Через несколько дней после этого, если бы я могла вернуть назад мысль «Это того стоило», то так бы и поступила. Я бы засунула эту мысль прямо в задницу мистеру Джексону. На следующее утро после первого дня меня разбудил громкий стук в дверь. В бешенстве я откинула одеяло и помчалась открывать эту самую дверь. Открыв ее, я стояла, задыхаясь, и смотрела на раздраженного мистера Джексона, который только что окинул прищуренным взглядом спальню, мои пижамные штаны и футболку с надписью: «Зомби тоже нуждаются в любви». Затем он рявкнул: «Кухня, сейчас же. Мы должны обсудить некоторые вещи. Сначала оденься!», а затем повернулся и ушел.
Медленно закрыв дверь, я повернулась к прикроватной тумбочке, на которой стояли цифровые часы. Пять, гребанных, утра. Дилан считал, что я приступлю к работе в девять утра, поэтому я поставила будильник на семь тридцать. Чертовски наивная.
Я обсудила свои часы с мистером Джексоном, когда сидела за столом на кухне, которая находилась в его части квартиры. Он сказал, что я должна работать, когда ему понадобится, и оставил все, как есть. Тем не менее, это могло означать что угодно. Я могла быть в душе, а он нуждался бы во мне в этот момент, или в туалете, или даже мастурбировала, а он нуждался бы во мне. Боже, я надеялась, что таких моментов не будет.
В итоге мы провели несколько клиентских сессий в студии — я должна была организовать связь с ними, а затем проследить, чтобы они оставались на линии до нужного момента. Затем, пока мистер Джексон прорабатывал песни для некоторых клиентов, я следила за тем, чтобы гастрольный график Бобби Оуэна — перспективного артиста, о котором я ничего не знала — был ровным и гладким. Все это время мистер Джексон был краток и отрывист в своих ответах. Гарпия, к моему облегчению, не присоединилась к нам — то ли отправилась домой предыдущим вечером, то ли все еще была уставшей в постели мистера Джексона. С меня достаточно было иметь дело с моим боссом, который являлся прям «ярким солнечным лучиком». Видеть Гарпию, расхаживающую в распутном нижнем белье, а я была уверена, что именно это она и надевает, вывело бы меня из равновесия. Даже кофе не смог бы меня спасти.
К концу того дня в офисе я была измотана. Серьезно, мои глаза, казалось, вот-вот выпадут из головы, отскочат от сисек и упадут на пол, и, черт возьми, мои ноги болели сильнее, чем у проститутки, работающей на своем углу. Дилан уже позвонил и сказал, что не увидится со мной сегодня, поэтому я поднялась в квартиру самостоятельно, со своей собственной специальной карточкой-ключом от лифта. Запасную я оставила запертой в ящике стола. Кто бы мог подумать, что тринадцатичасовой рабочий день, когда половину времени сидишь за компьютером, а другую половину бегаешь с этажа на этаж, выполняя поручения мистера Джексона, заставил чувствовать себя так, будто меня переехал поезд? Но, опять же, уже более четырех лет я вообще не работала. Домашняя работа не в счет.
Однако следующие два дня были одинаковыми: я просыпалась от того, что в мою дверь колотили, работала без перерыва и терпела холодное отношение мистера Джексона.
В пятницу мне удалось бы проспать до шести утра, если бы я уже не встала и не сидела на краю кровати в ожидании, что мистер Джексон постучит в мою дверь. Хотела показать ему — когда открою дверь — что я одета и готова к этому дню. Когда прошло полчаса, а он так и не появился, я решила успокоиться и покормить своего внутреннего зверя, так как он продолжал рычать на меня. Поэтому вышла из спальни и направилась на кухню. Я всегда чувствовала там себя неуютно, поскольку она была расположена на стороне мистера Джексона. Казалось, что я вторгалась на его землю. Хотя на второй день он заверил меня, что шкафы и холодильник укомплектованы едой, и я могла брать все, что хотела. Я чуть не фыркнула, когда он объяснил, что оплата за это и за аренду будет вычитаться из моей еженедельной зарплаты, так что «это» не совсем «бесплатно». Но все равно, это была отличная сделка, и кого я обманывала, настолько роскошная, что я изо всех сил старалась убедить себя покинуть это место.
Поэтому, прокравшись на цыпочках на кухню, я счастливо вздохнула. Мало того, что босса не было рядом, так еще и солнце светило через окна от пола до потолка напротив кухни, что было очень умиротворяюще. Подойдя к холодильнику, я взяла сливки и йогурт, чтобы добавить к ним свежие бананы, которые видела в вазе с фруктами на длинной стойке позади меня. Повернувшись с ними в руках, я закричала во всю мощь своих легких.
