Стихийная магия и в моём мире тоже существовала, но она считалась более сложными и менее эффективными, чем энергетическая. Как правило, стихийные техники применялись как дополнение к базовым, к коим относились укрепление тела, силовые поля, энергетические удары и снаряды. В прошлой жизни я по молодости пытался постичь стихию воздуха, но сильно в ней не преуспел, изучив лишь самые простые техники, а в бою чаще пользовался энергетикой, которая позже трансформировалась в тёмную испепеляющую субстанцию.
Здесь, похоже, стихийная магия была в большем почёте.
Стоявший передо мной мужчина выглядел, как ледяная статуя. Под воздействием силы духа лёд становился прочным, как танковая броня, но какой в этом смысл, если и с кожей можно сделать то же самое, укрепив её энергией? Это и легче, и проще. В общем, я пока плохо понимал, как тут обстоят дела с магией, но то, что сейчас придётся драться, сообразил сразу.
Вот только меня мучили сомнениями: стоит ли убивать этих двоих или просто нейтрализовать их? Слишком уж народу вокруг много. Поэтому лучше всего сейчас воспользоваться воздушными техниками, которые не приведут к летальному исходу и разматыванию кишок по всей привокзальной площади, а тьмой пока не кидаться.
Лысый вытянул ладонь в мою сторону, и меня сковало льдом. Руки, ноги и туловище покрылось толстой прозрачной коркой. То же самое случилось и с Гавриловым, который опять создал свои огненные шары, но так и не кинул их: они просто-напросто потухли.
— Пожалуйста, не вмешивайтесь, — проговорил лысый. — К вам у нас нет претензий. Вероника Павловна, пройдёмте с нами.
Я направил в мышцы всю внутреннюю энергию, и сковывающая меня корка льда с треском рассыпалась. Движение ладонью вперёд — и воздушный удар отбросил лысого прочь. Он пролетел шагов десять и ещё столько же прокатился по асфальту. Ещё два резких паса руками, и та же участь постигла его напарников. От избытка «духовного огня» вокруг моих рук появилась чёрная дымка, которую пока что не получалось контролировать.
Люди, шедшие мимо, стали отбегать подальше, сторонясь драки. В радиусе шагов двадцати вокруг нас площадь опустела.
— Дамы, моя машина ждёт неподалёку, — обратился я к своим спутницам. — Давайте лучше я вас подвезу, чем эти трое.
— Большое спасибо, Алексей. Право, не стоило, я бы и сама разобралась. Но мы с удовольствием воспользуемся вашей помощью.
— Вероника Павловна, мы ещё недоговорили, — лысый поднялся на ноги. — Вам не стоит игнорировать предупреждение Василия Степановича. Ничем хорошим это не кончится. Подумайте о дочери.
— Не смейте угрожать мне и моей семье, — процедила княгиня, сверкнув глазами. — Пошли, Мария.
Я пристально посмотрел на ледяного мужика, готовясь, в случае необходимости, продолжить бой, но лысый нападать почему-то не стал. Не рисковали больше со мной связываться, ну или не желали устраивать бойню в столь людном месте.
Неподалёку стоял большой серебристый седан с широкой хромированной решёткой радиатора, украшенной вензелями. Из салона вылез здоровый малый. Светлые шевелюра и усы, бычья шея, гора мышц под кожаной курткой. Он скорее напоминал уличного бандита, а не шофёра, работающего на знатное семейство. Это был один из моих охранников, временно выполняющий функции водителя. Звали его Захар.
Девушки разместились на заднем сиденье, я устроился рядом с шофёром, а Гаврилов поехал на такси, заказанном заранее Жуковскими. Вероника назвала адрес, и мы тронулись в путь.
— У вас проблемы с кем-то из местных? — обернулся я к девушкам. — Кто это был?
Мне подумалось, что этих двоих послал за Вероникой какой-то ухажёр, которого она игнорировала. За такой красавицей наверняка полгорода бегает.
