— Идет, — шепчет она ему на ухо, лаская языком, и он рывком поднимает ее и в полной прострации, закинув на плечо, выносит из клуба, ныряя вместе с ней в такси.
14
Он просыпается от головной боли и, едва открыв глаза, тут же закрывает их, чувствуя, что любое движение, даже простой взмах ресницами, заставляет его тело сжиматься от боли.
Яркий свет слепит глаза, и он уже хочет крикнуть, чтобы Эндрю закрыл шторы, как на его плечо ложится женская рука, и он застывает, вспомнив, что не дома.
— Привет красавчик, — улыбается она сонно, и он кривит улыбку. — Голова болит? Таблетка на тумбочке, стакан там же.
— Твою мать, — рычит он и едва не сносит таблетку вместе с бокалом воды, вцепившись в них как в свое спасение. — Мы трахались вчера?
— И еще как, ты был просто безумно хорош! — смеется она и он падает без сил на постель. — Правда, звал меня иначе, но это даже немного заводило.
— Что? Ты о чем?
— Ну, ты звал меня вчера Кэти, а не Китти, — улыбнулась она и потянулась к нему для поцелуя, а его будто подорвало, он вскочил и схватился за голову.
— Надеюсь, ты не в обиде? — спросил он, надевая брюки и рубашку, и она покачала головой.
— Нет. Захочешь встретиться еще раз, найдешь меня у Франко в клубе.
— Благодарю, — улыбнулся он, и быстро покинул квартиру, спускаясь на лифте в десять утра с жутчайшим похмельем.
Какого, мать его, хера, происходит у него в голове? Кэти? Серьезно? Этого еще не хватало.
Как только он открыл дверь своим ключом, сразу понял, что голубки все еще в постели, потому что вещи, разбросанные на полу, как и неубранные остатки еды, свидетельствовали о том, что они в порыве страсти, совсем забыв о том, что будут здесь не одни, плавно перекачивали в спальню.
А это значит, что Эндрю взял неприступную «крепость» Кэти любовью и нежностью.
Если бы ему не было так хреново, он возможно бы даже посмеялся, но не сегодня. Он осторожно прошел в свою комнату и нырнул под душ. Он чертовски не любил ночевать вне дома. И дело не только в его брезгливости, но и в том, что он всегда был верен свои убеждениям.
Но вчера он нарушил свои же правила.
Правило номер один.
Никогда не ночевать у девчонок, чтобы у них не было потом соблазна, обвинить его в том, что он дал им хоть и крохотную, но надежду на продолжение.
Правило номер два.
Никогда не трахаться под алкоголем.
Правило номер три.
Никогда не трогать чужих девчонок.
Черт. Черт. Черт. Будь оно все проклято!
Он ударил кулаком по стене, вымещая свою злость и специально действуя себе во вред, чтобы вместо мыслей о Кэти ощущать только боль, но видимо она была не настолько сильна, потому что даже сквозь нее, он вновь возвращался к тому поцелую.
Ему понравилось ее целовать. Впервые ему захотелось целовать кого-то. Ее губы были сладкими и такими манящими, что он, не раздумывая, повторил бы это снова, но…
Чертово «но». Всегда.
Она не его девочка.
Чужая.
Но такая горячая. Он почувствовал ее, пока обнимал, водил руками по спине, собирая мурашки и трепетный стон, когда он только поцеловал ее.
Испугалась. Замерла.
Но он сильнее вжал ее в себя, чтобы почувствовала его желание, его силу. Если бы синьора Витторио не кашлянула, он бы так и продолжал целовать ее, не обращая внимания ни на кого. А после, она едва не выложила ей все, поэтому пришлось вытащить ее и увести.
Смешно.
Спросила зачем. Откуда он знает?
Наплел ей что-то и сбежал, как трус. Не совсем.
Он боялся, что если останется, вновь попробует. Может это наркотик? Может это со всеми так действует?
Он целовал Китти? Нет. Точно нет.
Пока он все это думал, его тело едва не заледенело от холодных капель и, чувствуя, как его трясет, он врубает горячую воду и опускает голову, чтобы согреться.
Капли стекают по его груди, вниз и он чувствует возбуждение, будто вчера и не было разрядки. Хотя он ничего не помнит. Рука ложится на член, и он начинает дрочить, вспоминая какие мягкие и нежные губы были у Кэти.
Твою мать!
Он завершает свое «соло» в несколько движений и слабо стонет, выплескивая сперму на плитку, когда стук в дверь заставляет его вздрогнуть.
— Чего тебе Эндрю? — кричит он.
— Завтрак.
Он выходит к ним спустя десять минут и тут же ныряет в холодильник за пивом.
— Неужели Мэтью Ковак, вчера напился? — издает смешок Эндрю, и он показывает ему средний палец. — Что случилось? Ты влюбился?
— Захлопнись малыш! — бросает Мэтью и сверлит взглядом Кэти.
Она молчит, но бросает на него заинтересованные взгляды, и ему тоже интересно было ли у них вчера что-то или нет.
Он делает жест бровями и Эндрю кивает.
— Что будем делать после завтрака? — спрашивает Эндрю, притягивая к себе Кэти, и она качает головой.