Пожар в джунглях ещё бушевал, разносясь по всей округе, уходя далеко за пределы мест сражений, выжигая непроходимые заросли и оставляя после себя чёрные пепелища.
Но это было малым событием, в соотношении того, что творилось сейчас в этом мире.
Незримые глазу силы, что пронизывали этот покорённый мир, сейчас словно выходили из берегов реальности, а виной этому было рождение Арха, который воплотился в лоне вечного своего врага — хаоса.
Существо, что было властителем и имело покровительство изначального разрушения, и являлось его вестником и слугой, который должен был вести орды монстров на покорение очередного мира пронизываемого волей порядка и равновесия, переродился в изначального врага.
Врага, который был плоть от плоти созданием разрушительной воли недавнего победителя над всем сущим этого мира и, взявшего от него всё, что только мог.
Однако главное было в том, что этот самый враг взращивал в себе то, что могло остановить расползающийся и вечно жаждущий разрушения хаос.
Властитель, что оказался на самом деле десницей бога, и его самым ужасающим оружием в мире, был неразрывно связан с хаосом, что взрастил, сделав его плоть от плоти своим продолжением и вестником своего прядка. От чего сила хаоса, что порабощала и уничтожала любого, кто вставал на его пути не могла воздействовать на пришедшего в этот мир Арха. Ведь он сам был тем самым воплощением хаоса несущий в себе свет древа бога, и частицы которого он отнял у навсегда ушедших верных вестников.
И вот сейчас в пучине разрушительной энергии скованной телесной оболочкой прорастало то, что несло уничтожению действующему течению мира и царствованию бывшего победителя.
Все вестники, находясь каждый в своих обителях, и готовясь к скорому началу соприкосновения с новым миром, который должен был стать их новым полем боя, чувствовали и видели сквозь взор извечного потока разрушения и непостоянства, того, кто восстал против их воли и власти.
Они видели его, и точно знали, что нужно этому врагу. Который вступил на их землю, на ту самую, что они покорили и уничтожыли давным-давно.
И вот сейчас эти самые властители этого мира понимали, что возродившийся Арх прибыл сюда дабы отнять их бессмертие, которое позволяло им вернуться из небытия за чертой смерти, как он это сделал уже с пятью их собратьями. Тех самых, которых они больше не могли почувствовать, обратившись к своему хозяину, даровавшему им их силу и предназначение.
Долгие годы и десятилетия властители хаоса могли не пересекаться в захваченном ими мире, выполняя каждый свою миссию на вверенной им территории.
Вестники собирали армии, и взращивали обитателей самых потаённых уголков пространства хаоса, что низвергал их в этот мир, а также готовили места для образования подземелий.
И вот сейчас через связывающую их всех силу хаоса, они спешно призывали свои армии, получая контроль над всеми обитателями своих территорий, в ком была искра разрушения. Дабы вскоре в спешке сорваться со своих насиженных мест и встать всем вместе плечом к плечу и противостоять тому, кто заставил их мир взбрыкнуть и поставить под сомнение их абсолютную непоколебимую власть.
Каждый из вестников хаоса знал, что Арх который скрывался за личиной их собрата выжидая своего часа, может нагрянуть к любому из них, желая забрать у каждого властителя самое ценное и сокровенное в виде частицы древа бога.
Частицу, которая вознесла их на ступень выше всех остальных, и дала бесконечный возврат из цепких лап смерти, а также частичку божественной мощи. Силу, которая и не снилась Арканумам которыми они и являлись изначально, вверив себя без остатка хаосу жаждая его силы и знаний.
Также каждый вестник понижал, что дарованная мощь частиц древа была им дана не просто так. Поглотив суть божественного древа, они стали не только её сторожами, но и хранилищами. Властители хаоса тем самым должны были не допустить вновь возрождения божественного начала, которое несло заточение их незримому властелину, который шаг за шагом долгое время шёл к своему прорыву из своих чертогов.
И вот сейчас пятеро из тринадцати столпов пали, и были уничтожены Архом, который забрал себе все пять частиц, и теперь стал сильнее многих из них.
В одиночку теперь с появившимся врагом, было не справиться, и каждый из них мог пасть от его руки, разорвав тем самым их плоть и вечность на куски.
По этой причине оставшиеся вестники хаоса поспешно собирали свои войска и отправлялись на территорию, на которой когда-то была определена судьба этого мира.
Все властители понимали. Насколько бы они небыли сильны, а их аритмии многочисленны, в каждом из них была только одна частица древе, а в том кого они узрели через взгляд своего властелина, их было шесть.
Древний враг, которого они когда-то искоренили, вновь шёл за ними, а это означало что, только объединив силу оставшихся семи частиц божественного начала, можно было выстоять, и победить. Прибегнув тем самым к заклинанию, что образовывало подземелья и пробуждало от сна хранящиеся в скрытых пространствах силы былых времён.
Властители, которые не входили в круг трёх сильнейших, могли только надеяться на то, что первая троица, отринувшая своё божественное начало, утопив и рассев его в яде и чёрном огне хаоса, смогут выйти победителями в битве. Ведь они были когда-то Архами и сильнейшими воинами этого мира, которые никогда не проходили через круг воскрешения великого заклинания. Того самого, что они же и сотворили на крови уничтоженного ими древа бога, тем самым сделав тринадцать адептов вечными хранителями частиц и залогом нескончаемой власти хаоса вырвавшегося на свободу и жаждущего уничтожения сути равновесия миров.
Талила сидела у костра, смотря на языки огня. Бой отгремел, оставляя вокруг них сотни гектаров выжженного дотла леса, который после уничтожения обнажил многочисленные почерневшие в этом пожарище остовы былой цивилизации ночных эльфов.
Могучие строения некогда-то процветающей империи её народа, которая канула в небытие из-за порождений хаоса, теперь обожженными чёрными от сажи и копоти напоминаниями предстали перед ней во всей своей красе, словно напоминая о её миссии.
Хён же даже после возрождения своей искры Арха всё ещё оставался человеком, как и было, задумано вестником божества, и сейчас мирно спал рядом с ней, под чуткой охраной сотен своих воинов которые сливались с темной ночи.
Талила смотрела на спящего преобразившегося парня, и никак не могла так же как он лечь спать.
Груз ответственности давил на её плечи как могильная плита, от чего она то и дело смотрела, то на парня, то на свою правую руку, на которой было надето простое чёрное кольцо.
Всё пока шло, как и говорил вестник древа бога. Хён придя в этот мир, был достаточно силён для уничтожения первых в списке властителей хаоса.
Его слияние с миром также протекало по плану, и даже быстрее чем планировалось, от чего даже не пришлось прибегать к торможению их похода, дабы дать Хёну время на единение с силой хаоса, чтобы он стал в полной мере властителем.
Тёмной эльфийки подкинула ещё пару чуть обугленных поленьев в костёр, после чего она неосознанно погладила свой живот, смотря при этом через языки огня на спящего спасителя мира.
Девушка знала, на что шла и была готова на любые жертвы и лишения ради спасения всех живущих тут рас, которые влачили своё существование в своём же родном мире.
Она прошла через демоническое возвышение, впустила в себя хаоса, приобрела метку дверей лабиринта, и даже стала одним из боссов подземелий, отринув на долгое время свою натуру и все воспоминания. Дабы прийти к этой точке, в которой она сейчас находилась.
Но как же сейчас было ужасающе больно осознавать, что вскоре всё придёт к своему конечному и бесповоротному финалу, как и предсказывал вестник древа бога. А что так будет, Талила не сомневалась.
