Лилия
Переехать к Егору? Молчу, разогревая вчерашний суп. У него явно похмелье, так что нужно хорошо поесть. Ощущаю острое желание заботиться об этом мужчине. Никогда раньше подобного не испытывала.
— Лиля? Что скажешь? — Фадеев оказывается сзади, прижимается, обвивает мою талию сильными руками, — хочу тебя постоянно… не могу, я без тебя дурею.
Меня ведет от ощущения, что он рядом. Я так счастлива, что готова прыгать до потолка. Прижимаюсь к его груди, прикрываю глаза.
— Я хотела, чтобы наши отношения шли, как идут, — отвечаю через какое-то время.
— Хочешь самостоятельности? — хрипит он, медленно расстегивая рубашку, которую я нацепила утром.
Признаться, вчера я даже не думала. Увидев своего мужчину лежащим на полу, бросилась к нему. Была готова на всё. Повезло, что он просто напился. Дверь не закрыл даже. Я не узнала всегда собранного и серьезного Егора Фадеева. Вроде бы из нас двоих я более эмоциональна.
А потом просто разделась и улеглась с ним рядом. Ощутив стойкое желание просыпаться на сильной груди Егора, готовить ему завтрак, целовать его сонное лицо. Но нам пока рано съезжаться.
— А я вот тебя хочу, — рычит он, упираясь в мою попку своим членом.
— Утренний стояк? — откидываю голову на его плечо, позволяю ласкать себя.
Егор полностью распахивает рубашку. Прохладный воздух обдает кожу, я вся покрываюсь мурашками. Или это от наполненных утренней страстью касаний?
— Да, у меня всё еще стоит по утрам, — шепчет мужчина, покрывая безумными голодными поцелуями мою шею.
— Егооор… мы же… говорили… — язык заплетается от возбуждения.
Руки Фадеева бродят по моему телу, накрывают груди. Подушечками пальцев он слегка нажимает на соски. Круговыми движениями пускает к низу живота мощные и яркие волны возбуждения.
— Ммм! АААХ! Хорошооо… дааа… — бормочу, теряясь в настойчивых ласках.
Почему так приятно? Мы же говорили о чем-то серьезном? К черту все! Разворачиваюсь, опускаюсь на колени. И не замечала, какая ладная фигура у Егора. Кубики пресса, ни жиринки, широкие плечи и узкий таз. Для мужчины в его возрасте это большая редкость.
— Хулиганка, — рычит он, пока я брожу ладонями по его животу.
Очерчиваю каждый кубик. Облизываю губы раз за разом. Спускаю домашние брюки с мужчины. Он действительно очень большой. Красивый даже. Егор идеален.
— Ммм… — стонет он, пока я сжимаю рукой чувствительные яйца, сбитые в один плотный горячий комок, — Лиля, что же ты со мной делаешь…
Он такой гладкий, выбритый везде. Его приятно касаться. Член Егора даже пахнет отлично. Провожу языком вдоль ствола, ощущая безраздельную власть. Такая крошечная я и огромный мужик. Но он полностью в моих руках. Зависит от меня.
Касаюсь кончиком языка уздечки. Нежно провожу по ней, срывая хриплые стоны с губ мужчины. Мне и самой хочется начать стонать. Ведь никогда в жизни я не испытывала такого кайфа, делая минет.
— Ты вкусный… ммм… очень… — бормочу, заглатывая большую головку, гуляя по ней язычком.
— Блядь… Лиля… к такому меня жизнь не готовила… — чувствую, как мой мужчина дрожит.
— Ты уже готов кончить? Так быстро? — невинно взмахиваю ресницами, глядя на него снизу-вверх.
Его взгляд очень красноречив. Он действительно на грани. Сжимаю кожаные мешочки, ставшие почти твёрдыми. Массирую их.
— Против твоих губ и язычка мне не выстоять… пиздец… ох бляяя… — от грубостей, которые он бормочет, я сильно намокаю.
Между ног неприятно холодит. Там бесстыдно мокро. И пусто. Мучаю, распаляю Фадеева, пока он не подходит к самой грани. Но я чувствую это и не даю ему кончить.
— Вставай, — мужчина ласково поднимает меня, разворачивает, — чувствуешь, что ты натворила?
Сексуальный баритон становится еще ниже, грубее. Он задевает самые темные, порочные струны моего сердца. Ладонь Фадеева накрывает мою киску.
— Такая мокрая… Лиля, ты бесстыжая девчонка… чувствуешь? — он двигается, нарочно создавая больше влажных, порочных звуков, — как хлюпает…
— Да, я мокраяяя… — стону, — войди в меня! Быстрее!
— Ты мучила меня, — шепчет мужчина, поглаживая мои распаленные нижние губки, — теперь моя очередь.
