В тот же вечер мы с ребятами оделись в чёрное и разделились на две группы: Черч, Рейнджер и Спенсер в одной, а я с близнецами в другой. Они следят за мистером Мерфи, в то время как мы охотимся за мистером Дэйвом.
Достаточно сказать, что оба мужчины чертовски скучны.
Ну, кроме того факта, что мистер Мерфи заснул с рюкзаком в качестве подушки. Это немного странно, не так ли?
— Какая пустая трата совершенно чудесной ночи, — говорит Спенсер, подперев голову рукой, и зевает на следующее утро за завтраком. Белая юката, которая на нём надета, идеально сочетается с его серебристыми волосами и бирюзовыми глазами; он выглядит как грёбаный персонаж аниме. Если бы я не была такой уставшей прошлой ночью, я бы попросила Черча поменяться комнатами, чтобы мы могли… ну, вы знаете, потрахаться.
— Сегодня вечером мы воспользуемся горячими источниками, — говорит Черч, держа свою чашку за край и задумчиво взбалтывая зелёную жидкость. — Вполне разумно, раз уж мы здесь.
— Эм, ты имеешь в виду, что вы, ребята, можете воспользоваться горячими источниками. Даже если бы я надела мешковатую футболку и шорты, мои бинты не так уж хороши. Намочи я эти штучки, и все узнают, что у меня есть сиськи.
— Только потому, что они такие большие и сочные, — произносит Спенсер, и я, прищурившись, смотрю на него. Ему повезло, что мы единственные идиоты в зале на завтраке ни свет, ни заря. Я виню Черча; он заставил нас всех встать и притащиться сюда, чтобы он мог насладиться традиционным японским завтраком.
Должна сказать, я ни черта не знаю на этом столе. Черчу, Рейнджеру и Спенсеру, похоже, это нравится, но я просто копирую близнецов и беру желтый рулет, который немного похож на омлет. По вкусу… как яичница-болтунья. Мы прикончили этот поднос в мгновение ока.
— Мы воспользуемся источником для купания голышом, — предлагает Черч, и я бросаю на него взгляд, который ясно говорит: Ты слишком глуп, чтобы жить, братан?
— О, да, если мои бинты под мешковатой футболкой слишком очевидны, я уверена, что, если я появлюсь полностью обнажённой с торчащей вагиной, это произведёт совершенно другое впечатление.
Спенсер и близнецы смеются, Рейнджер стискивает зубы, а Черч оглядывается на меня с понимающей улыбкой.
— Послушай, будущая жена, — говорит он, и я закатываю глаза, — мы зарезервируем ту сторону бассейна только для себя, и никто ничего не увидит.
— С этим есть две проблемы, — молвлю я, используя пару палочек для еды, чтобы перечислить свои замечания. — Во-первых, как, чёрт возьми, ты собираешься предоставить нам весь бассейн в полное распоряжение? А во-вторых, кто-нибудь что-нибудь увидит. Ты. Все вы увидите.
— Ничего такого, чего бы мы раньше не видели, — говорят близнецы в унисон, каждый из них берёт в руки миску с чем-то похожим на кашу и нюхает её. Пожав парой одинаковых плеч, они приступают к еде.
— Помимо этого замечания, — бормочу я, когда Черч ухмыляется и приподнимает подбородок.
— Как мы обезопасим бассейн? — он повторяет, как будто я явно забыла самый важный факт из всех. — Мы — Студенческий совет, вот как. Если я говорю, что этот бассейн наш, значит, так оно и есть. — Он делает глоток своего чая. — Что касается другой проблемы, что ж, я полагаю, мы просто закроем глаза, пока ты полностью не погрузишься?
— Это глупо, — говорю я, разглядывая миску с рисом, на поверхности которого красуется яичный желток. — Я не пойду.
Близнецы обмениваются взглядами, но на этот раз они меня не обманут. Ни за что на свете я не пойду туда сегодня вечером.
Ни за что.
Слишком рискованно.
Ни единого чёртова шанса.
Несколько часов спустя, после дня, проведённого за отдыхом у пруда с кои и игрой в дзен-саду, братья МакКарти вытаскивают меня через боковую дверь. В руке я сжимаю футболку и шорты; это было лучшее, что я могла сделать до того, как они похитили меня.