Хён был действительно выдающимся воином, как и рассказывал в их долгих беседах хранитель древа. Тогда она слушала рассказы о простом человеке, и не могла поверить, как такое вообще возможно. Ведь в их мире люди пали одни из первых. Да и Арканумы из них были за редким исключением слабоваты.
Но теперь смотря на спящего Хёна, Талила понимала и принимала каждое слово, рассказанное ей в самом начале её пути, когда она была просто тёмной эльфийкой из медленно, но верно угасающего поселения.
Дрова потрескивали и стреляли искрами, вырываясь из огня, а Талила всё сидела, смотря на спящего парня, чья судьба была спасти этот мир, и все иные миры от хаоса, который словно спрут тянул свои щупальца ко всему, где была искра бога и порядка.
А в том, что у него это получиться она не сомневалась, особенно после сегодняшнего боя с двумя властителями хаоса и, увиденного преображения его воинов легиона.
В Хёне уже взрастало сливающиеся воедино древо бога, от чего даже противостояние семерым вестникам хаоса не казалось ей таким невыполнимым делом. Ведь у каждого из них была только одна часть, а вот у её избранника их было уже шесть. От сознания этого было радостно и печально одновременно.
Талила понимала, что на кону стоит нечто большее, чем её жизнь или жизнь Хёна. Но вот от осознания этого девушке было не легче.
Если бы она только знала, что, ещё не дойдя до финала миссии, будет так ужасающе тяжело, то возможно никогда бы не согласилась на предложение вестника. Ведь были и другие кандидатки, и она о них знала. Хотя согласилась бы. Что значит её бремя по сравнению с судьбой многих миров. Которым ещё только предстояло пережить то, что пережил их мир и народы, населяющие его, да и она сама, будучи рождённая под этим чёрно красным небом, где за жизнь надо бороться во всех проявлениях каждый проклятый день.
От всех этих размышлений Талила крутила кольцо на своём пальце, от чего ей казалось, словно оно нагревалось, и пульсировало, давая понять, какая в нем скрыта мощь.
Дрова трещали в костре в имитированном лагере посреди выжженных джунглей. Тёмная эльфийка подкинув ещё несколько больших поленьев в жаркое пламя, за один шаг очутилась рядом со спящим Хёном. После этого она легла рядом, аккуратно прижимаясь к его телу, слегка поглаживая свой живот, стараясь насладиться и, запечатались краткие моменты нахождения с ним рядом.
Прошла неделя с момента последней битвы в царстве тропических лесов, а я и Талила шли на юго-восток.
Я став в разы сильнее, теперь постоянно чувствовал оставшихся властителей хаоса, и знал их точное местоположение, словно смотря через связывающие всех оставшихся вестников незримые узы, которые дал нам всем хаос.
И вот сейчас оставшаяся семёрка была постоянно в движении, направляясь, словно в одну им известную точку сбора. Об этом я и рассказал, проснувшись Талиле, стараясь объяснить образно их направление.
Тёмная эльфийка слушая мои слегка неясные и туманные объяснения их маршрута, дала своё заключение. Властители хаоса направлялись на пустошь великой скорби. Туда где была проиграна последняя битва против сил хаоса, и откуда начался отсчёт его правления.
При этом Талила была сама не своя. Оно и понятно. Одно дело выслеживать вестников одного за другим, постепенно уничтожая их по очереди, а другое дело понимать, что сейчас они готовятся к битве ведя свои полчища в одно место, дабы объединить усилия против угрожающего им всем врага.
Да и чего было таить греха. Оставшиеся семь властителей являлись сильнейшими представителями столпов силы хаоса. Да к тому же у них было время собрать войска и объединить собранную у каждого из них по отдельности мощь. При этом же врасплох вестников теперь было не застать, что явно усложняло нашу миссию.
Я это понимал, как понимала это и тёмная эльфийка. Но с этим уже ничего нельзя было поделать. Карты были розданы и открыты. Теперь нам оставалось встретиться в решающей битве лицом к лицу, и закончить всё там, где это получило своё триумфальное начало.
На фоне всего этого, я не стал поспешно рваться на место решающего сражения, а решил в разы увеличить свою армию. Благо теперь мои возможности это позволяли.
А поскольку я теперь ощущал мир совсем по иному, то чётко мог определять, где обитали самые сильные монстры этих территорий, и выбирал маршрут так, чтобы встречаться с ними, дабы уничтожив их, а потом призывать в свой легион, который стал куда сильнее и свирепей, приобретя силу огня.
Однако я не мог отклоняться далеко от заданного пути, от чего посылал своих легионеров в бой за десятки километров от нашего маршрута, а когда они уничтожали нужного врага, то тащили его ко мне, где я уже поднимал его под свои знамёна.
За неделю пути моя армия возросла практически на тысячу голов самых разнообразных монстров, что могли по своей силе соперничать с обитателями высоко ранговых подземелий или даже быть их боссами.
Теперь в моих рядах стояли призрака подобные существа, походящие на высохших эльфов, чей крик мог заставить лопаться массивные стволы деревьев, или тела врагов.
Великано неподобные монстры с окаменелой шкурой, чьи шаги сотрясали землю от их походки, а удары их каменными дубинами могли разрывать землю не хуже бомб.
Существа, которые выгладили как скрюченные сплетённые деревья, которые обладали силами управлять и атаковать десятками растительных древесных плетей, что вырывались из их тел, опутывая свою жертвы душа и ломая её тело.
И многие другие порождения этого мира и глубин хаоса, что обладали самыми разнообразными умениями убийства своих жертв.
С каждым новым солдатом я и легион становились сильнее, и это внушало позитивный настрой на грядущее сражение на поле скорби с врагом.
Вот только с каждым новым днём, Талила становилась всё задумчивей и неразговорчивей, а изначальная улыбка, которая не сходила с её лица и вовсе перестала появляться, заменив себя напряженным каменным лицом.
В редкие моменты отдыха, которые в основном наступали перед тьмой ночи, мы разговаривали у костра. Но разговоры были словно отчуждёнными, словно Талила старалась отдалить себя от меня. Не было больше шуток и подколов ниже пояса, или заигрываний. Даже голос тёмной эльфийки с каждым днём становился всё холодней, а разговоры всё суше и суше.
Для меня это поведение девушки не стало чем-то удивительным и неожиданным. Я прекрасно понимал, что всё идёт к своему завершению. Всё имело своё начало и конец, и наше с ней окончание пути ждало нас на том самом поле боя, где сейчас собирались оставшиеся властители хаоса со своими в спешке собранными ариями.
Также, словно сотню лет назад, принимая условия этого спасительного похода предложенного мне мистером Ло, я уже осознавал его финал, и он был практически одинаковый в любом из стечений обстоятельств.
Как я думал, это понимала и Талила, которая сейчас пыталась отстраниться от меня, дабы не сделать себе ещё больнее в конце нашего пути. Поэтому я делал вид, что ничего не произошло и не поменялось в наших отношениях. Ведь зачем бередить раны, которые сейчас хотели убрать от раздражающих факторов и, вспарывать их снова ведя по живому.
Сеул.
Пожилой мужчина неспешно шел, словно по поставленному на паузу миру, на картинку которого, то и дело накладывалось совершенно иное изображение, меняя облики людей и улиц.
Мистер Ло и сам, постоянно мимолётно менялся в своём обличии, то и дело, представая перед застывшим в секундном непонимании, что происходит мире с его обитателями.
То мужчина выглядел обычно, как привыкли его видеть в этом огромном городе, в образе элегантного старика с тростью и добродушной улыбкой и любопытными живыми глазами. То его образ с рябью мира и изменением всего тут сущего приобретал совершенно иной вид.
