Я оплачивала счета. Я стирала белье. Я готовила в дополнение к выполнению домашней работы и пыталась жить своей собственной жизнью, но, как оказалось, быть родителем, когда ты всего лишь ребенок, было тяжело, а делать это в то время, как твой так называемый папа пользовался любой возможностью, чтобы напомнить тебе, насколько ты никчемная, было еще труднее. И это ничего не говорило обо всех тех случаях, когда он был настолько пьян, что толкал меня и бил. Ощущение его рук на моей шее было чем-то таким, чего я, как мне казалось, никогда не забуду, чем-то, что останется со мной до самой смерти.
Если бы у моего отца был свой путь, я бы умерла в тот день, когда он умер, потому что после его смерти у меня не было бы причин продолжать жить, так он думал. Я была его слугой, его рабыней, а не его ребенком. Я была тем, в чьи обязанности входило заботиться о нем, а не наоборот.
Папа въехал на подъездную дорожку к своему дому и доехал до самого гаража. Он припарковал машину, выключил ее и раздраженно вышел. Он не сказал больше ни единого слова, когда обошел машину и вытащил меня наружу, его хватка на моем предплечье была такой сильной, что причиняла боль. Он затащил меня в дом, и как только мы вошли внутрь, он снял с меня сумку и бросил ее на пол, рядом с тем местом, где мы всегда ставим обувь. Я была настолько не в себе, что даже не вздрогнула, когда услышала, как ноутбук внутри сумки упал на пол.
— Ты пойдешь в свою комнату, чтобы подумать о том, через что ты заставила меня пройти, — прошипел мой отец, нахмурившись. Он повел меня к лестнице, таща вверх, не заботясь о том, что держал меня за руку так неловко, что я споткнулась. Он не остановился, он продолжал идти, и как только мы добрались до моей комнаты, он практически втолкнул меня внутрь.
В этот раз я смогла удержаться от того, чтобы не споткнуться, медленно развернуться и посмотреть ему в лицо. Мой рот открылся, но я не произнесла ни слова. Все, что я могла делать, это смотреть на своего отца в замешательстве, в ужасе и удивляться, почему это происходит. Мой отец пристально посмотрел на меня, и меня осенило, он постарел. Может быть, он всегда выглядел таким изможденным и грубым, но до этого момента мне никогда по-настоящему не приходило в голову, насколько старым он выглядит. Вот что делает с тобой чрезмерное употребление алкоголя. Он был не так уж стар, сорока пяти лет, но сегодня казался намного старше.
— Я не хочу слышать от тебя ни единого слова, пока не получу извинений, — прошептал он, нахмурив губы. Злобное выражение было у него на лице повсюду, в глазах и на лбу. Больше он ничего не сказал, схватился за ручку моей двери и захлопнул ее. Я услышала его тяжелые шаги, когда он шел по коридору.
Я не знаю, как долго я стояла там, уставившись на дверь, сколько времени мне потребовалось, чтобы хоть немного прийти в себя. Возможно, прошла минута, а может, и пять. Я не знала. Время сегодня вело себя странно, с другой стороны, весь этот долбаный день был странным.
Происходит ли это на самом деле? Мои мысли понеслись вскачь, когда реальность наконец-то наступила. Это было похоже на сон, и все же какая-то часть меня говорила мне, что все это очень реально. Это была кульминация ссоры, которая произошла у меня с отцом много времени назад, той, когда он так разозлился на меня, что душил и чуть не убил. И если он сделал это однажды, то сделает это снова. Что, если в следующий раз, когда это случится, в раковине не будет стакана? Что, если это случится, а в пределах досягаемости не будет ничего, что я могла бы использовать для самозащиты?
Что, если он убьет меня?
Я не хочу умирать. У меня было так много всего, что я хотела сделать, так много вещей, которые я хотела увидеть, так много всего, что я хотела испытать с Кридом. Клянусь Богом, впервые в своей жизни я хотела жить.
Неужели это действительно было так неправильно? Была ли я здесь неправа? Часть меня, та самая часть меня, которая так долго отказывалась защищаться от отца, говорила мне, что это я была неправа, а он прав, я обязана ему. Была ли я ему обязана? Но другая часть меня, та часть меня, которая взяла все под свой контроль в тот день, когда он душил меня, та часть меня, которой Крид помогал расцветать и питать все это время, говорила мне, что это он был неправ, а не я. Он, а не я. Это никогда не была я. Всю мою жизнь это всегда был он, и мне просто не повезло, что он был моим отцом. Может быть, ему не было бы так плохо, если бы моя мачеха не умерла. Может быть, если бы она была жива, а Крид остался рядом, он был бы не так плох. Однако это было «что, если», и сейчас не было никакого смысла тратить на это энергию.
Я отвернулась от двери, села на кровать и оглядела свою комнату. Она выглядела нетронутой, точно такой же, какой я ее оставила. Маленькая по сравнению с комнатой, к которой я привыкла в доме Крида, но она так долго служила мне безопасным местом. В эту комнату я приходила, когда мне больше некуда было идти. Именно здесь, в этой комнате, я позволила себе задуматься, каково это было бы, иметь любящего папу, маму, которая все еще жива, нормальную семью. Раньше я хотела этих вещей. Раньше я мечтала о них, раньше смотрел на своих сверстников с завистью в сердце, потому что у них было то, чего у меня никогда не было. Раньше я думала, что все остальные нормальные, кроме меня, но в этом-то все и дело, не так ли? У каждого была своя травма. Некоторые скрывали это лучше, чем другие. Некоторым людям приходилось еще хуже. Но, если разобраться, мы все были людьми. Мы все были испорченными личностями, так или иначе. Это было проклятием жизни. Единственные идеальные люди были мертвы, потому что, когда ты умирал, люди вспоминали тебя в розовых очках.
