Семь месяцев спустя
Я лежала на кровати, широко раскинув ноги, и между ними кто-то был. Только это был не Грейсон, и я не испытывала особого удовольствия от того, что этот кто-то делал.
— Вы можете поторопиться? — спросила я врача, который не был нашим запланированным врачом. Очевидно, она была занята, потому что находилась в отпуске. Так что нам попался врач-мужчина, который был единственным свободным, когда мы пришли — точнее, шел Грейсон, а я — ковыляла в больницу.
— Извините. — Он улыбнулся, встал и снял перчатки. Грейсон хрюкнул и уставился на доктора, когда тот подошел помочь мне сесть на кровати. — У вас всего четыре сантиметра, и воды еще не отошли. Вам еще нужно подождать.
Мои глаза расширились. Я сглотнула и сказала:
— Но это уже чертовски больно.
Он захихикал, и мне захотелось пнуть его.
— Я могу предложить вам эпидуральную анестезию. Хотя, судя по вашим записям, вы хотите родить без помощи лекарств, — прокомментировал он, посмотрев в мою карту.
— Нет, спасибо. Не нужно. — Я покачала головой. Только засомневалась в своем выборе, как только меня настигла очередная схватка. Я схватилась за руку Грейсона и задышала, пока он растирал мне спину.
— Ты молодец, — прошептал Грейсон мне на ухо.
Медленно повернув голову, я устремила на него пристальный взгляд.
— Это из-за твоей спермы я попала в такую передрягу. Ты должен испытывать боль, а не я.
Он улыбнулся мне.
— Я бы хотел, детка.
Мне не на что было жаловаться; он был великолепен с тех пор, как я проснулась посреди ночи в агонии. Грейсон был спокоен и собран, одел меня и подготовил к короткой поездке в больницу. Однако он не мог скрыть от меня страх и беспокойство в своих глазах. Это немного помогло моим нервам.
Мы решили пожениться после рождения ребенка, и оба хотели, чтобы наш ребенок был частью этого знаменательного дня. Я никогда не думала, что увижу Грейсона таким заботливым, но он был со мной. Присутствовал на всех встречах, принимал ванны, массировал мне ноги, даже готовил.
Грейсон Джексон будет замечательным отцом.
— Мне нужно встать.
Грейсон обхватил меня рукой за спину, а другой взял за руку. Осторожно сдвинул меня с кровати, и я встала рядом с ней.
Двери в палату открылись, и вошли Лори, Дилан и папа.
Доктор сказал:
— Вы не можете все сразу находиться здесь.
— Вы не можете сказать мне, чтобы я оставил свою дочь, когда…
Я застонала. Прошла еще одна схватка, и тут я почувствовала тепло между ног. Посмотрела вниз и увидела, что вода попала на пол и стекала по моим ногам.
— Я буду в приемном покое, — сказал побледневший папа с запинкой.
Я увидела, как Дилан тоже побледнел, а затем пробурчал.
— Составлю ему компанию. — Они оба быстро исчезли.
Лори рассмеялась, покачав головой, а затем подошла ко мне с другой стороны.
— Как дела?
— Наверное, лучше не спрашивать, хочешь ли ты сама иметь детей, — предположил Грейсон.
Я фыркнула.
— Вообще-то, он прав.
— Вы оба знаете, что я собираюсь стать медсестрой. Я буду знать боль и многое о ней.
— Это… — я задыхалась, когда началась очередная схватка. — …это… другое.
Почему женщины добровольно идут на это? Это был ад на земле.
Задышав через нос, я сказала:
— Тебе лучше любить этого ребенка, Грейсон, потому что он у тебя будет единственный.
— Я уже говорил тебе, как сильно люблю тебя?
— Заткнись, мать твою, — огрызнулась я, но, поймав его взгляд, улыбнулась. Он засмеялся.
— Давайте-ка разденем нашу даму.
— Отвали, — прорычал Грейсон.
Я быстро схватила Грейсона за руку на случай, если он вздумал убить доктора, покачала головой и сказала:
— Я останусь в ночной рубашке.
Грейсон пробормотал несколько ругательств под нос. Он не хотел, чтобы наш доктор был таким молодым. Грейсон шепнул мне, что беспокоился о том, что этот подросток не знал, что делал. Однако все остальные врачи принимали роды у других, так что мы остались с ним.