Вид высокой фигуры с длинными белыми волосами в белоснежных одеяниях с десятью крыльями, которые были наполовину расправлены, словно робко ожидая полёта.
Трость мужчины с глухим стуком касалась разбитой мостовой, пока мистер Ло шёл в сторону огромной стены, которая то и дело пропадала из виду, заменяя себя высотными небоскрёбами, которых тут отродясь не было.
Он проходил вдоль разорванных тел монстров и людей, что, то исчезали со всеми следами жестокой трагедии, то вновь появлялись во всей своей кровавой красе.
Покинув очередную улицу, которая секунду назад при очередной волне ряби мира была огромной проковкой с сотней разнообразных машин, припаркованных перед развлекательным центром в десяток этажей, он неспешно двигался вперёд, пока не увидел вдали небольшую группу людей, что была зажата монстрами со всех сторон.
Картина была поистине захватывающая и в то же время ужасная, что несла отзвуки последних обречённых минут жизни загнанных в угол воинов Арканов.
Горстка людей в броне и оружием, что явно не вписывалось в это столетие, принимали свой последний бой с огромным количеством ужасных тварей хаоса, которые вторглись в их родной мир.
Среди них с гримасой усталости и злобы, а так же тоски, в яростной позе находилась женщина с растрёпанными волосами, вокруг тела которой, десятками плетей в немыслимых завихрениях застыли смертоносные цепи.
Первый и последний в своём роде вестник древа бога неспешно двигался к ним, смотря на жемчужину этой ужасающей картины, что была словно мифическая богиня войны.
Трость била окованным наконечником по разбитому и усеянному глубокими бороздами асфальту, пока он приближался к ней, смотря, как то и дело менялся её мир, словно показывая старику, каков он мог быть, если бы не эти подземелья изменившие ход истории.
Огибая могучие тела врагов всего человечества, застывших в нелепых и устрашающих позах, он непринуждённо пробирался к зажатым в угол воинам, начиная уже через минуту огибать и их тела.
И вот мистер Ло стоял, опираясь на трость перед Лисой Вайг, которая стала одной из самых значимых людей этого мира.
Секундное молчаливое созерцание молодой женщины, и вот его рука коснулась её головы, после чего постояв так чуть меньше минуты, словно молчаливо рассказывая страшную, но правдивую историю, он сделал шаг в сторону.
Отстранившись, мистер Ло пошёл прочь от маленького израненного и застывшего в последних мгновениях своей жизни отряда, начиная напевать недавний хит известной Сеульской музыкальной группы, который вышел только неделю назад и попал во все музыкальные топ чарты.
Мир дрожал и менялся на глазах мистера Ло, а он, оказавшись за спасительной стеной как думали жители этого города, пошёл дальше, наблюдая как кофейни на краткий миг превращались в караоке, или дорогие бутики, дома изрезали заменяя себя парковками или скверами, а где и вовсе пустырями на которых только начиналась масштабная застройка, и виднелась строительная техника сквозь дыры в строительных заборах и сетях.
Огибая в неподвижном беге людей, что создавая давку, спокойно могли затоптать упавшего под их ноги человека, он шёл прямо по широкой дороге с брошенными автомобилями с открытыми дверями.
Вскоре в дали широкой проезжей части показалось массивное стеклянное здание, к которому он неспешно и направился, все, более любопытно рассматривая краткие изменения Сеула, то и дело, кидая взгляды на быстро появляющиеся и исчезающие информационные и рекламные щиты с неизвестными ему по этому миру лицами кинозвёзд и музыкантов.
Когда мистер Ло наконец-то добрался до нужного ему места, он тростью разнёс в дребезги стеклянную дверь, и скрепя подошвой по битым осколкам, прошёл внутрь, продолжая свой путь по белому кафелю в сторону лестничного пролёта. К сожалению, лифтом в данной ситуации воспользоваться было нереально.
Поднимаясь по ступеням лестничных пролётов, мистер Ло огибал застывших на бегу людей в белых халатах и больничной одежде, что в суете и страхе бежали вниз босиком, и частично одетыми.
Пройдя путь в несколько этажей, служитель божества, что ради своего предназначения отверг свою воинственную сущность в угоду совсем иной силы, остановился у простой двери с вывеской «Реанимация».
Чуть-чуть постояв на лестничной клетке, словно отдыхая от утомительного подъема на высоту в несколько этажей, он открыл дверь, и вошёл внутрь.
Внезапно его тело скрутила волна жжения, а мир взбрыкнул на долю мгновения, потеряв свои очертания, неспособный даже определиться, как ему сейчас выглядеть перед глазами старика с тростью в идеально сидящем на нём костюме тройка.
— Нужно поторапливаться. — Выдохнул он с явной усталостью, словно пребывание в застывшем и не определившемся мире давалось старику с каждым мгновением всё с большим трудом.
Опираясь на трость, посланник бога быстро зашагал по больничному отделению, огибая фигуры людей на костылях и креслах каталках, что в застывшем стремлении устремлялись по всей территории к двум кабинам закрытых лифтов.
Проходя по коридору между распахнутыми дверями в палаты, где под системами жизнеобеспеченья лежали неподвижные бесчувственные тела, что даже без замирания мира не знали, что творится вокруг и, мирно находились на своих местах, ожидая лечения врачей, что в большем своём роде уже покинули больницу, кинув их, на произвол судьбы.
В коридоре у одной из вип палат он остановился рядом с двумя застывшими людьми, и эта картина поистине была тем ещё зрелищем.
Стройная молодая особа с розовыми прядями волос за грудки прижимала среднего телосложения мужчину к стене, приподняв его при этом от пола. Сам же явно врач этой больницы, судя по позе и яростной затравленной мимике, вырывался из цепких рук с виду хрупкой девушки, чей рот был распахнут в крике на своего оппонента.
Мистер Ло, стоя практически впритык к этим людям, протянул руку к голове девушки, на чьих щеках блестели застывшие слёзы, которые так и не смогли скатиться дальше по её идеальной коже к шее, и по-отцовски погладил её по голове, слегка улыбаясь при этом.
Чувствуя, как нагревалась его ладонь вестник бога, смотрел через рябь меняющейся картинки реальности, где больные мирно шли по коридору, держась за услужливых медработников улыбаясь им, он убрал свою ладонь с шелковистых, но сейчас словно неживых волос девушки, после чего обогнул её и прошёл в открытую палату.
Трость ударяла по белоснежному кафелю, разнося единственные доступные звуки в данный момент этому миру. Мистер Ло же шёл к одной из двух больничных коек. К той, на которой лежала частично перебинтованная совсем ещё юная рыжеволосая девчонка, чьи волосы были местами обожжены, а где в угоду сложнейшей операции, и вовсе обстрижены и сбриты.
К рукам пребывающей в бессознательном состоянии девушке тянулись трубки капельниц, раствор которых прекратил свой помогающей в излечении тела бег.
Смотря на неузнаваемое после трагедии лицо рыжеволосой, мистер Ло протянул руку и поправил на её груди одеяло, после чего его рука скользнула выше к её перебинтованному лбу, ложась на него словно компресс.
Несколько мгновений и вестник бога убрал руку, отходя от больничной койки, дабы через пару мгновений и меняющейся картины в палате, а так же за её огромным светлым окном, подойти ко второй кровати, вокруг которой было всюду расставлено медицинское оборудование, не дававшее уйти за грань той, что была к ним подключена.
Сейчас было сложно узнать в перемотанной и загипсованной практически с ног до головы фигуре молодую и обворожительную женщину.
