бормотаний, узнаю отчетливый голос девушки, что надрывается совсем рядом.