Я не была уверена, раздражался ли Грейсон из-за того, что парень видел мое влагалище, или из-за того, что он боялся, что я влюблюсь в доктора и сбегу с ним. Что было просто смешно, ведь ни один мужчина не мог сравниться с тем, кто был рядом со мной.
Очередная схватка и каждое ободряющее слово сестры и жениха сводили меня с ума все больше и больше. Если бы у меня хватило сил, я бы ударила их обоих.
Ладно, невероятная агония и я не сочетались; казалось, она превращала меня в разъяренную стерву.
Тем не менее, никто не мог меня винить, верно? Мои внутренности готовились родить арбуз, а я должна была выдавить его из своего крошечного отверстия.
Прости меня, вагина, пожалуйста, прости меня, и когда придет время, я попрошу Грейсона загладить свою вину.
— Детка, почему ты гладишь свою киску? — спросил Грейсон.
— Я извиняюсь перед ней, Грейсон. Кто-то же должен.
Я проигнорировала хихиканье Грейсона, когда Лори прочистила горло.
— Должна сказать, что это хорошая палата, — сказала Лори, пока пыталась отвлечь меня от мыслей. Она отошла от меня, чтобы посмотреть в окно на открывающийся вид.
— Вам повезло с таким мужем, миссис Мэйфейр, — прокомментировал доктор, занятый своими делами.
Опираясь руками на кровать и откинувшись на нее, я посмотрела на своего будущего мужа и спросила:
— Что ты сделал?
Он пожал плечами.
— Я хотел, чтобы тебе было удобно.
— Что ты сделал? — огрызнулась я.
Он вздохнул и бросил взгляд на доктора. Только наш доктор был мистером Счастье и просто улыбнулся в ответ.
— Я пригласил массажистку, чтобы помочь тебе расслабиться.
— Грейсон, — простонала я. — Расслабиться? Я не смогла бы расслабиться, даже если бы сейчас была под кайфом от марихуаны.
Он придвинулся ближе, приник губами к моему уху и провел рукой по моей спине.
— Ты заслуживаешь самого лучшего, когда рожаешь такого драгоценного ребенка.
Я фыркнула, гормоны взяли верх.
— Если бы мне не было так больно, я бы опустилась перед тобой на колени и отсосала бы тебе.
— Ла-ла-ла, — пропела моя сестра из другого конца палаты, а доктор захихикал.
В дверь постучали. Доктор пошел открывать. Как только дверь открылась, он отступил в сторону, и в комнату вошел еще один мужчина, лет двадцати.
— Ни хрена себе, — рявкнул Грейсон. — Ты — вон, я все равно заплачу, но ты ни за что не тронешь мою женщину. Ты должен быть девушкой.
Я начала хихикать, когда мужчина объяснил:
— Мисси попала в больницу, когда пыталась выполнить камасут…
— Вон, — крикнул Грейсон.
Мужчина быстро отступил и ушел. Мы с Лори переглянулись, а доктор захихикал, получив в ответ взгляд от моего ревнивца.
Очередная волна боли обрушилась на меня, я крепко вцепилась в простыню на двуспальной кровати и застонала.
— Это… не… весело. — Я опустила глаза на кровать.
— У вас все хорошо, — сказал доктор. Мы с Грейсоном хмуро посмотрели на него. Он сделал молниеносное движение губами.
— Вы уверены, что раскрытие не стало еще больше? — спросила Лори, заглянув в мою карту.
— Я только что проверил перед вашим приходом. Всего четыре сантиметра. Почему бы нам не посмотреть, сможете ли вы вздремнуть, прежде чем начнется настоящее веселье? — предложил он.
Я рассмеялась.
— Почему бы мне не засунуть… — Грейсон закрыл мне рот.
— Дайте нам хоть минуту побыть наедине, — потребовал Грейсон. Доктор понимающе посмотрел на него. Наш тон его ничуть не беспокоил. С другой стороны, это, вероятно, происходило постоянно. Похоже, мы, женщины, сходили с ума во время родов.
— Я пойду выпью кофе.
Я надеялась, что он обожжет себе язык.
Как только он вышел за дверь, я спросила:
— Разве я не права, что представляю, как сейчас перерезаю ему горло?
Грейсон вздрогнул. Лори хихикнула и покачала головой.