— Это глупо; меня поймают, и вы, ребята, пожалеете. — Они заталкивают меня в раздевалку и закрывают дверь, стоя на страже, пока я не выхожу одетая в шорты и футболку.
Я свирепо смотрю на них, направляясь к дымящимся водам, где уже находятся Черч, Рейнджер и Спенсер, пар скрывает от глаз все важные детали. Мои щёки всё равно краснеют, и я готовлюсь окунуть пальцы ноги в воду…
— Никакой одежды! — я поворачиваюсь и вижу, что у близнецов одинаковые гримасы, а хозяйка домика выходит в своей юкате и машет мне метлой. — На этой стороне бассейна без одежды. Тебе нужна одежда? Используй другую сторону. — Она свирепо смотрит на меня, а затем бросает взгляд на одинаковые вишнёвые татуировки близнецов. Она бормочет что-то о якудзе — японской мафии, я думаю, — прежде чем снова исчезнуть внутри.
— Отлично, — ворчу я, стоя там и касаясь носком ноги восхитительно тёплой воды. Теперь, когда я прикоснулась к ней, теперь, когда я стою здесь, мне так сильно хочется попасть внутрь. Это всё равно что облизнуть торт с глазурью перед тем, как его уберут. — Спасибо, что притащили меня сюда без всякой причины…
Близнецы толкают меня в бассейн, надавив парой ладоней мне на спину. Я плюхаюсь в воду онсена и выныриваю, отплёвываясь, только для того, чтобы увидеть, как хозяйка снова высовывает голову из двери. Со стоном и проклятием я опускаюсь пониже и сначала снимаю свои шорты, отбрасывая их в сторону. Она ждёт, пока я сниму рубашку и погружусь по подбородок в горячие источники, от которых идёт пар, прежде чем она снова уйдёт.
Дверь сторожки закрывается, а затем быстро открывается снова, и там появляется Марк, чёртов Грэндэм.
Близнецы хлопают предплечьями по обе стороны двери, а затем тычут ему в грудь парой обвиняющих пальцев.
— Только для Студенческого совета, придурок, — говорят они, и Марк хмуро смотрит на них. Я едва могу разглядеть его сквозь пар, но его уродливое выражение лица настолько сурово, что оно переносится через пространство и время.
— Что за хрень? Вы, педики, отсасываете друг у друга здесь или что-то в этом роде?
— Разве, чёрт возьми, имеет значение, что мы делаем? — огрызается Мика, нарушая рутину близнецов, чтобы отпихнуть Марка назад. — Мы сказали, убирайся к чёрту. Придешь сюда ещё раз, и мы вышвырнем твою жалкую задницу на обочину.
— Вы, ребята, чертовски никчёмны. Серьёзно, в чём ваша проблема? — Марк усмехается и отворачивается, стремительно удаляясь, когда близнецы закрывают за ним дверь. Тобиас поворачивается и прислоняется к ней спиной, кивая брату.
— Я буду дежурить первым, — говорит он, и Мика кивает, снимая с себя одежду. Я не могу смотреть на его обнаженное тело, не думая о нашей маленькой групповухе на пиратском корабле, поэтому отворачиваюсь, пока он благополучно не оказывается в воде.
— Не могу поверить, что вы, ребята, затащили меня сюда, — бормочу я, даже когда горячая вода успокаивает мои ноющие мышцы. Согласно брошюре, эти два бассейна были высечены в скале, и вся горячая вода подаётся из какого-то подземного источника. Был даже намёк на то, что источники обладают какими-то целебными свойствами или что-то в этом роде.
— Но сейчас ты рада быть здесь, верно? — спрашивает Спенсер, подплывая ко мне. Моё сердце бешено колотится, а тело ноет от его близости, я прекрасно осознаю тот факт, что нам потребовалось бы всего несколько секунд, чтобы поставить себя в компрометирующее положение…
Он хватает меня за руку и сажает к себе на колени, удерживая меня на своих бёдрах, чтобы ситуация не стала слишком непристойной, слишком быстро.
