Юлия
Так и вышло. Антон нагнал меня на втором этаже.
— Юлия? — мужчина подходит и галантно целует руку. — Вы ослепительны, — обольстительная улыбка.
— Спасибо, — постаралась включить кокетку на полную мощность, хотя уже стала забывать, как это делается.
— Влад — настоящий Цербер, — хохотнул Волошин, предлагая мне бокал шампанского. — Хотя я бы тоже охранял такое сокровище. Превратился в злобного дракона и спрятал в пещере.
— Надеюсь, это шутка, — нервно улыбаюсь. Сейчас нужно идти ва-банк, из-за того что второго шанса может не представиться, да и времени в обрез. — Потому что я устала от тотального контроля. Меня это пугает.
— Громов над вами издевается? — Антон правильно понял намёк.
— Не то чтобы сильно, — тяжело вздыхаю. — Но его агрессивный контроль душит. Я, словно в клетке.
— Почему же не бросите его? — искренне удивляется Волошин.
— Потому что нахожусь в безвыходном положении, — смотрю на мужчину умоляюще. Он должен понять!
И тут вижу Громова, который с каменным лицом идёт в нашу сторону. Дёргаюсь затравленно, но понимаю, что бежать некуда. Я упустила возможность. Антон смотрит за спину, улавливая мой испуг, а потом жестом фокусника забирает у меня бокал с шампанским, как-то странно прислоняясь. В декольте что-то скользит. Визитка! Быстро помогаю ему, подтягивая платья и пряча спасительную карточку как можно глубже.
— О, какие люди! — Антон весело смотрит на Громова. — Стережёшь свою принцессу? — в голосе мужчины и грамма напряжения нет. Он в себе уверен. Влад не может ему ничего сделать. Я выбрала правильно!
— А ты решил позариться на чужое? — шипит Влад. Он в крайней степени бешенства.
— А Юля что, бездушный предмет? Бесправная собственность? Ей даже с людьми разговаривать нельзя? — Антон явно провоцирует Громова. Я же стараюсь слиться с местностью, чтобы гнев Влада не выплеснулся на меня.
— Ты понял о чём я! — уходит от прямого ответа Громов.
— Как не понять… — улыбается Волошин, а потом поворачивается ко мне. — С вами очень интересно вести беседы, Юлия. Воистину вы весьма умная женщина.
Выдавливаю нервную улыбку, наблюдая, как Антон покидает второй этаж.
— Тебя и на минуту нельзя одну оставить?
— Мне запрещено разговаривать с людьми? — отвечаю вопросом на вопрос. — Я твоя рабыня?
— Я же предупреждал насчёт этого бабника.
— Ты считаешь, что я потаскуха какая, и рассматриваю каждого мужика исключительно в сексуальных целях? — меня начинает трясти. — К чему эта нездоровая ревность? Мы просто разговаривали!
— И о чём же?
— О методах лечения рака. Ты ведь не дал нам побеседовать внизу. Вот, столкнувшись в коридоре, решили продолжить разговор. Что в этом страшного или предосудительного?
— Хочешь сказать, что Антон интересуется этой темой? Да в жизни не поверю. Он показушник!
— А ты знаешь всё о его семье? Вдруг он тоже пережил потерю.
Влад хмурится, но ничего не отвечает.
— Я так и не сходила в уборную, — кидаю нервно и быстрым шагом направляюсь к спасительной двери.
В туалете первым делом достаю помятую визитку и надёжно прячу ее в подкладке клатча. Хорошо, что предусмотрительно положила в сумочку булавку. С помощью неё мне удаётся аккуратно отпороть кусочек подкладки, а потом незаметно замаскировать прореху.
Прижимаю холодные ладони к пылающим щекам, чтобы немного успокоиться. Мне удалось провернуть первую часть плана, но как рассказать Волошину о моей ситуации. Плюс ко всему, я не знаю, следит ли за мной Громов. От него можно ожидать подобного. И что в таком случае делать?
Минут через десять раздаётся стук в дверь.
— Юля, с тобой всё в порядке?
— Да-да. Сейчас выйду.
Натянув на лицо максимально непринуждённое выражение, покидаю уборную.
— С тобой точно всё в порядке?
— Да. Просто голова закружилась. От таблеток такое бывает.
Влад подхватывает под локоть и медленно ведёт меня вниз. В большом зале уже началась официальная часть мероприятия. То и дело пространство озаряется десятками вспышек фотокамер, кто-то с трибуны толкает пафосную речь о важности мероприятия, но я думаю лишь о том, как останусь одна и смогу связаться с Антоном. Нельзя терять время. Мужчина явно мной заинтересовался, у него достаточно влияния и денег, чтобы не бояться Громова — это отличная возможность.
Но захочет ли он мне помогать? Ведь выплата по контракту, в связи с нарушением очень внушительная. Тридцать миллионов — ровно столько стоит моя свобода. Даже подумать о разговоре с Волошиным страшно, но я уже настолько низко пала, что смогу ещё раз переступить через гордость ради свободы.
Меня пугает другое. Что если Антон согласится, и я попаду в новую западню? И что будет с Ромой в случае разрыва договора? А если я напрасно думаю о вариантах, и Волошин просто не захочет решать проблемы посторонней для него женщины. Сума огромна. Зачем ему отдавать её? Ради чего?
Я настолько погрузилась в свои тревожные думы, что вздрогнула от повышенного тона Громова.
— Юля!
— А?
— Я сейчас пойду к трибуне. Да что с тобой сегодня такое?
— Непривычно здесь всё. Чувствую себя не в своей тарелке. Устала.
Громов оставляет меня за столиком, идя к месту выступления. Сейчас он толкнёт очередную пафосную речь о необходимости исследований в области раковых заболеваний.
— В детстве я лишился матери, — неожиданно начинает Громов, и я ловлю его взгляд. — То бессилие, которое я тогда ощущал, невозможно передать словами. Его не понять людям, которые не наблюдали как болезнь пожирает любимого человека, а ты ничего не можешь сделать. Смешно, но перед онкологией равны все, как перед богом. У тебя не получится откупиться от болезни, уничтожить, как личного конкурента, — теперь Влад устремляет взгляд в сторону. Понимаю, что он смотрит на Волошина. По спине бегут мурашки, но Антон лишь беззаботно улыбается. Он не мог не понять намёк! — Но знаете, я сегодня разговаривал с одной очень умной женщиной, и она открыла мне глаза на простые истины. Я теперь знаю, в какие исследования стоит вкладывать деньги. Надеюсь, через непродолжительный срок, смогу представить общественности нестандартный метод лечения онкологии. Спасибо за внимание.
Вспышки, тишина в огромном зале, а потом люди взрываются аплодисментами. К нашему столику подходят журналисты, выспрашивая личное интервью. Всем интересно, что задумал Громов, но он умело уходит от объяснений.
— Это то, о чём я думаю? — тихо спрашиваю, кода нас, наконец, оставляют в покое.
— Да. Я хочу собрать команду инакомыслящих учёных. Ты зародила во мне сомнения насчёт методов лечения. Что если решение проблемы, действительно, лежит на поверхности. Просто победить рак — это невыгодно.
— Не думаешь, что вступаешь в опасную игру? Фармакология — это мафия. Ты даже не знаешь, кому придётся противостоять.
— Я справлюсь, — лёгкая усмешка трогает губы Влада. — А сейчас, думаю, нам можно покинуть это помпезное мероприятие. Предлагаю провести время вдвоём. Ты давно не была у меня в гостях.
От этого предложения покрываюсь мурашками. Подсознание пытается сигнализировать об опасности, но деваться мне некуда.