Мои руки поерзали на коленях, и именно тогда я кое-что вспомнила. Мой телефон. Мой отец забрал мою сумку, но мой телефон лежал у меня в заднем кармане, и я могла воспользоваться этим телефоном, чтобы связаться с Кридом. Прежняя я, та, которая позволила моему отцу забрать меня, отошла в сторону и позволила новой мне взять верх. Я вытащила свой телефон и увидела множество пропущенных звонков и сообщений, все от Крида. Я предполагаю, что швейцар связался с Кридом после того, как увидел, как мой отец забирает меня. Если бы мне пришлось держать пари, я бы сказала, что он уже был на пути сюда.
И осознание этого придало мне сил.
Это действительно много значит… иметь кого-то рядом с собой, знать, что ты больше не одинок в этом мире. Это придало мне сил, которых никогда не было. Я набрала номер Крида, и он сразу же ответил:
— Тейлор, я иду. — Услышав это, меня захлестнуло облегчение, и я поборола улыбку, я боролась с ней, потому что сейчас было не время улыбаться.
— Я дома, — сказала я. — Мне жаль, я…
Глубокий голос Крида прервал меня:
— Не извиняйся. Тебе не за что извиняться, поняла? Ты ранена? Он тебе что-нибудь сделал?
— Я в порядке, — проговорила я, сглотнув. — Когда ты доберешься сюда?
— Я в пяти минутах езды. Где ты?
— В своей комнате.
— Жди там. Ничего не предпринимай, пока я не приеду. — Его тон был повелительным даже по телефону. Такому голосу невозможно было бы не подчиниться.
— Хорошо.
— Оставайся со мной на связи. Если ты услышишь, что твой отец возвращается, положи трубку, но оставь ее включенной. Я хочу услышать все, что этот мудак скажет тебе. — Он давал указания так, как будто привык их давать, и я предположила, что так оно и было. Быть главным для него было естественно.
Я кивнула, но потом поняла, что он не может видеть, как я киваю, поэтому прошептала:
— Хорошо. — Мне казалось, что слово хорошо, это все, что я могла сказать прямо сейчас, все еще не в силах вымолвить ни слова из-за всего этого поворота событий. Если бы вы спросили меня, думала ли я, что мой отец способен похитить меня, я бы сказала вам нет, что он не зашел бы так далеко... но я была здесь.
Я должна была догадаться, что он что-нибудь предпримет после того, как появился в кампусе. Я все еще не была уверена, как он вычислил мое расписание, удалось ли ему уговорить кого-нибудь в отделе планирования или что-то в этом роде. Это больше не имело особого значения.
После этого Крид ничего не сказал, и я тоже. Мы оба молчали, если не считать нашего дыхания, и, честно говоря, простое слушание его ровного дыхания на другом конце провода успокаивало меня. Я знала, что он, вероятно, изо всех сил старался сохранять спокойствие, я знала, как Крид мог наброситься на кого-то, но то, что он был внешне спокоен, помогло мне успокоить нервы.
Крид сказал мне не двигаться, оставаться в своей комнате, и я собиралась это сделать, но часть меня хотела встретиться лицом к лицу с отцом, спросить его, действительно ли он думает, что мы могли бы вернуться к тому, как все было раньше. Если он думал, что мы можем нажать перемотку назад и вернуться к тем дням, когда я была его кроткой дочерью, принимая любые резкие слова, которые он бросал в мой адрес, принимая его оскорбления как ничто другое, он был идиотом. Как только бумага была порвана, вы уже не могли склеить ее обратно. С помощью скотча, конечно, да, но все уже никогда не будет по-прежнему. То же самое можно было бы сказать и обо мне. Я была бумагой, и Крид помог склеить мои части, оторвав меня в процессе от отца, и независимо от того, как сильно мой отец пытался склеить меня для себя в форме дочери-рабыни, которую он хотел видеть, этого никогда бы не произошло.
Я двигалась дальше, и ему тоже следовало бы это сделать.
В ожидании Крида время тянулось еще медленнее. Секунды казались часами, и я могла поклясться, что прошла целая жизнь. Должно быть, это было предвкушение, я чувствовала, как оно разливается по моим венам. Я не могла дождаться, когда Крид приедет сюда, когда он ворвется в этот дом и заберет меня.
Я никогда не считала себя девицей в беде, но после всего, через что я прошла, было ли это так ужасно, хотеть, чтобы кто-то спас тебя? Неужели это действительно так плохо, хотеть, чтобы кто-то защитил тебя, когда за всю твою жизнь единственный человек, который должен был защищать тебя, причинял тебе боль?
В конце концов, я услышала, как мой отец поднимается по ступенькам, и опустила телефон на кровать, положив его поверх простыней, держа рядом с правым бедром, где он его не увидел бы. Он ворвался в мою комнату, кипя от злости.
