Неизвестность убивает меня, и моё сердце колотится так быстро, что у меня кружится голова; я не могу пошевелиться.
«Пожалуйста, пусть это будет Спенсер», — думаю я, вкладывая каждую унцию внутренней энергии во вселенную. К сожалению, эта сука никогда меня не слушает.
— Серьёзно, незапертая дверь? — Рейнджер рычит, врываясь внутрь вместе с Черчем за его спиной, оба они насквозь мокрые и разозлённые. — У вас троих есть желание умереть?
Во мне поднимается волна разочарования и печали, но я отбрасываю их в сторону. По крайней мере, это не кто-то из нападавших на меня, верно? Но также… Спенсер. Бедный ёбаный Спенсер.
— Рейнджер и я прошли весь путь до дома директора и даже забрались на решётку, только чтобы обнаружить, что Шарлотта пропала. — Черч скрещивает руки на груди, его холодный, деловой взгляд перемещается с Мики на меня, всё ещё сидящую на коленях Тобиаса. Он быстро моргает — небольшая вспышка удивления на обычно каменном лице. Хотя я знаю, что мне не в чем чувствовать себя виноватой, я всё равно соскальзываю с колен Тобиаса.
— Вы забрались на мою решётку? — спрашиваю я, на мгновение обрадовавшись. У меня никогда раньше не было парня, который забирался бы на мою решётку, шутки в сторону. — Но подождите, ребята, почему вы вообще были у меня дома?
— Хотел отдать тебе это, — говорит Рейнджер, входя в комнату в сопровождении Черча, следующего за ним по пятам. Он передаёт коробку с новеньким Айфоном, прежде чем обратить свой устрашающий взгляд на близнецов. — Это ёбаный телефон, такой же, как у вас двоих. Проверьте свои чёртовы сообщения.
— Мы… — Мика замолкает, отодвигая контроллер к краю кровати. — Да, мы облажались. Извините. — Он на мгновение закрывает лицо руками, и мне приходится отвести взгляд. Наш маленький пузырёк счастья только что лопнул, и агония на его лице почти невыносима для меня.
— Вы купили для меня телефон? — спрашиваю я, когда Черч садится на край кровати Мики, внимательно наблюдая за мной.
— Мы не были уверены, сколько времени пройдёт, прежде чем директор купит тебе новый.
— То есть, подумали, возможно, он не мог себе этого позволить? — говорю я, включая телефон. На самом деле я не так хорошо знакома с финансами отца, но в любом случае я благодарна ему. Он тратит бешеные деньги на мамину реабилитацию, так что кто знает? Может быть, сейчас действительно туго с финансами? — Спасибо, — добавляю я, прежде чем ребята из Студенческого совета успевают сказать что-нибудь ещё. Я на мгновение прижимаю телефон к груди, крепко зажмуривая глаза.
— Извините, что мы вас напугали, — говорит Тобиас, и Черч кивает, как будто это конец дискуссии. — Мы просто… никто из нас не мог уснуть. — Он опускает взгляд на одеяло и теребит выбившуюся нитку, а Рейнджер прислоняется плечом к стене, тяжело вздыхая.
— То же самое. Я так устал, что чувствую, словно могу отключиться на ходу, но… — он замолкает, потому что нет причин выражать словами то, что мы чувствуем, этот ползучий страх, что понедельник принесёт новости и боль, от которых мы никогда не сможем отмыться. — Я подумывал обследовать и чердак, и комнату Марка, посмотрим, не сможем ли мы найти следы этой дыры.
— И ещё, — начинает Черч, на мгновение закрывая глаза. — Кто-то разбил все лампочки в коридоре. Там темно, как во грехе. — Он снова открывает их и пристально смотрит на меня. — Они не были такими, когда мы уходили.
— Это так чертовски жутко, — рычит Мика, снова вытирая лицо. — Кто-то убил… кого-то, и похоже на то, что мы единственные люди в мире, которые знают или которым не всё равно.
