Пока я сидела в ресторане в ожидании мужа, не могла не оглянуться на парочки, которые обедали вместе, и не задаться вопросом: «Действительно ли они счастливы?». Если судить по их милым улыбкам и взглядам, то они однозначно были довольны. Мои плечи поникли. Мне хотелось блевать из-за всей этой картины, потому что это заставило меня еще раз задуматься о том, что я сделала не так? Как стала тряпкой в своих собственных отношениях?
Я в один миг влюбилась в Роберта на последнем курсе колледжа. Занималась в библиотеке, сидела за последним столом в углу, в одиночестве. Группа идиотов, сидевшая напротив, называла меня толстой и уродливой, помимо всего прочего.
Я с самого начала игнорировала их, решив, что таким образом они выпендривались друг перед другом. Но через некоторое время мое терпение лопнуло.
Подняв голову, я посмотрела на них и спросила:
— Вы хотите пососать мой мизинец?
Тишина. Один усмехнулся и спросил:
— Какого черта нам это нужно?
Пожав плечами, я положила ручку и сказала:
— Ну, я просто подумала, что если вы не хотите отсосать член друг у друга, размер которого с мой мизинец, то это единственное действие, которое вы, ребята, получите от противоположного пола, потому что вы, не что иное, как гребаные придурки.
— Тебе нужно… — но парень не успел закончить свою фразу, потому что Роберт появился из ниоткуда и опустил их задницы еще ниже. Когда они ушли, он сел рядом и спросил, все ли у меня хорошо. Мое сердце тут же растаяло.
В то время я привыкла быть невидимой, девушкой, которая носила толстые очки, свободную одежду, без макияжа, и меня это не волновало. Если люди пытались нагадить мне в хлопья, я говорила, куда они могли идти.
Шесть лет спустя я поняла, что где-то по пути потеряла себя, и меня это разозлило.
Со временем он превратил меня в другую женщину. Ту, которая носила дурацкие платья с рюшами, точно, как его бабушка, что заставило меня подумать, что он, возможно, увлекался гериатрией. Женщину, которая угождала ему, которая делала все — закатила глаза — как ей было велено, и которая считала себя никчемной. Трудно было не доверять этим вещам, когда приходилось слышать об этом каждый божий день.
Была ли я достаточно сильной, чтобы измениться?
Чтобы стать той, кем хотелось?
Я не была уверена.
Хотя со временем я была все ближе и ближе к тому, чтобы вырваться на свободу. Встать на ноги и снова научиться ценить человека, которым была до Роберта.
Однако решение оставить его было ужасающим.
Почему любовь, страсть, или что там у нас было, такой печальный аспект в моей жизни? Возможно, для большинства все было по-другому, но для меня именно так. Я должна была знать, что моя личная жизнь будет сосать ослиные яйца с самого начала.
В подростковом возрасте я влюблялась, но эта влюбленность вырывала сердце из моей груди, они плевали на него и бросали на землю. Не то, чтобы это меня волновало. Они, возможно, не смогли вынести всей моей дерзости. Хотя, наверное, именно из-за этих «отворот-поворотов» я сразу и влюбилась в Роберта и так охотно следовала его советам. Но опять же, в самом начале и он был другим человеком. Заботливым и милым, он занимал мне место. Кормил и поил меня, но мы никогда не пробовали шестьдесят девятую позу. И очень жаль, я слышала, что это потрясающе.
Я подскочила, когда выдвинули стул рядом со мной. Роберт улыбнулся мне перед тем, как сесть, но его глаза были жесткими и полными презрения.
— Рэндал скоро будет здесь.
Рэндал — его новый деловой партнер, по крайней мере, Роберт надеялся на это. Мой муж сказал мне встретиться с ним в ресторане на пятничном обеде, потому что хотел показать Рэндалу, что он — семьянин. Очевидно, это означало, что он был человеком, которому можно было доверить свои деньги и любые юридические дела, которые когда-либо могли возникнуть у Рэндала.
— Я просил тебя хорошо одеться, Макензи. — Он впился взглядом в мое темно-синее летнее платье. Мне удалось сдержать свое фырканье. Я думала, что хорошо оделась. Однажды он даже сказал, что оно ему нравится. Пока я собиралась ответить, этот придурок продолжил:
— Тебе известно, что люди разработали нижнее белье, которое помогает утягивать часть жира? Может, тебе стоит вложить деньги в парочку таких.
