— Не, год назад.
— Так не могли деревья так быстро за год вырасти.
— Да, не могли, — снова не стал препираться Олег. — Пошли в следующий двор. Ты не боись, где-то здесь, найдем.
— Да я и не боюсь, — рассмеялся Гришка. — Времени у нас навалом. Куда нам торопиться?
— Ага, навалом, — кивнул Олег в сторону чахлого городского деревца, вяло опустившего свои ветки с уже начинавшими желтеть листьями. — Сейчас школа начнется, только мы с тобой свободу и видели!
— Да уж, — хмыкнул Гришка. — Давай включай свою моторную, зрительную там, какую-нибудь память! Ищи этот треклятый дом! А лучше давай позвоним твоей сеструхе да адрес спросим.
— Да не надо ей звонить, — уперся Олег. — Найду я.
И действительно: не прошло и четверти часа, как Олег, пробежав по очередному двору вокруг песочницы, словно собака, выпущенная наконец хозяином погулять, остановился перед подъездом и с видом триумфатора ткнул в его черное чрево: «Здесь!»
Гришка и Олег уже изрядно набегались, но воспользоваться лифтом не смогли по причине его отсутствия. Парни, притворно охая и стеная, как пенсионеры, полгода не получающие пенсии, добрались до последнего этажа пешком.
Гришка с бутылкой воды под мышкой постучал свободной рукой в дверь.
— Входите! — донеслось из-за нее.
Друзья протиснулись в узкий коридорчик и заглянули в комнату, в которой горел свет. Там сидел парень в камуфляже, высоких армейских ботинках и, не глядя на посетителей, лихо орудовал компьютерной «мышью» и клавиатурой. На экране по коридору от него во все лопатки удирал какой-то монстр. Вот он завернул за один угол, за второй. Гришка и Олег, сами не раз участвовавшие в подобных погонях, не выдержали и наперебой стали советовать.
— Защитное поле, поле включить надо! Оружие перезарядить! Он может сейчас подмогу вызвать, засаду за углом устроить.
Мальчишки как в воду глядели. Монстр, который, казалось, был испуган до смерти, вдруг выскочил из-за угла во всем своем великолепии при полном боевом облачении.
— Вот черт! — разочарованно пробормотал парень, выпуская в противника то ли струю нервно-паралитического газа, то ли электрический разряд. Монстр, однако, на этот выпад никак не отреагировал и в свою очередь начал палить из здоровенной пушки. В результате на экране появилась нелюбимая всеми компьютерными игроманами надпись, что игра закончена. Проще говоря, «пришел страшный зверь Гамовер».
— Вот черт! — всплеснул руками парень. На его лице было написано такое искреннее огорчение, что Гришка и Олег не могли не посочувствовать ему.
— Ну прямо как в анекдоте! — повернулся к друзьям низкорослый крепыш с кустистыми бровями и мелкими зрачками, запрятанными, казалось, глубоко-глубоко в череп. — Совсем как в анекдоте. Знаете?
— Не, — помотали головами ребята.
— Ну, короче, сидит, компьютерщик, который в игры любит резаться, перед телевизором, триллер смотрит. Там по коридору девица идет. Шорохи какие-то, всхлипы. Вот-вот монстр выскочит. Компьютерщик смотрит, смотрит, наконец не выдерживает, да как заорет: «Сохраняйся, дура, сохраняйся!» Так вот я — та самая дура, которая не сохранилась, — развел он руками.
— Бывает! — кивнули ребята.
— А вы, собственно говоря, к кому? — наконец вернулся от фантастической действительности к реальности парень в камуфляже.
— Да мы не знаем. Вот в лесу были, нашли эту штуку, — Гришка протянул парню бутылку.
— Меня, кстати, Паша зовут, — пробурчал парень, осторожно беря в руки пластиковую бутыль и рассматривая ее на просвет. — Хм, смотри-ка: медальон. Да-а, металлический. С таким придется повозиться. Где нашли?
Ребята рассказали о тех местах, где они отдыхали летом.
— Хорошая находка, хорошая, — осторожно поставил бутылку на стол Паша. — Сами будете вскрывать?
— А как его вскрывают?
— Так, понятно, — нахмурился поисковик. — Если вы в этом деле не спецы, то лучше не трогайте. Оставьте мне, я с ним разберусь.
— А когда ты с ним сможешь разобраться? — пробормотал Гришка, которому, честно говоря, не хотелось расставаться с драгоценной находкой.
— Понимаю, — усмехнулся Пашка. — Хотите посмотреть, как все это делается? Да, это любопытно, особенно если у кого тяга к химии есть. А пока, поскольку медальон металлический, с ним работать нельзя. Нужно его очистить от грязи, окиси, в общем, прополоскать в растворе трилона-Б. Это такое химическое вещество. Его обычно используют для смягчения воды. Я сегодня поставлю, через сутки, думаю, можно будет прорваться к медальону, который там запаян. Так что завтра приходите, посмотрим, что вы там нашли.
До завтра друзья удержать свое любопытство могли. Поэтому они согласно кивнули и ретировались. Уже в подъезде они услышали громоподобные рыкающие звуки и поняли, что поисковик не выдержал и бросился в новую атаку на цитадель монстра.
