Настя
— Нет! — вот же блин! Утро так прекрасно начиналось, пока Яр не начал настаивать на том, чтобы покинуть этот замечательный домик и вернуться к нему в квартиру. Мы провели тут просто потрясающую неделю. Неделю ведь? Я в днях совершенно запуталась. Знаю только то, что каждый из них был наполнен нежностью, страстью, любовью и сексом. Да, было много… Много секса. После того, как мы все обсудили и решили наши проблемы с недопониманием и излишней импульсивностью и эмоциональностью, ну это со слов Яра, конечно, он отвез меня в больницу, где у меня взяли всевозможные анализы и проверили все, что только можно было. Итог такой, что со мной и малышом все хорошо и близость с Яром не только не под запретом, но и очень даже рекомендована, чтобы угомонить мои бушующие гормоны. Стоило моему мужчине услышать это, как на его лице расцвела настолько порочная, похотливая даже, улыбка, что я поняла — мне не убежать от него. Догонит. Догонит и залюбит. Так и случилось. И было все так классно и здорово, а теперь вот это вот все и прямо с утра! — Я сказала нет! Я не поеду и не стану жить там, где ты трахался со своей Леной! — и да, меня до сих пор коробит и разрывает на части от ревности!
— Блядь, Настя! Что ж ты такая трудная-то! — сокрушенный вздох и грозный взгляд.
— Ах, трудная?! Трудная? — меня прорывает. Гормоны, чтоб их! Порой, сама понимаю, что достаю Яра так сильно, и как он бедненький терпит, но ничего с собой поделать не могу. Как сейчас, например. Но не могу! Не поеду туда! — Вот и вали к своей Лене! С ней же легко! — отворачиваюсь к стенке и начинаю рыдать, как ребенок. Обидные слезу жгут щеки, но остановиться у меня не получается.
— Малыш, — тихий шепот на ушко и нежный поцелуй запускают толпы мурашек по моему телу. Не могу не реагировать на хриплый голос Яра. Это какой-то гипноз… — Ну чего ты? Мне не нужна никакая “лёгкая” другая. Мне нужна только ты. Трудная, вредная, порой невыносимая просто, — я дергаюсь в его крепких объятиях в попытке развернуться и наградить этого гада самым свирепым своим взглядом, но, естественно, у меня ничего не получается. Крепко держит, зараза. — Тихо, не дергайся. Все равно не отпущу, — едва слышный смешок и снова поцелуй, — и да, ты еще та фурия, но! Ты моя фурия! Самая любимая, — поцелуй, — самая родная, — еще один, — самая красивая… Самая лучшая… Моя…
Я начинаю успокаиваться. Слезы высыхают и тихие всхлипывания сменяются мурлыкающими стонами, срывающимися с моих губ. Яр очень нежный и ласковый. Кажется, что с того момента, когда он узнал, что я ношу под сердцем нашего малыша, он стал каким-то более расслабленным, чаще улыбается. Будто груз страха и сомнений сошел с его массивных, сильных плеч. Я задумывалась над тем, почему он был таким серьезным, постоянно хмурым и напряженным. И даже как-то спросила его об этом. На что получила совершенно неожиданный ответ: из-за меня! Оказывается, он боялся, что я в какой-то момент передумаю и снова исчезну из его жизни. Сначала я, конечно, удивилась подобной глупости, но вот потом крепко задумалась. Ведь, по сути, я испытывала те же страхи. Особенно, в свете той пикантной ситуации, что произошла с нами и что по-прежнему грызет мою душу.
Конечно, мы поговорили более детально по этому поводу. Я не хотела, но Ярослав настоял, потому что ему казалось, что если не обсудить все это со мной, то это будет меня преследовать и мучить, а волноваться мне нельзя. Вот и обсудили. Яр подробнее рассказал мне о том, как встретился с Еленой и Геннадием, ее бывшим супругом, а ныне будущим супругом снова. Насколько я поняла, Яр к нему даже уважением проникся, потому что как бы Геннадий хорошо и трепетно не относился к своей избраннице, он все же не одобрил ее поступка и даже извинился перед Яром за нее. И я, конечно, рада, что мы все выяснили, рада, что поговорили, но тот факт, что Елена знала, где Яр живет и на правах хозяйки ворвалась тогда к нему в квартиру, гложет меня и не позволяет так просто сорваться из этого уютного места и вернуться в квартиру к Яру. Он говорит, конечно, что это наша квартира, наш дом, но я теперь не ощущаю его таковым. Будто та неприятная сцена и присутствие другой женщины так, его женщины, пусть и бывшей, осквернили наше уютное местечко. А ведь он говорил, что не приводил туда никого из своих временных пассий… Неприятненько…
— Яр?