Румянец согрел мои щеки. Я перевела взгляд на руки на коленях и стиснула зубы. Именно это, кажется, я постоянно и делала в последнее время, и это безумно раздражало и заставляло чувствовать себя слабее, чем раньше. Я бы предпочла окатить его водой, ударить по голени и нанести удар вилкой в глаз, а затем сесть и посмотреть, как он истекает кровью, прежде чем броситься с места преступления.
Я была благодарна за то, что у меня хотя бы было воображение; я потеряла только свой хребет.
Поскольку мой разум нанес ему вред, слабая я сидела и ничего не говорила. Что с того, что я набрала пару фунтов? Неужели он должен был быть таким ослом и указывать на это? И, черт возьми, я была довольна тем, как выглядела.
— Слишком поздно исправлять что-то сейчас. Втяни это, — прошипел он, а затем повернулся на своем стуле и прогудел. — Рэндал, рад тебя видеть.
— Придурок. — Я застыла. Это слово было прокашляно мужественным голосом позади меня, вызвав мой испуг. Мне не терпелось обернуться, чтобы посмотреть, откуда и от кого оно исходило, но я не могла, и, если Роберт услышал это, то не подал виду. Вместо этого он повернулся ко мне лицом к лицу с яркой, фальшивой улыбкой.
— Рэндал Мюллер, это моя жена, Макензи. — Роберт указал рукой в моем направлении. Я посмотрела вверх, мой взгляд упал на Бога. Он был абсолютно захватывающим. С его широким телом я могла бы поклясться, что в прошлом он играл в футбол. Высокий, стройный, но крепкий. Его глаза были светлыми, как океан в ясный, спокойный день. Он пропустил руку сквозь светлые волосы, прежде чем улыбнулся мне.
— Рад знакомству, Макензи. Роберт рассказал мне много прекрасного о тебе.
Не сомневаюсь. Я поморщилась и знала, что он заметил это, его приподнятые брови были тому доказательством. Я вежливо улыбнулась, завозилась со своей вилкой и сказала:
— Роберт, конечно, умеет обращаться со словами.
Они могут резать до самых костей.
Роберт рукой заскользил по столу и сжал мою. Кто угодно мог подумать, что это нежное прикосновение. Не было. Его хватка стала крепче на моей руке. Я закусила нижнюю губу и улыбнулась, чтобы не съежиться от боли.
Роберт не был тем, кто причинял боль человеку. На самом деле он ненавидел боль, а позже очень извинялся и говорил, что это была моя вина, и, в конце концов, он был настолько убедителен, что я каким-то образом верила ему. Ни разу он не бил меня, не толкал и не причинял мне боли больше, чем сильное сжатие или ущемление.
Чтобы ранить меня, он использовал слова.
Роберт усмехнулся и сказал:
— Только с тобой, дорогая.
Взглянув на него, я позаботилась о том, чтобы мои глаза излучали восхищение, когда ответила:
— Конечно, тыковка. — В каждом ласковом прозвище, которое я использовала для Роберта, был скрытый смысл. Итак, тыковка была козлом.
Как только Рэндал сел, Роберт приступил к делу. По крайней мере, он пытался. Рэндал прочистил горло, взял меню и предложил:
— Уверен, что Макензи не хочет слышать все о работе. Почему бы нам не заказать ужин?
Роберт рассмеялся.
— Конечно. — Мой муж повернулся ко мне. — Милая, тебе, как обычно, салат?
Я убрала руки со стола и сжала их так сильно, что ногти впились мне в ладони. Мне хотелось хороший, большой, сочный стейк.
— Звучит отлично. — Я улыбнулась, удержав себя от того, чтобы не схватить его за горло.
Такое ощущение, что безмолвная «я» была более жестокая, чем реальная.
— Скажи мне, Макензи, ты работаешь? — спросил Рэндал.
Сев прямее, я ответила:
— В данный момент нет, но я бы с удовольствием вернулась на работу. У меня есть диплом в сфере бизнеса…
Роберт рассмеялся и провел рукой по моей руке.