— Какого хрена, Тейлор? — Он практически плюнул в меня, потянулся ко мне и поднял на ноги. — Ты привела его сюда? Он больше не имеет права здесь находиться! Он бросил нас! Разве ты не помнишь? Он покинул нас и ни разу не оглянулся! — Его руки лежали у меня на плечах, и он встряхивал меня с каждой произнесенной фразой.
— Он здесь, потому что ты похитил меня, — указала я, не в силах сказать что-либо еще в лицо своему отцу.
Его лицо исказилось в уродливой гримасе.
— Я тебя не похищал. Я забрал тебя домой, где тебе самое место... — Его лицо краснело с каждой секундой, гнев, бурлящий в его организме, был очевиден.
— Это больше не мой дом! — Я обрела дар речи, поэтому прокричала ему это, желая, чтобы он понял, и чтобы он отпустил меня. — Теперь мой дом с Кридом, а не с тобой! — Я попыталась отстраниться от него, но его хватка на моих плечах была стальной. Он не отпускал меня.
Крид, должно быть, был снаружи, пытаясь проникнуть в дом. Мой отец, вероятно, запер дверь и все окна, но Крид не позволил бы этому остановить его. Нет, он бы ничему не позволил помешать ему связаться со мной. Отец нахмурился еще сильнее, и одна его рука убралась с моего плеча. Резким движением той же руки он сильно ударил меня тыльной стороной ладони по щеке. Единственная причина, по которой я потом не упала на пол, заключалась в том, что его другая рука все еще держала меня, следовательно, поддерживала меня. Боль расцвела на моей щеке, тупой жар, поднимающийся к поверхности, сказал мне, что на ней будет синяк.
— Закрой свой рот никчемная дура, — прошипел он. — Если ты этого не сделаешь...
— А если я этого не сделаю, что тогда? — Спросила я, чувствуя себя смелой. Намного смелее, чем раньше, когда я была безвольной куклой, пока он тащил меня. — Что ты собираешься делать? Может, ты и мой отец, но мне надоело терпеть твое дерьмо, ПАПА.
Очевидно, это было слишком многословно для него, и мой отец точно показал мне, что он будет делать. Как оказалось, это было то же самое, что он сделал в тот день, когда пришел домой пьяный, а я забыла приготовить ужин.
Он обхватил меня обеими руками за шею и начал душить.
ГЛАВА 20
Крид
Мне не следовало принимать «нет» за ответ. Я должен был отвезти Тейлор в кампус и забрать ее после того, как она сказала мне, что почувствовала что-то неладное вчера, когда шла домой. Я проработал в бизнесе достаточно долго, чтобы знать, что, когда твоя интуиция пытается тебе что-то подсказать, обычно это происходит потому, что что-то происходит. Шестое чувство так сказать.
Когда охранник попросил портье связаться со мной и сообщить, что произошла «стычка» в двадцати футах от входной двери, я все понял, еще до того, как я спустился вниз и увидел запись с камеры наблюдения. Ее отец снова пришел за ней, и на этот раз он отказался принимать «нет» в качестве ответа. Сам факт, что он думает, что может прийти и забрать ее без каких-либо последствий, разозлил меня до чертиков. Он не знает, чем я зарабатываю на жизнь, он, вероятно, увидел модный небоскреб и предположил, что я какой-нибудь богатый придурок, который весь день сидит на заднице и рассказывает другим, как выполнять их работу. Но это было не про меня. Я был более чем готов взять дело в свои руки, а если мои руки будут в крови? Тогда пусть так и будет, иногда это было частью моей жизни.
Я направился прямо к своей машине, чтобы поехать за ней, забрать ее и отвезти домой. Теперь ее дом был со мной, а не с этим придурком, и будь я проклят, если потрачу еще немного времени, прежде чем броситься в погоню. Каждая прошедшая минута была еще одной минутой, когда она была с ним, и мне не требовалось большого воображения, чтобы придумать, как это могло бы навредить Тейлор.
Вскоре после этого я выезжал с парковки. Мне не нужно было пользоваться навигатором, я помнил дорогу к дому. Мои руки так крепко сжимали руль, что костяшки пальцев побелели. Я не знал, сколько раз я набирал номер Тейлор, но она так и не ответила. Поэтому я решил отправить ей сообщение. На мои сообщения тоже никто не отвечал, минуты шли. Я застрял в пробке в центре города, водить машину всегда было муторно, когда тебе нужно было куда-то ехать, и ты должен был быть там сейчас. Это было так, как будто мир знал и обрушил на тебя все дерьмо, гребаный закон Мерфи.
Напряжение во мне можно было разрезать ножом, настолько оно было сильным. В груди у меня стало теснее, чем обычно. Если этот придурок причинит ей боль, если он снова поднимет на нее руку… Я бы не стал смотреть в другую сторону. Я не смог бы. До сих пор я позволял ему оставаться невредимым из уважения к Тейлор, но на этот раз я бы не оставил его в покое. На этот раз кредо, которому я следовал, определит его судьбу.
Холодное, жесткое, быстрое правосудие. Возмездие за все, что он ей сделал, за все грубые слова, которые он когда-либо бросал в ее адрес, за все те случаи, когда он поднимал на нее руки, за ее унижение и подавление воли. Я заставлю его пожалеть обо всем этом.
Я был меньше чем в десяти минутах езды от дома, когда зазвонил мой телефон, и я ответил, не глядя на экран, в глубине души зная, что это Тейлор.
— Тейлор, я иду, — сказал я твердым голосом.
