— На лестнице. Сижу, твою мать, отдыхаю, — Тая взъерошила волосы, чтобы они быстрее высохли. Холод всё никак не отпускал её, просто она меньше стала замечать его оттого, что пьянела. — Он считает, что я ему жить не даю, гонит меня из дому, я и сижу.
— А потом? Дай угадаю — заходишь, когда он спит? — на её кивок Олег зло хмыкнул. — Вот мудак. А ты в органы опеки пожалуйся.
Тая махнула рукой: — Не хочу, чтобы он меня прибил. Дурной он бывает, а иногда ничего, хожу спокойно по квартире, убираю, есть готовлю — нормально. Даже пеку что-нибудь.
Она глубоко вздохнула, опустив голову на руки, обхватив ими мокрые ноги в джинсах.
— Да уж, ну и житуха у тебя, — протянул Олег. — Слушай, давай я к тебе поближе подсяду, всё теплее будет, куртка моя пригодится обоим.
Она ничего не ответила, недоверчиво глядя на него, нечасто ей предлагали помощь.
— Ты так и не согрелась? — спросил он, обнимая Таины заиндевевшие плечи одной рукой, распахивая куртку и пытаясь укрыть её. Девушка была настолько тоненькой, что они поместились без труда.
Тая не могла больше терпеть этот адский холод, поэтому просто приняла всё, как есть на данный момент. В другой ситуации она никогда бы так не прижалась к Роторову, не доверилась бы ему. А сейчас ей стало тепло, и это главное.
— На, затянись пару раз, станет легче, правда, — протянул он ей сигарету.
Тая неумело взяла её двумя пальцами и закашлялась.
— Ты такая худенькая, это потому, что так живёшь, да? У родного деда, как собачонка.
Она издала непонятный звук-всхлип и засмеялась: — Это точно. Ты бы видел, где я сплю — на кухне между разделочным столом и холодильником. Прямо на полу. Не знаю, зачем это тебе всё говорю, странное место и время — всё странное.
— Да, точно, ты права. Раньше мне было по барабану, кто ты. Но сегодня я захотел как-то узнать тебя, понимаешь? — вдруг проникновенно произнёс он. Именно эти мысли и были у него в голове, только они сейчас очень красиво оформлялись в речь.
— Правда? Хочешь узнать меня? — отрывисто, смело проговорила она. Тая повернула голову налево и посмотрела ему прямо в глаза. Их лица находились настолько близко, что было слышно дыхание друг друга.
— Хочу, очень.
Губы девушки дёрнулись, она отвернулась, пряча слёзы: — Врёшь ты. Зачем я тебе? Тебе просто всё приелось, а я подвернулась. Если бы твои друзья не придумали этой шутки — оставить нас здесь, ничего бы не было.
Олег сильнее прижал её плечи к себе: — Перестань, я серьёзно говорю. Ты интересная девчонка, мне хотелось бы тебя узнать. Просто раньше…
— Раньше ты знал только слухи обо мне, так? Что мама моя продавала меня педофилам. Что издевалась надо мной, и меня лечили психиатры. Это всё правда, Олег. Теперь я тебе интересна?
— Извини, я не хотел, чтобы ты так меня понимала. Твои родители уроды, что ещё скажешь? — его красивое лицо потемнело. — Я другое имел в виду, тебя саму. Кто ты, чем увлекаешься… Ну и всё такое.
Тая растерялась и насторожилась одновременно от его слов. Никто ещё не проявлял к ней такого интереса и открыто не говорил об этом. Наверное, они уже пьяны.
— Ты это имел в виду? А почему же тогда все — и в школе, и везде, только и ненавидят меня. За что? Что я сделала? Что я сделала своей маме, вам, одноклассникам? — голос её затих, и девушка зарыдала.
Олег чувствовал, что она сорвалась, что он присутствует при каком-то важном событии, грязь из души вышла, она очистилась через слёзы. И то, что это произошло перед ним — тоже имело значение. Ему стало не по себе. Тревожно. Ощущение, что его жизнь после этого не будет прежней после этого вечера.
Тая долго плакала, а он гладил её по спине под курткой.
В прошлом месяце отец подарил к восемнадцатилетию Ване «Мазду 6» тёмно-синего цвета. Парень очень гордился машиной, намывал почти каждый день. Денис завидовал ему, Олег тоже. Отцы им сказали, что только к окончанию школы может быть подумают.
На переднем сиденье рядом с Ваней сидела Даша, вся вымокшая, запыхавшаяся. Они только что отвезли Марину домой, проводили до квартиры и вернулись обратно, поймав на себя литров пять воды даже под зонтом.
— Ну что, может, махнём куда-нибудь в кафе, клуб, поехали обратно к Олегу, будем там хозяевами?
Даша покачала головой: — Мне дома и так влетит, очень уж поздно, три часа. Я только из-за Марины осталась.
— А из-за меня?
— Нет, Ваня, в другой раз. Отвези меня домой.
Ваня смотрел перед собой через лобовое стекло на сплошные потоки дождя и начинал злиться.
— Хочешь, я покажу тебе кое-что классное? — вдруг загорелся он и сорвал машину с места.
Даша испугалась не на шутку, его лицо было настолько непроницаемое, что ей показалось — он не слышит её.
Они приехали обратно на квартиру к Олегу, стояли перед подъездом.
— Нет, Ваня, пожалуйста, отвези меня домой, я никуда не пойду.
Он повернулся к ней, восхищённо глядя на мокрые волосы девушки, она сейчас была невероятно сексуальная.
— Ну, давай посидим, послушаем музыку, радио. Тебе что нравится?
Даша замолчала и отвернулась. Выйти из машины ей не хотелось, слишком сильный был дождь. Ваня включил ночную программу радио.
— Я люблю немного того, немного этого. А ты?
Даша нахмурилась, сжав пальцами сумочку: — Вань, я прошу тебя, поехали. Уже поздно.
— Ночь ещё вся впереди, девчонка, — усмехнулся он, подмигивая ей.
Она покачала головой, а он вплотную приблизил своё лицо: — А целовалась ты сладко, мне понравилось. А тебе?
Девушка оттолкнула его: — Для тебя что, всё начинается и заканчивается не выше пояса? Только секс и секс?
— И ещё, ещё секса! — выкрикнул он. — Разреши мне, я покажу это тебе!
— Для меня не всё так примитивно, я хочу хотя бы узнать человека, а тебя я не знаю. И ты меня не знаешь, но тебе, похоже, всё равно.
— С чего это ты взяла, что я тебя не знаю? — вдруг зло усмехнулся он. — Да таких сучек полно. Сначала дразнят, а потом корчат из себя невинность.
Даша попыталась отодвинуться подальше от Вани к двери, ей вдруг стало страшно от интонаций его голоса и выражения лица. Без очков она плохо видела, и тут же полезла за ними в сумочку, чтобы видеть мир чётче.
— Я тебя не дразнила, — сказала она, цепляя очки на нос. — Ты поцеловал меня, вот и всё.
Ваня жёстко улыбался: — Если я сейчас тебя трахну, мне ничего не будет, спорим?
Она покачала головой, спокойно говоря: — Не надо, просто отвези меня домой, и всё.