— Милая, не глупи, тебе не нужно работать.
— О, я знаю, что мне не нужно, но…
— Дорогая, достаточно. Поговорим об этом позже. Рэндал не хочет об этом слышать.
Он спросил, ты, задница.
— Конечно. — Прокашлявшись, я перевела взгляд на Рэндала и спросила. — Вам нравится играть в гольф, мистер Мюллер? — Роберт сказал, что я могла задать этот вопрос. Придерживайся тем, которыми увлекался Роберт, чтобы он мог говорить о себе.
Честно говоря, он с таким же успехом мог встать на колени под столом и сделать Рэндалу минет.
— Пожалуйста, зовите меня Рэндал, и на самом деле да. А Вам?
— Нет, я…
— Макензи не интересуется спортом, — он наклонился к Рэндалу. — Если вы еще не поняли. — После быстрого смешка он заговорил о гольфе.
Мой взгляд метнулся между двумя мужчинами, зачарованный их взаимодействием. Роберт не обратил внимания на быструю ухмылку Рэндала и его скучающее лицо. Мой живот скрутило в нервном возбуждении. Не только я думала, что мой муж — придурок.
Роберт всегда, всегда был таким. Да, придурком, распыляющимся перед другими, и выглядел довольно глупо, когда пытался умаслить клиента. Он всегда был: Роберт это, Роберт то. Роберт, Роберт, Роберт.
Боже, почему я не могла найти в себе силы встать и выйти из этого ресторана?
Я наклонила голову, потому что больше не испытывала острых ощущений от того, что была не единственной, кто знал моего мужа таким, каким он был на самом деле. Подбородком я почти касалась груди, а взгляд был направлен на колени. И хотя мое тело успокоилось, в голове мелькали картинки и вспыхивали прошлые комментарии, сделанные Робертом.
Ты такая жалкая, Макензи.
Ты слишком толстая.
Я не могу дышать, когда ты на мне во время секса. Тебе нужно похудеть.
Ты так вышла? Господи, надеюсь, тебя никто не видел, Макензи.
Почему ты не можешь быть похожей на жену Дэнни? Она хороша во всем.
Я должен представлять кого-нибудь еще, пока занимаюсь с тобой сексом. Как ты думаешь, как я при этом себя чувствую?
В эти дни ты всегда выглядишь как неряха.
Я видел Хизер сегодня. Она такая умная, …, и она выглядела горячо.
У нас нет ничего общего.
Ты не хочешь заниматься со мной сексом. Как будто я живу с соседкой по комнате, а не с женой.
Конечно, мы занимаемся сексом, но нам также нужно дружить и делать что-то вместе.
Только обычно это было то, чем хотел заниматься Роберт, а не я.
Честно говоря, что бы я ни делала, как бы не менялась, никогда не стала бы той, кто удовлетворит Роберта, в любом случае.
В его глазах я никогда не была достаточно хороша. Я была бесполезной, уродливой, толстой, глупой и недостойной.
Боже, меня тошнило от всего этого. Мне нужно было выбираться, пока его слова не просочились в мою кровь, они и так уже засели в моей голове. Я знала, что как только они учуют намек на то, что через мою кровь есть зияющий проход прямо к сердцу и телу — все закончится.
Я полностью потеряю себя.
— Макензи? — раздался раздраженный голос Роберта. — Что ты делаешь?
Моргнув, я поняла, что стояла. Взглянула на Рэндала, а потом на официанта. Когда он подошел?
У меня было прозрение, черт возьми, и я не собиралась упустить этот шанс. Даже если мое тело чувствовало себя отвратительно и дрожало, а разум кричал, чтобы я села на место, потому что не найду никого лучше Роберта.
Облизнув внезапно пересохшие губы, я сказала:
— Извините, но я плохо себя чувствую.
— Ох, — воскликнул Роберт. Он встал рядом со мной и взял меня за руку. Когда я отстранилась, он вопросительно приподнял брови. Хотя продолжил. — Милая, почему ты ничего не сказала? Может, тебе стоит отправиться домой?
