Яр
Стоя на крыльце полуразвалившегося дома, слушал отголоски разговора друга и Насти. Она плакала, кричала, ругалась и злилась. И сердце мое разбивалось на осколки от того, что она считала меня предателем. Но несмотря на боль от услышанного, я смог все же узнать ответ на терзающий меня вопрос относительно одного ушлого засранца, который сделал моей девочке предложение. Не собиралась она за него замуж! Не соглашалась она! И не согласилась бы ни за что! А что это значит? Значит Антон еще разок получит по своей смазливой физиомордии!
Мое терпение закончилось в момент, когда я услышал быстрые удаляющиеся шаги.
Открыв дверь, молча влетаю в комнату и вижу лишь удаляющуюся хрупкую фигурку с голыми ногами в шерстяных носках. Сердце щемит теперь от тоски и умиления. И от беспокойства. Настю ведь тошнит. Токсикоз? Сильный? Часто ли ее рвет? Ест ли она? Пьет ли побольше воды?
Так, это во мне врач заговорил. Вовремя, однако. Надо бы все выяснить у нее и в больничку определить, а то мало ли что… Столько нервов и переживаний свалилось на девочку.
— Чего ворвался, как зверь? Потерпеть не мог? — друг прерывает мой мыслительный процесс. Поворачиваюсь, Миха сидит на диване и смотрит на меня с хитрой улыбкой.
— Не мог, — хриплю в ответ. — Что с ней?
— Тебе ли не знать что с моей сестренкой? Сам же ее забереме… обрюх… Бля, нет, грубо как-то, — Миха поднимает палец перед собой, чтобы я не сбил его с мысли. — Оплодотворил! Во!
— Фу, как грубо! — притворно морщусь. — Сделал счастливой будущей мамой.
— Пусть так. Но по роже отхватишь.
— Опять? За что на этот-то раз?
— За то, что трахал мою сестру до того, как в ЗАГС ее отвел.
— Ты ж знаешь свою сестру, — говорю, а сам поглядываю в сторону, где скрылась моя малышка, прислушиваюсь к звукам. — Она мне столько крови попила, а потом вдруг оттаяла и поддалась. Там надо было решать все сразу и кардинально. До ЗАГСа бы не дошли — передумала бы по-любому. Вот и пришлось “хватать и уговаривать”.
— Ну вот теперь иди, — кивает в сторону, как я понимаю, туалета и встает, — она злится, конечно, и чисто по-мужски я тебе сочувствую. Но вот как ее брат надеюсь, что она тебе весь мозг вытрахает.
Поржав надо мной, Миха уходит. Я же тихо, чтобы не напугать, захожу в туалет, где мою бедную малышку выворачивает наизнанку со страшными звуками. Меня затапливает нежность. Знаю, что ей сейчас плохо и она наверняка мысленно покрывает меня всеми известными и мало кому известными бранными словами, но я все равно испытываю непередаваемый восторг. Потому что сам своими глазами убеждаюсь в том, что скоро стану отцом.
Оглядевшись по сторонам, нахожу на туалетном столике рядом с раковиной резинку для волос. Аккуратно собираю ее растрепанные волосы в пучок на затылке. Настя по началу напрягается, а потом ухмыльнувшись, расслабляется. Но спустя минуту ее снова скручивает спазм и ее тошнит. Настя издает жалобные звуки, мычит. Я понимаю насколько ей сейчас плохо, а как помочь не знаю — собой нет ни “гражданского” медицинского чемоданчика, ни военного ФАПа. В голову приходит только акупунктура. Присаживаюсь рядом с Настей на пол, беру в руку ее правое запястье и надавливаю на нужные точки в надежде хоть немного облегчить ее состояние. Ей бы выпить еще и теплой лимонной воды. Но это все потом.
Малышка немного успокаивается и даже мурлыкать от облегчения начинает, но потом, слегка повернув голову, резко замирает, уставившись на мою руку, которой удерживаю ее запястье. Настя медленно поднимает на меня свой взгляд, что-то шепчет беззвучно и невнятно, а потом срывается с места и сбегает в комнату. Началось…
Мысленно подбодрив себя, также выхожу из ванной комнаты. Прислушиваюсь. В доме тишина. Лишь нервное сбитое дыхание слышу. Иду на звук. Настя стоит у окна и мнет в руках мокрое полотенце. Всхлипывает. Смотрю на ее хрупкую фигурку и все, о чем сейчас мечтаю, это подойти, обнять, прижать к себе и никогда больше не отпускать. А еще мечтаю не допускать больше ее слез и уж тем более не становиться их причиной. Но сейчас, увы и ах, провал по всем пунктам. Я виноват, мне и разгребать.