Она заговорила, и в ее голосе звучало крайнее беспокойство:
— Я дома. Мне жаль, я…
Я ненавидел то, что она чувствовала необходимость извиняться за то, в чем не было ее вины.
— Не извиняйся. Тебе не за что извиняться, поняла? Ты ранена? Он тебе что-нибудь сделал? — Если он прикоснулся к ней... если он причинил ей боль, я черт возьми, сойду с ума.
— Я в порядке, — сказала она, хотя в ее голосе звучала неуверенность по этому поводу. — Сколько тебе еще ехать?
— Я в пяти минутах езды. Где ты?
— В своей комнате.
Моя челюсть сжалась, пальцы крепче сжали телефон, когда я резко повернул налево.
— Жди там. Ничего не предпринимай, пока я не приеду туда. — Сейчас было не время спорить со мной, и я сразу же был благодарен ей за то, что она этого не сделала. Она просто сказала:
— Хорошо.
— Оставайся на связи, — проинструктировал я. — Если ты услышишь, что твой отец возвращается, положи трубку, но оставь ее включенной. Я хочу услышать все, что этот мудак тебе скажет.
Она прошептала:
— Хорошо.
После этого Тейлор притихла, и я тоже. Больше нечего было сказать, не прямо сейчас, не тогда, когда все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы ехать туда как можно быстрее, чтобы добраться до нее как можно быстрее. На линии воцарилась тишина, нарушаемая только звуком ее дыхания. Слышать, как она говорит, знать, что она цела и невредима, приносит мне некое подобие облегчения. Не сильно, но все же.
Шли минуты, и я приблизился к дому. Через некоторое время я нашел его и, подъезжая к подъездной дорожке, посмотрел на дом снаружи. Ничто не изменилось по сравнению с тем, что я помнил, даже спустя столько времени я не мог поверить, что моя мать, Черная Волчица, опустилась до того, чтобы выйти замуж за этого мудака. У нее всегда были деньги, но она никогда не хотела жить с ними. Предполагалось, что брак с Томом Хиллом должен был стать ее перезагрузкой, дать ей и мне семью, о которой она так отчаянно мечтала.
Я вышел из машины и направился к входной двери, все еще прижимая телефон к уху. Однако какое бы облегчение я ни испытал, получив от нее весточку, оно было недолгим, потому что довольно скоро я услышал разъяренный голос ее отца:
— Какого хрена, Тейлор? — Это прозвучало так, как будто она отложила трубку, судя по голосу, он не подходил близко к телефону. — Ты привела его сюда? Он больше не имеет права здесь находиться! Он бросил нас! Разве ты не помнишь? Он покинул нас и ни разу не оглянулся!
Входная дверь была заперта, поэтому я вышел из передней части дома и направился к задней, где было бы меньше посторонних глаз, меньше глаз с улицы и меньше соседей. Меньше шансов, что кто-то вызовет полицию.
— Он здесь, потому что ты похитил меня, — сказала Тейлор, и я услышал настойчивость в ее тоне.
— Я тебя не похищал. Я привел тебя домой, где тебе самое место...
— Это больше не мой дом! Теперь мой дом с Кридом, а не с тобой!
Я гордился тем, что она отстаивает нас, но это звучит так, как будто ее отец ослеплен своей яростью, он не принимает ее слова всерьез. Когда я добрался до одного из задних окон, я услышал звук на другом конце провода: шлепки кожи о кожу, и, если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что этот ублюдок ударил ее.
— Закрой свой рот, — прошипел Том. — Если ты этого не сделаешь...
— А если я этого не сделаю, то что? Что ты собираешься делать? Может, ты и мой отец, но мне надоело терпеть твое дерьмо, ПАПА.
Я сорвал внешнюю сетку окна, практически оторвав ее от рамы. Я выплеснул весь накопившийся внутри меня гнев, ударив кулаком по стеклу и разбил его одним ударом. Сейчас нет времени вскрывать замок. После этого я смог вывернуть руку вверх и отпереть его, что позволило мне поднять разбитое окно и заползти внутрь.
Слушая телефон, я услышал звуки потасовки и бросился бежать, промчавшись через гостиную, направляясь к лестнице. Я перепрыгивал через две ступеньки за раз, спеша подняться наверх, двигаясь к старой спальне Тейлор так быстро, как только мог, и когда я вбежал внутрь, то увидел то, что увидел… зрелище, которое я видел, привело меня в безграничную ярость.
Ее отец обвил руками шею Тейлор. Он повалил ее на пол, его тело возвышалось над ней, пока он душил ее. Ее лицо покраснело, и, как бы она ни боролась, она не могла оторвать его, на этот раз никакое случайное стекло ее не спасло бы.
Но ей не нужен был стакан. Я был здесь.
Том был так поглощен тем, что душил свою дочь, мою девочку, бормоча что-то о том, какая она дерьмовая дочь, что не заметил, как я вошел в комнату, и в ту самую секунду, когда я увидел их, в тот самый момент, когда я заметил, что его руки с силой обвились вокруг ее шеи, что-то во мне оборвалось.
