- Завтра у тебя день рождения. Получается, что я не смогу тебе ничего подарить?
- Ты разве должен дарить?
- Да.
- Почему?!
- Я так устроен.
- Это Дима так устроен, а ты ведь совсем другой! Ты - живой! Ты мне ничего не должен!
- Утром я испортил тебе настроение, расстроил тебя. А теперь я хочу исправить свою ошибку. Что же тут непонятного?
- Извини. Но я все равно ничего не понимаю! Не понимаю, почему мне родители твердят чуть ли не каждый день: "Ты должна!" Как будто я и родилась только для того, чтобы быть все время у кого-нибудь в долгу! Дома - должна! В школе - должна! А теперь еще и перед тобой должна! Должна принять от тебя подарок?! Может быть, когда я стану такой же старой и понятливой, как вы, я тоже буду делать всех других людей должниками. Но сейчас я не хочу! И не буду!
Алиса быстро, не оглядываясь, пошла к выходу. Андрей остался около балюстрады.
Всю дорогу до самого дома Алиса мысленно продолжала спорить с Андреем, доказывать ему, что он не прав. Но войдя во двор, она вдруг увидела одноклассника Антона, сидевшего на скамейке возле ее подъезда. Алиса круто повернула обратно и пошла к троллейбусной остановке.
"Этот-то откуда взялся?! - возмутилась она. - Интересно, почему он меня не догоняет? Не узнал, наверное! И куда мне теперь идти? Опять к тете Лоре? Не хочется. А если махнуть к Таньке в деревню? На одну ночь? А завтра утром - домой? До обеда успею приехать. И сразу - в спортлагерь!"
Алиса знала, что родители, если начать у них отпрашиваться к Таньке, никуда ее не отпустят. Можно было бы попробовать тетю Лору перетянуть на свою сторону. Но тетушка, наверное, побоится брать на себя ответственность. Остаются два варианта: болтаться по улицам до тех пор, пока очкарик не слиняет от подъезда, или... поехать на автовокзал и махнуть к Таньке. Ведь из Танькиной деревни можно позвонить по телефону домой, предупредить, чтобы предки не волновались.
Алиса села в первый подъехавший троллейбус, даже не посмотрев, какой на нем номер. Внутри у нее все дрожало, как в детской погремушке. До сегодняшнего дня она даже и подумать не могла о том, чтобы уехать из дому на целую ночь. Да и сейчас Алиса не была уверена, что решится на столь отчаянный поступок.
К Алисе подошла кондукторша и с неприязнью в голосе спросила:
- Проездной?
- Нет.
- Тогда выходи!
- Зачем?
Алиса стала доставать из сумки кошелек, но кондукторша уже вошла в раж.
- Ты поговори мне еще, сопля! Нацепила на себя шмотье заграничное и думаешь, что никто тебе уже не указ? Вася, тормози! Тут малолетку высадить надо!
Алиса протянула кондукторше пятьдесят рублей. Та профессиональным жестом кассирши из супермаркета вырвала у Алисы деньги и, оторвав билет, стала отсчитывать сдачу. Считала она долго, потому что старалась отыскать такую мелочь, чтобы самой крупной монетой была десятикопеечная. Мелочь уже не умещалась на ладони, и кондукторша, достав из кондукторской сумки пакет из-под молока, ссыпала в него монеты. Закончив считать, она протянула пакет Алисе и приказала:
- Раскрой кошелек!
- В него не поместится.
- Тогда сделаем так!
Кондукторша опрокинула пакет с мелочью над сумкой Алисы, и монеты медным дождем посыпались вниз. Туда же она бросила и билет.
- А теперь извинитесь, - сказала Алиса спокойным голосом.
Кондукторша так и впилась глазами в Алисино лицо. Пальцы у нее шевелились. Чувствовалось, что если бы Алиса попалась ей в темном переулке, то кондукторша поговорила бы с ней по-другому. Презрительно скривив губы, она пробормотала:
- Очки бы сняла, когда с людьми разговариваешь...
- Извинитесь немедленно! - сказал побагровевший от гнева пожилой мужчина, сидевший у окна.
Кондукторша поначалу опешила от неожиданности. Но, взяв себя в руки, перешла в контрнаступление:
- Ты что, не видишь, кого защищаешь? Да такая через тебя, больного, перешагнет, а то еще и ноги об тебя вытрет!
Пожилой поднялся с места и пошел к водительской кабине. Отодвинув в сторону дверь, он спросил у водителя:
- Как ее фамилия?
Что водитель ответил, не было слышно. Только после этого ответа пожилой достал из кармана пиджака какое-то удостоверение и показал его водителю. Тот взял в руки микрофон и объявил:
- Машина следует в парк!
Кондукторша заволновалась:
- Почему в парк, Вася?
Водитель по микрофону ответил:
- Увольняют тебя, Даша!
С кондукторшей произошла разительная перемена. Из матерой и наглой она превратилась в блеющую овечку:
- Как же так, граждане? Ведь план-то делать надо? Вот и приходится строгость применять. Ведь весь день на ногах... Бывает и перегнешь палку.
Кондукторша подошла к Алисе:
- Девочка, прости ты меня, дуру старую. Ведь до пенсии мне не дали на родном заводе доработать. Тридцать пять лет отбухала, а потом - под зад коленкой, по сокращению штатов! Вот и пришлось в "овчарки" пойти. Ведь за день-то мне столько гадостей наговорят, что бывает не выдержишь, ну и сорвешь на ком-нибудь зло! Ты-то как раз под горячую руку и попала.
Алиса сидела молча, никак не реагируя на слезливый монолог "овчарки".
- Давай-ка я тебе мелочь-то обратно на крупные поменяю. Не хочешь? А прощаешь меня или нет?
- Прощаю.
- Вот и ладно, дай тебе Бог здоровья! Гражданин, слышь, простила она меня.
- Она простила, - сказал пожилой, - а я нет.
- А что вам-то я сделала? Кажись, не обозвала никак?