— Я работала в родильном отделении, когда получала диплом, и некоторые истории, которые мне рассказывали медсестры… скажем так, они никогда раньше не получали столько угроз смерти.
— Мне не нравится, что ты спокойна, — заявила я, посмотрев на нее.
— Что бы ты хотела, чтобы я сделала?
— Не знаю, — крикнула я сквозь очередную схватку.
— Они все чаще, — сказал Грейсон. — Разве это не означает, что ребенок скоро родится?
— Это может…
— Может? — воскликнула я. — Может? Я хочу, чтобы он вышел, и немедленно! — моя нижняя губа дрожала. Я не была уверена, что создана для этого. — Думаю, я плохой пример для подражания, милая. Я ничего не могу с собой сделать.
— Детка, ты идеальна. Мы справимся с этим. Я обещаю. — Его тон был мягким, но в нем чувствовалась какая-то строгость. Я пугала его, но ничего не могла с этим поделать, потому что боль пугала меня.
— Я чувствую, что мне нужно тужиться, — сказала я им.
— Где, черт возьми, этот доктор? — Грейсон закричал.
Лори выбежала из комнаты. Я слышала, как она кричала, и дверь снова открылась. Лори вернулась с доктором за спиной.
— Ладно, все идет быстрее, чем я думал. Обычно первый раз всегда дольше. Неудивительно, что вам так больно.
Долбаный, долбаный врач, который, наверное, до сих пор видел влажные сны.
— Где настоящий врач? Разве нам не нужен взрослый врач, чтобы принимать роды?
— О нет, я полностью квалифицирован.
— Сколько у вас, блядь, врачей? Разве их не должно быть миллиард? Если нам нужен взрослый врач, мы получим чертового пожилого врача, — кричал Грейсон.
— Дорогой, — позвала я, задыхаясь, — заткнись нахрен насчет врачей. Я сейчас выдавлю нашего ребенка.
— Черт, черт, извини. Прости, детка.
— Миссис Мэйфейр. Вам нужно прилечь?
Покачав головой, я ответила:
— Нет, не думаю, что смогу.
— У вас… — он прервался, когда я закричала.
— Я могу тужиться? Я хочу тужиться!
— Да, если вы чувствуете это, то тужьтесь, когда будет потребность. Это значит, что вы готовы, но…
Доктор придвинулся ко мне сзади, когда я легла на кровать, и почувствовала, что моя ночная рубашка поднимается над моей попой. — Я думаю, вам стоит лечь.
— Не хочу. — Я покачала головой. Мое тело не было готово двигаться; это означало тратить силы, которых у меня не было, на то, что я не считала нужным делать. — Я не буду двигаться…
— Процедура…
Я почувствовала, как Грейсон напрягся рядом со мной.
— Если она не хочет двигаться, то ей и не нужно двигаться.
Доктор что-то пробормотал себе под нос, но больше ничего не сказал, и я была ему за это благодарна. Лори села на кровать напротив меня. Она взяла влажную салфетку и протерла мне лоб. Боль усилилась, и мне захотелось тужиться, я глубоко вдохнула и тужилась изо всех сил.
— Хорошо, детка. Ты можешь это сделать.
— Я так горжусь тобой, — прошептала Лори. — Посмотри на нас. Два горячих брата. Я переехала к своему, ты помолвлена и у тебя будет ребенок. Кто бы мог подумать, что два Джексона могут сделать нас счастливыми?
Я рассмеялась и кивнула.
— О, Боже, — воскликнула я и снова опустилась на пол, шаркая ногами. Доктор стоял на коленях позади меня, и мне оставалось только надеяться на то, что в то время, пока я буду тужиться, я не обкакаюсь ему на голову.
Задохнувшись, я сморщила лицо и проскулила сквозь боль.
— Так держать, детка, — сказал Грейсон, его рука все еще лежала на моей спине, потирая ее.
— Грейсон, милый. Положи свои яйца мне в руку.
— Кензи. — Грейсон хихикнул.
— Нет. Положи этих красавцев мне в руку, чтобы я могла выжать из них всю эту херню! — закричала я.
— Я вижу головку, тужьтесь, — призывал доктор позади меня.
Еще один вдох, еще одна волна боли и еще одно сжатие, чтобы вытолкнуть нашего ребенка.
— Еще раз, — прокричал врач.
— Давай, детка, ты сможешь это сделать. — Грейсон поцеловал меня в шею.