Потрясенная, я положила продукты на столешницу, а затем ухватилась за ее край.
— Вы почти до смерти напугали меня. — Я посмотрела на мужчину, который стоял прямо за дверью в правой части комнаты.
— Я думал, вы меня услышите. Но опять же, из-за вашего гудения, думаю, что нет. — Мистер Джексон выгнул бровь и подошел к кофеварке.
Я напевала?
Я и не подозревала.
Покраснев, я пожала плечами и спросила:
— Приготовить вам завтрак?
Он наполнил свою кружку, повернулся и прислонился бедром к стойке рядом с холодильником. Наконец, он сказал:
— Нет.
— Хорошо, — протянула я. Даже несмотря на легкий дискомфорт в животе, я взяла миску, на поиски которой ушло некоторое время, порезала банан и залила его йогуртом. Все это время мистер Джексон стоял и наблюдал за мной. Я никак не могла подойти к кофеварке, пока он стоял перед ней, поэтому поставила сливки и йогурт обратно в холодильник. Взяв свою миску, я обошла кухонный остров и села на высокий стул с противоположной стороны. Набрала полный рот, прожевала, проглотила, а затем рискнула взглянуть на своего босса. Он по-прежнему прислонялся к стойке, только смотрел на телефон в своей руке. Мои плечи опустились от облегчения. На мгновение мне показалось, что он все это время наблюдал за мной. Чтобы избежать неловкости на кухне, лучше всего было бы выяснить его расписание приема пищи. Тогда я бы ела до или после него.
Все не было таким неловким, когда мы раскладывали рабочие документы на столе и ели, как делали в те первые несколько ранних утренних часов, но сейчас, поскольку между нами не было ничего, кроме тишины, я чувствовала себя странно. Я была в его доме, на его кухне, ела еду из его холодильника, из его шкафов. Разве он не находил это странным? Он все еще был сосредоточен на своем телефоне, так что, похоже, мое присутствие его не беспокоило, но, опять же, я не была уверена, что это было так. Отвратительно, насколько собранно вел себя и выглядел этот человек. Даже в ранние часы он все еще был красив.
— Что?
Его вопрос заставил меня подпрыгнуть.
— Простите? — спросила я.
— Вы смотрите на меня так, будто у вас есть вопрос, так задайте его.
Черт. Он знал, что я смотрела на него. Мои щеки запылали. Я опустила взгляд на свою почти пустую миску, а затем снова подняла, его глаза смотрели на меня в ожидании. Вопрос. Я должна была придумать вопрос.
— Эм, я просто подумала, не странно ли это для вас? Когда незнакомец живет в вашей квартире, находится на вашей кухне?
Он снова посмотрел на свой телефон и положил его в задний карман. Затем выпрямился.
— Нет. — Он направился к двери, ведущей в официальную гостиную, где находился лифт.
— Разве вы не собираетесь почистить зубы? — пробормотала я. Мои глаза расширились, когда он внезапно остановился и медленно повернулся ко мне. Ему достаточно было лишь поднять бровь, чтобы я замолчала и затараторила еще что-то. — Вы пьете черный кофе. Конечно, это не может быть полезно для ваших зубов и дыхания. Разве не полезней было бы чистить их перед уходом в офис?
На кой черт я это сказала?
Если бы он не стоял и не смотрел на меня так, будто я сошла с ума, я бы ударилась головой о стойку.
Держа ложку в руке, я помахала ею в воздухе и добавила:
— Извините, это не мое дело. Продолжайте.
— Я не уверен, что вам стоит думать о моем рте, миссис Мэйфейр.
Откашлявшись от воздуха, застрявшего в горле, я покачала головой.
— Нет. Это не то, что вы думаете. Я не буду. Больше не буду. Мои губы запечатаны. Все заботы о вашей оральной… ах, гигиене — на ваше усмотрение.
— Спасибо, миссис Мэйфейр. Думаю, что в данном случае могу сам позаботиться о своей оральной гигиене. Я уже давно не мальчишка.
Мальчишка? И я честно считала, что мой босс больше никогда не должен произносить слово «оральный» в моем присутствии. Может быть, мне нужно создать петицию, чтобы это слово навсегда убрали из рабочего лексикона.
— Окей, — пискнула я. И тут я увидела, как дрогнули его губы. Он дразнил меня. Черт побери.