Изучив его, я заметила сжатые челюсти и прищуренные глаза. Он решил, что я идиотка, раз посмела прервать его монолог о себе любимом. Из меня вырвался смешок. Я прикрыла рукой рот и нос.
Шесть лет.
Четыре года брака.
Два довольно счастливых года, а затем два года ада.
Я была такой глупой. Такой ужасно глупой.
Роберт ненавидел мою работу, моего отца, сестру, друзей и даже мою машину. Теперь у меня их не было. Глупая, я от всего отказалась, потому что красивый мужчина обратил внимание в колледже на такого чудика, как я. Сожаление грозило захлестнуть меня и повалить на колени. Я сожалела обо всем, что делала для него.
Но больше нет.
— Да, думаю, ты прав. — Пока я буду там, смогу собрать вещи и уйти, начать с чистого листа. Мысль об этом вызвала у меня улыбку. Мои руки все еще дрожали, но что-то внутри меня расцвело. Я посмотрела на Рэндала и сказала:
— Было приятно познакомиться с вами, Рэндал. Извините, что вынуждена покинуть вас.
И не позволяйте Роберту слишком глубоко вогнать в вас свои зубы.
Рэндал встал из-за стола и протянул руку. Я быстро пожала ее. Он улыбнулся.
— Удовольствие было полностью моим. Надеюсь, мы еще увидимся.
— Да. — Я кивнула с легкой улыбкой. Затем издала чавкающий звук, потому что мои мысли все еще были заняты Робертом, отсасывающим у него. Бедный парень. Я хотела протянуть руку и похлопать Рэндала по спине, пожелав ему удачи. Тем не менее, воздержалась и подумала, что должна похлопать себя по спине, потому что действительно склонна делать и говорить глупости все время. Роберт ненавидел это. Я научилась принимать свою уникальность.
Роберт сжал челюсть.
— Увидимся дома, дорогая.
Нет, вообще-то, не увидимся. Мне хотелось запрокинуть голову и гоготать, как сумасшедшая. Роберт наклонился, словно собирался поцеловать меня в щеку, пока не отступил и не усмехнулся.
— Лучше мне этого не делать. Не могу позволить себе заболеть.
Забрав сумочку, я быстро извинилась. Пока отходила от Роберта, мои руки дрожали еще сильнее. Я правда собиралась это сделать? Да, я должна была. Устала от того, что через меня переступали, от своих ошибок, потому что, в конце концов, всегда оказывалось, что это моя вина.
Так же, как и мой уход.
Я знала, что Роберт будет давить на чувство вины и умолять меня понять, что у нас все было идеально, и не уезжать. Он будет настаивать на том, чтобы я просто изменила несколько вещей, и все стало бы как прежде, как в момент нашей первой встречи.
Однако то, что он попросил бы изменить, больше касалось меня, а я больше не хотела отпускать себя.
Если… может, это была я? Все это в моей голове?
Чёрт. Нет, не было.
Я покачала головой и вышла на улицу, вступив в теплый день, и должна была поверить, что сделала правильный выбор. Это было не мое воображение.
Перекинув ремень сумки через плечо, я рылась в ней, пока парковщик ожидал мой парковочный билет.
— Простите?
Как только мои пальцы нащупали его, я подняла голову и протянула билет парковщику, только он смотрел не на меня, а через мое плечо. Проследив за его взглядом, я подпрыгнула, обнаружив там красивого мужчину.
— Простите? — спросила я, посмотрев налево, а потом направо, просто чтобы убедиться, что он, на самом деле, разговаривал со мной. Я что-то натворила, пока направлялась к выходу? Сжала свободную руку, чтобы убедиться, что ничего не держала, на случай, если случайно прихватила вилку в спешке. Нет, не прихватила. Билет выскользнул из моих пальцев. Я оглянулась на парковщика, чтобы увидеть, как он кивнул мне, а потом оставил наедине с незнакомцем.
— Привет, — позади меня раздался мягкий голос, и опять мое тело охватила дрожь, когда я почувствовала его руку на своем локте. Когда повернулась, то отошла от него. Мужчина поднял руки в успокаивающем жесте, и мягкая улыбка слегка приподняла уголки его губ.
— Извини, не хотел тебя напугать.
Роберт не любил, когда я разговаривала с другими мужчинами. Я бросила взгляд через его плечо, а затем обратно.
