— Кексик, у Мармеладки появилось свободное окно в обучении на следующие выходные. Так что, раз уж ты устроилась на работу и живешь вдали от мудака, мы хотим навестить тебя. Может быть, погостим неделю.
Я улыбнулась, села на кровать и откашлялась, прежде чем сказать:
— С удовольствием, папа. Вы оба можете остаться здесь со мной. Здесь достаточно места.
— Ты звучишь, словно подбитая собака.
Я рассмеялась. Папа никогда не отличался тонкостью. После очередного приступа кашля я ответила:
— Хорошо, что сегодня пятница, и я могу провести ее, выздоравливая. — На самом деле, мистер Джексон отправил меня в квартиру ранее, потому что люди беспокоились, что я заражу их гриппом.
— Обязательно отдохни, Кексик.
— Обязательно, папа, и я даже собираюсь принять какое-нибудь лекарство от кашля.
Папа присвистнул.
— Ты уверена, что это хорошая идея?
Я хихикнула.
— Я в своей комнате одна, и именно там останусь до конца ночи. Уверена, что ничего не может пойти не так.
— Хм, может, стоит запереться, для полной уверенности.
Итак, каждый раз, когда принимала лекарство от кашля, я немного сходила с ума. Это превращало меня в пьяную, счастливую Кензи.
Тем не менее, у меня была свободная ночь. Дилан сказал, что может зайти с супом, если у него будет время, но я предупредила его не делать этого. Не хотела, чтобы кто-то еще заболел.
— Я приму все меры предосторожности. Не волнуйся.
— Ты помнишь, когда пила сироп в последний раз?
Вздохнув, я кивнула. Не то чтобы папа мог это увидеть, поэтому я ответил:
— Да.
— И где я тебя нашел? — его голос стал легким от юмора.
— На улице, точнее, поющей и танцующей посреди улицы.
— Верно, а потом ты возомнила себя непобедимой и захотела сразиться с любой машиной, которая ехала по нашей улице. На следующий день, после того, как несколько фотографий попали в местную газету, ты жаловалась на то, что унаследовала эту черту от своей матери.
— К счастью, я давно так не болела. К тому же, думаю, что нахожусь в правильном месте, чтобы принять лекарство, поскольку оно очень охраняется. Я уверена, что один из охранников поймает меня, если я попытаюсь сбежать.
— Я бы предупредил их, на всякий случай.
— Я могла уже перерасти эту аллергию.
— Кексик. — Папа хихикнул. — Отдохни немного. Пока, но не навсегда.
— Пока, папа.
— И еще, я буду следить за завтрашним выпуском газет. — Он засмеялся.
— Папа. — Простонала я, но он уже повесил трубку. Я улыбнулась и положила свой телефон на кровать. Даже если я чувствовала себя паршиво, разговор с папой всегда успокаивал меня.
Это была изнурительная пара недель, поэтому я, вероятно, и стала подавленной и больной. Не помогло и то, что на прошлой неделе мы обедали в присутствии больной Ангелии. Я была уверена, что она распространила вирус по всему кафетерию своими приступами кашля. Это могло быть еще одной причиной, почему Грейсон отправил меня домой пораньше, после того, как увидел, что я почти выкашляла свои легкие. На его лице появилось странное выражение, и он приказал мне подняться наверх.
Между нами все вернулось к тому, что было, когда я только начала работать. Больше не было болтовни на кухне, затянувшихся взглядов, и я знала, что во многом виновата в этом. Потому что в тот день, когда он меня разозлил, я все-таки пошла и купила мини-холодильник для своей комнаты. Завтракала в гостиной рядом с моей комнатой. И готовила ужин, как только заканчивала работу, зная, что он все еще будет занят. Я видела его только на работе.
Думала, что это к лучшему. Я запуталась в своих чувствах к нему, а главное, не хотела, чтобы мои развратные фантазии угрожали работе.
Именно поэтому я зашла в интернет и заказала фиолетовый вибратор чудовищного размера. Посылка должна была прийти в любой день, и компания обещала конфиденциальность, так что я была уверена, что изображения членов и зажимов для сосков не украсят посылку.
В конце первой недели он вызвал меня в свой кабинет.
Я встала перед его столом и сказала:
— Да, мистер Джексон?
— Могу я узнать, почему ты не завтракаешь?
Я напряглась, но честно ответила:
— Я завтракаю.
— Забавно, но я не видел, чтобы ты это делала. Не хочу, чтобы ты поддалась на эти глупости и пропускала приемы пищи.
Я сузила глаза.