— Ну что вы, я бы не назвала это проблемами, — улыбнулась Вероника. — Просто есть человек, которому я… точнее, мой покойный муж задолжал некую сумму. Мне жаль, что втянула вас во всё это. Вам не следовало драться.
— Любой на моём месте поступил бы так же. Если не секрет, как фамилия этого человека? Я же должен знать, чьим людям пришлось набить лицо.
— Его зовут Василий Любецкий.
— Любецкий? Хм, неужели, тот самый, с которым дядя поссорился.
— Вовсе не обязательно. Любецких у нас много, это крупный сибирский род. Но денег у них лучше не занимать — имейте в виду на будущее. Мой покойный супруг, увы, этого не знал.
— Да, я уже понял, что от Любецкий одни неприятности.
Первосибирск вопреки моим ожиданиям оказался большим развитым городом. В центре было не менее оживлённо и красиво, чем в Нижнем Новгороде. Даже не верилось, что до рубежа отсюда всего пятьдесят вёрст.
До особняка Жуковских добрались быстро, он находился недалеко от центра города в тихом респектабельном районе. Вероника и Марина здесь высадились, а мы втроём с Гавриловым поехали на моей машине дальше. Путь наш лежал за город.
За нами от самого вокзала тащились чёрный внедорожник и минивэн. Поначалу я не обращал на них внимания, но когда мы отъехали от дома Жуковских, а они продолжали упорно держаться на хвосте, сообщил об этом своим подчинённым.
— Похоже, нас кто-то пасёт. От самого вокзала тащатся. Видишь те две машины?
— Вижу, ваше сиятельство, — сказала управляющий. — Никак Любецкий или Горбунов увязались. Они последний месяц постоянно то рядом с особняком околачиваются, то слежку устраивают. Запугать нас хотят.
— Запугать, говоришь? Ну сейчас посмотрим, кто кого запугает. Захар, сверни на окраине на какую-нибудь тихую, безлюдную улицу, а лучше сразу в лес. Спрошу чего хотят.
— Не стоит, ваше сиятельство, — возразил Гаврилов. — Лучше не нарываться.
— А вот это я сам решу, что стоит, а что нет. Захар, делай, что говорю.
— Как скажете. Драка — значит, драка, — пробасил водитель. — Сейчас заводы проезжать будем, там найду укромное местечко.
— А вот в драку сразу лезть первымине будем, вначале поговорить надо, — сказал я.
— Вряд ли разговор получится, — засомневался Гаврилов. — Мы с этой сволочью уже давно только на одном языке беседуем — на языке силы.
— Такой язык мне тоже знакомы, ты и сам прекрасно знаешь.
Жилые кварталы скоро закончились, начались промышленные районы. Захар свернул с главной дороги, мы оставили позади несколько предприятий и оказались на безлюдной улице, по одну сторону которой раскинулся поросший кустарником пустырь, а по другую тянулась длинная бетонная ограда. Машины здесь не ездили: судя по дорожному знаку, улица где-то впереди оканчивалась тупиком. Подходящее место, чтобы разобраться с преследователями.
Захар затормозил. Мы вышли из машины, я встал на середине дороги и сунул руки в карманы. Внедорожник и минивэн, которые всё это время тащились за нами хвостом, остановились шагах в ста от меня, из них выскочили восемь вооружённых мужчин. Вперёд вышел девятый — низкорослый плюгавый мужчина в плоской кепке и модной коричневой кожанке, на которой красовался боярский герб.
— Я так понимаю, это вы — наследник господина Давыдова? — громко произнёс мужчина в кожанке. — Моё имя — Алексей Глазунов.
— Тёзка, значит? Меня зовут Алексей Озёров. Дмитрий Давыдов — мой дядя. Что вам надо? Незнакомых людей преследовать невежливо.
— Прежде всего, с приездом вас господин Озёров. Надеюсь, вам у нас понравится. У нас хороший город, но в любом месте есть свои правила, и вы, будучи гостем, должны это понимать. Ваш дядя однажды решил нарушить правила, за что и поплатился. Надеюсь, вы такой ошибки не допустите. Пока я просто предупреждаю.
