Слава спрыгнул на пол, чуть приоткрыл дверь, прислушался и снова закрыл ее.
- Никого нет, - сказал он.
Миша пристально посмотрел на него:
- Слава... Как ты думаешь, зачем нам велели одеться и быть наготове?
- Откуда я знаю зачем?
- Слава! А вдруг нам задание хотят дать?
- Какое еще задание?
- Ну... ну, донесение какое-нибудь отнести.
- Держи карман! Так и дадут донесение незнакомому человеку!
Они замолчали. Томительно ползли минуты, десятки минут, а за ребятами никто не приходил. Гул снаружи усилился. Иногда землянка содрогалась так, что лампочка, висевшая под потолком, начинала покачиваться. Спавший красноармеец вдруг сел на нарах, прислушался и вышел за дверь, даже не взглянув на ребят.
Приподнятое настроение у мальчиков прошло. Им стало тоскливо и немного страшно. Что делается там, наверху? Почему все так возбуждены? Почему никто не обращает на них внимания, как будто все забыли о них?
И тут ребята заметили, что телефонист тревожно, громко уже несколько минут повторяет один и тот же призыв:
- "Марс"! Алло, "Марс"!.. "Марс"! "Марс"!.. "Марс"!.. Алло! "Марс"!..
Наступила пауза. Потом негромко прозвучали слова:
- "Марс" не отвечает, товарищ лейтенант... Да, похоже, что перебита, товарищ лейтенант... Есть, товарищ лейтенант!
- Слава! А, Слава! - сказал Миша.
- Чего?
- Слава, что такое "Марс"?
- Планета, конечно.
- Я не про то. З д е с ь что такое "Марс"?
- Здесь? - Слава подумал. - Название какое-нибудь секретное. Может, штаб так называется.
- И он теперь не отвечает?
- Не отвечает.
Ребята придвинулись друг к другу поближе.
- Слава, а вдруг... вдруг оттого, что он не отвечает, все пропало?
Слава угрюмо смотрел на носки своих калош.
- И очень даже может быть, - сказал он медленно.
- И, может быть, фашисты ворвутся сюда?
- Может, и ворвутся. Может, нас и перебьют здесь всех через полчаса.
После этого они долго сидели, почти не разговаривая, неподвижные, настороженные, прислушиваясь к голосу телефониста, напрасно стараясь уловить в его отрывочных фразах что-нибудь утешительное.
Так прошло часа два, а может быть, три. И тут новая неожиданность обрушилась на ребят: электрическая лампочка, горевшая все время не мигая, вдруг погасла и в землянке наступил кромешный мрак. В первую минуту приятели не двинулись, не шелохнулись. Потом Слава прерывающимся голосом позвал:
- Мишка! Мишка! Ты... здесь?
- Слава, я здесь... Слава, знаешь чего? Слава, пойдем отсюда... А, Слава?
Слава не ответил.
- Слава, пойдем знаешь куда? Ну, хоть к лейтенанту пойдем. Скажем ему что-нибудь... Пусть он нам хоть задание какое-нибудь даст... Слава, уж лучше там, наверху, погибать, чем здесь, как мыши. Пойдем, Слава!
По проходу кто-то пробежал. Слава дотронулся до Мишиной руки:
- Тихо! Слышишь?.. Может, за нами.
Оба затихли. Открылась дверь. Взволнованный голос крикнул в темноте:
- Сержант Смирнов здесь? К лейтенанту!
Обескураженные приятели молчали.
- Нет его, что ли?
Шаги удалились. Прошло минуты две. Что-то особенно тяжело грохнуло наверху. Слава спрыгнул с нар:
- Пойдем!
Несколько секунд они пыхтели, застряв в узкой двери, в которую сунулись одновременно, и наконец выскочили в ход сообщения.
Здесь было почти так же темно. Лишь где-то далеко слева пробивался слабый дневной свет. Ощупывая руками глиняные стены, Слава пошел в ту сторону, Миша двигался за ним, держась за его бушлатик.
Вскоре они заметили дверь, открыли ее и очутились в землянке лейтенанта. Там горел фонарь "летучая мышь". Лейтенант стоя разговаривал с двумя незнакомыми командирами. Все обернулись и посмотрели на ребят.
- Ну! Что вам здесь нужно? - резко спросил лейтенант.
Приятели молчали и не двигались. Только Миша в растерянности покачивал портфелем.
- Кто вам позволил выходить из землянки? - почти крикнул лейтенант. - Почему расхаживаете без разрешения?