— Алло?
— Лиззи?
— Да.
— Это Джастин.
— А, привет.
— Привет.
— Тебе чего?
— Э-э-э... В общем... Я...
Мне показалось, он не в себе. И с чего это Джастину нервничать?
— Что случилось? — спросила я.
— Ничего особенного. Я... Можно к тебе зайти?
— Зайти ко мне?
— Да.
— Прямо сейчас?
— Ну да.
— Джастин, да ведь уже почти одиннадцать! Мои предки спать легли.
— Э-э-э... Понимаешь, это действительно очень важно.
— Ты меня просто убиваешь! У тебя действительно ничего не случилось?
— Нет, нет, у меня все в порядке.
— Тогда скажи, в чем дело?
— Не могу, — ответил он. — Только при встрече. Я тебя очень прошу!
Как он странно разговаривает!
— Ну что, можно прийти?
— Ладно, давай.
Я соображала с трудом. Что-то происходило, но я никак не могла понять, что.
— Я буду минут через пятнадцать. Ты жди меня прямо внизу, чтобы не разбудить твоих.
— Договорились.
Вдруг я кое-что вспомнила.
— Джастин!
— Да?
— Ничего не получится. На ночь отец включает сигнализацию. Я не могу спуститься вниз.
— А ты ее отключи. И он повесил трубку.
Панель с сигнализацией была установлена около родительской спальни. Из-под двери выбивалась полоска света, хотя их голосов я не слышала. Свет горел и в гостиной, значит, и тетя Рена еще не спит. На двери родительской спальни висела картонка, на которой мама красным фломастером написала: «Внимание! Включена сигнализация!»
Я тихонько набрала код. Красная лампочка, дважды мигнув, погасла. Я перевернула картонку другой стороной, где было написано: «Сигнализация отключена».
На цыпочках спустилась вниз и стала ждать.
Минут через двадцать в окне появилось лицо Джастина. На нем была темно-бордовая бейсболка шейдисайдской команды. Он указал на входную дверь, и я впустила его.
— Привет, — шепотом сказал он, одарив меня своей лучезарной улыбкой.
— Проходи, можно поговорить здесь.
Я провела его в отцовский кабинет и закрыла дверь.
Прислонившись к отцовскому столу, Джастин сунул руки в карманы. Потом скрестил ноги. Потом расставил их. Потом вынул руки из карманов. Он был явно не в своей тарелке.
— У вас что тут, были полицейские? — шепотом спросил он.
— Целых четыре часа! Слушай, что ты шепчешь, родители же наверху.
— Отлично, — сказал он на этот раз слишком громко.
Вот принесла нелегкая. И что ему только надо? Он всегда такой спокойный и уверенный, а сейчас взгляд у него напряженный, настороженный. И лоб весь в испарине.
— Вот времечко настало, а? — сказал он. — У тебя, наверное, все поджилки трясутся.
— Трясутся. Ты приехал, чтобы узнать про мои поджилки?
Я перевела взгляд на его правую руку.
Джастин похаживал по кабинету, играя отцовским серебряным ножиком для разрезания бумаги. Таким кинжальчиком с костяной ручкой и острым лезвием.
— Ну так и что ты рассказала полицейским?
— Все, что знала. — Я не могла оторвать взгляда от ножа. — Сказала, что...
Я запнулась на полуслове.
— Что?
Я не хотела отвечать.
— Что, что, Лиззи? — не отставал Джастин, буравя меня, глазами. — Что ты им сказала?
И я чуть было не ляпнула ему о клочке темно-бордового атласа. Но вместо этого, слава Богу, спросила:
— Слушай, что ты ко мне привязался? Он неприятно засмеялся.
— Ты права, мне совершенно все равно.
Я больше не смотрела на кинжал. Я смотрела на его бейсболку. На лбу была вышита эмблема «Тигров».
Как мне раньше не приходило это в голову? Ведь Джастин тоже член бейсбольной команды. Точно так же, как и Лукас.
Джастин играл в сборной штата-, он был настоящей звездой.
И Джастин тоже носил темно-бордовую атласную куртку.
— Ты чего там в угол забилась? — спросил он, криво усмехаясь. — Боишься, что я тебя укушу?
— Нет, я...
— Тогда иди сюда!
Мысли лихорадочно забегали.
— Мне и здесь хорошо, — ответила я.
Тогда Джастин сам медленно направился ко мне, крепко сжимая в руке нож для бумаг.