— Я имею в виду, здесь действительно мило, — неохотно признаю я, поднимая взгляд на верхний бассейн с его причудливой зоной отдыха и частично погружёнными в воду шезлонгами. На мой взгляд, это слишком откровенно, большое вам спасибо. Но и здесь, внизу, тоже хорошо, с деревянной стеной, отделяющей нас от другого бассейна, высокими деревьями и садом, который огибает противоположную сторону.
Равномерно расположенные фонари мерцают на бревенчатых стенах, а луна и звёзды мерцают над нами, скрытые паром, но всё ещё достаточно яркие, чтобы их можно было видеть.
— Я могу придумать так много непристойных вещей, которыми мы могли бы заняться здесь, — мурлычет Спенсер мне на ухо, проводя одним пальцем по моей спине. Я дрожу, но отталкиваюсь от его груди, создавая пространство между нами. Одно дело было делать это с обоими близнецами, но со всеми пятью парнями в бассейне? Нет, спасибо, пока нет. И я даже не уверена, какие именно у меня отношения с Черчем или Рейнджером. У меня были моменты с обоими; технически я помолвлена с одним из них.
У меня вырывается вздох, и я ныряю под воду, чтобы освежить голову.
Когда я поднимаюсь обратно, первое, что вижу, проносясь мимо — это истекающий влагой член Мики, когда он меняется местами со своим братом. Очевидно, ему не приходит в голову надеть одежду, и в итоге он просто прислоняется к двери, так что всё это, так сказать, болтается снаружи.
— Пытка, чистая пытка, — бормочу я, когда нахожу приятный гладкий камень, на который можно сесть, обхватив руками грудь. — Итак. Я предполагаю, что это наше занятие на оставшуюся часть ночи. А что насчёт завтра? Мы снова следим за людьми? — я не утруждаю себя тем, чтобы говорить потише; по другую сторону стены остальные студенты Академии Адамсон ведут себя громко и шумно. Я вдвойне рада, что нахожусь здесь, в мирной тишине.
— Нам нужно забрать этот рюкзак, — говорит Рейнджер, кивая в знак согласия. — У меня такое чувство, что там мы найдём то, что ищем. И если я прав, если мистер Мерфи — это Адам, и он действительно пытается спугнуть Шарлотту, он, по крайней мере, сможет сказать нам, от чего он её отпугивает.
— Может быть, мы постучим в его дверь и попросим о чём-нибудь пораньше утром? — размышляет Спенсер, опуская волосы в воду, а затем отбрасывая блестящие серебристые пряди назад. — Например, помочь с эссе для колледжа или что-то в этом роде. Если он возьмёт рюкзак с собой, я бы сказал, что мы просто попросим близнецов задержать его, пока мы будем проверять вещицу. Я имею в виду это худший сценарий, но если вы так уверены, что мы найдём что-то компрометирующее в его сумке, то почему бы и нет? Что он мог бы сделать, если бы мы действительно что-то нашли? У него будут связаны руки.
— Мы за, — говорят близнецы, их голоса идеально синхронизированы, несмотря на расстояние между ними.
— Может быть, завтра вечером мы могли бы найти уединённое место для разговора? — размышляет Рейнджер, глядя прямо на меня, и у меня отвисает челюсть.
— А мы не могли бы просто поговорить сейчас? — выдыхаю я, но он качает головой. — Я не люблю сюрпризов, Рейнджер.
— Мне нужно время, чтобы подумать о том, что я хочу сказать.
Спенсер бросает взгляд на друга.
— Ты мог бы сначала подумать об этом, а потом попросить её о разговоре? К чему эти пытки, чувак? Мы все знаем, чего ты хочешь: ты хочешь встречаться с моей девушкой.
Над нашей группой воцаряется тишина, единственные звуки доносятся с другой стороны бассейна.
— Я не уверен, что ясно выражался, когда мы были в Хэмптонсе, — продолжает Черч, выдыхая и проводя кончиками пальцев по поверхности воды. — Да, помолвка фальшивая, и она предназначена для того, чтобы удержать тебя в Адамсоне, но это не значит, что я не заинтересован.