Я бросился к ним, обхватил Тома сзади за шею и дернул его назад. Моей руки ему было не избежать, моя хватка на его шее была такой сильной, что я мог бы сломать ее за считанные секунды, если бы понадобилось. И это был шаг, которого он не ожидал главным образом потому, что он не слышал, как я вошел, слишком поглощенный своей яростью. Его руки отпустили шею Тейлор, и когда моя девочка вдохнула и закашлялась, пытаясь отдышаться, я оттащил его от нее, отбросив к стене быстрым, сильным вращением своего тела. Его спина ударилась о гипсокартон с такой силой, что осталась вмятина. Теперь Том был вне себя от ярости и, уставившись на меня, пробормотал:
— Тебя это не касается. Убирайся к черту из моего дома, пока я не вызвал полицию. — Угроза, которая могла бы заставить других людей отступить, но я не был в их числе.
Я стоял менее чем в четырех футах от него, моя поза была смертельно опасной, но он бы этого не узнал, потому что этот идиот не знал, что я много раз убивал людей хуже, чем он.
— Давай, — прорычал я, разминая шею в предвкушении того, что должно было произойти. — Когда они доберутся сюда, то не найдут ничего, кроме твоего тела, все еще теплого.
Когда вы говорите что-то, чего ваш враг не ожидает, вы можете это увидеть, в момент, когда застали его врасплох и начали действовать. Том не заметил, как я подошел, хотя я был прямо перед ним. Моя правая рука сжалась в кулак, и я нанес сильный, быстрый удар прямо ему в челюсть. Он попытался ударить меня в ответ, но я уже нанес ему еще один удар по носу, раздробив хрящ и вызвав хороший, устойчивый поток крови из его ноздрей. Я сделал шаг назад, легко перехитрив его даже в этом маленьком пространстве. Я не сводил с него глаз, когда он неуклюже двинулся вперед, прочь от стены, пытаясь отплатить мне за все удары.
Тем временем Тейлор села и отодвинулась в противоположный угол. Она все еще тяжело дышала, и я готов поспорить на что угодно, что она сидит там, наблюдая за нами и держится за шею. Она, несомненно, будет с еще одним синяком.
— Я должен был догадаться, что ты придешь за ней, — выплюнул Том, буквально выплевывая в меня кровь. Она текла у него из носа в рот, отвратительное зрелище. — После стольких лет ты думаешь, что можешь просто вернуться сюда и стать спасителем, да? Ты думаешь, что можешь спасти этот гребаный день, верно?
Я уставился на него, почти не мигая. Если бы он знал меня, то понял бы, что я не герой. Он бы знал, что я более чем способен справиться с ним одной рукой с закрытыми глазами. Он бы понял, что ему со мной не тягаться. Но он меня не знал. Том не знал, чем я зарабатываю на жизнь, и не знал, кем была его вторая жена. Я происходил не из семьи героев, а из совершенно противоположной.
Мы были темнотой. Мы были наемными убийцами, проскальзывающие в ваши двери, когда вы не видите, готовые перерезать вам горло и покончить с вашей жизнью. Мы были тьмой, днем прятавшейся у всех на виду. Мы не были героями. Мы были злодеями.
А злодеи не испытывали никаких угрызений совести, убивая.
— Ты поднял на нее руки, — прорычал я. Обычно я изо всех сил старался сохранять спокойствие, когда собирался наброситься на кого-нибудь, но этот мудак действительно усложнил мне задачу. Видя, как он душит Тейлор… как, черт возьми, я мог быть спокоен, когда мне хотелось разорвать этого человека на куски? — Ты пожалеешь об этом. — Это было обещание.
Он ухмыльнулся, совершенно не обращая внимания на грозящую ему опасность, его самодовольство было таким неоправданным.
— Я тебя не боюсь.
— Так и должно быть. — Я больше ничего не сказал, в основном потому, что он неуклюже двинулся вперед, пытаясь ударить меня, но я отвел его кулак от своего лица. Довольно скоро мои руки обвились вокруг его шеи, сжимая со всей силы.
Ты получаешь то, что отдаешь, верно? Поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы поступали с вами. Я был темным посланником кармы, готовым свершить возмездие, и сегодня я дам карме насытиться Томом.
Мои руки резко выпрямились, когда я душил его, и мои руки были длиннее, чем у него. Наша позиция сводила на нет все, что он пытался сделать. Как бы он ни старался ударить меня, его руки не могли дотянуться до меня. Я пристально посмотрел ему в глаза, наблюдая, как осознание поразило его. Я не собирался останавливаться. Я не отпущу его. Его кожа покраснела, затем немного побагровела, а глаза немного вылезли из орбит, расширившись от крайнего ужаса. Он шипел, он плевался, он пытался оторвать мои руки от своей шеи, но я был слишком силен. Такая муха, как он, не могла отодвинуть неизбежное.
Я не знал, сколько времени прошло, пока он не начал слабеть, его сопротивление становилось все меньше и меньше. В конце концов, у него подкосились ноги, и он больше не мог держаться на ногах, поэтому я опустил нас на пол почти в том же положении, в каком застал его и Тейлор. Мои руки плотно обхватили его шею, его глаза начали закатываться обратно в череп. Он был в нескольких секундах от потери сознания, его мозг слишком долго был лишен кислорода... и тогда наступила бы смерть.
Сколько раз я обрывал чью-то жизнь? Я сбился со счета. И все же, сколько бы раз это ни случалось, ни разу меня ничто не останавливало. Однажды начав, я никогда не отступал, по крайней мере, когда дело доходило до раздачи сладкого освобождения, которое могла принести только смерть.
