— Леонора, замолчи! — прошипел он, теряя самообладание. — Иначе я тебя придушу!
— Придуши! Придуши! Это лучше, чем видеть как очередная идиотка, не стоящая тебя, позорит твою семью и не ценит, тогда, как я была с тобой все это время и любила!
— Потому что я люблю ее! Я! И мне плевать на другого, скоро он будет мертв. Я убью его.
— Ты нашел его? — спросила она, а он просто отвернулся, считая разговор исчерпанным.
— Уходи, Леонора, и больше не появляйся в этом доме, слышишь? Я не хочу тебя видеть, никогда!
— Гонишь? — ее слезы не действуют на него, он просто игнорирует ее присутствие. — Лучше убей, чем так…
— Уходи Леонора.
Он хватает ее за локоть и выталкивает из кабинета, давая Марио знак, чтобы проводил ее, а после возвращается в зал и делает вид, что ничего не произошло.
49
Как только мероприятие подошло к концу, Энрико ушел в кабинет. Марио появился, когда он ему пытался дозвониться.
— В пять утра они будут здесь. Будут какие-то указания?
— Да, будь добр, подготовь парня к встречи с нами, — улыбается он и тот кивает, понимая, о чем он просит.
— Будет сделано.
Он устало потирает виски и поднимается в комнату, но на верхней ступеньке сталкивается с матерью.
— Сынок, почему я не могу найти Леонору?
— Я выгнал ее.
— Почему?
— Потому что она пыталась настроить Полли против меня. Именно поэтому та напилась.
— Что? Но почему?
— Мама, я тебя прошу, не надо верить всему, что тебе говорит Леонора! Полли узнала, что я был женат, и приревновала, — Энрико пытался придумать более или менее правдоподобную ложь, что в принципе и не было ложью.
Единственное, он пока не до конца понимал мотивы поступков Полли. Ей было любопытно, это точно, и может она и вправду ревновала, самую малость, просто не хотела этого показывать. Никому не хочется чувствовать себя на вторых ролях.
Он поцеловал ее в щеки и, попрощавшись, пошел в комнату. Тихонько приоткрыв дверь, он увидел спящую Полли. Свернувшись клубочком, она спала. И он осторожно прилег рядом, убирая с лица упавшие пряди волос.
Нежная, чистая, и такая красивая, он просто не мог поверить, что через пару дней она станет его законной женой, и он сможет сжимать ее в своих руках. Предвкушая брачную ночь, он верил, что сможет быть нежным с ней, хотя по сути таковым не являлся. С Леонорой он мог не контролировать себя и подчас их сексуальные игры перерастали в жестокость, но она никогда не возмущалась, отдаваясь ему со всей страстностью на которую была способна.
Он верил, что со временем Полли примет его жестокую сторону, когда полюбит.
Она заворочалась, и ее шелковый халат распахнулся, открывая его взору молочную кожу и грудь, с ярко-розовой бусинкой. В паху моментально прострелило от этого, и он осторожно коснулся соска, лаская подушечкой пальца. Когда она издала легкий стон, он придвинулся ближе, радуясь тому, что в темноте не видно лица, и она не испугается, если проснется, поэтому продолжил, запуская вторую руку в вырез халата.
Когда он распахнул его и склонился над ней, с его губ сорвался стон, и он припал к ним, обхватывая соски поочередно. Его тянуло снять с нее халат. Но он понимал, что она в любой момент может проснуться, и предъявить ему за это. Энрико опустил руку на ее бедро и осторожно провел по нему, собирая стоны и мурашки, а после, нырнув дальше, почувствовал, как трусики намокли от его прикосновений, заставляя улыбнуться.
Он покрывал ее шею короткими поцелуями, добираясь до губ и чувствуя, как она прижимается к нему, отвечая на поцелуй. Его язык нырнул в ее ротик и тут же получил ответную реакцию от нее. Он испуганно дернулся, когда она обхватила голову и, зарывшись в его волосах, громко застонала.
— Мэтью…
Секунда, и он нависает над ней, как маньяк-убийца, обхватив за шею и жестко впиваясь в губы.
— Энрико!
Она от испуга открывает глаза и, понимая, что это не сон, начинает отчаянно молотить по нему кулаками, крутя головой и пытаясь вылезти из-под него.
— Всегда буду только я!
— Ненавижу тебя! Пусти меня, больной ублюдок! — кричала Полли, но он лишь смеялся и ей было страшно, потому что он и в самом деле смахивал на мазохиста, которому было плевать на то, что вместо него, представляли другого человека.
Он оторвался от нее и тут же получил пощечину, а разозлившись, впился в ее рот жестоким поцелуем вновь, и только после этого, покинул комнату, громко хлопнув дверью.
Забежав в ванну, Полли залезла под душ и стала тереть себя мочалкой, смывая воспоминания как страшный сон, который был поначалу таким сказочным и ярким.
Ей снился Мэтью.
Он ждал ее у входа, сунув руки в карманы джинс. Она сбегала по лестнице очень быстро, но он будто каждый раз отдалялся, стоило ей спуститься с последней ступеньки. И когда добежала, запрыгнув на него и, сжав шею, он вдруг резко впился в ее губы, делая этот поцелуй таким нежным и горячим одновременно.
Он водил по ее груди, пока она, повисая на нем, страстно целовала, а потом вдруг образ резко сменился ненавистным. И голос проговорившей ненавистное имя, вдруг обрел настоящие черты, заставляя ее в испуге сжаться.
Ублюдок воспользовался ее состоянием и сделал все что хотел, выдавая себя за Мэтью.
Мерзавец!
Она еще сильнее возненавидела его.
Выйдя из душа, она надела джинсы и белую майку. Спускаясь вниз, она решает поговорить с ним. Ей хотелось услышать, что он жалеет о том, что сделал. Хотя о чем она?
Энрико и сожаление, вещи несовместимые.
Он стоял к ней спиной, осушая стакан с виски. Бутылка была наполовину пуста, и она усмехнулась.
— Считаешь себя джентльменом? — бросила она, заходя внутрь и, присаживаясь в кресло.
— Никогда им не был.
— Значит, мне показалось, что ты хотел начать все сначала и стать таким.
— Я этого никогда не обещал. Но раз ты здесь, скажу один раз, чтобы мы больше никогда не возвращались к этому разговору. Это было в первый и в последний раз Полли. Его имя больше никогда не всплывет в нашей постели, тебе ясно?
— А то, что?