К черту Роберта, его там не было.
— Все в порядке. Я, эм, я гей, — выпалил он, и я увидела, как румянец окрасил его щеки, прежде чем он хлопнул себя по лбу.
От его действий мне стало очень смешно. Ладонью я прикрыла рот в попытке скрыть свой смех. И поймала себя на мысли: «как жаль, что мужчине передо мной нравятся пенисы».
Он опустил руку и улыбнулся мне. Боже, он был высоким. Моя голова едва доставала до его груди. На нем был дизайнерский костюм, и, когда я посмотрела вниз, заметила блестящие туфли. И предположила, что большинство геев очень стильно одевались, или это была чья-то выдумка? Не уверена, но мужчина передо мной определенно гордился своей внешностью. Даже его темно-каштановые волосы были идеально уложены гелем.
— Я что-то натворила?
— Нет. Нисколько. На самом деле, я не мог не подслушать…
Мои глаза расширились, и я прервала его:
— Это ты назвал моего мужа придурком?
Он нахмурил брови, на его лице промелькнуло чувство вины, а затем он провел рукой по затылку.
— В тот момент он повел себя, как придурок. Но я остановил тебя не поэтому. Слышал, что ты, возможно, ищешь работу.
Шокированная, я тряхнула головой.
— И ты последовал за мной, чтобы предложить работу? — предположила я.
— Ну да. Вроде того. Вообще-то, мой брат ищет помощника.
Наклонившись, я прошептала:
— Почему ты спрашиваешь меня?
Ему стало жаль меня?
— По правде говоря, у моего брата было много помощников, и когда я услышал, что у тебя есть диплом в сфере бизнеса, то подумал, что ты наделена большим количеством мозгов, чем остальные, а значит, в конечном итоге, задержишься на более длительное время.
Выпрямившись, я внимательно посмотрела на него. Он выглядел так, будто говорил правду с серьезным выражением лица и прямой осанкой. Никаких обманчиво сгорбленных плеч не видно. Тем не менее, я не могла поверить, что он вышел за мной, чтобы предложить работу; по общему признанию я не очень хорошо читала людей.
— Даже не знаю, — сказала я и отступила на шаг, когда увидела, что из-за угла приближался мой корвет.
— Погоди. Просто возьми мою визитку. Подумай об этом, и, если передумаешь, позвони. — Он вытащил карточку из кармана пиджака и протянул мне.
Переводя взгляд с визитки и снова на него, я медленно протянула руку, взяла ее и положила в сумочку.
— Спасибо. — Я пожала плечами, потому что, возможно, благодарить его было неправильным. — Эм, мне лучше идти.
— Верно. — Улыбнулся он, — Тебе же, все-таки, не здоровится.
У меня вырвался смешок.
— Да, так и есть, — сказала я, прежде чем села в машину и уехала, даже не взглянув на…. Боже, я даже не спросила, как его звали.
Покачав головой, я выбросила из головы случайную встречу с красивым парнем-геем, у меня были другие неотложные дела.
Ресторан был расположен недалеко от того места, где мы жили. Достаточно скоро я въехала на нашу длинную подъездную дорожку и направилась к двухэтажному кирпичному дому с четырьмя спальнями. Припарковавшись, я не двинулась с места. Мой живот скрутило. Может быть, что-то подхватила, и то, что я собиралась сделать, на самом деле было симптомом болезни.
Прекрати, Макензи.
Пришло время отрастить яйца, большие, которые свисали бы по самые колени.
Схватив сумочку, я распахнула дверь и вылезла из машины. Мое сердце билось все быстрее, чем ближе я подходила к входной двери нашего дома.
Дом, в котором я жила с мужем четыре года.
Тем не менее, я поймала себя на мысли, что в доме нет ничего, что я боялась бы оставить. Разве я не должна плакать из-за того, что собиралась сделать? Разве не должна быть опустошенной при мысли о расторжении брака?
Просветление было забавной и непостоянной сучкой.
Мой телефон завибрировал, как только я вошла в нашу комнату, а взгляд упал на кровать. Эта кровать не хранила хорошие воспоминания. Только обидные слова.