— Может, тогда заодно и расскажете, что за правила такие у вас.
— Видите ли, господин Озёров, эта часть города находится под покровительством клана Коготь. А за покровительство надо платить. Господин Давыдов задолжал нам крупную сумму, из-за чего расстался со своим предприятием. Надеюсь, у нас с вами не возникнет недоразумений. Мы дадим вам время, чтобы уладить дела с наследством, а через неделю поговорим с вами снова уже более предметно.
Что сказать, радушная встреча. Я домой добраться не успел, а какой-то клан уже дань требует. Что ещё, на хрен, за клан? Бандиты какие-то, но, похоже, непростые: вон, среди них даже аристократ затесался.
— А кто ваш главный? — спросил я. — Я хочу говорить с главным, а не с мелочью всякой.
На лице боярина появилась противная ухмылка:
— Клан наш возглавляет род Любецких, однако я не думаю, что вам стоит разговаривать с главным без крайней необходимости. Этот разговор не доставит вам удовольствия.
Любецкие, значит. Так я и подумал, когда речь про дядю зашла. Ну с этой сволочью я церемониться не собирался. Огляделся по сторонам. Никого. Место пустынное, людей нет. Как раз то, что надо.
— Тогда я вам скажу, что думаю по поводу ваших правил. Валите отсюда и не показывайтесь мне на глаза, если жить хотите.
Плотная воздушная стена закрыла полукругом нас с Гавриловым и Захаром. Над головой моей закружились потоки праны, закручиваясь в дымчатые сгустки. На меня уставились стволы пистолетов и автоматов.
— Не надо вот этого! Не надо, господин Озёров! — в тоне Глазунова чувствовалась неприкрытая агрессия. Вокруг боярина образовался кокон из песчаной субстанции и несколько длинных рыжеватых булыжников, по форме напоминающих наконечники копий. — Зачем вам идти по пути своего родственника? Жить надоело?
— Нет, это ты мне надоел.
Тёмные сгустки полетели в Глазунова и его спутников. В ответ копьевидные булыжники ударили в воздушную стену. Захлопали выстрелы.
В стоящем впереди внедорожнике образовались дыры, боевики, прожигаемые тёмными сгустками, падали на асфальт, один лежал и вопил, держась за ногу, испепелённую до колена. Оставшиеся в живых спрятались за минивэном.
Боярин продолжал посылать в меня острые камни. Его защита из песчаной пелены выдержала попадание нескольких тёмных сгустков. Но когда я создал два щупальца и стал колоть ими, мыслью направляя в нужную точку, кокон быстро распался, и Глазунов остался без защиты.
Воздушными потоками я поднял его над дорогой, а тёмные дымчатые змеи закрутились вокруг, грозя испепелить своим прикосновением. У боярина аж кепка слетала с головы, оголив лысину.
— А теперь слушай, что я тебе скажу. Сейчас ты со своими пешками садишься в машину, едешь к начальству и говоришь, чтобы ни к поместью Давыдовых, ни ко мне или моим людям ваш клан Ноготь или как вас там за километр не подходил. А если увижу снова, никого жалеть не буду. Таковы мои правила, которые действуют на моей земле. Уяснил?
— Я понял вас! — прохрипел Глазунов. — Передам Любецкому ваши пожелания.
Змеи исчезли, воздушные клещи ослабли, и Глазунов шлёпнулся на асфальт.
Потирая ушибленную ягодицу, он приказал оставшимся трём боевикам уезжать. Те затащили в минивэн мужика с испепелённой ногой, следом заскочил Глазунов, и машина, развернувшись, на полной скорости помчалась прочь. На дороге остался продырявленный внедорожник и то, во что превратились трупы, после соприкосновения с тёмной дымкой.
Мы с водителем и управляющим тоже вернулись в машину.
— Ну вы даёте, ваше сиятельство! — восхитился Захар. — Две секунды — и пол-отряда как не бывало! Вот это мастерство!