Из-за многочисленных операций, её тело словно было собрано по кусочкам и сшито, будто старая ветхая игрушка, а некогда пышные волосы блондинки, были сбриты и через редкие прорехи бинтов виднелся обожженный лысый череп.
Мистер Ло стоя у больничной кровати женщины, не испытывал какого либо отвращения от её ужасного вида. Мир вокруг него тои дело менял очертания картин, а он, протиснувшись между медицинским оборудованием, провёл рукой по перемотанному бинтами лбу женщины, словно убирая ей мешающую обзору чёлку, а потом прислонил свою ладонь прямо ей на голову, под раскат не пойми откуда взявшегося грома, в замершем в одном единственном мгновении мира, не имеющего своих собственных звуков, кроме тех, что мог издать вестник бога, перемещаясь по нему.
— Походу первичное слияние древа началось, — тихо прошептал он над пациенткой больничной палаты, над которой сейчас слегка склонился. — Ради вас он пойдёт до конца. Я в этом не сомневаюсь, — словно заботливый родитель улыбнулся он в аккуратную бороду. — Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Мир никогда не спасали ради самого мира. Его спасли ради тех, кто держит нас в этом мире.
Сказав последние слова, мистер Ло отстранился от больничной койки, и подошел к окну, смотря, как участилась рябь реальности, меняя то и дело город за окном палаты реанимации.
В отражении окна, которое было практически во всю стену, вестник бога видел и своё отражение, которое вместе с не определившимися пока ещё изменениями мира, также постоянно менялось, выдавая его истинный облик.
Тело, которое он занял в этом мире практически век назад, скорее всего в изменяющейся реальности не совершило ту роковую ошибку, после которой искра жизни в нем погасла, отдав ему свою бренную земную оболочку.
— Осталось семь властителей хаоса, — утвердительно протянул он, смотря на своё отражение в окне. — Впервые за всё время. — Улыбнулся он. — А это значит, может я ещё смогу насладится дивными вкусами многочисленных сортов чая в мире, где нет больше Арканов.
Мистер Ло отвернулся от окна, за которым наблюдал, как то и дело менялись дома и даже целые улицы, после чего кинув взгляд на лежащих в своих кроватях девушек, вышел из палаты, огибая застывшие в движении фигуры людей.
Когда вестник бока вышел из разбитой входной двери на крыльцо госпиталя, он поджал губы и сжал кулак, на секунду озаряясь белёсым жёлтым свечением. Его тело замерло, словно мистер Ло находился сейчас где-то очень далеко, однако это продлилось недолго, и вот пожилой мужчина в костюме тройка вновь зашагал по улице в сторону своего магазинчика.
В мире, который остановился в полной неопределённости своего бушующего, все замерло в нерешительности, ожидая исхода своей судьбы, не имея возможности жить или умереть.
Вот только в это единственное замершее мгновение четыре человека всё же умерли, даже не осознав этого, а мистер Ло шёл пить чай, надеясь за этим делом застать кульминационную развязку и, ответ миру, куда ему двигаться дальше.
Поход, наконец-то подходил к своему завершению. Вдали виднелся горный хребет, за которым раскинулось место последнего сражения за судьбу как этого, так и другого мира.
Чёрно-бардовые облака клубились там, словно ветер закручивал их по кругу над местом проигранной сотен лет назад битвы, не давая им покинуть этого места.
Молнии то и дело срывались из тяжелых, словно готовых вот-вот упасть вниз туч, рассекая царивший тут постоянный полумрак, и Хен, так же как и Талила чувствовал своих врагов, которые скрывались за горной преградой разделяющей нас, и срывающей их несметные войска скованное и призванные в это место волей их властелина.
Чем ближе они были к последнему нескрываемому оплоту властителей, тем молчаливей становился путь до цели.
Талила шла чуть позади Хёна и, смотрела на него, стараясь в мельчайших деталях запомнить его, и запечатлеть в своей памяти. Сам же её более возмужавший властитель хаоса шел, не подавая даже тени страха или сомнения.
На их пути не было монстров или преград. Все они сейчас ожидали их за горным хребтом, куда они и направлялись.
Когда путь до разделяющей их преграды был оставлен позади, Хён подхватив на руки тёмную эльфийку, расправил крылья и взмыл вверх. В ту же секунду в их лица ударил ветер, а они уже парили над горным перевалом, видя в дали чёрное море врагов которое словно сливалось в одно сплошное полотно до самого горизонта и даже дальше.
Крылья рассекали потоки воздуха, а Талила прижавшись к Хёну, испытывала целую бурю эмоций.
Вот и настал тот момент, когда на кону вновь стояла судьба этого порабощенного мира, который вновь вернул всё на начальную точку былого противостояния.
Мысли тёмной элфийки метались, словно загнанные звери. Сможет ли победить Хён это несметное войско с семью сильнейшими предводителями хаоса.
Может, не стоило так торопиться, а нужно было затаиться и накопить больше сил. Заставить их самих искать нас. Тогда они могли бы разделиться.
Или напротив тогда властители хаоса сами бы накопили куда больше силы, и тогда шансов на победу стало меньше.
Как ей хотелось сейчас отодвинуть грядущее, и просто как раньше странствовать с Хёном по лесам и полям её мира, где её избраннику было отведено, к сожалению, строгое количество времени.
Летя над острыми, как клыки монстров скалистыми горами, они пыталась также понять, что сейчас испытывал Хён, понимая, что возможно его вскоре могут растерзать на части. Есть ли в нем сомнения в своей победе.
Однако Хён, что был как вестником хаоса, так и возродившимся Архом, сейчас был словно живая каменная скульптура, по которой нельзя было понять, боится ли он грядущей битвы. Есть ли у него тень неуверенности, или что-либо другое.
Преодолев природную преграду по воздуху за считанные мгновения, как это показалось Талиле, они приземлились на ровном горном возвышении, с которого можно было беспрепятственно спуститься вниз. Но при этом оно находилось высоко над землёй, что могло гарантировать мнимую безопасность от монстров, которые могли хлынуть сюда.
— Ну, вот и всё, — выпустил Хён девушку из своих рук, ставя её на каменистую поверхность. — Дальше я сам. — Улыбнулся он ей беззаботной улыбкой.
Талила же вдруг поняла, что за этой улыбкой скрывалось невыносимое напряжение, и некая отстранённая грусть.
На секунду тёмной эльфийке даже показалось, что Хён все уже понял и осознал, и даже может, принял, от чего её сердце защемило невыносимой болью и тоской.
Она знала, что рано или поздно они придут к этому моменту, и как могла, готовила себя к заключительному аккорду их путешествия. Но разве мозг может тягаться с сердцем.
Талила хотела было ответить, но слова застряли в её горле, от чего она только кивнула, стараясь улыбнуться. Но это вышло плохо.
Руки Хёна легли на её плечи и он, сделав к ней короткий шаг, заключил её в свои объятья.
Талилу пробила дрожь. Ей хотелось плакать, но слёзы не могли политься из её глаз, после демонического возвышения тёмная эльфийка утратила эту способность.
— Скоро мы сможем отдохнуть от всего этого, — произнёс он чуть слышно, и отстранился от неё. — А то, что-то я подустал.
Талила стояла и смотрела на Хёна, перед которым появлялись походные припасы, всё ещё прибывая в состоянии осознания грядущего конца.
— Не ты один. — Только и смогла выдавить из себя тёмная эльфийка.
Хён криво улыбнулся, а через секунду он уже стоял в белоснежном одеянии и воронёных доспехах, а его крылья раскинулись в стороны.
Секунда и он взмыл ввысь, а его последние слова утонули в буйстве ветра поднявшегося от крыльев, которые уносили его к небу.