— Я не делаю глупостей. Ем в своей гостиной те продукты, которые имеются в холодильнике в моей комнате.
Его глаза вспыхнули.
— У тебя есть холодильник в комнате?
— Да.
— Почему?
Положив руки на бедра, я огрызнулась:
— Потому что мне было бы неприятно, если бы возник личный вопрос, и вам пришлось бы вмешаться, даже если я никогда вас об этом не просила, а затем бы меня отчитали за это, как непослушного ребенка. Я также не думаю, что вы захотите, чтобы такой глупый человек был рядом с вами.
Он вздохнул, провел рукой по лицу и произнес мое имя:
— Кензи.
— Есть что-нибудь еще, мистер Джексон?
Я знала, что веду себя по-детски, но не могла, не могла позволить другому мужчине обойти меня. Возможно, ему было стыдно за то, как он себя вел, но так тому и быть. Только он ни разу не извинился. Мистер Джексон и я были лучше, как работодатель и работник… а не как друзья, которые болтали, пили вместе кофе. Как бы сильно мне этого не хватало.
Позже, в тот же день, когда вернулась к своему столу, я услышала два мужских голоса в кабинете мистера Джексона, кричащих друг на друга. Я не могла разобрать слов, но они казались грубыми только из-за того шума, что производили.
Когда Дилан вышел, захлопнув за собой дверь, мои глаза расширились, и я прошептала:
— Ты в порядке? — я не могла отделаться от мысли, что имела какое-то отношение к ссоре братьев. В конце концов, всего несколько дней назад я рассказала Дилану о том, что произошло с Робертом, а затем с Грейсоном.
Он наклонился и поцеловал меня в щеку.
— Все хорошо, милая. Это было связано с развитием недвижимости. — Дилан уже говорил со мной о том, что ему нужно собраться с силами, и он считал, что покупка, строительство и продажа земли — это то, что нужно. Я догадалась, что его брат был не в восторге от этого. Грейсон всегда думал, что Дилан вернется к пению. Хотя это было то, чего Дилан никогда бы не сделал. Он говорил, что в молодые годы уже достаточно нагулялся и покончил с этой сценой.
— Не похоже, чтобы Грейсон был готов к этому.
Он улыбнулся.
— Не волнуйся, он придет в себя. Мне нужно идти. Мы по-прежнему ужинаем завтра вечером?
— Определенно.
Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих мыслей, я вошла в ванную и взяла бутылочку с лекарством от кашля с тумбочки над раковиной. Налив нужное количество в прилагаемый мерный стаканчик, я помолилась о том, чтобы «все прошло без осложнений», и проглотила лекарство.
***
— Кензи, пожалуйста, не снимай одежду, — умолял Дилан… я даже не представляла, сколько раз.
— Мое тело болит. Я ненавижу болеть, Дилан. Но я люблю тебя. Ты знаешь об этом? Ты мой самый лучший друг на всем белом свете. — Я повалила его на кровать и крепко обняла.
— Скажи мне еще раз, что ты приняла? — хихикнул он из-под меня.
— Просто немного лекарства от кашля. — Внезапно сев, я задохнулась. — Боже мой. Это сработало. Я больше не кашляю.
— У тебя был приступ всего пять минут назад, милая, — заметил Дилан, присев рядом со мной на край кровати.
Повернувшись к нему, я высоко подняла брови и спросила:
— Правда? — я не могла вспомнить. Все, что я знала, это то, что чувствовала себя прекрасно. Кроме того, что мне было чертовски жарко.
Рука Дилана легла на мою.
— Не снимай свой топ, — почти прорычал он.
— Но мне жарко.
— Напомни мне, чтобы я никогда не заходил к тебе, когда ты под кайфом.
— Я не под кайфом. Я классная, — подбодрила я, а потом застонала, когда руки Дилана погладили мои плечи. — Это так приятно. — Сказала я ему.
— Господи, — пробормотал он и остановился.
— Нет! — воскликнула я. — Еще, пожалуйста. Пожалуйста, с пенисом сверху. — Я согнулась от смеха. Потом остановилась. — Пенис. Пе-нис. Член. Член. Мясная палочка.
— Кензи, что, мать твою, ты делаешь?
— Сижу на полу между твоих ног, чтобы ты мог делать мне массаж.
— А все эти разговоры о пенисе?
Фыркнув, я объяснила:
— Мне просто показалось, что это слово смешно звучит из моего рта. Как вагина, киска, задница, попка, мясной кошелек. О, да, вот здесь.
Руки Дилана разминали мои плечи, и это было потрясающее ощущение.