— Что именно всё это значит? — спрашиваю я, жалея, что мы не могли завести этот разговор, когда я не была голой в суперсексуальном горячем источнике со всеми ними одновременно.
— Они оба хотят встречаться с тобой, — растягивают слова близнецы, а затем оба вздыхают.
— Чёрт возьми, ты не могла бы дать мне просто подумать об этом ночью? — огрызается Рейнджер, откидывая мокрыми пальцами назад свои тёмные волосы. Черч просто улыбается мне.
— Что вы думаете, мисс Карсон, примете ли вы нас?
Я смотрю сначала на Спенсера, затем на Тобиаса и, наконец, на Мику. Они все лишь смотрят на меня, ожидая, когда я сделаю выбор.
— Это… в высшей степени неортодоксально, — начинаю я, и Черч смеётся.
— Мисс Карсон, ортодоксальность сильно переоценивают. Кого волнует, что думают другие? Важно только то, чего ты хочешь.
— То, чего я хочу, — бормочу я, а затем снова погружаюсь под воду, прежде чем поднять большие пальцы над головой. Это своего рода отговорка, но что я могу сказать? Мои сиськи буквально плавают в воде, а щёки, наверное, примерно такого же цвета, как маринованные сливы, которые мальчики ели сегодня утром на завтрак.
В этой ситуации нет ничего ортодоксального.
И всё же мне это нравится. Действительно, по-настоящему нравится.
На следующее утро Черч встаёт рано, надевает свою юкату и открывает наши двери, чтобы солнечный свет струился в комнату. Я стону и переворачиваюсь на бок, вчера вечером близнецам удалось пронести в свою комнату тонну сакэ, и мы все немного напились.
Последнее, что я помню, это как Черч укладывает меня в постель.
— Который сейчас час? — я ворчу, и он улыбается мне через плечо.
— Пора вставать, — говорит он, что совершенно бесполезно. Я уже упоминала, что телефонная связь здесь дерьмовая? Вай-фай 1995 года выпуска подключается медленно, и единственные часы находятся внизу, в главном домике. Я даже не знаю, где мой телефон, он спрятан где-то в спортивной сумке.
Вздохнув, я встаю и вытягиваю руки над головой.
На мне всё ещё юката, поэтому я заставляю себя подняться на ноги и направляюсь по коридору в ванную. Она буквально за углом, так что Черч может видеть, как я спокойно захожу внутрь и запираю дверь, прежде чем он возвращается к уборке наших футонов.
Я умываюсь, чищу зубы и писаю, прежде чем отправиться обратно. Но когда я открываю дверь, я вижу то, чего не должна была видеть, и замираю: тонкая щель в двери — моё единственное окно в действительно поразительное зрелище.
Там мистер Мерфи с запиской в руке, к его большому пальцу приклеен кусочек скотча. Он облизывает нижнюю губу, закрывает глаза и что-то шепчет себе под нос, прежде чем приклеить записку к моей двери.
Записку, написанную чёртовым фиолетовым фломастером.
Он удаляется по коридору со своим рюкзаком на буксире, а я, разинув рот, наблюдаю за происходящим, а затем приоткрываю дверь до конца. Сейчас так чертовски рано, что он, наверное, думал, что все спят.
Но я видела.
И хотя мы вроде как подозревали его, я всё ещё в шоке.
Я с трудом могу в это поверить, милый, симпатичный мистер Мерфи пишет записки фиолетовым фломастером и приклеивает её к двери моей спальни. Он действительно грёбаный «Адам», присылающий мне все эти ужасные записки. На краткий миг у меня промелькнула мысль, что он один из убийц, но нет. Рассказ Рейнджера о том, как он пытался защитить меня, отослав подальше, имеет больше смысла.
Но действительно ли он тот парень с ножом? И вообще, от чего, чёрт возьми, он пытается меня защитить?
Убедившись, что он ушёл, я выхожу из ванной и направляюсь прямиком в нашу комнату, где меня ждёт Черч. Хотя это немного странно, что он вот так закрыл двери, когда знал, что я была чуть дальше по коридору, в ванной. Это не имеет смысла.