Талила стояла, задрав голову к небесам смотря на Арха, который устремился вдаль к чёрному полчищу врагов. Глаза темной эльфийки заполнялись тьмой, которая давала ей возможность видеть не только в кромешной тьме подземелий, но и на огромные расстояния, словно находясь в непосредственной близости с местом событий.
Словно чувствуя давнего ненавистного врага, небо затянутое непроглядными грозовыми тучами чёрно-бардового цвета озарилось сотнями молний, а раскаты грома сотрясли всё пространство.
И словно в ответ этому действу Хён летевший к врагам вспыхнул алым заревом, и был уже готов через несколько секунд быстрого полёта поравняться с первыми рядами монстров. В этот момент всю местность под ним наполнила одна сплошная клубящаяся тьма, из недр которой словно из жерла свирепого вулкана появились, пылая языками пламени его легионеры.
Место боя сразу же приобрело огненно красные тона, а первые ряды не знающих страха и жалости к врагам солдат, призванных Хёном ворвались во вражеский строй.
Сотни разнообразных нечеловеческих рычащих воплей огласили начало последней битвы, а из клубящейся по полю сражения дымки всё появлялись и появлялись отряды властителя хаоса, который паря над местом схватки вёл свой легион в решающую битву за судьбы двух миров.
Вражеская масса тоже пришла в неистовое движение, после чего началось настоящее побоище.
Монстры всех видов и форм гонимые волей своих властителей и самого хаоса, яростно, словно бурные волны били об ряды огненных легионеров, пытаясь опрокинуть их на землю и разорвать в клочья. Однако призванные Хёном солдаты сдерживали натиск врага, круша их оружием и навыками которые были присущи только им.
Исчадья хаоса, врываясь в ряды легионеров, вспыхивали живыми факелами от соприкосновения или ударов могучих воинов восставшего из небытия забвения Арха, погружая первые наступательные орды врагов в одно неистовое буйство огня и горящей плоти.
В этот же момент в чёрной массе завыла вьюга и стала вымерзать земля, а в парящего в небе Хёна устремились сотни острых ледяных глыб.
Талила видела всё словно, она находилась рядом. Хён на высокой скорости уклонялся в воздухе от ледяных атак одного из властителей хаоса, которому был подвластен мороз и лёт.
Переведя взгляд туда, откуда пришли смертельные атаки, темная эльфийка видела, как все вокруг властителя вечного льда, приобретало форму ледяного покрова и вымерзало.
Земля и монстры, что были в непосредственной близости с вестником хаоса покрывались толстым слоем льняного покрова, а сам властитель закручивал вокруг себя снежную вьюгу из которой вылетали сотни острых огромных сосулек устремляясь к Хёну, который кружил в небе выполняя немыслимые пируэты, уклоняясь от вражеских атак.
Талиле смотревшей на всё это, стало поистине страшно. Мощь холода и свирепые атаки поражали своей разрушительностью. Не попадая в Хёна, они падали прямо на живой чёрный ковер из монстров, и замораживали все в радиусе десятков метров.
Те же, кто не попадал под такие шальные атаки, идя в наступление, сбивали с ног замороженных собратьев и, давили их сотнями лап и ног, разбивая тем самым их на сотни мелких осколков.
Очередной залп ледяной смерти из свирепо рычащей вихрем вьюги, и Хён уходя из-под удара, взмыл к самим грозовым тучам, словно стараясь скрыть себя в них, а через секунду, туда, где стоял властитель вечного льда прямо с грозовых небес устремился, будто горящий метеор, оставляя за собой на небе огненный шлейф.
Ледяной ураган, что был призван вестником хаоса резко изменил движение, становясь подобно куполу, в который и влетел Хён, погружая все в яркую вспышку света, а потом сразу пара.
От столкновения двух противоборствующих стихий пошла ударная волна вперемешку с сотнями ледяных осколков разлетающихся в разные стороны.
Талиле было плохо видно через пелену испаряющейся талой воды, что происходило сейчас на месте столкновения. Но когда она всё же напрягая свои чёрные как сама тьма глаза, смогла проникнуть за пелену тумана, то увидела, как Хён держал за горло властителя вечного льда, а его окованные в броню руки медленно, но верно покрывались тонким слоем льда.
Стоя в небольшом кратере, между ними сейчас велось противостояние двух стихий, однако не прошло и пары мгновений, как враг Хёна вспыхнул живым факелом, отдавая ему своё бессмертие.
Раскаты грома сотрясали поле боя, где сейчас творилось жуткое месиво и всё уже смешалось между собой. То тут, то там, горя сотнями тел врагов, словно ознаменовав одну из семи побед властителя огненного легиона, его воинство вспыхнуло ещё сильней на краткий миг. Делая сумерки равными по свету дню.
Но не успела темная эльфийка обрадоваться мимолётной победе, как замял рядом с Хёном вздыбилась и из неё вырвался огромный каменистый кулак, желавший прихлопнуть стоявшего в кратере Арха, как надоедливую муху.
Былые крылья рассекли воздух, унося своего властителя, прочь от земляной атаки. В это же время в воздухе появилась стройная женская фигура отливающая синим свечением за спиной, которой было два крыла, словно созданные из самого ветра, а под Хёном предстал властитель хаоса, окованный в сплошную литую броню вокруг которого будто шаровые молнии кружили и трещали шары, разрывая пространство тёмно фиолетовыми всполохами молний.
Талила видела всё это, понимала. Властители хаоса, что до этой секунды скрывали своё присутствие на поле боя, после смерти своего собрата словно опомнились и вступили совместно в схватку с Хёном.
Сверкали молнии и ревели раскаты грома. Властитель воздуха сотрясала небо, своими воздушными атаками стараясь сбить на землю Хёна, кружа так же, как и он в воздухе.
Внизу же словно из глубин земной тверди восставал могучий каменистый голем, чей рост мог быть равен самой высокой башне её былого мира, которая своим величием хотела пронзить небеса.
Чуть в стороне же из шаров, которые окружали властителя сражений, вылетали длинные не подвластные руке человека или даже самого могучего орка мечи, устремляясь в небо, дабы пронзить одного единственного врага в белоснежных одеяниях.
Но Хён сражаясь сейчас против двоих властителей хаоса, пока третий из них, давая монстров, вставал в полный рост и нес разруху и смерть всему, что было под ним, ничуть не уступал им в силе и проворстве.
Напротив Арх с шестью крыльями не только уклонялся или отбивал все атаки врага, но и сам атаковал рассекая небесную высь на скорости не подвластной простому земному глазу.
Росчерки сражения завораживали своим смертельным танцем, от чего Талила как завороженная наблюдала за этим зрелищем, даже не замечая, что там, на земле, враги что пали, от рук легионеров моментально вставив в их строй, нескончаемо пополняя армию властителя легиона.
Отбив кинжалами очередную атаку мечей, которые словно стрелы резали воздушную твердь, и рванул на парящую вдали женскую фигуру, от которой вот-вот должен был пойти разрушительный смерч.
Талила вздрогнула, понимая, что Хён не успевал уклониться от смертельного воздушного потока, и во все глаза смотрела, как он влетел в его свирепый эпицентр под триумф властителя воздуха.
Но радость врага была не долгой. Из торнадо, который поглотил Арха, вырвался свирепый огненный поток. На полном ходу огненная стихия ревя, как сотня драконов, словно жаждая сжечь саму суть воздуха, накрыл крылатую фигуру с головой,а в его языках пламени появился Хён, чей кинжал пронзил подбородок вестника хаоса, выходя своим остриём через макушку.
Какая-то секунда, и белоснежные крылья Хёна вспыхнули в огненном зареве, а он как падающая звезда устремился вниз на только что выпрямившегося в полный рост великого голема.