— М?
— А где Антон? — руки мужчины, что буквально несколько назад дарили мне невероятное блаженство, а потом нежно обнимали, сейчас напрягаются и нервно сжимают меня в крепких тисках.
— Зачем он тебе? — голос тоже напряжен, — соскучилась уже?
— Милый, не сходи с ума, пожалуйста, — поворачиваюсь и прижимаюсь к его сжатым в одну тонкую линию губам. Чуть расслабляется. — Я просто спрашиваю. Волнуюсь за него. Просто он… Мы так и не поговорили после того, как он…
— Сделал тебе предложение? — Яр срывается на крик. Задела его та ситуация. Я знаю о драке между ними. Знаю, что их обоих вызывали в управление для выяснения обстоятельств драки и обязали посещать психолога на протяжении двух месяцев, чтобы окончательно подтвердить и свою проф квалификацию, и возможность продолжать работать в одной команде. Яр был категорически против психолога, уверяя, что и так все нормально. А вот ненормально! — Волнуется она… Или, может, согласиться хочешь?
— Солнышко, — говорю намеренно спокойным и ровным голосом, понимая, что ситуация с Тошиным предложением до сих пор его жестко триггерит, — ты сейчас кричишь на маму своего малыша… — после того, как Яр, услышав это, резко замолкает и старается успокоиться, уже не получается сдержать улыбки. И мой красавчик, несмотря на прикрытые глаза, конечно же, замечает это.
— Ах ты манипуляторша мелкая! — громкий, искренний смех все же приятнее, чем ругань. — Нашла мое слабое место и теперь пользуешься этим?
— Да!
— И даже не отрицаешь этого?
— Не отрицаю!
— А по жопке своей аппетитной получить хочешь? — резко переворачивает меня на живот и я получаю легкий шлепок по едва прикрытой трусиками попке. — Вот нахрена они тебе, а? — это Яр о трусиках. Бесится, что я сплю в них, а мне нравится его бесить. Потому что потом происходит то, что и сейчас… — Замужняя девушка, — захватывает пальцами предмет его недовольства и начинает медленно стягивать вниз, — должна спать с мужем, — голос становится более хриплым. Мой мужчина снова возбужден. Боже, мы никогда не вылезем из этой кровати! Хотя, технически, это диван, но кого это… Ох… — абсолютно голенькой…
На этом моменте Ярослав впивается губами в одну из моих ягодиц, слегка прикусывает, отчего я визжу и смеюсь, а потом голос срывается на стон, потому что мой любимый внезапно проводит языком по моей промежности, собирая выступившую на нижних губках влагу.
— Я-я-яр-р-р… — стону в голос от прошивающего все тело удовольствия. Могз напрочь отключается, я улетаю в нирвану. С ним всегда так… Только так…
После очередного сеанса “сексуальной терапии для беременяшек”, как в шутку называет это Ярослав, я просто выключаюсь. Щелк и темнота.
Просыпаюсь я одна. Тело немного ломит, а низ живота сладко ноет от пережитых оргазмов, но я не жалуюсь. Я счастлива. И счастлива я ровно до момента, пока в дальнем углу комнаты не замечаю сумку. Дорожную сумку, судя по всему, с вещами. Неужели он поступил по-своему и насильно увезет меня отсюда в квартиру, в которую я пока не готова переезжать?
Злость и разочарование разливаются на душе так, что аж во рту горько становится и начинает тошнить. Два дня меня не тошнило, а тут снова.
Срываюсь с дивана и бегу в ванную, не заморачиваясь даже насчет одежды. Вот в чем была, в том и бегу. Короче, в чем мама родила, но мне плевать. Плевать, потому что тошнит и терпеть нет сил. А еще от обиды. Ну как он мог?!
Заперевшись в ванной, падаю на колени, едва не разбив их в кровь, и меня выворачивает наизнанку. На глазах тут же выступают слезы, но я пока не могу понять причиной их служит тот факт, что я опустошаю свой желудок или же обида на любимого мужчину, что так эгоистично принял решение за нас двоих, забив на мои просьбы?
— Малыш? — тихий стук в дверь отвлекает меня от моего весьма занятного времяпрепровождения.
— Отстань, предатель! — злобно шиплю, поднимаясь и включая воду, чтобы умыться. Потом все же решаю, что я хочу принять душ и забираюсь в кабину.