— Увидимся на работе, миссис Мэйфейр, — сказал он и повернулся.
— Эм, — начала я, и он оглянулся через плечо. — Не могли бы вы называть меня Макензи или Кензи? Любое из них лучше, чем миссис Мэйфейр.
Он кивнул, и, когда уходил, не осталось незамеченным, что он не предложил то же самое от себя. Так что я решила, что мне придется называть его либо мистером Джексоном, либо просто боссом. Его напряженность пошатнула мои нервы. Я никогда не знала, в хорошем он настроении или нет. Я вообще не могла его понять. Однако его поддразнивания говорили мне о том, что у моего босса была сторона, о которой я никогда не знала. Так что даже после насыщенных событиями трудовых дней, когда он срывался и вел себя отстраненно, я подумала, что есть шанс работать рядом с ним, независимо от его отношения.
Могла — вот главное слово, на котором я сосредоточилась.
Помыв посуду и почистив зубы, я спустилась к своему столу. Дерби, которая работала через несколько столов от одного из музыкальных менеджеров мистера Джексона, помахала мне рукой, когда я села и встретилась с ней взглядом. Она тоже была новенькой и, безусловно, самой милой на этаже, поэтому накануне я пригласила ее пообедать со мной и моими новыми коллегами, которые быстро становились друзьями. Мы все хорошо поладили, и это помогло мне пережить долгий день.
С каждым днем чувство вины за то, что я оставила Роберта, ослабевало. Так было до тех пор, пока утром не зазвонил мой мобильный, и я взглянула на экран, чтобы увидеть его имя. Мой желудок упал, а сердце в панике унеслось в полет. Дрожащей рукой я выключила телефон и положила его обратно на стол. Работа определенно не была местом для разговора с моим бывшим. Я считала, что у меня в запасе еще целая неделя перед разговором с ним, а сегодня была только пятница. Должно быть, он вернулся пораньше.
В течение всего утра мой телефон звонил не менее десяти раз. Каждый раз, когда я чувствовала вибрацию на столе, то вскакивала, и сердце бешено колотилось в груди. Мои нервы были на пределе, и я знала, что если не разберусь с этим звонком в ближайшее время, то к концу дня буду в полном беспорядке, и это может привести меня к глупым ошибкам в работе. Чего я не могла себе позволить, потому что не хотела потерять ее.
— Миссис Мэйфейр, — раздался позади меня глубокий голос мистера Джексона, заставив меня подпрыгнуть на своем месте. Я оглянулась на него через плечо. При первом взгляде на мое лицо, он изогнул бровь, что бы он там ни увидел. Затем его лицо приобрело привычную хмурую маску.
— Я направляюсь на деловой обед, который состоится на втором этаже. Вы тоже можете сейчас пообедать. Я позвал Хелену.
Странно, он мог называть Хелену по имени, но я все так же осталась для него миссис Мэйфейр, не смотря на просьбу утром.
— Спасибо, сэр, — пробормотала я и перевела взгляд обратно на компьютер. Еще несколько мгновений я чувствовала его за спиной, а потом он прошел мимо. Я вздохнула, мои плечи опустились.
— Кензи, ты идешь на обед? — позвала Дерби.
Прикусив нижнюю губу, я кивнула, а затем сказала:
— Вообще-то, сначала мне нужно сделать один звонок. Можешь присмотреть за телефоном, пока не придет Хелена, а потом я встречу тебя внизу?
— Конечно, без проблем. — Она улыбнулась.
Кивнув, я встала и взяла свой телефон. Я знала, что единственное место, где можно уединиться — это кабинет мистера Джексона. Быстро осмотревшись, я пробралась туда, никого не заметив.
Мои руки дрожали, сердце колотилось, а в животе заныло.
Но прежде чем нервы взяли верх, и я выбежала из комнаты, как цыпленок, все же нажала на имя Роберта и поднесла трубку к уху. Моя рука дрожала так сильно, что пришлось использовать другую руку, чтобы успокоить ее, обхватив запястье.
Пока он звонил, я подошла к окну и выглянула наружу, но на самом деле ничего не видела.
— Макензи, где ты, черт возьми, находишься? — ответил Роберт.
— На работе, — тихо ответила я. — Вообще-то, у меня есть только минутка. Я просто хотела сказать, что перезвоню тебе вечером.
На том конце меня встретила тишина.
— Роберт?
— Ты на работе?
— Да.