— Какой-то клан Коготь дань хотел с меня собирать. Это нормально? — поинтересовался я.
— А почему, как вы думаете, Дмитрий Семёнович в своё время набрал триста человек охраны? — ответил вопросом на вопрос Гаврилов. — А вот для того, чтобы всякому мудачью не платить. И мы ничего им не платили до поры до времени.
— А потом они предприятие забрали
— Ага, да ещё и артефакт хотят прихватить. Считают, мы им до сих пор что-то должны.
— Нет уж, хрен им, больше ничего не заберут, а предприятие вернут, как миленькие.
Захар развернул автомобиль, и мы, объехав трупы и внедорожник, помчались обратно.
— Вы разозлили Любецких, и теперь они вас тоже попытаются убить, — произнёс спокойно Гаврилов.
— Пускай пытаются. Так что там за клан Когтя? Рассказывай, что знаешь.
Пока ехали до поместья, Гаврилов объяснял, какие в Первосибирске царят негласные порядки. В данном вопросе он разбирался не удивление хорошо.
Всего здесь существовало два крупных клана: клан Когтя и клан Медведя. Первым руководил Василий Любецкий (похоже, тот самый, которому княгиня Жуковская задолжала денег), вторым — некий Борис Горбунов по кличке Череп.
В каждом клане состояли и члены боярских и княжеских родов, и обычные простолюдины. Занимались они всем подряд: как легальной коммерцией, так и незаконной деятельностью, вроде боёв без правил, подпольных школ магии, торговли палёным алкоголем, наркотой и даже людьми. Помимо всего прочего, они «покровительствовали» многим аристократам и предпринимателям, находящимся вне кланов, и от такого «покровительства» отказаться было невозможно.
Как Любецкие, так и Горбуновы издавна делили Первосибирскую губернию, имели связи как в местном правительстве, так и в Москве, и считали здесь себя полновластными хозяевами, из-за чего часто сталкивались лбами. Правда, сейчас у них было что-то вроде перемирия.
Однако не все местные аристократы платили дань этим гадам. К нескольким сильным княжеским родам кланы лезть не решались. Раньше и к Давыдовым не лезли, когда у тех охраны было под триста человека.
Я слушал Гаврилова, и невольно закрадывалась мысль, а не являлся ли и мой дядя одним из местных криминальных авторитетов? Слишком уж хорошо управляющий разбирался в таких вопросах, да и женат Давыдов был на представительнице рода Любецких, возглавлявших преступный клан. Подозрительно всё это. Но спрашивать я об этом сейчас не стал. Не самый подходящий момент, чтобы таких щепетильных тем касаться.
Мы выехали за город и в одном из посёлков свернули с главной дороги. По дороге остановились возле местного кафе, я взял кебаб, лимонад и ещё кучу всякого съестного. Хотелось попробовать всё, что только есть. Такими темпами и растолстеть было недолго. Сразу за населённым пунктом начиналась территория усадьбы Давыдовых, огороженная кованым забором. Вскоре я увидел белеющий среди берёзок большой дом.
Особняк Давыдовых был возведён относительно недавно, он имел множество пристроек и был стилизован под девятнадцатый век. Неподалёку стояли несколько зданий поменьше, у одного из которых рухнуло полстены. В глубине усадьбы виднелось ещё одно строение, более древнее. Гаврилов объяснил, что это — пустующий старинный особняк, где уже полвека никто не живёт.
Главный дом располагался боком к воротам, на площадке перед крыльцом стоял десяток автомобилей, в том числе два минивэна. Мы припарковались там же.
— И ты говорил, требуется небольшой ремонт? Да тут весь дом побит, — я вышел из машины и оглядел стены дома. В них были как пулевые отверстия, так и выбоины от чего-то помощнее, возможно, магических атак или гранат.
— Не всё так плохо, — возразил Гаврилов. — В западном крыле можно жить. А здесь только окна поставить. Остальное — фасадные работы, это уже не так критично.
— М-да, подумаешь, мелочи, весь фасад посечён.