Он подводит свой член к моему лону. Клянусь, я ощущаю его жар! Это просто невероятно хорошо! Так не бывает! Царапаю ногтями столешницу.
— Нагнись, выстави попку, малыш, — приказывает мужчина.
Я выпячиваю ягодицы, призывно кручу ими. Но Егор не спешит входить. Он трется головкой о мои складочки, терзает, издевается. А с моих губ слетают такие порочные звуки!
Я готова умолять… лишь бы он меня наполнил!
Но именно в этот момент Фадеев входит. Грубо. Резко. Распахивая меня на максимум. Затем выходит также быстро. И снова на всю длину врывается.
— Боже… божеее! — прикрываю рот, чтобы не кричать в полный голос, — ах! ДА! ДА! ДА!
— Да? Нравится? — Фадеев сжимает мои бёдра, вколачивается без остановки.
— Дааа! Не останавливайся… прошу…
— Вот так… да… моя нежная девочка… мягкая, сладкая… красивая…
— Егооор! Я… почтииии!
Меня накрывает. Очень быстро, ведь мы так страстно ласкали друг друга. Кричу, сжимаю мужчину собой. Он прижимает меня к своей груди, изливается, стонет. Так глубоко…
Оседаем, чуть не падаем. Ноги дрожат, в голове совершенно пусто.
— Это было… супер… — выдыхаю, восстанавливая дыхание, — а теперь нужно снова греть суп.
— Я сам, малыш, иди в душик, — Егор целует меня.
Спустя десять минут мы уже завтракаем. По телу растекается приятная нега.
— Если ты не готова, — говорит мужчина, берет мою ладонь в большую руку, — я не буду настаивать на переезде. Но подумай, Лиля. Я тебя очень люблю. И не мыслю жизни без твоего в ней присутствия.
— Я тоже, — переплетаю наши пальцы, — но дай мне время. Я хочу жить с тобой, но сначала мне нужно разобраться в том, что мне нужно помимо любви.
— Хорошо, малышка, — он целует тыльную сторону моей руки, — я приму любой твой выбор.
После сладкого утра наступает момент сложных вопросов. Егор убирает посуду, моет. Он не позволяет мне ухаживать за ним. А мне хочется!
— Когда переедешь, купим посудомойку, — заявляет он.
— Егор…
— М?
— Твой отец… ты вчера бормотал и вообще. Он болен, да?
— Смертельно, — коротко отвечает мужчина, — рак у него.
— Понятно.
Эта новость ничего во мне не колышет. Вообще! Вижу, как напрягаются мышцы Егора.
— И он отдал мне компанию, — говорит он после некоторой паузы.
Вот этого я не ожидала совсем! Ведь Олег всегда говорил, что готовит Макса в преемники. А Егор для него — списанный материал. И теперь именно старшему сыну он отдал компанию.
— Неужели на закате жизни в нем проснулась адекватность? — усмехаюсь.
— Он давно уже списал моего брата. По крайней мере, если верить его словам.
— И что ты думаешь делать?
— Мне не нужна империя отца. Я… — он осекается, обдумывает, — должен был уничтожить её.
— Зачем? — не понимаю.
— У меня были договоренности с Исаевым. Определенные. Он помог мне тебя спасти, а я взамен должен убрать его главного конкурента.
— Вот как…
— Не бойся, там нет никакого криминала. Ну если только с подменой трупа и документов. Но купить всё это труда не составило. Исаев уже не бандит, как я понял, от этих дел он отошел.
— И больше ты ничего ему не должен? — взволнованно спрашиваю.
— Нет, наша сделка закроется, когда я передам ему управление компанией. У нас друг на друга нет ничего. Так что разбежимся.
— Это наследие твоего рода, Егор. Уверен, что хочешь его растоптать?
Он усмехается. Подходит сзади и обнимает. Прижимается шершавой щекой.
— Я хочу растоптать всё, что причинило тебе вред, Лиля. Мой отец построил эту империю на костях. Фигурально выражаясь. Скольким людям он жизни сломал — не счесть.
— А как же сотрудники?
Сглатываю образовавшийся в горле ком.
— Твоя мать, брат…
— Маму я заберу. Она сможет до конца своих дней ни в чем себе не отказывать. Брат… он пусть сам свою жизнь строит. Что принадлежит ему, отнимать не стану. Но дальше без поддержки Фадеевых.
— Если ты уверен, — закрываю глаза, — я на твоей стороне.
Дальше наша жизнь течет, как в сказке. Я работаю, набираюсь опыта. Изучаю экологическое законодательство.
Мы с Егором встречаемся. По вечерам ходим в кино, гуляем. Занимаемся любовью везде, где можем, кроме офиса. С огромным трудом держим себя в руках на совещаниях.
Но порой, когда я приношу ему на подпись бумаги, мы целуемся, обнимаемся, ласкаемся. Между нами огромное сексуальное напряжение и мы никак не можем друг другом насытиться.