— Кто бы ни был ответственен за этот беспорядок, он явно связан с полицией, — говорит Черч, как будто он уже некоторое время размышлял над этим. — Что меня беспокоит, так это то, что школьный совет, похоже, тоже не слишком обеспокоен.
— Что именно это могло бы означать? — спрашиваю я, и от того, как Черч смотрит на меня, у меня мурашки бегут по коже.
— Что они тоже в этом замешаны. — Он замолкает и распрямляет ноги. — По крайней мере, некоторые из них.
— Зачем школьному совету желать смерти Шарлотте и… тому, кто болтался там, в лесу? — спрашивает Рейнджер, как будто он тоже думал об этом несколько дней. — В этом нет никакого смысла. Кроме того, — он бросает на меня извиняющийся взгляд, как будто уже сожалеет о том, что собирается сказать, — если бы они хотели её смерти, у любого из них было бы достаточно денег, чтобы, знаете ли, нанять кого-нибудь для этой работы.
— Ты имеешь в виду, типа, нанять киллера? — я задыхаюсь, потому что действительно ли это реальность, в которой мы живём? Наёмный убийца?! Для меня, Шарлотты Фаррен Карсон? Что я такого сделала, чтобы заслужить попадание в чёрный список? — Это безумие.
— Безумие, но это правда, — говорит Черч, вставая и проводя руками по своей пижаме в бело-голубую полоску, смахивая воображаемую пыль. — Я поговорю об этом со своей матерью.
— Твоя мать… — начинает Рейнджер и вздыхает. — Разговор с твоей матерью чреват серьёзными последствиями, Черч. Ты это знаешь.
— Я в курсе, — холодно отвечает Черч, выражение его лица становится жёстче, когда он смотрит на Рейнджера. Затем поднимается на ноги, и все остальные следуют за ним. Такая харизма чертовски пугает. И всё же я направляюсь в коридор и поднимаюсь на один лестничный пролёт вместе с остальными ребятами, наблюдая, как близнецы опускают чердачную дверь и поднимаются по ступенькам.
— Будьте осторожны! — зову я, приподнимаясь на цыпочки и прикусывая губу. Я едва справляюсь с тем, что недавно произошло. Представьте, если бы один из близнецов исчез на этом жутком чердаке и никогда оттуда не вышел?
— Чувак, — говорит Тобиас, присаживаясь на корточки и глядя на нас через дверь, с телефоном в руке и включенным фонариком, чтобы осветить темноту. — Кто-то явно подлатал это дерьмо.
— Что за ёбаная хрень? — Рейнджер стонет, проводя пальцами по волосам и вздыхая. Он обменивается взглядом с Черчем, и их бесстрашный лидер кивает. Не сбавляя темпа, Рейнджер спускается обратно по лестнице и направляется прямиком в комнату Марка Грэндэма, стуча кулаком в дверь.
Как ни удивительно, она открывается, и вот он, сонный, измученный Марк Грэндэм, он же парень с тампонами. Он тупо щурится на нас, держась одной рукой за край двери, на его почти симпатичном лице застыла хмурая гримаса. То есть, может быть, он был бы сексуальным, если бы не был похож на пятно спермы.
— Чего ты хочешь, Вудрафф? — он огрызается, а затем Рейнджер сильно толкает дверь внутрь. Достаточно сильно, чтобы она врезалась в Марка и отшвырнула его назад. — Убирайся из моей комнаты, ты, грёбаный псих.
Драма слишком сильна для меня, чтобы сопротивляться, поэтому я топаю вниз по лестнице, Черч прямо за мной, Тобиас и Мика плетутся за ним.
— Официальное дело Студенческого совета, — объявляет Черч, когда близнецы врываются внутрь и хватают Марка за руки, оттаскивают его назад и толкают на кровать. Черч включает свет и осматривает обстановку, скрестив руки на груди.
