- Наверное, у него плохой сын,- осуждающе сказал Станрый аист.- Не откликнуться на зов отца! Да он просто непунтевый!
- Нет, - возразил живо Долгопер. - Если бы сын мог отнкликнуться... Но он не может. Он даже не знает, что он сын Каппы!
- Ты говоришь удивительные вещи. Как это сын Каппы не знает, что он сын Каппы? Нет, не могу этому поверить? Расскажи такую историю кому-нибудь более легковерному...
Но Долгопер не отставал и летел рядом, жалобно прося вынслушать его.
- Что ты пристал? Смотри: вон вдали другая птица. Ленти за ней и выкладывай ей свою тайну!
- Не могу,- простонал Долгопер.- Она наверняка ниченго не знает о Каппе пруда Тарусава. А какой толк рассказынвать тайну тому, кто выслушает ее без всякого интереса? Тайнна отскочит от него, как луч солнца от темной поверхности воды. И снова будет жечь меня. Я впервые встретил птицу, которая знает о Каппе пруда Тарусава...
- Хорошо, говори. Почему сын Каппы не знает о своем отце?
- Потому что его напоили волшебным зельем и он забыл отца! Совсем забыл. Он думает, что он сын...- Долгопер нырннул и, вынырнув, очутился у левого крыла старого аиста.
- Чей сын?
- ...что он сын Великого Треххвоста - царевич Капельнка! - выпалил Долгопер и резко пошел на снижение.- Ну вот, я поведал тебе тайну, которая мучила меня, и теперь я чувнствую себя легко-легко!
Но старый аист заложил крутой вираж и поймал Долгопера у самой воды.
- Отпусти! Что ты делаешь? - завопил Долгопер.- На помощь!
Остроклюв быстро летел вперед. Наконец показался полонгий берег, старый аист снизился и положил пленника недаленко от воды на влажный песок.
- Вот теперь поговорим.
- Что тебе от меня нужно? - возмущенно взвизгнул Долгопер.
- Продолжения рассказа. Выложив тайну, ты почувствонвал облегчение, зато стало тяжело мне, и я захотел узнать, как попал сын Каппы пруда Тарусава к Великому Треххвосту.
- Ты очень любопытен,- проворчал Долгопер, потирая плавники, помятые старым аистом.
- У меня длинный нос, и я люблю совать его во все тайны.
- Великий Треххвост не простит тебе этого.
- Если узнает. Но ведь ты сам заинтересован в том, чтонбы он ничего не узнал.
- Все равно, я ничего не скажу тебе.
- Скажешь. Или я оставлю тебя здесь на песке, с котонрого ты не сможешь взлететь, а утром тебя изжарит солнце и съедят муравьи.
И Долгопер покорно принялся рассказывать.
- Сына Каппы похитили мы, летучие рыбы. Великий Треххвост созвал нас и приказал это сделать. Сначала на разнведку вылетели рыбы-Бабочки. Они долго кружились над прундом Тарусава и высмотрели, когда сын Каппы выходит гулять и где он любит лежать, греясь в лучах солнца. Потом отпранвились Летучки. А вслед за ними большой отряд Долгоперов появился над прудом и стал неслышно снижаться. Но Летунчая мышь заметила нас и крикнула Капельке: "Беги!" Ночнной Сверчок прервал свою песню, которую он пел для него. Светлячки выстроились вдоль тропинки, освещая ему путь. Но мы схватили Капельку и взмыли в воздух.
На рассвете мы доставили пленника в замок владыки. Лупибей насильно дал ему выпить волшебного зелья, и он забыл отца и место, где родился. "Ты мой сын, царевич", - сказал ему владыка, и: Капелька послушно кивнул головой. Довольнный повелитель отпустил нас, строго-настрого приказав никонму ничего не говорить. "Иначе ни одного Долгопера не останнется в море!" И мы молчали... до тех пор, пока я не проговонрился. О, горе мне!
- Ты думаешь,- холодно сказал Остроклюв,- о преступнлениях становится известно только благодаря преступникам? Как видишь - не всегда. Иди же! - он поднял его, готовясь зашвырнуть в море, но передумал. - Нет, погоди... Сначала ты укажешь мне, где находится пруд Тарусава.
- Но ты говорил, что не раз бывал там!
- Я очень забывчив. Вот и теперь я забыл дорогу к пруду. И они снова полетели - на этот раз впереди Долгопер, а за ним старый аист, который зорко следил, чтобы коварное существо не вильнуло в сторону и не попыталось удрать. Он не верил ему, и когда Долгопер сказал, что там, внизу, поблеснкивает пруд Тарусава, старый аист объявил, вздохнув:
- Ну вот, наконец-то я могу проглотить тебя, а то давно ничего не ел...
- Не надо глотать меня! - закричал Долгопер. - Я ненвкусный! В пруду Тарусава ты наловишь много жирных лягуншек и славно поужинаешь.
- Но я не слышу ночного кваканья лягушек,- сказал старый аист.- А сейчас как раз их пора. Долгопер понял, что попался, и заныл:
- Я приведу тебя к настоящему пруду Тарусава, клянусь?
- Твоим клятвам я не верю, но помни, что я узнаю, тот ли это пруд, и если ты меня обманул, то пеняй на себя. Долгопер испугался так, что его плавники задрожали:
- Будь уверен, не обману!
Они поднялись снова высоко, и Остроклюв из любопытства спросил:
- Что же за пруд был там внизу? Долгопер смущенно пробормотал:
- Пруд Тысячи Выдр...
- И они принимают каждого аиста не очень любезно, правда?
Долгопер промолчал и вскоре стал снижаться.
- Теперь я привел тебя к настоящему пруду Тарусава. Верь мне.
- Я верю не тебе, а себе. Можешь убираться и больше не попадайся мне на глаза.
Обрадованный Долгопер кинулся наутек.
Старый аист неслышно опустился между деревьями и замер, осматриваясь.
Он стоял на тропинке, а над головой шелестели могучие кроны. Там и сям в траве чернели валуны, поодаль стояла легкая беседка с позеленевшей чешуйчатой крышей, от нее вверх на холм вела лестница со стершимися каменными ступеннями и белеющими бамбуковыми перилами.
Тропинка привела его к пруду, где басами неумолчно кринчали лягушки-быки и рогатые лягушки. Пруд зарос листьями кувшинок. Кое-где белели цветы водяных лилий. Посреди пру
да на замшелых валунах росли карликовые сосны. А у самой воды на берегу красивейшим цветком блистал маленький донмик из чистого золота. Блики от его стен ложились на воду, и она светилась. Там нежились в лучах золотые и серебряные толстогубые карпы. От воды поднимались нежные белесые нинти тумана и растворялись вверху.
Старый аист трижды взмахнул широкими крыльями и очунтился на маленьком островке. А едва опустился, увидел: кроншечный человечек, нежно розовея обнаженным телом, лежал на замшелом камне животом вниз. Он чуть приподнялся, нанстороженно глядя на пришельца, готовый в любой миг скольнзнуть в воду.
- Не бойся меня,- сказал Остроклюв.-Мы, аисты, люнбим младенцев.
- Я не младенец,- ответил человечек, поправляя повязнку на бедрах.Уже много-много лет я живу на свете. Я стар, как этот пруд, и эти деревья, и эта земля...