Он пронёсся красным росчерком, оставляя за собой огненно пылающий шлейф, и влетел в каменистую грудь исполина, пробивая её на вылет, устремляясь к земле под разваливающегося на огромные валуны каменного монстра вместе с властителем земли, который и был сердцем своего творения.
Властитель земли как видела Талила, даже не достиг земной тверди, рассыпавшись прахом в стремительном огненном падении, потеряв свою частицу древа бога, а вместе с ней и свою жизнь.
Хён же низверг себя на землю, принося на неё ужасный по своей силе взрыв вместе с ударной волной, от которого пошла всепоглощающая волна огня, которая сжигала до снования все первые преграды в виде монстров, что встали на её величественном шествии по полю сражения.
Огонь и земля только начинали разлетаться по сторонам, а Хён словно за секунду переместился к властителю сражений и нанёс ему сильнейший удар кулаком, но тот не достиг цели влетев в щит, который появился из неоткуда перед врагом. Но даже так вестника хаоса отбросило далеко назад.
Хён хотел было рвануть следом, но вместо этого взмыл к облакам. Три сильнейших вестника хаоса проявили себя, вступая в бой.
В тот же миг среди чёрного моря монстров восстал огромный дракон, из пасти которого полилось чёрное пламя, в котором монстры начинали меняться, приобретая более внушительные размеры и формы, сами начиная превращаться в драконов.
В другой же стороне разверзлись небеса, и с них сорвались сотни молний и огненных шаров, вперемешку с водными копьями и воздушными лезвиями, а из земли всюду стали вырываться земляные копья, не уступающие по остроте самому острому клинку.
А над всем этим буйством в дали, дрожа рябью пространства, начали образовываться порталы, из которых стали являть себя великие Арканумы прошлого, которые так и не нашли упокоения даже после смерти.
Видя всё это, Талила неосознанно сделала шаг назад. Её тело сковал неимоверный страх, который появился вместе с вступлением в битву тройки сильнейших властителей хаоса, которые сами когда-то были Архами.
Чёрные же глаза неотрывно смотрели на начало нового витка в последнем противостоянии властителей. Однако тёмная эльфийка со страхом смотрящая на явивших себя и свою мощь трёх ужасающих врагов не сразу заметила, что Хён который только секунду назад уклонявшийся от сотен атак. Вновь был рядом с властителем сражений, словно вырывая из него его же призрачную копию, которую он, не колеблясь, поглотил, отшвыривая рассыпающееся пеплом тело.
И в этот момент мир словно встал на дыбы, а пространство разорвалось на сотни осколков, осыпаясь звоном бьющегося хрусталя. На секунду показалось, что мир замер не способный выносить такое сосредоточение сил в одном месте.
Треск и звон всё её стояли в ушах Талилы, которая во все глаза смотрела, как в руках Хёна появился огромный огненный меч, а пространство за его спиной пошло рябью, чтобы через секунду явить этому месту сотни порталов от небес до земли, из которых в белоснежных доспехах вырывались Архи в своём нескончаемом потоке небесного воинства.
С этой секунды начался бой, который мог разрушить, словно сам устой бытия. В этом сражении уже было невозможно практически ничего разобрать из-за буйства стихий и дрожания реальности, которая то и дело рвалась под напором неистовых атак.
В ослепляющих вспышках по всему полю сражения, Талила уже мало что разбирала. И вот после очередного неистового чёрного потока огня вырвавшегося из чёрно багровых облаков, из них через пару мгновений камнем, рассыпаясь в стремительном падении прахом, рухнул дракон. Облака же окрасились в огненные тона, чтобы через секунду пролиться на землю пламенным огнём, сжигая остатки воинства некогда властвующего над этим миром врага.
При всём при этом с огненных небес ударили сотни красных молний, а Хён уже с трудом походил на себя прежнего, пылая аурой мощи, которой могло обладать только божественное существо, настиг следующего властителя.
Не прошло и секунды, как он вынул из него духовную основу вместе с осколком древа бога, и мир задрожал в страхе, как и последний Арх, который главенствовал над всеми властителями хаоса.
Ещё один осколок древа бога был поглощён, а порталы которые скрывали в себе былых героев этого мира стали закрываться под волей нового повелителя, сам же мятежный Арх вспыхнул огненным столбом, не способный сгореть в нем и пошевелится, а только смотреть как к нему приближалась огненная фигура с пылающем мечом, от каждого шага которой дрожало само пространство этого мира.
Всего несколько моментов и колебаний всего сущего, и огненный меч вонзился в сердце предателя своих собратьев, что обрёк их на вечное служение врагу, заразив и прокляв их червоточиной хаоса.
Мир вновь встал на дыбы, от того, что последний враг был уничтожен и поглощена последняя частица, со смертью которого все закончилось, ведь кроме него на этом поле боя больше не было врагов.
Багровые небеса больше не клубились грозовыми тучами, когда Талила стояла напротив Хёна, который так и не смог вернуть себе обычный облик, оставаясь в доспехах и одеянии Арха с аурой мощи, и горящими ярким огнём крыльями.
Вокруг них же тысячами стояли плечом к плечу Архи, монстры, Арканумы прошлого, и воины настоящего, и все они словно смотрели уставшими молящими глазами.
— Мы практически победили, — воткнул пылающий меч Хён в землю, который не переставал пылать не на секунду. — Осталось дело за малым.
Талила вздрогнула, смотря в его глаза без зрачков ярко огненного цвета, инстинктивно прикоснувшись к кольцу на своём пальце.
Хён же устало улыбнулся.
— Ты же не можешь не знать, что для окончательной победы и возрождения древа бога, надо чтобы все тринадцать властителей были мертвы. Я же тринадцатый из них Талил, — улыбнулся опять спокойной, и усталой улыбкой ей Хён. — Я это понимал ещё с самого начала. Не думаю, что мистер Ло… Вестник древа бога не поведал тебе об этом. Да и твоё кольцо. Я изначально не чувствовал, но после поглощения властителя огня понял. Оно скрывает первородную силу Архов. Ей-то ты и должна завершить всё это.
— Так ты всё знал! — Зло, то ли на себя, то ли на Хёна выкрикнула Талила. — Знал и не сказал мне.
Хён только грустно слегка улыбнулся на одну сторону, и шагнул к тёмной эльфийке. Его пламя при этом словно становилось холодным и безобидным, хотя она понимала, смотря на спасителя мира, что это давалось ему с большим трудом.
Всего лишь один вздох и он обнял ее, прижав к себе, после чего тихо произнёс:
— Я знал, что мне не суждено вернуться в свой мир Талил. Даже не умерев, он изменится, ведь не познает что такое Аркан, а значит, его история длинной в полвека навсегда поменяется. А если я не умру, то победа будет неполной, и возможно я в дальнейшем стану тем, кто вновь погрузит его в пучину отчаяния. Пока во мне ещё тлеет частичка человечности, которая разрушается и уходит вместе с системой под натиском сливающегося во мне древа бога. Надо всё завершить. Я устал Талил, как и все, кто стоит тут перед тобой, не способные умереть и обрести покой, обретенные на мучения и удерживаемые тут хаосом. Освободи всех нас.
Хён отстранился от тёмной эльфийки, и вновь подойдя к своему воткнутому в землю огненному мечу, и взяв его за рукоять, встал на одно колено, складывая крылья, словно длинный огненный шлейф.
Талила же смотря на происходящее, так сильно хотелось почувствовать слёзы на своём лице, но их не было.