Тейлор позвала меня по имени, ее голос был хриплым и грубым:
— Крид. — Она произнесла мое имя так, как никто другой, и, услышав ее голос, я ослабил хватку на шее Тома, ненамного, но достаточно, чтобы дать ему некоторую передышку.
Должно быть, она подползла к нам, потому что следующее, что я помню, я почувствовал ее руку на своей спине, ее тепло затопило меня и успокоило праведную ярость внутри.
— Крид, — она снова шепотом произнесла мое имя, — не надо.
Не надо. Эти слова эхом отозвались у меня в голове, когда я уставился на ее отца. Все всегда просили меня остановиться. Обычно эти люди были на мушке у меня. Никогда еще кто-то так спокойно не говорил мне остановиться, воздержаться от отправления правосудия, удержать себя от убийства. Но она была не просто кем-то. Это была моя Тейлор, и поскольку я медленно поворачивал к ней голову, то понял, я не смогу убить этого ублюдка. Не сейчас. Не у нее на глазах.
Выражение зеленых глаз Тейлор выражало чистую эмоцию, умоляющую и нежную одновременно.
— Отпусти его, — сказала она мне, демонстрируя тот факт, что она была намного лучшим человеком, чем я. Если бы я был на ее месте, я бы желал ему смерти. Если бы я был на ее месте, я бы, наверное, уже сам убил его, просто чтобы освободиться от него.
Никто другой в мире не смог бы заставить меня остановиться. Буквально никто другой. Из миллиардов людей на этой планете только Тейлор могла остановить меня. Я не был уверен, делает ли это меня сильным человеком или слабым.
Имеет ли это значение?
Я не отрывал взгляда от Тейлор, когда мои руки отпустили шею Тома. Верхняя половина тела мужчины откинулась назад, его голова ударилась об пол, он был едва в сознании и что-то бессвязно бормотал сухим, надтреснутым голосом. Тейлор улыбнулась мне, мой приз за то, что я позволил ему дышать.
— Пойдем. — Она встала, протягивая мне руку, чтобы я взял ее. Она хотела, чтобы я взял ее за руку и пошел с ней, вернулся домой вместе с ней и никогда больше не думал об этом мужчине.
Я вложил свою руку в ее, встав рядом с ней. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, секунды текли одна за другой. Ее шея все еще была красной, но кожа на лице несколько успокоилась. Тем не менее, какое-то время у нее на шее будет оставаться еще один синяк, и это было то, чего я просто не мог простить. Возможно, я смогу забыть об этом сейчас, ради Тейлор, потому что она попросила меня об этом, но не навсегда.
Однажды придет время Тома, и когда это произойдет, я буду там.
Я повернулся лицом к Тому, лежащему на полу.
— Если я снова увижу тебя рядом, я не позволю ей остановить меня. — Предупреждение, к которому мужчина прислушался бы, если бы хотел продолжать жить. Пребывание в стороне не спасет его навсегда, я не могу обещать, когда приду за ним, но я это сделаю. Запомните мои слова.
Я никогда не оставлял работу незавершенной, а это была, пожалуй, самая важная работа из всех.
Вместе с Тейлор мы вышли из ее комнаты, держась за руки, оставив ее отца лежать на полу, его лицо было все в крови и синяках. Его шея уже была в гораздо худшем состоянии. Что я могу сказать? Я шел на убийство.
Тейлор ничего не сказала, пока мы не сели в мою машину, и как только мы выехали на дорогу, она прошептала:
— Спасибо, что приехал за мной. — Она смотрела на меня своими большими зелеными глазами, на ее прекрасном лице было написано выражение благодарности. — Я не знаю, что бы я делала без тебя. — В ее голосе все еще звучала боль, но она звучала спокойнее, чем раньше.
Я протянул руку через центральную консоль и сжал ее ладонь.
— Я всегда буду приходить за тобой, Тейлор. Всегда. Ты моя, сейчас и навсегда. — Я люблю эту девушку больше самой жизни. Я люблю ее до такой степени, что никогда не думал, что такая любовь возможна. Сказать, что я сделаю для нее все, было бы грубым преуменьшением.
Она мой кислород, мое сердце, моя душа. Я готов перевернуть весь гребаный мир ради нее. Я бы сделал для нее невозможное, если бы потребовалось.
Вместе и навсегда, пока смерть не разлучит нас.
— Я люблю тебя, — прошептала она, одарив меня легкой улыбкой. Она смотрела только на меня, как будто остального мира не существовало.
Словами невозможно описать, как сильно я был в нее влюблен, поэтому я ограничился обычными мирскими словами:
— Я тоже тебя люблю. Сейчас и навечно. — Ничто больше не разлучит нас. Ни мой долг перед Гильдией, ни мой тезка Черный Волк, ничего и ничто.
Это будет ухабистая поездка, но жизнь для нас только начинается.
ЭПИЛОГ
Тейлор
Это действительно безумие, как быстро привыкаешь ко всему хорошему, безумно, как сильно жизнь может измениться за один год. Например, год назад я жила со своим отцом-бездельником, принимая его оскорбления и побои, которые он бросал в мой адрес, потому что я думала, что заслуживаю этого. Я брала кредиты, чтобы учиться в колледже, совмещала учебу с работой по дому и делала все, что в моих силах, чтобы просто существовать. А сейчас? Теперь мне не нужно беспокоиться ни о чем из этого. Никакой работы по дому в одиночку, мы с Кридом делим ее пополам. А что касается того, чтобы взять больше кредитов на мое образование… давайте просто скажем, что Крид платит за мои занятия. Временно. Пока я не устроюсь на работу и не смогу расплатиться с ним.