— Меня не было чуть меньше недели, а у тебя уже есть работа. Черт, ты даже не звонишь мужу, чтобы сообщить ему об этом. — Он вздохнул. — Мы поговорим об этом, когда ты вернешься домой.
— Я не вернусь домой, Роберт. Я сказала тебе об этом перед твоим отъездом.
— Я дал тебе время, Макензи. Думал, ты одумаешься, поймешь, как сильно твои действия и слова ранили меня. Твоего мужа. Очевидно, этого не произошло, или тебе просто наплевать на мои чувства.
— Ничего подобного, Роберт. Я забочусь о твоих чувствах, и мне неприятно, что тебя задевает мое решение уйти, меня это тоже расстраивает…
Он фыркнул.
— Если бы это было так, ты была бы дома, а не на какой-то дурацкой работе.
— Мне нравится моя работа, — прошептала я.
— Где ты вообще остановилась? В каком-то отеле? Как ты можешь себе это позволить? На мои деньги? Я могу легко положить конец твоему счету, и ты вернешься домой, чтобы позаботиться обо мне.
Моя голова опустилась. Я не была его сиделкой. Или его матерью. Он не нуждался в заботе. Брак — это партнерство, а с Робертом он никогда не будет таким.
— Я останавливалась в отеле только на выходные. Работа, которую я получила, предполагает проживание. Ты можешь аннулировать мою карточку, Роберт. Она мне не нужна. У меня есть работа, собственные деньги и крыша над головой. — Сделав глубокий вдох, я добавила: — Я также подаю на развод. — Я стиснула зубы в ожидании его ответа.
— Ты подаешь на развод. Ты? После всего, что я для тебя сделал. Всю поддержку, которую я тебе оказывал. Ты спишь со своим боссом, Макензи? Так вот как ты так быстро получила работу и жилье? Стала шлюхой, чтобы выбраться из нашего брака?
— Нет! Я бы никогда не изменила…
— Наверное, это даже хорошо, что я изменял тебе весь последний год. Даже не уверен, что вообще в тебе нашел. Ты была толстой, неуклюжей и странной, даже когда мы познакомились. У тебя была странная семья, никудышная и посредственная работа. Я думал, что смогу помочь тебе, направить тебя, чтобы ты стала лучше. Но, видимо, не смог.
У меня звенело в ушах, глаза были плотно закрыты, а дыхание… казалось, я не могла набрать достаточно воздуха.
— Ты изменял мне целый год?
— Ну, я не получал этого дома, а если и получал, то это было ужасно.
Боль пронзила меня насквозь. Я переступила с ноги на ногу и потерла лоб тыльной стороной ладони. Голова болела. Сердце болело.
— Год?
— Да.
Выпрямившись, я вытерла несколько скатившихся слезинок и посмотрела в окно.
— Хорошо, что теперь я знаю об этом. — Я кивнула сама себе. — Решение оставить тебя наконец-то стало легким. Я больше не буду чувствовать себя виноватой…
— Макензи, — тихо сказал Роберт, смягчив свой тон, который стал почти милым. Он понял ошибочность своего пути, но я больше не была его собачкой на поводке.
— Нет, Роберт. Спасибо, что сказал мне. Возможно, у меня был лишний вес, черт, он и сейчас есть, если судить по тому, что ты говоришь, но мне все равно. Ты можешь засунуть свои жестокие слова о том, как идеальны все остальные женщины по сравнению со мной, какая я неуклюжая, какая странная у меня семья… ты можешь взять все свои слова и засунуть их себе в задницу, где, я надеюсь, они будут гнить и разлагаться. — Я рассмеялась без юмора. — Подумать только, я боялась этого звонка, потому что была настолько глупа, что чувствовала себя ужасно из-за того, что бросила тебя. Я беспокоилась о твоей боли, о твоих чувствах. Сейчас понимаю, что так было всегда. Ты вылепил из меня человека, который считал, что не сможет жить без тебя. Женщину, которая заслуживала того, чтобы терпеть каждое резкое слово, которое ты бросал в мой адрес. Больше нет, Роберт. Документы о разводе будут на почте к концу следующей недели, урод.