— Мне, блядь, прям лучше, — пробормотала я.
Я уткнулась лбом в кровать и крепче сжала простыни, пока Лори и Грейсон подбадривали меня. Все это время мне хотелось впихнуть их слова им в глотку. И все же я терпела и тужилась.
Внезапное чувство потери охватило меня, когда мой ребенок вырвался из своей тюрьмы и с криком появился на свет. Повернув голову, я задохнулась.
— Черт. Черт, трахните меня, черт. Макензи, детка, ты сделала потрясающую работу. — Я подняла на него глаза и улыбнулась. В глазах моего мужчины стояли слезы. Он поцеловал меня в щеку, плечо и спину.
— Это мальчик, — крикнул доктор. — Папа, иди и перережь пуповину.
Грейсон исчез. Я чувствовала, как меня дергают, но меня ничего не волновало, кроме крика нашего малыша. Это означало, что он вышел. Он был в безопасности, и мы могли его лелеять.
— О Боже! — Лори заплакала, легла на кровать, ее голова была рядом с моей, а глаза смотрели на мои усталые глаза. — Ты сделала это.
— Я сделала.
Она задыхалась.
— Я должна рассказать Дилану и папе. — Она встала и выбежала из комнаты.
После того, как я избавилась от отвратительного, но необходимого последа, Грейсон помог мне встать и отвел на кровать, где я легла и взяла на руки нашу радость, Ноа Джексона.
Наклонив голову, я почувствовала запах нашего мальчика и вздохнула, на глаза навернулись слезы. Мы создали Ноа вместе.
Посмотрев на Грейсона, который уже улыбался нам, я сказала:
— Мы сделали его.
— Так и есть. — Грейсон сел на край кровати. Наклонившись, он сначала поцеловал мои губы, а затем поцеловал лоб Ноа. — Я никогда не был так счастлив, как в тот день, когда ты вошла в мою жизнь. Спасибо. — Он снова поцеловал меня.
— Спасибо, что согласился нанять меня и мою сумасшедшую задницу.
Он хихикнул.
— Никто не может сравниться с тобой. Люблю тебя, детка.
— Люблю тебя, Грейсон Джексон.
Двери открылись, и вошла Лори, но не было Дилана и папы. Она улыбнулась и подошла к нам. Остановилась рядом со мной, посмотрев на Ноа.
— Он идеален.
— Он такой же, как и его мама, — сказал Грейсон.
— А где папа и Дилан? — спросила я, передав Ноа его отцу. Сначала Грейсон выглядел неуверенным. Я успокоила его, приложив руку к его спине. Он расслабился и посмотрел на нашего сына.
Лори хихикнула и достала свой телефон. Она нажала несколько кнопок и показала нам фотографию. Дилан и папа крепко спали, прижавшись друг к другу.
Мы с Грейсоном рассмеялись.
— Ты должна показать это им, когда я буду рядом.
— О, обязательно. А теперь отдай моего племянника. — Лори взяла Ноа у Грейсона и пробормотала несколько слов ему на ушко, когда подошла к окну.
Пальцами Грейсон коснулся моего подбородка. Он повернул мою голову, и наши глаза встретились.
— Мы поженимся, как только он сможет пойти к алтарю перед тобой. — Я кивнула, снова разрыдавшись. — Это если я к тому времени снова не обрюхачу тебя. — Слезы высохли, и я уставилась на него. — Слишком рано? — он усмехнулся.
— Да. Слишком рано.
***
Два года спустя
Грейсон получил то, что хотел. Ноа не пошел к алтарю передо мной. Вместо этого он бросился прямо в объятия своего отца. Я ухмылялась, посмотрев на Грейсона, пока шла по проходу со своим отцом, который плакал. Грейсон подмигнул, и его взгляд переместился на мой живот. Он действительно обрюхатил меня и, конечно, самодовольно гордился этим. Не обошлось и без лекарств от кашля… не знаю, когда смогу избавиться от этой наркотической зависимости.
Через шесть месяцев после нашей прекрасной свадьбы на свет появилась Микаэла Джексон.
Во всем этом было ясно одно. Я многим рисковала, изменив свою жизнь. И не проходило и дня, чтобы я не была благодарна за то, что у меня хватило смелости сделать это.
Потому что, когда эти риски срабатывали, получалось что-то необыкновенное.
Больше книг на сайте - Knigoed.net