Николь рывком распахивает дверь. Толкает того, который на ногах:
- Живее! Тащи его!
Парень с необыкновенной готовностью подхватывает упавшего, пыхтит прямо в затылок Николь. Николь успевает задвинуть засов у двери, взлететь по лестнице, выпалить Жермен:
- Спрячь этих за стеллажами. Сейчас сюда явятся. Видимо, боши. Только, ради бога, не делай такое лицо! Будь покойна, я их отважу.
Она хватает с качалки халат, ерошит рукой свою темную короткую гривку. И, когда раздается требовательный, безостановочный звон старомодного колокольчика, медленно, словно нехотя, спускается по лестнице и громко шаркает своими "Последними в жизни".
- Ну что там еще? Кого нужно? - спрашивает она зевая.
- Попрошу отворить. Комендантский патруль, - говорит за дверью корректный немецкий голос.
- Какой еще патруль? - Николь чуть приоткрывает дверь, видит рукав запорошенной снегом офицерской шинели, говорит капризно: - Что за спешка, майор Борзиг? Почему вы приходите на ночь глядя? Я отложила вам эльзевир, как вы просили, но приходите за ним завтра. Мы с сестрой давно спим.
Дверь поддается под чужой сильной рукой, распахивается во всю ширь. Острый свет фонарика сверлит глаза Киколь. Немецкий офицер и два солдата видят растрепанную девочку-подростка с сонным, совсем детским лицом.
- Это вы - владелица книжного магазина? - спрашивает офицер.
- Да. То есть мы обе - моя сестра Жермен Лавинь и я. А меня, мсье, зовут Николь Лавинь.
Николь в своем халате делает нечто вроде книксена. Офицеру, кажется, хочется улыбнуться: уж очень забавен этот переросток в халате. Однако он тут же вспоминает: только что у него из-под носа удрали два подозрительных субъекта.
- Вы с сестрой проживаете здесь же, при магазине? - спрашивает он еще суше.
- Да, мсье.
- Придется осмотреть ваше помещение, - объявляет офицер. - Есть у вас кто-нибудь посторонний в доме?
- Никого. Только я и сестра. Мы уже давно легли.
- Зелль, Брюкке, осмотреть лавку и жилые комнаты! - командует офицер. - Не забудьте ванную и прочее.
Николь делает приглашающий жест. На ее лице - полное радушие.
- Пожалуйста, входите, - говорит она. - Только прошу вас, мсье, если можно, не будите сестру. Она такая нервная, даже майор Борзиг говорил, что...
Офицер настораживается:
- Вы знаете майора Борзига?
- Конечно, мсье. Майор - наш постоянный клиент. Он собирает старинные издания. И мы припасаем для него самое интересное из наших коллекций. Майор Борзиг бывает у нас в доме.
Офицер насупливается, раздумывает. Кажется, майор Борзиг какая-то персона в штабе. Кроме того, на днях командование еще раз повторило, что не следует восстанавливать французское население против немецкой армии. Ночной обыск в этой лавчонке будет завтра же известен в городе. А что, если там действительно никого не окажется, кроме этой девчонки и ее сестры? Солдаты, конечно, не удержатся, разболтают, сделают из своего командира посмешище для всей комендатуры...
Офицер напускает на себя самый суровый вид.
- Вы можете дать мне слово, что в доме, кроме вас и сестры, нет никого посторонних и что вы никому не открывали дверь?
- Что вы, мсье! - пугается Николь. - Да мы с сестрой, чуть стемнеет, запираемся вот на этот засов и носа не высовываем из нашей конурки! Мы обо большие трусихи, мсье, и вы даже представить себе не можете, как мы благодарны вам за то, что вы охраняете наш покой!
Немец пристально вглядывается в безмятежное личико. Что? Благодарит за охрану? Она в уме, эта девчонка? Или блаженная? Гм... кажется, говорит даже без насмешки?
Он козыряет:
- Отлично, мадемуазель. На первый раз поверю вам на честное слово и не стану осматривать ваше жилье. Зелль, Брюкке, марш!
Солдаты отворачивают от двери.
- Мсье, а кого вы ищете? - спрашивает вдруг Николь. - Ах, простите, я, кажется, задаю бестактный вопрос?
Офицер приостанавливается.
- Нам нечего скрывать, мадемуазель. Разыскиваем двух сбежавших типов, из которых один ранен. Уйти далеко они не могли.
Он снова козыряет и следует за солдатами.
- Спокойной ночи, мсье, - желает ему певучий голос девочки в халате.
Николь закладывает засов, стоит, прислушиваясь к удаляющемуся топоту.
Потом взбегает наверх.
- Так и знала: стоит и трясется! - бросает она Жермен. - Ну, где же наши гости?
- Как тебе удалось избавиться от бошей? - спрашивает, трепеща, Жермен.
- Борзиг помог.
- Как, разве Борзиг вернулся?! - еще больше пугается Жермен.
- Успокойся, его нет. Помогло его имя, - кратко объясняет Николь. Так куда же ты упрятала тех двоих?
- Они у нас в спальне. О Николь, я боюсь, что один умрет. Он весь в крови и без сознания. Боже, что мы тогда будем делать!
- Глупости! Он просто ранен, вот и все! - отрезает Николь. - Погоди, сейчас все выясним.
За четырьмя рядами широких стеллажей, сплошь уставленных старыми книгами, сохраняющими запах кожи и пергамента, - две жилые комнатки сестер: кухня, она же столовая, а при случае и кабинет, и крохотная спаленка.
Когда Николь вошла в спальню, ей в первое мгновение показалось, что комната пуста. Удивленная, она сделала еще шаг и тут, в узком пространстве между двумя деревянными кроватями, увидела обоих "гостей". Один недвижно распростерся на коврике, другой примостился тут же, на корточках, в напряженной и неестественной позе. Он был светловолос, мелкокудряв, с очень розовым и как будто припухшим лицом младенца. Затравленный, подозрительный взгляд его встретился со взглядом девушки.
- Можешь вылезать, они ушли, - сказала Николь. - Я их спровадила. Она нагнулась к лежащему. - Гм!.. Кажется, и вправду дрянная история, пробормотала она. - Ну-ка, любезный блондин, помогите мне поднять вашего дружка. Жермен, берись за ноги, а я поддержу голову.
- Погоди, что ты собираешься делать? - шепнула Жермен.
- В данную минуту положить его на мою кровать.