Подхожу ближе. Настя слышит мои шаги, разворачивается и прошивает меня гневным взглядом. Понеслась!
— Что ты здесь делаешь? — о, а вот и моя разъяренная бестия! Шипит будто кошка дикая. И мне бы испугаться, а я возбуждаюсь. Бля, может, я извращенец какой-то? Иначе почему у меня такая реакция? На меня жена будущая орет, у нас тут скандал самый настоящий намечается, а мне в штанах тесно?!
— За тобой пришел, — голос хрипит и проседает от накатившего желания. Еще бы… Столько времени у меня целибат был. Я ж Настю крайний раз в коридоре квартиры перед отъездом на задание тра… хм… “любил”. Вот только для меня моя реакция вполне понятна и объяснима, но для Насти… Чуется мне, что психанет она, если спалит сейчас мое состояние. Сначала разобраться во всем надо бы. А вот потом…
— Тебя никто не звал! — чего меня звать? Я сам пришел. Знал бы где ты прячешься, пришел бы раньше. Но, естественно, этого я вслух не говорю. Моя малышка и так сейчас на грани истерики.
— Настюш, ну что ты… — осторожно подхожу ближе. Шаг за шагом. Протягиваю к ней руки, чтобы обнять. Пальцы аж зудят от нестерпимого желания прикоснуться к нежной бархатистой коже.
— Не называй меня так! — срывается на истеричный крик. Плохо! Очень плохо. Вот зря не пошел на курсы по психологии по ведению переговоров с террористами. Настя, конечно, не одна из них, но ситуация в целом похожа. Надо будет наверстать пробел. Пригодится в будущем. Я же надеюсь, что это не единственная наша беременность будет, а значит, надо подготовиться. — Ты не имеешь права меня так называть! Зачем ты пришел? Иди к своей беременной невесте, а меня оставь в покое! — “Да, щас, блядь”! — хочется крикнуть ей в ответ. Ну вот зачем она про эту стерву?!
— Я и пришел к своей беременной невесте! Побегала и хватит! Пора возвращаться домой, малыш…
Настя стоит и смотрит на меня, молча хватает воздух своими губами. Губами… Такими манящими и желанными…
Да нахер все эти ссоры! Разговаривать будем потом, потому что сейчас я больше не-мо-гу!
Резко подхватываю свою бешеную фурию под упругую попку и, пока она в своей голове придумывает что такого гадкого мне сказать, затыкаю ее рот пусть и не единственным, но одним из самых эффективных способов. Я просто ее целую. Целую так, словно не целовал ни разу в жизни. Бля, тормознуть бы, а то ж сожру ее! Настя первые несколько секунд барахтается в моих руках, пытается вырваться и даже укусить. Прикусываю ее нижнюю губку и гортанно рычу, крепче сжимая ее булочки в своих руках. Затихает. А потом начинает отвечать на поцелуй. С жалобным стоном, будто капитулирует, прижимается ко мне всем своим нежным телом, обнимая за шею и обхватывая меня крепче своими длинными ножками, скрещивая их за моей спиной, проходится своим юрким язычком по моим губам, зализывая то место, куда цапнула меня. Вот это правильно, малыш. Вот так и надо встречать своего мужчину, мужа и отца своего ребенка.
Так и держа в руках свою драгоценную ношу, двигаюсь в сторону дивана. Сажусь и, не разрывая поцелуй, устраиваю Настю у себя на коленях. Глажу, целую, кусаю… Губы, шея… Стягиваю с нее безразмерную шерстяную кофту и меня ждет сюрприз. Сука, просто Новый год какой-то! Ведь под этой кофтой у моей девочки нет ничего! Только едва заметные бежевые трусики скрывают то местечко, где я желаю оказаться. Но туда я скоро доберусь, а пока… Впиваюсь в сосок, вырывая из малышки порочный стон. Настя запускает свои пальцы в мои короткие волосы и царапает ноготками затылок, притягивая ближе.
Ты что, малышка, думаешь, что я смогу от тебя оторваться? Ни за что!