— Макензи, милая. На самом деле я не имел в виду ничего из того, что сказал. Мне было больно. Я бы никогда…
— Нет. Я не хочу это слышать. — Я покачала головой. — Ты просто перекрутишь все так, что я буду думать, что была не права. Больше не позволю тебе этого делать. Я возвращаю свою жизнь назад. И возвращаюсь к тому, кем была до встречи с тобой, и этот человек сказал бы тебе, что ты эгоистичный ублюдок, мудак. Мудак за то, что ты сделал со мной. Прощай, Роберт. — Я сбросила звонок, зарычала во все горло, а затем бросила его на пол. Моя грудь вздымалась с каждым вдохом. Я положила руки на нее, затем провела одной вверх по шее. — Святое дерьмо, — вздохнула я. — Святое дерьмо, — прошептала я, а затем меня прорвало на хихиканье. Я прикрыла рот рукой.
Неужели я окончательно схожу с ума?
Нет. Не схожу. Произнести эти слова, наконец-то назвать Роберта так, как долгое время хотела… освежающе, волнующе, но в то же время меня сковывал страх.
Я прижала руки к разгоряченным щекам.
— О, Боже.
Что я наделала? Что случится, если все, чего я пыталась достичь, провалится? Что произойдет, если Роберт был единственным мужчиной, которого Бог создал для меня, а я просто отбросила все шансы?
Я быстро подошла к своему телефону в углу комнаты и взяла его в руки. Он не был сломан. Может быть, мне стоит перезвонить ему? Извиниться за то, что сказала?
— Не надо, — грубо приказали позади меня.
Закричав, я повернулась и увидела мистера Джексона, стоявшего внутри комнаты с закрытой за ним дверью. Его глаза были темнее, чем обычно, а поза была жесткой, руки скрещены на груди.
Мои глаза расширились. Держа телефон в руке, я завела обе руки за спину и напряглась. Как долго он был в комнате?
— В-ваша обеденная встреча… Вы, ах, вы не должны быть здесь. — Чтобы услышать хоть что-то из этого. Я судорожно оглядела комнату, не желая встречаться с его жестким взглядом. — Извините, что я здесь. Я, ах, просто пойду на обед. — Я направилась к двери, но мистер Джексон не сдвинулся с места.
Вздохнув, я уставилась в пол и спросила.
— Сколько вы услышали?
Он не ответил.
— Я уволена? — спросила я. — Знаю, что не должна была находиться в вашем офисе без вас, но он продолжал звонить. Мне нужно было… — Боже, моя нижняя губа задрожала. Но у меня не было ни малейшего шанса расплакаться перед боссом, сколько бы раз ненавистные слова Роберта о его измене не проносились в моей голове. — Этого больше не повторится. — И, хотя мои глаза были стеклянными от слез, я подняла взгляд и встретилась с глазами мистера Джексона.
— Возьми отгул до конца дня, — приказал он и отошел от двери.
— Нет. — Я покачала головой. Если бы я это сделала, мой разум… я бы зациклилась на этом звонке. — Я бы хотела вернуться к работе, пожалуйста.
— Хорошо. — Он кивнул один раз. — Попросите Хелену принести вам что-то на обед.
Знал ли он, что я не смогу пообедать с Анджелией и всеми остальными?
— Спасибо, — прошептала я и пошла к двери. Я услышала, как он ворчал позади меня. Открыла дверь и вышла, остановившись у своего стола, за которым сидела Хелена. Она удивленно подняла голову, увидев меня.
— Мистер Джексон попросил меня выполнить кое-какую дополнительную работу. Не могли бы вы принести мне сэндвич, а я займусь тем, что мне нужно.
Она закатила глаза.
— Если вы скажете мне, что вас так сильно беспокоит, я смогу с этим разобраться, и вы сможете…
— Хелена, — прошипел мистер Джексон позади меня. Я обернулась и увидела, что у него в руках была папка. Должно быть, он что-то забыл перед встречей, что и привело его обратно в кабинет. — Только Макензи может с этим разобраться, поэтому принеси ей обед, а когда вернешься, сходи на обед сама.
Мое сердце учащенно забилось уже по другой причине. Он назвал меня Макензи. Значит ли это, что я могу называть его Грейсоном? Или «милый», «сладкий», «пирожочек»? Мои глаза расширились. Откуда эта идея называть его ласкательными словечками? Если бы я могла дать себе пощечину в этот момент, то так бы и сделала. Я просто должна была списать это на то, что мистер Джексон был достаточно добр, чтобы помочь мне.
— Да, сэр. — Хелена мурлыкнула, встала и протиснулась между мной и мистером Джексоном. Я быстро села, положив телефон в ящик стола.
Не успела я еще раз поблагодарить своего босса, как он уже ушел, направившись к лифту.
Мистер Джексон был загадкой.
Я не уверена, что смогла бы его разгадать.
Удивительно, но меня это вполне устраивало.