— Я никому тебя не дам обидеть, — шептал Олег неразборчиво, расстегнув куртку девушки. Тая плотно закрыла глаза, приблизив свою голову к голове Олега. Его руки стали нетерпеливыми, залезли под юбку, в которой она была.
Тая не смела ничего сказать, сегодня произошло ещё одно важное событие для них, и для неё в частности — он заступился за неё, кинулся не раздумывая, пострадал, и теперь её сердце беспокоилось от жалости и благодарности к нему. Ей казалось, что её любовь выросла на голову за этот вечер. Ещё она сильно испугалась, увидев, как на него накинулись трое здоровенных парней, и как он лежал на полу — окровавленный, слабый…
Тая ещё крепче обняла Олега и почувствовала, как он расстёгивает её чёрную блузку на молнии, открывая рукам и губам нехитрое телесного цвета бельё. Она задохнулась от знакомых острых ощущений, он поёрзал на ступеньке, заставив сесть на него верхом, ощущения сразу утроились. Тая стала быстро и поверхностно дышать, открыла глаза и увидела его чуть приоткрытые губы. Она стала целовать их, чтобы как-то показать свою страсть. Сняла с него толстую куртку, он лёг на неё, гладя и целуя девушку.
Тая думала, что сердце сейчас выскочит из груди, не было сил дышать. Олег поднял её юбку и стал мягко тянуть за пояс колготок, чтобы снять. Она напряглась, он продолжал тянуть, чуть открыв глаза и с болью глядя на неё.
Девушка закусила губу, встала, сама сняла молча колготки и трусики, и села на него обратно. Олег онемел от такой смелости, на минуту он даже прикрыл глаза, чувствуя, как пот стекает по лбу. Джинсы просто горели от напряжения.
Он полез в карман куртки, чтобы достать оттуда презерватив. Улыбнувшись, тихо произнёс: — Совсем затёрся, бедный.
Они занимались любовью прямо на лестничной площадке, от желания и сдерживаемых вскриков кружилась голова. Олег в эти минуты забыл о боли в лице и на рёбрах, Тая была аккуратна, она всё делала правильно, хотя и было видно — ей нелегко — с момента первого раза прошло много времени, и это, можно сказать, был второй первый раз.
Их секс длился недолго, слишком сильно они хотели этого.
Если бы кто-нибудь стоял на лестнице этажом ниже, то обязательно понял бы, что наверху занимаются любовью. Целуя его жёсткие от горячего дыхания губы, она отдавала ему всю себя, и он знал это.
Позже, немного приподняв девушку, он натянул бельё и застегнул ремень на плоском животе. Рубашка Олега была расстёгнута, из-под неё выглядывала белая футболка, ладони девушки тоже поднимали её, чтобы прикоснуться к сильной молодой груди.
Тая вся была растрёпана, с оголённой грудью, с задравшейся юбкой, трусики и колготки бесформенным кулем лежали рядом. Щёки её раскраснелись, глаза блестели, зацелованные губы ярко алели — Олег с улыбкой замечал, как девушка красива сейчас, в этот момент.
Вдруг этажом ниже распахнулся лифт, из него вышли люди, переговариваясь. Один из голосов был женский, другой мужской. Они явно ругались. Тая и Олег только-только начали приводить одежду в порядок, девушка ещё стояла на его куртке босиком, ступенькой ниже валялись её сапоги.
Парень и девушка переглянулись между собой, стали лихорадочно застёгивать одежду, но на технический этаж уже поднимались, и вся эта картина смущённых и испуганных молодых любовников, ещё не одетых до конца, предстала родителям Олега Роторова.
Отец в ярости сжал зубы, резко остановившись на лестничном пролёте. Мать в светлых узких брюках и тунике песочного цвета с болью во взгляде смотрела на побитого сына и девчонку с голыми ногами, босиком стоящую на куртке сына. Между прочим, стоящую две тысячи долларов, а так небрежно валяющуюся на полу подъезда.
Тая смутно догадывалась, кто это, и слёзы подступили к горлу — ну что они теперь подумают о ней — проститутка — дочь проститутки.
— Папа? Мама? Вы что тут забыли? — попытался разрядить обстановку Олег.
— Нам позвонили из школы, всё рассказали, мы тебя ждали-ждали, — попыталась оправдаться мать, и замолчала, когда на неё холодно взглянул муж.
— Это твоя девушка, Олег? — строго, сильным голосом спросил отец парня.
Тая встретилась взглядом с карими безжалостными глазами, насмешливо и зло оглядывавшими её.
— Ты нас познакомишь?