Сосед Марка по комнате, какой-то неузнаваемый тупоголовый качок, стонет и накрывает голову подушкой, смирившись с тем, что происходит. В Академии Адамсона вы не связываетесь со Студенческим советом.
— Что это, чёрт возьми, такое? — Марк рычит, когда Рейнджер хватает стул со стола соседа Марка по комнате и встаёт на него, вытаскивая перочинный нож из своих пижамных штанов, чтобы потыкать им в потолок. — И что эта маленькая киска, любящая тампоны, здесь делает? Он не входит в Студенческий совет, если только ты не уволил этого педика Росса. — Марк хмуро смотрит на меня, и я показываю ему фак, поправляя очки на носу.
Я почти забыла, что должна была хранить свой секрет. Хорошо, что я, наверное, выгляжу ужасно в мешковатой толстовке Адамсон с капюшоном, которую прятала под курткой, мои спортивные штаны забрызганы краской с тех пор, как я помогала тёте Элизе покрасить её гостиную в фиолетовый цвет. Почти уверена, что сейчас я вполне правдоподобный чувак, может быть, уродливый чувак, но чувак.
— Ещё раз назовешь Росса педиком, и я буду вынужден отпустить близнецов, — говорит Черч, улыбаясь этой безжалостной улыбочкой, которая убеждает меня, что он не шутит, ни капельки. — А теперь закрой рот и сиди спокойно. Всё закончится раньше, чем ты успеешь оглянуться.
— Это такой пиздец, — ворчит Марк, вырывая руки из захвата близнецов и хмурясь. — Когда Юджин завтра вернётся из Канкуна, он сдерёт с тебя десять шкур.
Мои уши навостряются, и я чувствую, как этот ужасный ледяной холод пронизывает меня насквозь.
— Ты общался с Юджином? — спрашиваю я, чувствуя, что начинаю дрожать от прилива адреналина.
Марк просто закатывает глаза, явно не собираясь отвечать на мой вопрос. Мика хватает его за рубашку и дёргает вперёд, так что они оказываются лицом к лицу.
— Всё, что требуется, — это простое «да» или «нет», придурок, — рявкает он, и я вижу, как напрягаются мускулы на его руках. Мика МакКарти не боится затевать драку, особенно если он чувствует, что каким-то образом помогает другу, делая это. Эти ребята из Студенческого совета более безжалостны, чем я думала.
— Чёрт возьми, чувак, отвали. Нет, я ещё не разговаривал с Юджином. Мы не девчонки. Нам не нужно весь день сплетничать по смс. — У меня вырывается вздох облегчения, и я решаю, что в интересах просто покончить с этим, не буду упоминать его женоненавистническую шутку.
Марк отпихивает Мику назад с такой силой, что засранец-качок ударяется головой о стену и испускает поток красочных ругательств.
Черч, тем временем, просто наблюдает за всем происходящим у стены рядом с дверью, в то время как Рейнджер достаёт телефон и делает множество снимков.
— Мы здесь закончили, — объявляет Черч, и близнецы отходят от Марка. Мы выходим из комнаты группой, и я съёживаюсь, когда дверь за нами захлопывается с такой силой, что с потолка в холле осыпаются крошечные кусочки штукатурки. В очень, очень тёмном холле. Свет в общей комнате на первом этаже включен, но здесь, наверху, темно как в аду.
Я оглядываюсь назад, на свою комнату на верхнем этаже, и меня бросает в дрожь.
Я в некотором роде рада, что не осталась там совсем одна, даже если жизнь с папой — настоящая форма ада. Единственным плюсом в последнее время является то, что он не отключал Wi-Fi по ночам. Я полагаю, что это форма сострадания, исходящая от него.
— Там был очевидный шов, — бормочет Рейнджер, уводя нас обратно в свою комнату. Его и Спенсера. Ну, технически, я думаю, это комната Черча, но…
Как только мы входим, и я вижу кровать Спенсера, всё ещё не застеленную с последнего дня, когда он был здесь, мои глаза наполняются слезами. Я обнаруживаю, что меня тянет к его угольно-серым простыням, и в конце концов забираюсь под них, слушая разговоры мальчиков.