— Кензи, — крикнул Дилан. — Прекрати пытаться снять с себя одежду, черт возьми.
— Только мой топ, пожалуйста.
— Нет.
— Дилан, — заскулила я и быстро наклонилась вперед, стянув с себя топ, а затем расстегнув лифчик.
— Твою мать. Ты сказала «топ», а я этого не хотел. Теперь ты сняла и лифчик.
Я подняла лифчик, покрутила его на пальце, а затем бросила его в другой конец комнаты со словами «ю-ху-ху». Сев обратно, я сказала:
— Ну вот, так лучше, теперь продолжай, раб. — Взглянув на него, я заметила, что он не смотрит вниз, но его руки все равно легли на мои плечи и начали массировать. — Женское тело тебя оскорбляет?
— Нет.
— Сиськи действительно похожи на яйца, только больше и менее волосатые. Как они могут тебе не нравиться, даже если ты не любишь женщин? — я схватила свою грудь и сжала. — Думаю, я могла бы поласкать женские сиськи другой женщины. Ну, может быть, только их сиськи.
— Ради Бога, пожалуйста, перестань говорить.
Вздохнув, я кивнула.
— Хорошо, но только если ты будешь продолжать.
— Хорошо. — Это было вырвано сквозь стиснутые зубы, или, по крайней мере, так показалось.
Я начала напевать мелодию песни Келис «Молочный коктейль», пока руки Дилана не переместились ниже по моей спине, вырвав у меня стон. — Дилан, это потрясающее ощущение.
В этот момент дверь моей спальни распахнулась, ударившись о стену за ней. Я закричала, вскочила с пола, прижав руки к сердцу, чтобы остановить его.
— Что, блядь, здесь происходит? — прорычал Грейсон. Я зачарованно наблюдала за тем, как его глаза метались по комнате: на кровать, на брата, на меня, снова на брата, где они потемнели, а потом снова на меня, где они расширились.
— Закрой эту чертову дверь, — крикнул Дилан. Он встал с кровати и побежал к двери, быстро закрыв ее. — Иначе она сбежит, идиот.
— Скажи мне, почему я не должен тебя убить? — потребовал Грейсон у Дилана, а затем толкнул его.
— О, ура. Грейсон здесь, — воскликнула я, подняв руки вверх, чтобы помахать ими.
— Она пьяна?
— На гребаном лекарстве от кашля. — Дилан вздохнул. — Кензи. Повернись, черт возьми, лицом к стене.
Я перестала танцевать и положила руки на бедра. Сузив глаза, я спросила:
— Почему? Только потому, что ты гей, а мои сиськи…
— Ты сказал ей, что ты гей? — прозвучало так громко, что мне пришлось заткнуть уши.
Дилан подошел ко мне, по пути подхватив мою футболку, которую он натянул мне на голову, просунув мои руки через отверстия.
— Я должен был что-то предпринять. Она вела себя со мной так настороженно, во всем. Я запаниковал. Женщины чувствуют себя комфортно рядом с геями.
— Дилан и Грейсон — братья. Горячие братья, один гей, другой нет. Один мой босс, а другой нет, — пела я, покачиваясь в такт собственным ритмам.
— Гребаный ад, — услышала я ворчание Грейсона. — Неудивительно, что ее нет на званом ужине…
— Там вечеринка? — воскликнула я. — Ура!
— Черт, — огрызнулся Дилан. Он попытался схватить меня, но я сделала великолепный поворот и обошла его. — Хватай ее, — крикнул Дилан.
Я откинула голову назад и рассмеялась. Я была рада присоединиться к вечеринке. Только тогда что-то твердое и прочное обхватило меня за талию, и я уперлась в крепкую стену. Оглянувшись назад, я увидела, что моя стена на самом деле была моим боссом.
— Привет, Грейсон. Что ты здесь делаешь?
Его губы подергивались.
Я ухмыльнулась и сказала:
— Мне нравится, когда твои губы так делают. Это мило.
Его бровь приподнялась.
— Мило?
— И еще мне нравится, когда ты делаешь так. Поднимаешь одну бровь, как будто ты супермен, весь такой сильный и могучий. — Медленно, я повернулась в его объятиях. — Подожди одну минуту. Ты меня раздражаешь, ты, большой босс… начальник. — Я подняла на него глаза.
Его губы снова дернулись.
Я указала на них пальцем.
— Не делай этого, когда я раздражена. — Я моргнула. — Итак, почему я раздражена?
— Я не уверен.