Так проходит месяц.
Егор регулярно ездит в столицу, чтобы постепенно принимать дела компании. Олег Фадеев сообщил родным о болезни. Естественно, все СМИ просто взрываются. О его трагедии пишут все газеты, журналы. Не только наши, но и иностранные. Мне даже немного жаль старика.
Этим утром я сижу на работе, листаю ленту новостей. Краем уха слышу приближающийся громкий стук каблуков.
— Вот! — передо мной вдруг с грохотом опускается кружка кофе.
— Эм… — поднимаю глаза и вижу Веру.
Она стоит, опершись на мой рабочий стол. В ее глазах, как всегда, недовольство. Делаю глоток. Хороший кофе.
— По какому случаю?
— Я долго думала над твоими словами, — он нагло забирает у Влады, уже ставшей моей подругой, кресло и садится рядом со мной.
— Надо же, — фыркаю.
— И ты права. Я зациклилась на Егоре. Пора заканчивать. Так что… спасибо.
Неужели мои слова возымели эффект?
— Я отдаю его тебе, — заявляет уверенно.
Выгибаю бровь. Так он давно уже мой, Верочка. Делаю ещё глоток кофе, внимательно глядя на эту женщину.
— Ну, я пошла…
— А СТУУУУУЛ?! — стонет ей вслед Влада, затем плюхается рядом, — чего я не знаю, Ксень?
Пожимаю плечами.
— Без понятия.
— Ты сегодня к врачу? Я слышала, ты отпрашивалась.
— Да.
Мне не хочется это обсуждать. Прошел месяц моей новой жизни, и я наконец-то готова идти вперед. И принять тот факт, что никогда не стану матерью детей Егора. Что я могу поделать?
Ненавидеть весь мир? Это не выход. Да, мне до сих пор больно наблюдать за играющими на площадке детишками. Но теперь эта боль не столь острая. Я смирилась и готова строить будущее с учетом того, что не смогу родить.
— Пошли обедать? — зовёт меня Влада, — и ты всё мне расскажешь. Интересно же, чем ты так ведьму нашу осадила.
— Ну пойдем, — беру сумочку, и мы с подругой направляемся в кафе.
— Хм… — осматриваю меню и мне ничего не хочется.
Мало того, любимые блюда вдруг вызывают отвращение. От запаха еды меня уже несколько дней знатно так тошнит. Неужели отравилась?
— Ты чего вся побледнела? — Влада, как всегда, накладывает любимый салат и мясной гуляш.
Но как только запах попадает мне в нос, я зеленею. Выскакиваю из кафе, бегу в туалет. Опустошаю желудок. Господи, за что мне это? Кости ломит, желудок ноет. То ли от голода, то ли от тошноты.
Влада догоняет меня. Кладёт руку мне на лоб.
— Ксень… ты меня прости, но, по-моему, у тебя поднялась температура. Немного, но горячая.
— Ох, — прислоняюсь к раковине, — уже пару дней так.
— Хм, — она прищуривается, — а не беременна ли ты часом?
Мне хочется её ударить. На один короткий миг, но я словно со скалы падаю.
— Я бесплодна, — сдавленно шепчу.
— Ой, прости! Просто эти симптомы… или беременность, или отравление.
— Поеду я, наверное, домой.
Егор всё равно весь день безвылазно на совещаниях. Не буду его беспокоить. Поеду, выпью таблетку и потом позвоню ему.
— Давай. А к врачу? — волнуется Влада.
— Перенесу. Нехорошо мне. Передашь боссу?
— Конечно!
Я иду на выход. На улице становится легче. Живот не так крутит, перед глазами уже не троится. Дыхание выравнивается. Беременна…
Останавливаюсь напротив аптеки. А может ли действительно быть…
— Нет, — одергиваю себя, — я не могу иметь детей. Может, это вообще ложная беременность. Не свихнуться бы на этой почве.
Но сомнение уже завладело мной. Ничего ведь не случится, если я сделаю тест, правда? Ноги сами несут меня в аптеку. Покупаю его и топаю домой. Там долго не могу решиться. Хожу мимо закрытой упаковки, поглядываю на неё. Даже вскрыть воли не хватает.
И ближе к вечеру-таки решаюсь. Иду в туалет и выполняю все манипуляции. Откладываю тест, начинаю заниматься делами по дому, чтобы отвлечься. Но не получается…
Почему я так нервничаю? Не могу ведь… ну не суждено мне стать матерью! Мы и с Максом-то как кролики вечно. Пытались. Долгие годы. А тут прям за неделю с Егором… чудес не бывает.
На негнущихся ногах приближаюсь к столу. Смотрю на тест. Всё тело деревенеет. Руки начинают дрожать, а из глаз льются слёзы.
Ведь я вижу две яркие красные полоски…