— Хороший дом. Настоящая крепость! Стены рунической магией усилены, — объяснил управляющий. — Иначе тут камня на камне не осталось бы после стольких нападений.
Вот как, значит, у них это называлось — руническая магия. У нас для этого использовались артефакты.
Когда мы вошли в дом, нас уже встречали. Гаврилов мне ещё в поезде объяснил, что в особняке дежурит охрана, поэтому для меня это не стало сюрпризом. Обычных слуг смысла здесь держать не было, за усадьбой присматривали те, кто мог бы защищать её с оружием в руках. Остались только наиболее верные люди, и все они с момента гибели дяди жили в новом особняке и в старом пустующем.
Главой охраны являлся Фёдор Пущин — мужик лет пятидесяти с сероватым лицом, низким лбом и оттопыренными ушами. Взгляд его тоже был серый и какой-то пустой, а шею рассекал по диагонали шрам. В целом этот тип имел довольно жутковатую внешность, какая больше подошла бы, например, серийному убийце.
Второй запоминающей фигурой оказалась тётка лет сорока с прищуренным взглядом и плотно сжатыми бледными губами. Шея и руки её были покрыты татуировками, а красные волосы чёлкой спадали на лицо. Она носила камуфляжные штаны и зелёную безрукавную майку и постоянно поигрывала в руках ножиком. Вера Бубнова с позывным «Леди» оказалась одной из так называемых старшин в охране рода.
У Фёдора же был позывной «Сатир».
Вторым же старшиной был Пётр Чудаков с позывным «Курган» — широколицый полный мужик с бородкой и зловещей ухмылкой мясника.
Обратил я внимание и ещё на одну охранницу. Щуплая девчонка с личиком и живыми карими глазами-бусинками. Её чёрные волосы были заплетены в косичку, лицо имело восточный след, а кожа имела бронзовый оттенок, словно от загара, хотя, скорее всего, был природным. Звали сотрудницу Катей.
Помимо Катерины и Веры Бубновой, в охране служили ещё три женщины, такие же прожжённые солдатки, уже не первое десятилетие занимающиеся грязной работой.Одна из них владела способностями целителя.
В особняке меня встретили двадцать человек, остальные, кто на дежурстве находился, кто по делам отъехал.
Окинув взглядом свою «команду», я ещё сильнее укоренился в мысли, что дядя мой был криминальным авторитетом, набравшим себе людей из гетто. Вид этих ребят не вызывал никакого доверия, хотя Гаврилов сказал, что они — самые надёжные люди, работавшие с Дмитрием Семёновичем уже очень давно.
Впрочем, внешность охранников меня не слишком беспокоила. Не на конкурс же красоты их выставлять собираюсь. Гораздо больше меня волновали их профессиональные качества, но с этим, по заверениям Гаврилова, был полный порядок. Так, Сатир, Леди, Курган, Катя и ещё шесть человек, не считая управляющего, владели магией, причём на относительно высоком уровне.
Не успел я со всеми познакомиться, как к особняку подъехали три чёрных седана. Прибежал охранник, дежуривший у ворот, и сообщил, что прибыл князь Горбунов, который желает видеть наследника Дмитрия Давыдова.
Вот и второй клан подкатил. И откуда они все узнали о моём приезде? Оперативно работают.
Я приказал своим людям оставаться дома, а сам вышел.
Возле одной из машин стоял худощавый франтоватый малый лет тридцати с зачёсанными назад светлыми волосами. Синий пиджак был расстёгнут, как и ворот рубашки, на лацканах красовались нашивки с княжеским гербом. Остальная банда толпилась рядом, оружия у них я не увидел.
— Так это вы — господин Озёров? — спросил франт в синем пиджаке.
— Он самый. С кем говорю?
— Добрыня Горбунов, приятно познакомиться. Прошу прощения, что вот так, без приглашения, но у меня к вам есть разговор.
— Я вас внимательно слушаю.