Надо знать Крида! ОН пошел дальше и купил мне мою собственную машину, придурок.
Конечно, Крид не хочет, чтобы я ему что-то возвращала. Он любит меня, ну или так он хочет загладить свою вину за то, что оставил меня с моим отцом десять лет назад, и я подвергалась домашнему насилию на протяжении всех этих лет. Но, честно говоря, я не думаю, что ему есть за что извиняться, он ничем мне не обязан, не то, чтобы тогда он мог взять меня с собой. В то время мне было девять лет, и он не был моим законным опекуном. Если бы он был моим законным опекуном... ситуация, в которой мы сейчас оказались, была бы намного, скажем так, неприятнее.
Сегодня пятница, и у нас с Бет совместные занятия, мы часто ходим на них вместе после обеда. У нее появился парень, о котором она не могла перестать говорить, чаще всего он был главной темой ее разговоров. А что касается меня, то я наконец-то призналась ей, кто был моим таинственным мужчиной. Не все детали, но достаточно, чтобы выделить хорошие, сочные кусочки. О том что Крид был моим сводным братом, как мой отец не одобрял наши отношения, и что у него не было аккаунтов в социальных сетях из-за его работы.
Давайте просто скажем, что теперь я тоже знала больше о творчестве Крида. Безопасность была прикрытием. Он работал на что-то под названием «Гильдия», это было то же самое место, где работала его мама до своей смерти. Ему не разрешалось заводить аккаунты в социальных сетях, и ему не разрешалось рассказывать мне все подробности. Все, что он сказал, это то, что это работа по контракту, и иногда это бывает опасно. Я спросила о его маме, не была ли работа слишком опасной для нее, но он говорил об этом расплывчато, что, как я поняла, означало, что на самом деле он не хочет говорить об этом, поэтому я оставила это без внимания.
Мне не нравится мысль о том, что работа Крида опасна. Абсолютно последнее, чего я хотела, это чтобы он однажды не вернулся домой, но я верила в него. Может быть, во мне было странное количество веры, но я верила, что он вернется ко мне домой, какой бы ни была его работа. Он доберется до меня зубами и ногтями, я знала это без тени сомнения.
Что касается моего отца, то он выполнил свою часть работы. Он держался в стороне, и это было хорошо, я не думаю, что Крид остановит себя от прохождения точки невозврата, если тот снова прикоснется ко мне. Даже сейчас я легко могла вспомнить выражение лица Крида, когда он обхватил руками горло моего отца. Он собирался легко причинить ему боль… Я предположила, вероятно, это потому, что он причинил боль мне. Крид меня не напугал. Я чувствовала себя в большей безопасности, когда он был рядом, но я определенно видела, как он пугал других. Высокий и устрашающий, он был воплощением красоты и опасности в одном лице.
И он был весь мой.
Занятия закончились, и мы с Бет вместе прошлись по зданию. Она предпочитала носить свои книги с собой, в этом семестре у нее было меньше занятий, поэтому она отказалась таскать с собой сумку, как я. Ее черные волосы были коротко подстрижены до плеч, ее новая стрижка была ей к лицу.
— Джей Ди везет меня повидаться со своими родителями на этих выходных, — говорит она, пока мы бок о бок спускаемся по лестнице вместе с целой толпой других студентов, пытавшихся сбежать из кампуса как можно быстрее, чтобы воспользоваться выходными. — Я так нервничаю.
— Почему? — Спросила я. Я встречалась с ним довольно много раз, он был действительно милым. Приятный и миловидный, такой парень, о котором я никогда бы не подумала, что он подойдет Бет, но после того, как я увидела их вместе, это обрело смысл. Это просто произошло, вспышка, и в их мире больше никого не существовало.
— Я никогда раньше не встречалась с чьими-либо родителями, по крайней мере официально, — сказала она мне. Мы добрались до первого этажа здания и направились к ближайшему выходу. — Это как будто делает наши отношения слишком серьезными.
Это заставило меня рассмеяться.
— А раньше все было несерьезно?
— Нет! Я имею в виду… Серьезно, но не так, как сейчас. Встреча с родителями делает все намного более реальным. — Бет глубоко вздохнула, прежде чем добавить: — тебе не понять. Встречаться со своим сводным братом, это совершенно другое дело.
Я снова усмехнулась.
— Но хватит о моих планах на выходные. — Она остановилась, когда мы вышли из здания на яркий дневной свет. — Что насчет тебя? Что вы с Кридом делаете? — Она всегда уклонялась, когда ей становилось некомфортно, и я всегда позволяла ей это, потому что я была не из тех, кто тычет пальцем.
— Он заедет за мной. У него есть планы, о которых он мне не говорит...
Мы добрались до тротуара. Бет практически подпрыгивала от возбуждения.
— Ооо, сюрприз?
— Думаю да. — В моем голосе не было такого энтузиазма, какой должен быть главным образом потому, что только недавно сюрпризы стали захватывающей частью моей жизни. До Крида, в некотором роде из-за моего отца и проблем с самооценкой, сюрпризы всегда были неприятными. Плохие или жестокие, выбирайте сами.