Продолжая нагло и даже немного грубовато посасывать то одну, то другую грудь, которая, к слову, стала немного полнее, кайфую так, как никогда в жизни. Осторожно спускаюсь руками ниже. Одной приспукаю резинку своих спортивок и боксеров, выпуская себя на волю, а другой сдвигаю промокший насквозь перешеек кружевных трусиков. Усмехаюсь про себя, потому что чувствую себя сейчас не медиком, нет. А сапером, что топает самоотверженно по минному полю в страхе, что вот-вот рванет от одного лишь неверного движения. Но мое “минное поле” по имени Настя лишь хрипло стонет мне в шею, когда я прохожусь головкой вдоль ее мокрых складочек, замирая на мгновение у желанного входа.
Бля, я ж поговорить хотел! Потом же опять трешак начнется.
— Малыш, — хриплю ей в ушко, прикусывая мочку с аккуратным гвоздиком, — Лена беременна, но не от меня. От своего бывшего мужа, с которым она теперь сошлась снова. У меня есть доказательства, — говорю быстро, но уверенно и внятно, — разговор записан на мой телефон, но давай потом, ага? Хочу тебя, пиздец как! Сдохну, если сейчас в тебе не окажусь. Соскучился, маленькая.
— И я, — шепчет в ответ, двигаясь на мне, задевая своим истекающим соками входом мой член и я готов взвыть, но мне нужно ее согласие. — И я соскучилась. Почему? Почему ты остановился? — обиженно хнычет моя малышка, продолжая ерзать на мне.
— Я, конечно, сам себе враг сейчас, но я уже говорил тебе, что ты не какая-то там проходная телка на одну ночь, — чуть отодвигаю ее от себя, чтобы иметь возможность поймать ее поплывший от возбуждения взгляд. — Ты моя будущая жена и мать моих детей и я хочу, чтобы все, что между нами сейчас происходило, было потому что ты на все это согласна и сама этого хочешь. И если нет, то я могу и потерпеть, — бля, только бы не взбрыкнула. Потому что с “потерпеть” это я явно переоценил свои силы.
— Я верю, Яр, — Настя прижимается лбом к моему и говорит так тихо, задевая своими губами мои, но я слышу каждое ее слово. — Дура, наверное, но верю. И ты скоро станешь папой, — сказав это, зажмуривается будто боится моей реакции. Глупенькая какая.
— Спасибо, — целую в щечку, — спасибо, маленькая моя, любимая девочка, — целую в другую щечку и Настя открывает глаза.
— За что?
— За него, — кладу ладонь на еще плоский животик, — или нее.
Дальше нет места словам. Только секундный взгляд глаза в глаза.
Все мои эмоции зашкаливают в момент погружения в жаркое, мокрое, трепещущее тело моей девочки. Синхронный шумный выдох и стон в унисон. Все мои осязательные чувства концентрируются в одной лишь точке, там внизу, где сейчас соединяются наши тела. Где каждое движение, каждый пока еще легкий, едва ощутимый толчок, что позволяет проникнуть глубже, заставляет отключиться от внешнего мира и стонать в голос от накатывающих волн удовольствия, в ожидании и предвкушении нестерпимого удовольствия.
Сквозь почти закрытые веки наблюдаю за Настей. Она, запрокинув голову назад, гортанно стонет. Блядь, это самое красивое пошло-развратно-эротичное зрелище.
Почувствовав, что Настя полностью расслабилась и уже не сжимает меня так сильно, крепче сжимаю ее бедра и начинаю насаживать ее на себя. Хочется, конечно, пожестче, но я торможу себя, помня о ее “нежном” положении и о том, что у нас долго не было секса.
Толчок… Стон… Толчок… Хрип… Впиваюсь в Настины губы жадным поцелуем и ускоряюсь. Малышка начинает сокращаться на моем члене, утягивая меня за собой. Не прекращая движений, бурно кончаю в нее, наслаждаясь тем, как Настя буквально выкачивает из меня остатки спермы.
— Я люблю тебя, малышка, — срывается с моих губ и я, так и оставаясь внутри Настиного тела, прикрываю глаза, укладывая любимую удобнее на своей груди и прикрыв нас пледом, что лежит рядом.
Все разговоры потом. Сейчас только наш маленький мир на двоих. Точнее, уже на троих…