— Господин Озёров, знаю, вы только приехали и, наверное, ещё не разобрались с тем, что здесь происходит. Поэтому хочу сразу предупредить, что у вашего дяди, Царствие ему небесное, были враги, причём очень влиятельные. Ваше имущество может находиться в опасности.
— Ага, я уже знаю, спасибо.
— Это хорошо. У вас не так много осталось охраны, и мой род готов предложить вам помощь.
Вон он как завернул, помощь предлагает.
— И сколько стоит ваша помощь? — перешёл я к сути.
— Вопрос цены мы обговорим отдельно. Но много ли значат деньги, когда на кону ваша безопасность? Будет с нами сотрудничать, и мы обо всём позаботимся. Горбуновы слов на ветер не бросают, — произнёс Горбунов с подчёркнутой гордостью.
Мне даже бить его не хотелось. Всё-таки помощь предлагает, со всей душой, так сказать. Хотя, конечно, я прекрасно понимал, что «помощь» эта — обычное крышевание, да и не факт, что Горбуновы действительно станут мои проблемы решать. Только деньги трясти постоянно будут. На хрен мне такие «помощники»?
Понятно, что они с Любецкими сферы влияния делят. Новый «клиент» появился, все хотят с меня состричь бабки.
— Я вас понял, господин Горбунов. Верно говорите, приехал я недавно, надо обосноваться, посмотреть, что к чему. В общем, подумаю над вашим предложением.
— Думайте скорее, господин Озёров. Проблемы решать надо быстро, пока не стало слишком поздно.
— Угрожаете? Мне тут одни уже пытались угрожать, даже не спрашивайте, что с ними стало.
— Что вы, какие угрозы? Дружеское предупреждение. Вы ж знаете, что с дядей вашим случилось? А всё почему? Потому что есть в Первосибирске нехорошие люди. А будете дружить с нами, вас никто не тронет. Горбуновы здесь — сила, и всякая шваль нас боится. Вам ведь важна безопасность?
— Это вы про Любецких, я так понял.
— Вы и сами знаете, смотрю. Значит, объяснять не надо.
— Спасибо за предупреждение. Подумаю.
— Подумайте, — Горбунов учтиво улыбнулся и вынул из кармана визитку. — Звоните в любое время. Рад был пообщаться.
Горбунов со своими боевиками уехал, а я вернулся в дом.
В сопровождении Гаврилова Сатира, Леди и Кургана я осмотрел дом, затем — сад. Там оказался парк с прудом и берёзовыми аллеями.
Территория была большая, заблудиться, но почти вся она просматривалась камерами, а за камерами следил дежурный, поэтому никакой нарушитель периметра незамеченным не остался бы.
Затем мы на минивэне доехали до базы, которая находилась в пяти вёрстах от дома. Это было что-то похожее на небольшую военную часть. Два двухэтажных здания для размещения личного состава, гаражи с множеством боксов, склады. Даже имелось собственное подземное нефтехранилище.
В гаражах стояли десять шестиколёсных бронемашин типа «Носорог» с пушечным и пулемётным вооружением в башнях. На складах хранились боеприпасы и снаряжение, которое только могло понадобиться небольшой частной армии.
Всё это добро осталось с тех благодатных времён, когда дядя владел рубрумитовой шахтой. Большая часть техники была уже давно распродана, но несколько броневиков на всякий случай сохранили.
Мы осматривали машины, когда рация, висящая на поясе у Сатира зашипела, и из динамика донёсся голос:
— Сатир, тут из Васюков староста с нами связался. Опять тёмные в окрестностях появились, просит, чтобы мы приехали разобрались. Говорит, народ весь по избам сидит, боятся.
— Что, опять? — начальник охраны говорил тихим, как будто осипшим, но довольно властным голосом. — Ладно, я понял тебя. Передам сейчас его сиятельству, будем разбираться.
Ну вот и третья сторона подкатила — тёмные. Словно сговорились все, чтобы к моему приезду сюрприз устроить, познакомится, так сказать. Что поделать, раз уж мне уготовили встречу, придётся ехать.