Включив нужный мне напор воды и отрегулировав температуру, встаю под теплые струи воды. Прикрываю глаза и пытаюсь не заплакать. Сколько я так простояла? Минуту? Пять минут? Десять? Не знаю. Но в какой-то момент я чувствую на себе крепкие руки, что прижимают меня спиной к мокрой обнаженной груди. Большие теплые ладони ложатся на живот, полностью прикрывая его будто в защитном жесте, и меня снова прорывает. Слезы катятся по щекам, но Яр ловит их языком и губами, не позволяя воде растворить и смыть их с моей кожи.
— Так что там за тема с предателем? Когда я успел им стать? — Ярослав спрашивает так тихо, но я слышу даже сквозь шум падающих на нас струй воды.
— Ты собрал мои вещи и собираешься меня увезтитуда! — заявляю обиженно, но при это все же подставляю шею под жалящие поцелуи. Ну, а зачем я буду отказываться от ласки? Я же девочка! Я хочу.
— Я не собирал, — теряется на мгновение, но потом продолжает. И вот почему-то мне кажется, что теперь он улыбается.
— Я видела сумку!
— Какая ты наблюдательная! И как она тебе? Понравилась?
— Ты издеваешься? — разворачиваюсь в его объятиях и заглядываю в его хитрющие глаза, в которых уже вовсю пляшут смешинки. Смешно ему!
— Ни в коем разе! Как я могу издеваться над своей любимой девочкой?! — притворное изумление отражается на его красивом лице, покрытом капельками воды. Боже, он прекрасен! Такой большой… Сильный… Красивый… А кожа?! Хочется провести по ней языком, чтобы взорвать свои рецепторы его неповторимым вкусом! Так, стоп! Куда меня понесло?! Нимфоманкой какой-то становлюсь, честное слово… — Земля вызывает Кострову…
— Я еще не Кострова и с учетом того, что ты натворил, могу и не стать ею! — специально его бешу, — передумаю и все!
— Кто бы тебе позволил “передумать и все”! — кривляется и коряво пародирует мой голос и мне почему-то так смешно становится, что я даже забываю из-за чего дуюсь на него. — Нет у тебя больше возможности передумать. Это понятно?
— Посмотрим…
— Я тебе “посмотрю”… Коза вредная! — вроде, кричит на меня и старается выглядеть суровым, но вижу, как он едва сдерживается, чтобы не засмеяться. Самого торкает наша маленькая перепалка. Вот только одного не пойме, чего он так спокоен-то? Он же виноват! Или так уверен в своей правоте? — Так что там с сумкой?
— Ты собрал мои вещи…
— Не собирал.
— А чьи тогда там вещи? — непонимающе смотрю на него.
— Мои.
— Твои? Серьезно?
Я просила его пока перебраться сюда, пока не будет завершен ремонт в доме, который строит Яр для нас. Он рассказывал мне о нем в самом начале, когда мы решили быть вместе. Говорил, что строит его для нашей семьи. Там, конечно, работы еще много, но месяцев за пять-семь он будет закончен. До рождения малыша мы уже сможем туда переехать. Я понимаю, что Яру неудобно каждый день ездить в управление в город из этой небольшой деревеньки. Неудобно проводить лишний час в дороге, когда этот час он мог бы поспать, но все же просила его об этом, потому что мой организм всеми силами сопротивлялся решению вернуться в квартиру.
Этот разговор состоялся позавчера, когда мы нежились в постели, а уже сегодня он съездил за своими вещами. Ну какой же он лапочка!
— Ты снова плачешь? — улыбаясь, спрашивает Ярослав, когда я прячу лицо у него на груди.
— Угу…
— Почему?
— Потому что ты у меня самый лучший и я просто рада, что ты услышал меня и решил остаться тут со мной.
— Это же было очевидно! Я без тебя не могу, малыш.
— И я без тебя не могу.
— Сильно надо поплакать?
— Угу.
— Точно только от счастья?
— Угу…
— Ну тогда поплачь немножко, а я тебя пока пообнимаю. Мне тоже очень это надо…
И он обнимает. Так крепко и нежно одновременно, словно я самое драгоценное, что есть в его жизни. Хотя, наверное, так и есть. Ведь он много раз говорил мне об этом.
— Я люблю вас, малышка, — хрипло шепчет мне на ушко, обнимая одной рукой, а второй поглаживая низ живота в том месте, где сейчас находится наш ребенок, — и сделаю все, чтобы вы были счастливы.
— Я знаю, — шепчу в ответ, не сомневаясь в его словах. Знаю, что так и будет.