У неё самой было только два романа на стороне за всю их совместную с Антоном жизнь, и то ей хотелось всегда побыстрее от них отделаться. Она не была любительницей острых ощущений. Да, наверное, не было бы и этих связей, если бы не муж. Он своей неверностью толкал её в чужие руки — оба раза это было местью Антону, о которой знала только она, глупенькая молодая обиженная дурочка. К последнему разу пришла мудрость, и она не повторяла больше этих ошибок, после которых хотелось ещё больше рвать себе душу на части.
Мирослав всегда питал к ней слабость, Антон знал об этом и посмеивался. Говорил, что она Миру нравится только за то, что чужая жена. Но Ира так не думала. Она видела внимательные взгляды друга Антона — они совсем не походили на простое желание чужого. Это было большее чувство, но насколько, она не решалась узнать.
— Здравствуй, Мирослав, — устало проговорила она в трубку как-то вечером накануне выходных, на которых она и не надеялась увидеть Антона дома. Он был чем-то сильно озабочен, Ира хотела знать, чем. И как поступить ей.
— Да, это я, спасибо, что узнал. Мне нужно встретиться с тобой, можно? Спасибо.
Мужчина, возможно, отменил все свои встречи и ужины ради неё, он был очень занятой человек, и тут же приехал в маленькое кафе на углу Буденовского и Кировского. Ира его уже там ждала.
— Здравствуй. Как ты хороша! — восторженно, но очень тихо произнёс золотоволосый блондин с яркими синими глазами. Эти глаза напоминали женщине Олега, но лишь потому, что она сильно скучала по сыну. Родственником Мирослав их семье не был.
Он сел рядом с ней, положив укороченное пальто на соседнее сиденье.
— Спасибо.
— Что ты хотела? Что-то случилось? Ты нечасто вот так звонишь, я не знаю, что и думать, — мужчина улыбнулся, но глаза его оставались холодными. Насколько помнила Ирина, они никогда не улыбались, и ей было сложно представить, что могло бы заставить его глаза потеплеть. У него была молодая жена, совсем маленький ребёнок — дочь Татьяна, и старший сын — Владислав, на год младше Олега — от первой покойной жены.
— Мирослав, я действительно нечасто прошу тебя, и мучаюсь уже полгода. Пожалуйста, скажи, что происходит с Антоном. Мне он ничего не говорит. И что делать, я не знаю. Он же загонит себя в больницу! — её голос в отчаянии сорвался, и женщина замолчала.
Изящно поднеся носовой платок к носу, она опустила голову.
То, как она была одета, макияж, причёска — даже в такой критической ситуации Ирина Роторова могла преподать урок любой женщине о том, как нужно выглядеть и оставаться дамой.
— Не волнуйся, он просто переживает за сына. Все мы думаем за своих детей, ты же знаешь.
Ирина вскинула голову и чуть прищурилась, внимательно глядя на зрелого, но всё ещё очень красивого мужчину.
— Не щади меня, Мир, я хочу знать правду.
Он отвёл глаза и кивнул.
— Антон боится, что Олег бросит учёбу в штатах из-за девушки. Та его будто приворожила, он рвётся сюда… А недавно выяснилось, что они тайно расписались в Загсе, — Мирослав с сожалением взглянул на удивлённую женщину. — Теперь у тебя есть невестка, и Антон хочет аннулировать брак. Тебя он не хотел расстраивать. Но это не так-то просто оказалось, девушка против и Олег тоже.
Он закончил говорить и откинулся на резную спинку стула. Лицо было мрачным.
— Я знала о Тае, но думала, что расстояние разлучит их, — задумчиво произнесла Ирина. — Значит, их чувства оказались сильнее, чем мы думали.
— Знаешь, я понимаю Антона, наши сыновья ещё слишком молоды, чтобы привязывать себя к женщине, тем более, такой. Она ведь из неблагополучной семьи? Мать проститутка, дед психически ненормален…
Женщина подняла ладонь, останавливая его: — Мой сын отлично знает её, она хорошая девушка. Только ей не повезло с родственниками.
Мирослав вскинул широкие брови, его синие глаза вспыхнули: — Ты, правда, так считаешь? Ты видела её?