Близнецы замечают это и обмениваются взглядами, останавливаясь рядом с Черчем, когда Рейнджер тяжело опускается на край своей кровати.
— Там была дыра, и кто-то её залатал. И проделал с этим чертовски хорошую работу. Это почти незаметно.
— Значит, тот, кто охотится за мной, что-то вроде эксперта по строительству? — спрашиваю я, потирая переносицу. У меня начинается мигрень, я это чувствую.
— Марк виновен, — говорят близнецы в унисон, глядя друг на друга, прежде чем вернуться в комнату. Они указывают друг на друга. — Мы это чувствуем.
— Почему вы так говорите? — Черч спрашивает мягко, но не так, как будто он с ними не согласен, а скорее, как будто хочет услышать их независимые мысли, прежде чем принять собственное решение.
— Дыра вела с чердака в его комнату. А потом была так искусно замаскирована. Зачем волноваться? Если только вы не хотели исключить мысль о какой-либо связи между вами и нападениями. — Тобиас пожимает плечами, и Мика продолжает за него.
— Я думаю, одним из придурков в толстовках мог быть Блейн, — я предполагаю, что Блейн — сосед Марка по комнате, пока не слышу обратное. — Но серьёзно, Марк — тот ещё придурок-вафельник, в комплекте с масляным лицом и кленовым сиропом для душа.
Я приподнимаю брови. Воу. Оскорбление, достойное насмешки в своём безумии. Я возьму на заметку. В любом случае, это кажется уместным.
— Если он один из нападавших на меня, то их, по крайней мере, ещё двое, — добавляю я, чувствуя, как усталость впивается в меня ногтями, и держусь изо всех сил. Я хочу вернуть Спенсера. Я хочу Кулинарный клуб, и выпечку тортов, и даже… даже лёгкие издевательства, я хочу, чтобы всё вернулось на круги своя. — Потому что я отчётливо слышала мужской крик, когда я атаковала первого парня перцовым баллончиком, и мужское ворчание, когда я ударила второго ломом. — Я смотрю на четыре лица, смотрящие на меня в ответ. — А там, в Эверли, одной из нападавших на меня была женщина.
— Давайте присмотрим за Марком, — говорит Черч, закрывая лицо в этой тёмной пустоте. Я бы не хотела быть на его плохой стороне. Чёрт, я была такой какое-то время, и это было некрасиво. И даже тогда его гнев был вызван только моим поведением. Представьте, если бы он подумал, что я причинила боль или даже убила его друга? Я бы не исключила, что этот парень пырнет кого-нибудь ножом. — И, может быть, он приведёт нас к двум другим.
— Или к Спенсеру, — предлагает Рейнджер, и в комнате воцаряется тишина. Мы все так сильно скучаем по нему в этот момент. Когда я приподнимаю его простыни и закрываю глаза, вдыхая этот фирменный аромат иссопа и кедра, я знаю, что не сдвинусь с этого места, не сегодня вечером.
— Можно я посплю здесь? — спрашиваю я.
Рейнджеру не требуется и секунды, чтобы ответить.
— Конечно, — шепчет он, а затем я сворачиваюсь калачиком и тихо плачу, когда гаснет свет, включается электрический камин и тихий звук закрывающейся двери подчёркивает, что близнецы и Черч покидают комнату. — Я собираюсь принять несколько таблеток снотворного. Хочешь? — я качаю головой; сейчас слова даются слишком тяжело.
Снаружи шторм бушует ещё сильнее.
Я изо всех сил стараюсь не думать об этом как о предзнаменовании.
Не работает.
Несмотря на мой уровень усталости, похоже, что я долго не засну, очень-очень долго. Вместо этого я остаюсь лежать там в компании шума бури и тёмного шепота моих мыслей.