Потоптавшись некоторое время во дворе, друзья поняли, что им каким-то образом предстоит убить целые сутки. Время, как они уже поняли по опыту своей жизни, штука была изменчивая. Когда сидишь и режешься на компьютере, час пролетает за часом. Да что там час! И два дня убегут — не заметишь. А когда торчишь где-нибудь на уроке, а впереди еще пять таких же нудных и вялых, вот где засада — время останавливается, будто сонный слон, приваливается к забору и дрыхнет, не желая идти вперед совсем. Правда, на тех же уроках, когда случается, скажем, контрольная, слон этот несется вперед, как бешеный. И ты только-только приступаешь ко второму уравнению, как оказывается, что до звонка уже осталось всего каких-то жалких пять минут. В данном случае слон, с которым ассоциировали ребята время, плелся вперед еле-еле.
— Что бы нам такое придумать? — раскинув руки на манер самолета, шел по узкому бордюру Гришка. — Может, к кому в гости завалимся?
— Неохота, — промямлил Олег. — Опять засядем в компьютер играть.
— Хоть бы велик, что ли, починить. Но опять же в лом возиться. Тем более что лето кончается. Слушай, а пошли в кино? — вдруг оживился Гришка.
— А деньги? — зевнул Олег.
— Деньги у меня есть. Пошли в «Пушкинский» или в «Горизонт».
— Давай! — тут же оживился Олег, и от его сонного настроения не осталось и следа. — А что там идет?
— Да там все время боевики какие-нибудь шпарят. Какая нам, собственно говоря, разница?
Да, разница, собственно говоря, была действительно небольшой, потому как в последнее время «Голый вуд», как ласково называл Гришкин папа «фабрику грез» в Голливуде, старался на славу, выпуская в свет фильмы один лучше другого. По сюжету они, правда, были похожи, как близнецы: плохие парни обижали хороших ребят, а хорошие ребята, поднакопив здоровой пролетарской злости к богатым американским буратинам, мстили им как могли. Но привлекал в последнее время ребят в фильмах не сам сюжет, а скорее антураж фильма.
Западные режиссеры навострились использовать спецэффекты на полную катушку. Так что часто толпа подростков, выбираясь из кинотеатра, оживленно обсуждала крутой фильм, но совершенно не могла вспомнить, о чем же собственно в нем была речь. Но приятное ощущение от крутых спецэффектов, когда вдруг из стенки выпузыривалось какое-нибудь чудовище, или главный герой, разбежавшись как следует, облетал пару раз планету, безусловно, оставалось. Собственно говоря, это было уже скорее не кино, а поход в парк аттракционов, но Гришку и Олега киноведческая точка зрения волновала не сильно. Главное, что время в кинотеатрах, оборудованных большими экранами и потрясным стерео — или даже квадросистемой цифрового «долби», пролетало куда как быстрее, чем дома, у телевизора, по которому какой-нибудь фильм длиною в час растягивался часа на три из-за рекламы.
Просадив немалые деньги на билеты, Гришка и Олег остались-таки без спецэффектов. Но нельзя сказать, что фильм им не понравился. Дело в том, что они попали на очередное творение Джеки Чана, а Джеки Чан, образно выражаясь, сам себе спецэффект и не нуждается в дополнительных компьютерных трюках. Он и сам выделывал на экране такие чудеса, что, попробуй их повторить даже навороченный компьютер, мозги бы у него быстро задымились, не говоря уже про конечности. Симпатичный, верткий Джеки разобрался с очередной порцией крутых ребят, уложил их штабелями в их крутых резиденциях и под звуки бравурного марша с китайскими интонациями попрощался со зрителями своей немного печальной и одновременно озорной улыбкой.
— Здорово! — не уставал восхищаться Гришка, когда они с Олегом вместе с толпой киноманов вышли на улицу. — А как он тех троих уделал? Ты видел, да? Одному подсечку — раз, второму в ухо левой ногой — два, а третьему — правой ногой. Нет, ты видел когда-нибудь такое, чтоб в прыжке сразу двумя ногами мочили? Ну, крутой мужик этот Джеки Чан. Неужели он в жизни такой? Ловкий, как обезьяна. А ну-ка я так попробую, — разгорячился Гришка, и не успел Олег ответить, как его друг помчался по скверику вперед и с криком «Я-а-а!» высоко подпрыгнул и пнул сразу два деревца.
Да, Гришке было далеко до Джеки Чана, потому что, хотя деревца явно не были похожи на накачанных быков, которых укладывал Джеки одного за другим, но тем не менее опрокинуть ретивого мальчишку на спину они смогли.
— Ой, ой! — поднялся Гришка с земли, будто столетний старец, чувствующий боль уже в каждой косточке. — Блин! Ну я придурок! Стукнулся-то как!
— Точно, придурок, — усмехнулся Олег, отряхивая Гришкину спину. — Это все-таки кино, Гришка, а не жизнь. У них там, знаешь ли, дубли бывают, каскадеры. Потом, если куда упасть надо, так «соломки» подстелят. Наивный ты, Гришка, человек.
— Но у Джеки Чана же получается! — набычился Гришка. — Ничего же вроде трудного нет. Нужно подскочить повыше, левой ногой — раз, правой — раз, и опять на ноги.
— Этот Джеки Чан, чтоб ты знал, с пяти лет тренируется, — сообщил Олег недавно вычитанное в каком-то журнале. — А потом столько уже трюков выполнил, и все равно весь ломаный-переломаный.
— Да ты что? — поразился Гришка.
— Точно тебе говорю. У него что ни фильм, то гипс. Уже серьезных переломов штук двадцать было: руки, ноги, ребра.