Её дрожащие пальцы потянулись к кольцу, и сняли его, после чего маленькое чёрное украшение было раздавлено в ладони тёмной эльфийки. Дабы приобрести свою истинную форму первого меча Архов пылающего оранжево синим пламенем.
Хён стоя на одном колене с воткнутым мечом в землю одобрительно поджал губы, смотря на девушку с пламенным первородным клинком.
— Давай только без сопливых прощаний, — подмигнул он девушке, которая шагнула к нему. — Мне было хорошо с тобой Талил. И я ни о чём не жалею. Так что и ты не жалей и не грусти. Цена не важна. Важна только цель.
Талила хотела ответить в ответ, но слова комом застряли в её горле, от чего она только кивнула и сжав зубы до скрипа, занесла над головой меч, после чего он рассёк воздух и плоть, не найдя даже малейшего сопротивления.
Яркая луч света тут же вырвался из так и застывшего на одном колене безголового тела её возлюбленного. А она увидел, как словно скидывая вековые груза с плеч, осыпался белым пеплом непобедимый легион тринадцатого властителя хаоса, который пожертвовав собой, освободил их и вечного рабства, дав при этом миру второе право на рождение.
За секунду до того как белый возрождающий всё живое и утраченное луч возрождающегося божественного древа накрыл её с головой, она увидела мимолётно исчезающие багровые облака являющие вместо себя звёздное небо, а из её глаз потекли такие желанные сейчас горячие слёзы.
Эпилог.
Высокая и стройная блондинка, отложив папки с документами в сторону, встала из-за стола, и поправила задравшуюся юбку, которая приоткрывала края чёрных чулок, после чего достала маленькое зеркальце и помаду.
Дверь в кабинет приоткрылась и в неё вошла девушка в строгом деловом костюме.
— Простите, — слегка склонила та голову. — В офис прибыли люди из Феон групп.
Блондинка подкрасив губы закрыла с щелчком зеркальце, и посмотрев на свою помощницу, улыбнулась.
— Я сегодня никого не принимаю. Пусть ими займётся начальник юридического отдела. А мне пора.
Секретарь посмотрела на своего босса с удивлением. Редко можно было увидеть её в таком приподнятом настроении, да и при полном макияже, а уж про чулки она вообще молчала.
— Госпожа у вас встреча? — не смогла удержаться от вопроса сотрудница крупного холдинга. — Вам подать машину?
Блондинка вышла из-за стола, и направилась к двери, в которой стояла её работница.
— Да Мэй, — радостно улыбнулась женщина, что было ей вообще не свойственно. — У меня встреча. А машину мне не надо. За мной заедет подруга. Сегодня можете мне не звонить, я всё равно не отвечу. — Произнесла она и вышла из своего кабинета расположившегося на сороковом этаже известного бизнес центра, который весь принадлежал её семье.
— Я всё, — сошла с белого подсвечиваемого подиума стройная девушка с мелированными розовыми прядями и ярким вызывающим макияжем в одном сексуальном открытом купальнике, под взгляды фотографа, и стилистов.– Хина мне нудна твоя помощь, так что за мной в гримёрную. — Шествовала она по фото студии одной из самых известных и модных компаний одежды и нижнего белья.
Услышав слова топ-модели, и известной блогерши слегка полноватая девушка в мешковатой майке и шортах последовала следом.
Когда они очутились в закрытой комнате с большим зеркалом и кучей одежды и косметики, личный стились модели произнесла:
— Какой макияж делаем? — отодвигала она стул, перед столиком с огромным зеркалом.
— Не макияж оставляем он классный. Как раз то, что надо, — шуршала пакетами стройная молодая особа. — Смотри, какой лучше комплект одеть?
Хина повернулась на свою непосредственную начальницу и подругу, которая стояла у диванчика и держала на вешалках два комплекта нижнего белья, и улыбалась так, словно выиграла только что миллион баксов.
Ну-у-у, — протянула она, переводя взгляд с белого кружевного белья с тонкой прозрачной тканью, на откровенно чёрный комплект белья прозрачным лифчиком и тоненькими трусиками. — Даже не знаю. Странная ты какая-то, всю эту неделю. Ты кого-то решила свести с ума? — Только и произнесла девушка, точно зная, что её подруга ещё с младшей школы ни с кем не встречалась и на парней вообще не смотрела.
— Думаешь получится, — засмеялась модель. — Я долго мучилась их выбирая. Так какой надеть? — трясла она вешалками. — Давай быстрее, нам ещё к ним одежду подбирать. А за мной скоро заедут. Мне не простят, если я буду тормозить.
Хина почесала затылок, и указала на белый комплект пальцем. Такой свою подругу пухлая стилистка не припоминала за все года дружбы, а дружили они с самого детства.
Когда топ-модель вышла на улицу в обворожительном воздушном платье на бретелях. Она увидела припаркованный черный тонированный внедорожник последней модели, и пошла к нему, стуча высокими шпильками по тротуару.
— Давай живей! Вышагивает она. — Раздался насмешливый дружеский голос, под опускающееся стекло водительской двери, который принадлежал обворожительной черноволосой женщине с причёской каре, сидевшей за рулём навороченной машины.
Мой сознание вспыхнуло внезапно, а вместе с ним я почувствовал во рту противный привкус сырой затхлой воды и крови.
Перед глазами стоял белый туман, и плясали искры, но даже при таком осознании я понимал, что лежу в луже на холодном кафеле.
С этим осознанием стали возвращаться и слух.
— А что если он уже сдох? Что тогда делать будет? — Басил слегка встревоженный голос.
— Да что ему будет, — явно сплюнул более писклявый и противный голос. — Всего-то слегка в толчке пополоскали. Вчера в разы больше нырял. Будет знать, как перечить сученыш.
Услышав и осознав явно агрессивную речь, в моё сознание диким потоком ворвались мои воспоминания, а вместе с ними и образы как меня затащили в туалет, после чего швырнув в стену, и издевательски побив, перевернули вверх тормашками и засунули голову в унитаз.
— Смотри шевелится. — Насмешливо хохотнул некто с писклявым, словно ещё с не сломавшимся на этапе полового созревания голос.
— Да я же говорю, — услышал я булькающий шаг. — Что этому уроду будет. Надо было сразу соглашаться на то, что я приказывал.
Вернулось зрение, и я увидел, что действительно лежу на полу туалета, а передо мной стояло несколько парней одетых в одинаковую форму.
Вместе с возможностью видеть пришла и боль в разбитой губе, и рёбрах, от чего я пошевелился стараясь приподняться.
— Куда пополз, — сразу встали на моё плечо ногой, прижимая к сырому кафелю. — Команды вставать не было урод. — Навис надо мной кряжистый парень с крашеной рыжей головой.
Секунда, и я одной рукой схватил его за штанину стоявшей на мне ноги, и дернул её в сторону, а второй рукой, словно метлой, смёл опорную ногу самонадеянного паренька.
Тот в свою очередь с глухим звуком грохнулся рядом со мной, где схватив его за рыжую шевелюру, познакомил его рожу с мокрым и дурно пахнущим кафелем, по которому сразу стала растекаться размытая водой кровь из разбитого носа.
— Сука! — Заорал высокий, но слегка тощий парнишка, и словно футболист со стажем, с подскока нанёс мне удар ногой.
Я же подставив предплечье в блоке под удар, взвыл от вспыхнувшей садящей боли от содранной кожи.
— Больно, — сжал я зубы, — сделав полу перекат в ноги пинавшего и с ходу ударил его ногой в пах, вскакивая на ноги и отправляя в нокаут своего оппонента корявым, но весьма хлёстким ударом локтя в скулу. — Человеческая боль. — Оскалился я в радостной улыбке окровавленными зубами на оставшихся трёх парней, чувствуя, как ноет отшибленный локоть.