Я даже не смотрю на записку, когда срываю её с двери, намереваясь сначала показать её Черчу.
Но затем я приоткрываю дверь, и горячий, сладкий запах меди ударяет мне в лицо.
Мои глаза расширяются, и моя рука крепче сжимает край ширмы седзи, ногти впиваются в деревянную раму.
Черч бросает на меня взгляд, светлые волосы падают ему на лицо, на его красивом рту пятно крови. Выражение его лица отрешённое, почти мечтательное, а его длинные изящные пальцы обхватывают рукоять пропитанного кровью ножа.
Ножа, торчащего из живота мистера Дэйва.
Нет, нет, не просто какого-нибудь ножа, а моего ножа, охотничьего ножа, который дал мне Рейнджер и который я оставила в этой самой комнате.
— Шарлотта, — шепчет Черч, его юката сползает с идеального плеча. Я отступаю на шаг. Звук движения справа от меня привлекает моё внимание, и там, в простых, но красивых коридорах ложи, стоит один из убийц, одетый в свою обычную униформу — чёрную толстовку с капюшоном и нож.
Чёрт.
Недолго думая, я поворачиваюсь и бегу по коридору, не обращая внимания на крики позади меня.
«Черч — один из убийц?!» — думаю я, но в этом нет никакого смысла. Этого не может быть. Этого просто, чёрт возьми, не может быть. Может быть… мистер Дэйв — один из убийц, а Черч просто защищался?
Чувство вины захлёстывает меня при мысли о том, что я, возможно, оставила его сражаться в одиночку, но я не могу перестать бежать, иначе я следующей буду истекать кровью от ножевой раны.
Позади меня раздаются шаги, уводящие меня от толпы к боковому входу, который ведёт к источнику для купания обнажёнными. Я выбираюсь наружу, надеясь найти снаружи других студентов, но единственный человек, которого я вижу — это ещё один из тех уродов в толстовках, ожидающих меня у ворот.
Вместо того чтобы идти в том направлении, я сворачиваю налево и использую узкий участок сада, окружающий горячий источник, чтобы направиться к лесу. Может быть, это и не самая лучшая идея в мире, но куда ещё я могу пойти? Я окружена стеной из толстых брёвен, и я слишком тяжело дышу, чтобы кричать.
Когда я добираюсь до верхнего бассейна, я поскальзываюсь и падаю в него, тёплая вода засасывает меня, прежде чем я выныриваю обратно на поверхность, хватая ртом воздух, моя юката тяжёлая и мокрая, тянет меня вниз, когда я выбираюсь с другой стороны и направляюсь к деревьям. Если я продолжу бежать, то смогу обойти вокруг и найти кого-нибудь на другой стороне.
Вместо этого я заканчиваю тем, что, спотыкаясь, спускаюсь по гравийной дорожке и оказываюсь под массивными красными воротами, от которых у меня мурашки бегут по коже. Здесь темно и тихо, и я понятия не имею, где находятся нападавшие на меня. Остановившись, я на мгновение перевожу дыхание и оглядываюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться.
Именно тогда я снова слышу шаги, преследующие меня, и я знаю, что должна продолжать бежать. Я оставляю за собой мокрый след, который приведёт этих психов прямо ко мне.
Поэтому я продолжаю бежать по тропинке к тому, что выглядит как какое-то здание. Это ничтожный шанс, но там ведь может кто-то быть, верно?
Я направляюсь в ту сторону только для того, чтобы резко остановиться, мои ноги уходят из-под меня, когда гравий разлетается дугой.
Мои глаза отказываются верить в то, что находится прямо передо мной.
На вершине какого-то святилища лежит мальчик, одетый в юкату, из его груди торчит нож. Одна его рука откинута в сторону, пальцы слегка скрючены, кровь капает во влажную лужу рядом с ним.
Его глаза открыты, он смотрит на крышу старого здания, и он совершенно определённо, на сто процентов, без сомнения… мёртв.
Убит.
Позади меня раздаются шаги по гравию, и чья-то рука крепко сжимает моё плечо.
Я так чертовски облажалась.
Продолжение следует…
Больше книг на сайте - Knigoed.net