— Не-а. — Я покачала головой. — Ты помнишь, потому что теперь и я помню. Не стоит быть таким засранцем, если тебе будет неловко.
Он фыркнул.
— Обещаю, что больше не буду.
Я улыбнулась и сказала:
— Хорошо. Теперь я собираюсь обнять тебя. — Я обхватила его за талию и крепко обняла.
— Она такая милая, да? — услышала я слова Дилана откуда-то позади меня.
— Думаю, будет лучше, если я уйду, — тихо сказал Грейсон, и тут я почувствовала его руки на своей талии. Он попытался оттолкнуть меня, но был таким теплым, твердым и удивительным, что я не стала этого делать. Вместо этого подпрыгнула, заставив его споткнуться, но он поймал меня, положив руки на мою задницу, затем обвила руками его шею, а ногами его талию.
— Ради всего святого, Дилан, помоги мне, — рявкнул Грейсон.
— Я обезьянка, — крикнула я, а затем рассмеялась, уткнувшись лицом в его шею.
Дилан хихикнул.
— Ни единого чертового шанса. Я ухаживал за ней целый час, пока ты не появился, а теперь она влюбленными глазами смотрит на тебя.
— Ты снял с нее топик, — фыркнул Грейсон.
— Она его сняла. И вообще, я мало что видел. Кроме того, она была просто рада меня видеть, когда я появился. Она не пищала от радости так же, когда увидела тебя. Кроме того, я уже опоздал на свидание.
— Дилан, я клянусь гребаным Христом, если ты выйдешь из этой комнаты… Остановись, ты не можешь…
— Могу и выйду.
— Мне нужно посетить вечеринку.
Наклонившись назад, я закричала:
— Вечеринка? Да, давай рок-н-ролл. — Я спрыгнула с дерева и побежала к двери, только моя рука зацепилась за что-то. Повернувшись, я увидела, что Грейсон держит ее.
— Нет, Кензи. За этой дверью ничего не происходит. Дилан!
— Развлекайся. Не волнуйся, я сообщу людям о твоем недомогании.
Дверь с грохотом захлопнулась, и тут мне показалось, что я услышала за ней смех Дилана.
Обернувшись к Грейсону, я спросила:
— Так что, вечеринки не будет?
— Нет. Никакой вечеринки.
— Хм, — пробормотала я. Грейсон подошел ближе, и я спросила: — Итак, что мы будем делать? Ты выглядишь нарядно, весь такой красивый и красивый. Это одно и то же?
Он вздохнул, провел свободной рукой, не державшей мою, по своему лицу.
— Ты точно захочешь покончить с собой утром.
— Почему?
Он фыркнул.
— Не бери в голову.
— Ты уверен, что нет никакой вечеринки, на которую мы могли бы пойти?
— Уверен.
— Тогда… ты хочешь сделать мне массаж, как Дилан?
— Господи, точно нет.
— Упс, прости. Я забыла, что ты с Гарпией. Не то, чтобы в массаже было что-то плохое. Я имею в виду, ты только прикасаешься к моим плечам. Никакого вреда от этого быть не может, или ты думаешь, что ей это не понравится?
Он усмехнулся.
— Ей бы это не понравилось.
— Черт. — Я подумала еще немного. — Хочешь потанцевать? Сходить на вечеринку? Покататься на водных лыжах? О, я знаю, давай пойдем в спортзал.
— Кензи?
— Да, Грейсон?
— Я устал.
— О, нет. Это нехорошо. Я могу принести тебе что-нибудь, пока схожу в супермаркет.
Грейсон взял меня за руку и повел к кровати.
— И что тебе понадобилось в супермаркете? — спросил он.
— Ред булл, нет, шоколад. Нет, презервативы. Или воск. Сначала мне нужно сделать эпиляцию.
— Твои ноги уже выглядят гладкими.
Закатив глаза, я рассмеялась, а когда Грейсон толкнул меня назад, чтобы я села на край кровати, то сказала ему:
— Не для этого, он мне нужен для моей…
— Молчи, Кензи, — прорычал Грейсон низким голосом.
— Хорошо, — прошептала я и наблюдала, как он обошел кровать. Снял пиджак и галстук, а затем расстегнул первые две пуговицы рубашки, после чего скользнул на кровать.
— Приляг, только на минутку, — приказал он, протянув руку на кровать.
Я повернулась, прыгнула и легла рядом с ним, положив голову ему на грудь. Грейсон обнял меня за плечи.
Зевнув, я призналась:
— Кажется, я хочу спать.
— Я рад.
— Спокойной ночи, Грейсон.
— Спокойной ночи, Кензи.