— Да, это Тая, знакомьтесь, только вы выбрали не совсем удачный момент для этого, — видно было, что Олег совсем не паниковал, наоборот, считал, что родители не правы — непрошено явились на его территорию.
У отца дёрнулась губа от злости и наглости сына. Босоногая девчонка как заворожённая смотрела на него своими диковатыми тёмными глазами, явно нервничая. Он сразу почувствовал в ней нестабильную натуру, которую можно легко сломить.
— Может, ты и не собирался нас знакомить? Тогда извини. В любом случае я думаю, это так. Твои развлечения — это твоё дело. И, надеюсь, никого из них не увидеть в своём доме, понятно? Спускайся домой, мы тебя с матерью ждём, — бросил отец и, не дожидаясь, что ему ответит сын, стал быстро и энергично спускаться по лестнице.
Ира смущённо попыталась улыбнуться девушке, невольно поставив себя на её место — ей стало не по себе. Она молода, неопытна, это было видно по сжатым коленкам и алым щекам, влюбилась в её сына, который ей совсем не пара, и с которым они обязательно расстанутся — придёт время — из-за неравного социального положения. И вот пришли родители в интимный момент, спугнули их и наговорили кучу неприятных вещей. Ира покачала головой. Как бы чего не вышло — опасно всё это — первая любовь и такие сильные чувства.
— Как они узнали? — прошептала слабым голосом Тая.
— Позвонили консьержке и спросили, чёрт! — выругался Олег и посмотрел на побледневшую девушку. — Не так я хотел, чтобы всё было. Ну, ничего, сами виноваты, а что они здесь ещё могли увидеть?
Он рассмеялся: — Хорошо ещё, что не пришли минут пять назад — тогда мы бы их и не заметили.
Тае было не до смеха. Она была уверена, что со знакомством с его родителями, тем более, таким впечатляющим, их отношения станут сходить на нет. Его семья, как только узнает, кто она такая, воспротивится дальнейшим встречам. И как бы Олег ни хорохорился, они его отец и мать.
Девушка оделась, сильно дрожащими руками пытаясь пригладить волосы. Они у неё отросли и теперь лежали на воротнике и ушах. Она хотела отрастить их, чтобы не стричься каждый месяц — лишних денег у неё не было. Сейчас она зачёсывала их за уши, самостоятельно срезая излишки на шее. От этого голова стала пушистой, светлые волосы немного вились, делая лицо ещё нежнее и тоньше.
Олег поднял куртку, отряхнул её и надел: — Пойдём, я провожу тебя, а то мой папик бывает в гневе страшен.
— Может, я всё-таки добегу сама?
— Добежишь — от тамбура до квартиры.
У Даши кошки скребли по сердцу. Рядом шёл её парень, который мог серьёзно пострадать из-за неё. Интересно, а он хотел этого?
— Я бы не хотела, — нечаянно вслух произнесла Дарья, и прикусила губу.
— Чего бы ты не хотела? Надеюсь, не меня?
— Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Так неприятно — с этим Перелётным.
— Ты разве забыла — я изначально стал с тобой гулять, чтобы защитить. Так что Перелётного я не боюсь, не переживай.
Они подходили к её дому, а расставаться девушке не хотелось. Так мало в последнее время они вместе с Мишей — быстрая любовь в холодной комнате, потом он её провожает, и всё. Школа и зачёты много времени отнимали, первое полугодие закончилось — исправление оценок, пересдача, переделывание до позднего вечера и так далее. На друг друга времени не было — учёба требовала усердия и терпения. Теперь всё позади, и в предвкушении новогодних каникул сосало под ложечкой.
Его слова несколько успокоили её, но не до конца. Она слишком хорошо помнила безумные Ванины заявления, что он может изнасиловать её, а ему за это абсолютно ничего не будет.
— Уже поздно — пойдёшь домой или постоим? — спросил он тихим приятным голосом, когда они остановились у подъезда.
— Давай немного постоим, ты не замёрз?
— Замёрз. Может, лучше в подъезде постоим?
Она кивнула: — Пошли, только будем тихо, у нас ругают.
— А ты откуда знаешь? — засмеялся он. — Миловалась уже с кем-то здесь?
Дарья покраснела: — Нет, я слышала, как ругают подростков, которые собираются и курят.
— Ну, мы курить не будем.
Открыв дверь ключом, они зашли в сухой и светлый подъезд.
— На третьем лампочка перегорела, пошли туда? — спросила Даша, чувствуя тёплую руку Миши ладонью.
Они встали на лестничном пролёте возле окна, обнялись и стали целоваться. Даша попыталась расслабиться, не думать о Перелётном, и не смогла — она боялась. За себя, за Мишу — за их всех. Кто знает, во что эти угрозы могут вылиться?