По интонации уже догадываюсь, кто-то наблюдательный поблизости. Оборачиваюсь. Так и есть. К нам торопится Михаил.
— Ну что, вы будете? — еще на расстоянии спрашивает.
— У нас дела, вряд ли успеем, — за двоих дает отговорку Кирилл, крепче сжимая мою ладонь.
Знак не понимаю. Я же не знаю, где нужно быть, и о чем вообще речь?
— Значит, вся семья приедет, а младший брат опять, как третий рог барана застрял в одном месте, — возмущается Михаил. — Моя жена в честь нас даже назвала выставку. Наша фамилия будет при входе висеть.
— Если бы там твоя голова висела, тогда бы я обязательно заглянул, — как обычно, босс подкалывает брата.
— Вика, я понимаю, что раньше Кирилл не ходил к нам на выставки. Но теперь же вы вместе, вот и зайдите на пару часиков.
Это тех часиков, которые я выпрашивала на передышку?
Бельские вообще хоть иногда сидят без дела?!
Я бы посидела, так они не дают…
— Если не придете, тогда я репортерам скажу, что мой брат в тюрьме по подозрению в краже дырявых носков и дешевого мыла, — Михаил переходит к угрозам.
— Почему не в краже банка? — возражает Кирилл. — Давай так… Я украл картину из музея стоимостью в триллион!
— Нет, носки и мыло. Опозорю на всю страну!
Отходим с Кириллом на несколько шагов, совещаемся. Босс не хочет становиться мелким воришкой носков и мыла. Да и мне уже неудобно перед Михаилом и его женой. Нормально общались в доме старших Бельских. Надо бы поддержать, а то заподозрят, гляди, что мы не влюбленные, которых тянет шататься среди странных картин.
Соглашаемся и едем на выставку. Вечерок начинается не по плану…
Глава 32
Кирилл
Затащить меня на выставку давно пытался старший брат. Вот приедем, засветимся в паре, чтобы не возникало сомнений в серьезности наших отношений, и слиняем по-быстрому. Я все еще хочу получить свой пирог. Без массажа, правда, но долго Виктория не продержится.
У меня уже появилась горящая четкая цель. Не дать ей превратиться в монашку. Все эти рассуждения помощницы — оставила в прошлом мужчин. Э, нет! Я живу в настоящем, и мой Меч желает только ее получить. Чем скорее, тем лучше, понятное дело.
На выставке Виктория задумчиво рассматривает картины, иногда даже вздрагивает от недоумения.
— Не пойму, здесь скамейка кривая висит на крючке или кусок черепицы? — спрашивает тихонько.
— Ерунда какая-то, — и вникать не хочу в странную мазню жены брата. — Вот еще одна загадка, — подходим с умным видом к следующей. — Какого перца на дереве растут щупальца краба? Где такое видано, блин? На той, что справа, вообще одна розовая мочалка.
— Да? А я думала, что это язык.
— Значит, Мишкин, — смеюсь я.
— Тише-тише, Кирилл. А то все подумают, что мы далеки от искусства, — Виктория хихикает и прикрывается.
Возле нас собираются люди, они не смеются, ищут в картинах глубокий философский смысл. Восхищаются даже. Пробую и я посмотреть по-другому. Щупальца, мочалка, скамейка. Бредятина чистой воды. Только психи в них ищут великую тайну.
— Как вам мои последние работы? — Юля, жена брата, подходит к нам.
— Оч-чень впечатляют, — бормочу я, раздумывая, под чем она пишет такие шедевры.
И больше всего меня беспокоит, что нашу фамилия засветила на выставке. Вот зачем опозорила, спрашивается?!
Вика более многословно расхваливает. Называет картины загадочными и чудесными. Ну да, так и есть. Чудо-юдо несусветное, я бы такую красоту и в гараже не повесил.
Вдобавок заехали ненадолго родители. Репортеры ослепили вспышкой правый глаз. Но я не унываю, даю волю рукам обнимать неприступную девушку. На публике шипеть она не станет. Прижимаю к себе крепче, даю привыкать. Носом зарываюсь в ее шелковистые волосы, как же она вкусно пахнет… Так бы и съел вместо всех пирогов.
— Кирилл, кажется, мы выглядим странно. На выставке никто не обнимается, — не сразу, но Виктория очнулась.
— Просто они не настолько впечатленные, бродят туда-сюда с кислыми минами, — провожу по залу глазами. — Черт! Его тоже сюда принесло!
— А? Думаешь, что и я? Какого приперся? — прямо с языка снимает Алекс, появившийся в нашем фан-клубе бредовых картин.
Виктория ловко выскальзывает из моей обнимающей руки, блузку поправляет. Хм-м… зачем она это сделала? Срочно захотелось поставить на ней именную печать. Не просто принадлежности какого-то из Бельских, а конкретно К.А. — то есть, моя, и пошли все остальные Бельские, типа Алекса, в задницу.
— Тебе тоже угрожали носками и мылом? — предполагаю я.
— Не-а, мне прислали с угрозой черновик объявления, что я раздаю пенсионерам даром машины, — фыркает Алекс, скосившись на мимо проходящего Мишу. — Но как-то скучно у вас. Где обещанный фуршет? Где мексиканские устрицы?
— Я тоже искал, нашел только воду и сок.
— Мы с Викой поищем, а ты пока полюбуйся, — Алекс подходит к моей помощнице ближе. — Кстати, на этой картине большое сходство с тобой, — показывает на голову барана.
— Чего? Твое фото вообще в центре зала висит, — машу туда, где изображена козлиная морда.
Алекс на это хохочет, и бесит, как нагло разглядывает мою помощницу.
— Мы уже привлекли внимание всех посетителей выставки, — Виктория, смущаясь, прикладывает ладошки к щекам. — Я пойду выпью воды, в горле пересохло от впечатлений. Не буду вас отвлекать от искусства. Вдруг еще что-то найдете похожее.
Виктория быстро отходит.
И я не жду, что Алекс меня опередит. Делаю шаг от картин, собираясь присоединиться к фиктивной невесте. Как вдруг, расталкивая посетителей, на меня несется блондинистый ураган в лице бывшей любовницы.
— Кири-илл! Котик мой! — орет сумасшедшая Камилла, подбегая ко мне. — Я соскучилась! Приехала на выставку, и надеялась, что мы с тобой встретимся. Так и случилось!
Вот мне еще бывшей здесь не хватало.
— Камилла, не ори. Зачем ты преследуешь меня? — строго спрашиваю.
— Ну почему сразу преследуешь, я выставки не пропускаю. Разе не помнишь, как я люблю появляться на светских тусовках и продумывать образы? — она обиженно пухлые губы надула.
Ангельский образ Камиллы во всем белом, мне сейчас, как до картин жены брата. Но то что она любит выставки, вполне объяснимо, надеется на них подцепить богатого мужика.