Мои плечи опустились. Я достала из сумки телефон и посмотрела на него. Улыбка заиграла на моих губах, когда я увидела сообщение от отца.
Мне с самого начала стоило прислушаться к нему. Он всегда говорил, что самое главное в жизни — быть честным, и подкрепил свои слова, сказав, что Роберт — козел, и он не хотел бы, чтобы я выходила за него замуж.
Даже после того, как я вычеркнула отца и сестру из своей жизни и съехала из родительского дома, то все еще получала ежемесячные сообщения.
Забавно, что оно пришло именно в этот день.
Разблокировав телефон, я нажала на значок сообщения, чтобы открыть его. Там всегда было одно и тоже: «А сейчас?». Он спрашивал, одумалась ли я наконец и ушла ли от Роберта. В прошлом я всегда удаляла эти сообщения из уважения к мужу. Он был слишком туп, чтобы понять, что мой отец его ненавидит.
Сегодня же я сохранила его и со смехом отправила: «Да».
Я запищала, когда в моей руке зазвонил телефон. Папа. Улыбнувшись, я ответила:
— Привет, папочка. — Слезы внезапно наполнили мои глаза, нижняя губа задрожала, и я прикусила ее. Прошли годы с тех пор, как я разговаривала со своим отцом. Годы. Боль, через которую я заставила пройти всех нас, разрывала мои чувства.
— Кексик, скажи, что мне это не привиделось? Скажи, что старик не придумал все это?
Я фыркнула, а потом икнула в ответ. Он всегда называл меня своим Кексиком, а мою сестру, Тейлор, которая всегда была для меня Лори — Мармеладкой.
Я так скучала по нему. По сестре. До Роберта они были моим миром. Я отказалась от них, подвела их.
— Мне так жаль, — прохрипела я.
— Нет. Не говори, что тебе жаль.
— Но мне жаль. Я должна была послушать тебя.
— Этот мелкий хрен сделал тебе больно?
— Нет, папа. — Я улыбнулась.
— Тогда что? И ты не ответила на мой вопрос, Кексик. Мне не показалось?
— Нет. — Я снова улыбнулась.
— Господи Иисусе. — Он вздохнул. — Тебе нужна помощь? Я сейчас же сяду в машину и приеду за тобой. Мармеладка будет рада тебя видеть. Я даже заберу ее с уроков, чтобы она приехала со мной.
Я засмеялась и сказала:
— Нет, папочка. Правда, мне нужно сделать это самой. Но скоро я с радостью встречусь с вами двумя. — Слезы заполнили глаза. — Очень скоро.
Голос отца смягчился.
— Ничто не удержит нас теперь в стороне. Где ты?
— Дома. Собираюсь упаковать чемоданы и съехать в отель.
— У тебя есть деньги?
Моя нижняя губа задрожала. После того, через что я заставила его пройти, он все еще был готов помочь мне.
— Да, пока что… и, возможно, скоро у меня появится работа.
— Хорошо. — Я слышала улыбку в его голосе. Он был счастлив, и я наконец-то была причиной тому. — Мой Кексик встает на ноги, скоро она устроит мне настоящий ад и снова будет выигрывать в карты.
— Можешь поставить на это свою милую задницу. — Засмеялась я. — Люблю тебя, папочка.
Тишина на другом конце, а затем мое дыхание перехватывает от следующих его слов:
— Всегда люблю тебя, Макензи. Неважно, где ты, сколько времени прошло, с кем ты, у тебя всегда будет моя любовь. — Его собственный голос был тяжелым от эмоций.
Я фыркнула и вытерла глаза.
— Передай Лори, что я ее люблю.
— Передам, и мы скоро увидимся.
— Да. Пока, папочка.
— Только сейчас, но не навсегда.
Я быстро сбросила звонок, когда из меня прорвался очередной всхлип. Он всегда произносил эту фразу в конце телефонного разговора, даже тогда, когда я жила с ним и уходила из дома.
Я скучала по этому.
Сделав глубокий вдох, я подошла к шкафу и вытащила свой чемодан.
Пришло время взять свою жизнь под контроль, и, несмотря ни на что, я больше никогда не буду жертвой.
Я была сильной, смелой и наконец начала принимать верные решения.