— Ты не жилец козёл! — протянул, не понимая, что вообще происходит явно старший среди отморозков. — Что встали, валите его. — Пихнул он стоявшего рядом с ним толстяка в бок.
Я же слушал говорливого парня в пол уха, не выпуская их из поля зрения, быстро и бегло при этом осматривая своё тело.
За какие-то секунды, я уже понимал, что одет я был в такой же прикид как и стоявшие передо мной отморозки, а мои руки выгладили так, словно никогда не знали тренировок. Так же я больше не чувствовал в себе силы властителя хаоса, как и в принципе Арха и даже Аркана.
— Ну, всё сука! — Взревел толстяк, словно поднимая свою силу за счёт грозного крика, и рванул на меня как разъяренный медведь, который пару недель занимался боксом.
— Я просто человек, — Радостно воскликнул я, и увернулся от удара в лицо толстяка.
Огромный как кувалда кулак промазал по мне, а я, оказавшись с боку, врезал прямым ударом в рожу толстомордого парня, и взвыл от боли в выбитом пальце, после чего крутанулся, и врезал с разворота в грудину его кореша, который хотел помочь завалить меня своему здоровенному драгуну.
Удар был слабый, но и этого хватило, чтобы тот отшатнулся на своё прежнее место, держась за грудь, а я уже врезав с пыра по коленной чашечке развернувшегося ко мне здоровяка, схватил его за отвороты и пока тот был в неустойчивом состоянии, закрутил его в стену, где он ударившись об преграду головой сполз по ней на пол.
Оставшиеся двое замерли, во все глаза, смотря на толстяка, который видно был у них в компашке сокрушающей силой.
Я же встав напротив них, улыбаясь как дурак, вправил себе выбитый палец, шипя при этом как кот, которому наступили на хвост, от чего они и вовсе побледнели.
— Эй уроды, — сплюнул я сгусток крови. — Вы знаете Арканов? Подземелья с монстрами тут есть?
— Ханг, этот придурок спятил. Что он несёт? — Попятился высокий худой парень с отпечатком моей ступни на груди.
— Да к чёрту, что он там бормочет! Валим его! — Зарычал хорошо сложенный чёрноволосый парень, и сам первый рванул на меня.
Но его боковой удар был остановлен на начальном этапе моим ударом в локтевой сгиб, после чего я схватил его правой рукой за ворот и дёрнул на себя, знакомя его нос с моим лбом.
Брызнула кровь, а я нанёс её один такой же удар, крепко держа его за одежду. После второго такого удара, ноги черноволосого паренька подкосились и он выпущенный из моей хватки, рухнул к ногам верзилы, а последний из оставшихся на ногах отморозков рванул прочь из туалета, спасаясь бегством.
Я же перешагнув бесчувственное тело, подошёл к зеркалу, а через пару мгновений созерцания своего отражения, улыбнулся, после чего услышал взрослый поставленный уверенный баритон:
— Что тут творится? Что вы тут устроили⁉
Я повернулся на высокого мужчину в сером костюме с седеющими волосами, который застыл, хлопая глазами стоя в дверях туалета. За его спиной стали появляться также одетые парни и девушки образуя толпу, а также люди постарше.
— Ан Хён, это ты с ними сделал? — таращился на меня мужик в сером костюме. — Живо за мной в мой кабинет! А этих в медпункт.
Через час я с забинтованным опухшим пальцем и с пластырями на лице сидел в классе и слушал, как пожилой учитель объяснял тему по истории Кореи.
В недолгом разбирательстве выяснилось, что меня затащили в туалет и вымогали деньги, а также заставляли выполнять всякие унизительные поручения. Поэтому мне сделали выговор, подлатали в медпункте и отправили на занятия.
Сидя за партой в самом дальнем углу, я смотрел через два ряда парт в окно, за которым виднелись зелёные кроны деревьев, и ясное светлое небо.
Я вновь был в теле Ан Хёна. Щуплом, смазливом и слабом. Но меня это не расстраивало. Я был жив. Я был человеком, и тут никто никогда не зал что такое врата и Арканы. Просто мир, просто обычная жизнь.
Единственное что кидало тень на мою радость новой жизни в старом теле. Так как я привык уже быть Хёном Аном, так это воспоминания о Юн и Тиен, а также о Лис и Эри. Ведь только из-за них я сражался и был готов умереть, что собственно и сделал в конце своего пути.
В этом мире незнающим Арканов и врат с его монстрами, все пошло по пути развития обычного мира.
Наверное, и мои любимые люди, ради которых я шёл в мерительный поход просто живут обычной жизнью и не похожи на себя прежних. У них наверное даже могут быть другие характеры и взгляды на жизнь, а может даже семьи и дети. И они счастливы живя простой земной жизнью, строя планы на отпуск или покупку машины.
Мне было грустно от этого. Но я понимал, что именно этого я и хотел когда отказался от всего ради их благополучия. Однако при всём при этом мне было и радостно за них.
— Будьте счастливы, — протянул я чуть слышно вспоминая их лица, от чего словил странный взгляд соседа с лева, от того, что я заговорил сам с собой.
Отзвенел сигнал окончания урока, и я встав из-за парты, пошел, как и все на выход, ловя в коридоре на себе многочисленные взгляды учащихся старшей школы. Слухи тут разлетались очень быстро.
Так как это был последний урок, я, как и все направился на выход из учебного заведения. На улице стояла тёплая весенняя погода, а тёплый ветерок так бодрил, что на моём лице само собой появилась лёгкая улыбка.
Идя в потоке к центральным воротам старшей школы, я видел как за оградой стояло много разнообразных машин, которые ожидали закончивших на сегодня учёбу парней и девушек. Мне же предстоял путь в несколько кварталов до снятой мне вновь женившимся папашей тесной студии, куда он отселил меня после женитьбы.
Пройдя ворота я кинул взгляд на крутой внедорожник, который был за тонирован по самое не могу, и хотел было пойти дальше. Но в это время задняя дверь внедорожника распахнулась и из неё выскочила девушка в воздушном платье на бретелях, и рванула ко мне.
Моё сердце оборвалось, а тело словно ударило молнией, от чего я застыл столбом, смотря в знакомое до боли лицо.
— Куда⁈ — раздался другой знакомый до защемления сердца голос — Мы не так договаривались! — Появилась из водительской двери стройная обворожительная, словно ледяная королева брюнетка.
— Да пошло она! — На полном ходу не оборачиваясь, закричала Юн, и влетела в меня обнимая за плечи, после чего поцеловала в губы.
От такого зрелища выходящие студенты старшей школы останавливались, смотря на разворачивающееся представление, а Юн оторвавшись от моих губ с блестящими от слёз глазами произнесла:
— Хён. Хён ведь это ты да?
— Да Юн, — прохрипел я от сдавленного, словно в тисках горла, а на моих глазах сами собой стали наворачиваться слёзы. — Это я.
Меж тем от машины ко мне шли Эри, Тиен и Лис.
— Отцепись ты уже, — оттаскивала от меня Лис топ-модель, но стоило ей это сделать, как меня обняла Тиен, а вместе с ней и Эри. — Ээ-х, — стонала в голос Лис Вайг. — Вы все неисправимы. — И так же присоединилась к объятьям.
А я услышал, почувствовав губы Тиен рядом со своим ухом, которые тихо прошептали:
— Этот мир без Арканов и подземелий прекрасен. И вот, наконец-то наш спаситель вернулся к нам. Будь уверен Хён, и знай. Теперь мы тебя никуда не отпустим.
Конец.