— Да, я уверена. И почти не удивлена поступком сына, тем, что он женился. С самого начала я чувствовала, что Антон зря теряет время, пытаясь разлучить их.
Мирослав кивнул официанту, принёсшему кофе, чуть отстранился, чтобы тот его поставил на маленький столик, и снова приблизился к Ирине, прекрасной блондинке с синими глазами, цвет и разрез которых она передала единственному сыну.
— И что же, по-твоему, просто спокойно наблюдать, как 18-19-летний сын женится бог знает на ком?
Ирина отпила из крохотной чашки и улыбнулась.
— Если ты вспомнишь, я тоже — бог знает кто. Антон взял меня из необеспеченной семьи, живущей за 300 километров от Ростова, я работала в его фирме и старалась изо всех сил угодить шефу. И жила в съёмной комнатушке у бабушки на Западном.
— Ты — совсем другое дело…
— Нет, — перебила она, — я то же самое. Таисия Синёва сильнее пострадала, жизнь её побила уже к семнадцати годам, но Олег разглядел в ней что-то…
Мирослав улыбнулся и взял узкую загорелую ладонь женщины, стукнулись друг о друга кольца, надетые на длинные пальцы.
— Я всегда думал, что ты — очень романтичная женщина. Только подумай, сын довольно обеспеченного отца влюбляется в юную бедную девчушку, она в него тоже предположим. Родители его против. Это только сильнее подхлёстывает чувства.
— Да, — медленно кивнула она, — тем более что может сделать Антон?
Взгляд у мужчины разом потух и сделался напряжённым.
— Может. Девчонка слабовата морально, она скоро сама откажется от Олега, стоит только хорошенько надавить или запугать.
Ирина сжала в кулак ладонь, которую держал Мирослав: — Неужели он опустился до такого? Он что-то уже сделал девочке?
— Её отчислят из ВУЗа за распространение и употребление наркотиков. Документы по этому поводу уже собираются. Меня он просил помочь со справками из лабораторий.
Женщина прикрыла глаза правой ладонью, на которой сверкнуло обручальное кольцо с крупным бриллиантом.
— Не делай этого, Мирослав. Я прошу тебя. А это не так часто происходит.
Он отвёл глаза, всё ещё держа ладонь жены друга. На его лице явно читалась борьба моральных установок, синие глаза потемнели.
— Хорошо, раз тебе так её жаль, но ты кое-что должна мне пообещать. Никогда не говорить об этом Антону и… поужинать со мной завтра в «Орландо Лацци».
Улыбка осветила её лицо, озорство блеснуло в глазах: — И об этом мне лучше не рассказывать Антону?
— Если ты хочешь, чтобы наша дружба сохранилась, а семьи существовали дальше.
Тая готовилась к последнему экзамену, когда приехала мама. Она давно никому не открывала просто так входную дверь, без предупредительного звонка по мобильному, и поэтому когда стали стучать в дверь квартиры, перестав звонить возле тамбура, девушка посмотрела в глазок.
На пороге стояла её размалёванная, постаревшая мать — Жанна Синёва. Тая мгновенно ощутила, как пол уходит из-под ног, горло неприятно сдавило. Девушка так давно не видела её, что первой мыслью было — не отпирать дверь. Но руки будто сами поднялись и повернули ключ.
— Ты что, оглохла, что ли? — это было вместо приветствия. Оттолкнув девушку в сторону, в коридор ввалилась грубо накрашенная, обесцвеченная женщина лет пятидесяти. На самом деле ей не было и сорока.
— Чё у тебя тут творится? Где отец? Ты его в психушку засадила? — продолжила женщина, стаскивая босоножки и откидывая от одутловатого лица тонкие сухие волосы.
— Он напал на меня с ножом, — тихо произнесла Тая, не поднимая головы от дешёвых серебристых босоножек матери.
— Довела, — укоризненно покачала головой женщина и прошла в комнату, плюхнув пыльную сумку на пороге. — Он говорил мне, что ты тут обворовывала его, хахаля завела. Да?
Тая, наконец, смогла поднять голову и тяжело вздохнула.