— Дурачок, ты если еще не понял, так я тебе повторю. Если ты не прекратишь доставать свою сестру, я тебя так отмудохаю, всю оставшуюся жизнь под себя ходить будешь, понял — нет? — улыбается Мэтью и тот плюет в него. — Как видишь Эндрю, твой будущий шурин, совсем глуп, туп и бессердечен, потому что совсем не думает о родителях.
— Да пошел ты! — крикнул он.
— Вот за что я люблю таких. Бесстрашные, не боятся ничего, пытаются казаться крутыми, а на деле дерьмо, стоит только надавить, — улыбается Мэтью и подходит к Дилану, опуская кулак ему на челюсть и начиная методично бить.
Как только тот вырубается после четвертого удара, на телефоне Эндрю раздается звонок и Мэтью отходит от него.
— Эндрю, ты где? — голос Кэти кажется взволнованным. — Ты с Мэтью? Вы где? Что с Диланом?
— Дилан учиться быть хорошим братом и отличным сыном, — цедит Эндрю, и она взрывается гневной тирадой, а он отставляет трубку от уха и просит Мэтью глазами продолжить.
— Эндрю не трогай его, прошу! — кричит она, когда понимает, что происходит. — Мэтью?! Не трогай его! Не смей, Ковак!
— Как скажешь, Леман! — кричит Мэтью и опускает последний удар на его челюсть, ломая ее.
— Отвезите его в больницу, я сейчас приеду! И Эндрю… я не хочу тебя больше видеть! — прошипела она в трубку.
— Не парься, как только отойдет, все наладится, — отвечает Мэтью, решая в случае чего поговорить с ней. — Я с ней поговорю.
— Плевать, если ее устраивает такое отношение…
— Не неси чепухи, ты же понимаешь, она просто испугалась, что родители обвинят ее в случившемся, вот и сказала так.
— А я должен молча смотреть, как он пытается трахнуть ее?
— Иди домой, я все решу, — цедит Мэтью, и забирает Дилана с собой, отвозя его в больницу.
Как только его переводят в палату, в нее врывается Кэти с размазанной тушью и красным лицом и тут же бросается на него с кулаками.
— Ублюдок, какой же ты ублюдок, Ковак!
— Уймись Кэти, он получил по заслугам, — бросает он, спокойно скручивая ее за руки и прижимая к себе спиной. — Или может мне стоит рассказать его родителям, что он делает с тобой, пока они не видят?
Она тут же замирает и, вырвавшись от него, отворачивается, пытаясь успокоиться.
— Не говори им. Это разобьет их сердце.
— Тогда будь добра, позвони Эндрю и скажи, что ты слегка погорячилась, когда сказала, что не хочешь его больше видеть, и еще… — он подошел ближе, склоняясь к ее уху и обдавая своим горячим дыханием. — Если бы ты быламоейдевочкой, я бы сломал ему не только челюсть! И на будущее… Эндрю слишком любит тебя, чтобы причинить боль, поэтому все делал я, и если ты захочешь все высказать, начни с меня, а еще лучше с его родителей.
— Думаешь, что если ты заступился за меня, то я стану благодарности тебе рассыпать?
— Ах, прости, мне показалось, что тебе это было, не очень приятно, но если это не так, вперед. Как только этот ублюдок поправится, можете продолжать целоваться и зажиматься по углам, вот только Эндрю уже будет не до тебя. Поэтому если ты в своем уме, советую заткнуться и сочинить для родителей более-менее правдоподобную ложь, потому что если имя Эндрю всплывет, я за ним вернусь, ясно? — глаза Мэтью сканируют ее всю и она, обняв себя за плечи, отворачивается, роняя слезы и смотря в окно.
— У тебя есть семья, и тебе не понять какого это, когда кто-то хорошо к тебе относится, принимает тебя в семью и называет дочкой, — шепчет она, кусая губы и Мэтью уже взявшись за ручку, застывает на месте. — Тебе хочется сделать все возможное и невозможное, только бы они гордились тобой. И ты начинаешь терпеть все что угодно, и от кого угодно, чтобы не лишиться этого.
— Я должен здесь аплодировать?
— Ты должен свалить и больше никогда не появляться в моей жизни, придурок!
— А ты должна научиться не совать свой нос в чужие проблемы, потому что своих не видишь.
— Придурок!
— Захлопнись Кэти! — рычит он, и она поворачивается к нему, и показывает средний палец, а у него рвет крышу и он бросается к ней, вцепившись в плечи.
— Иди к черту!
— Уже там…
Он впивается в ее рот с остервенением и такой болью, что она скулит, но он не выпускает ее, намеренно кусая и провоцируя. Его захват слишком сильный, поэтому она не может вырваться и даже голову повернуть, потому что его ладонь, обхватившая шею, сжимает с чудовищной силой, не позволяя увернуться.
Кэти чувствует, как его язык врывается и ласкает губы, слизывая кровь с ранок, что оставили его зубы и плачет, потому что понимает, он вновь использует ее.
Она повисает и Мэтью пользуется этим, вжимаясь сильнее, чтобы почувствовать ее всю. Она упирается кулачками в торс, но он буквально распластывает ее на груди, упираясь своим возбуждением ей в бедро.
Она открывает глаза, замечая, как он смотрит на нее, тяжело дыша, слегка оторвавшись от губ, и как нежно трогает рукой ее скулы.
— Не заставляй меня причинять тебе боль, Кэти, я этого не хочу!
Она закрывает глаза, и слезы градом рвутся наружу, пока он прижимает ее к себе не в силах понять, что сейчас произошло. Как только ее плечи прекращают трястись, и она пытается вырваться из его стальных объятий, он вновь смотрит на губы, которые уже припухли и налились синевой.
— Прости, я не хотел. Не знаю, что на меня нашло…
— Хотел, потому что ненавидишь меня, — прошептала она, пытаясь отодвинуться от него, но он держит.
— Не правда.
— А как тогда это называется? Урок? Наказание?
— Кэти, ты снова начинаешь…
— Да я еще и не заканчивала!
— Захлопнись, Кэти.
— Иначе что? Снова накажешь?
— Скорее залюблю, — он улыбнулся, опуская глаза на ее губы и дотрагиваясь до них языком.
— Ты что творишь? — она выворачивает руку и бьет его. — Совсем уже с ума сошел?
— А что, ты вроде как рассталась с Эндрю, нет? Прости, твои слова: «Я больше не хочу тебя видеть», мы видимо восприняли неправильно, как и ситуацию с твоим братом, да?
Она отвешивает ему пощечину, и он сжимает ее руки, прижимая к себе.
— Еще раз ударишь, и я тебя трахну, чтобы ты научилась выбирать противника по себе!