— Что ж, тебе придется рассказать мне все об этом, — сказала Бет. Мы дошли до того места, где наши пути разойдутся, и она улыбнулась, пожала мне руку, а затем ушла, сказав:
— Пожелай мне удачи!
— Удачи! — Крикнула я ей вслед, невольно улыбаясь. Бет прекрасно справится, я была уверена в этом. Пока она будет самой собой, понравиться родителям Джей Ди будет легко. Держу пари, в понедельник у нее будет больше историй, которые можно будет рассказать, чем у меня… я понятия не имею, куда Крид поведет меня сегодня вечером.
Я достала свой телефон и написала ему, что на сегодня закончила занятия. Он тут же ответил, попросив меня встретиться с ним перед студенческим гаражом, где большинство пассажиров паркуют свои машины во время занятий. Он купил мне машину, но сегодня утром мне по какой-то причине не разрешили сесть за руль. Он хотел пригласить меня куда-нибудь, что мне показалось немного странным. Странным, потому что, когда ему дают выбор между прогулкой со мной и ночевкой дома, он всегда выбирает последнее, голосуя за место, где он может ласкать меня своими руками или ртом. Да. Несмотря на то, что прошел год, он был таким же ненасытным, как и в самом начале. Не буду врать, секс с Кридом стал тем, чего я с нетерпением жду. Он знает, как прикасаться ко мне, как свести меня с ума, как заставить меня умолять о большем, и он наслаждается каждой секундой этого.
Крид, должно быть, ждал меня неподалеку, потому что к тому времени, когда я подошла к гаражу, его изящная черная машина стояла там на холостом ходу, поджидая меня. Я села на пассажирское сиденье, поставила сумку на землю у своих ног и перегнулась через центральную консоль, чтобы поцеловать его. Каждый поцелуй с Кридом был потрясающим. С таким мужчиной, как он, легких поцелуев не бывает, это я усвоила с самого начала. Даже самые короткие завладели твоей душой и отказывались отпускать, пока поцелуй не закончится.
— Ну и, куда мы направляемся? — Спросила я, ничего не в силах с собой поделать. Ходить вокруг да около больше не было моей специальностью.
Он бросил взгляд в мою сторону, ухмыляясь.
— Увидишь. — Он вывел нас на дорогу, больше ничего не сказав, отказавшись сообщать мне подробности. — Сначала мы должны сделать одну остановку.
Я пыталась спросить его о том, где находится эта остановка, но он не сказал. Итак, я устроилась поудобнее на сиденье и стала наблюдать за проплывающими мимо кварталами. Я не могла не думать, что была как-то странно взволнована. Криду не часто хотелось выходить куда-нибудь, особенно в пятницу вечером. Это было почти так, как будто сегодняшний вечер был особым событием или что-то в этом роде.
Как оказалось, пит-стопом была «Ухающая Сова», он пригласил меня внутрь вместе с ним, что показалось мне немного странным, но я согласилась. В конце концов, «Ухающая сова» действительно занимала место в моем сердце. Именно там я впервые увидела Крида после долгих десяти лет тоски по нему.
Внутри бара было пусто. Пара человек стояла сзади, играя в бильярд и попивая пиво, но это было все. Не самый оживленный час, но я предположила, что как только день подойдет к концу и наступит ночь, здесь станет чертовски оживленно.
Войдя, мы увидели Джеффа, работающего за прилавком. В данный момент он что-то вытирал влажным полотенцем, но, когда заметил, что это были мы, остановился и ухмыльнулся.
— Эй, ребята! Давно не виделись. — Его карие глаза переместились на меня, и он кивнул в моем направлении.
На самом деле не так уж и давно. Я приходила сюда делать домашнюю работу, когда Крид уезжал на заработки, я довольно хорошо узнала Джеффа. Я думаю, Джефф был единственным парнем, которому Крид доверял в моем окружении, относительно, конечно. Он безумно ревновал всякий раз, когда какой-нибудь другой парень просто смотрел на меня или дышал в моем направлении.
— Что я могу сделать для вас сегодня? — Спросил Джефф, переводя взгляд на Крида.
— Она здесь? — Спросил он.
— Она в подсобке.
Крид посмотрел на меня.
— Я всего на несколько минут. Жди здесь. — Бросив на Джеффа один суровый взгляд, он ушел, направляясь в заднюю часть бара, к двери с табличкой «Только для сотрудников». Он не был здесь служащим, но, судя по тому, что он мне рассказал, его босс из Гильдии часто посещал это место. Гильдии принадлежит «Ухающая сова» или что-то в этом роде. Я не была уверена на сто процентов в деталях.
Когда я опустилась на табурет рядом с Джеффом, Джефф невозмутимо произнес:
— Ну, я вижу, он такой же бодрый, как всегда.
Я улыбнулась. Слово «бодрый» я бы никогда не употребила для описания Крида, но я не стала его поправлять.
— Ну, — Джефф сделал паузу, опершись локтями о стойку, — как продвигается твоя учеба, маленькая леди? Я надеюсь, ты не позволяешь ему слишком сильно отвлекать тебя. — Он был всего на несколько лет старше Крида, так что, вероятно, лет на пятнадцать или около того старше меня, но как только он начал называть меня так, его уже ничто не могло остановить. Теперь я была для него маленькой леди.
Я имею в виду, я была невысокого роста, да, но я не была ребенком. Ну же.
— Продвигается. Поскольку это мой третий курс, я посещаю много занятий более высокого уровня. Такое чувство, что мне нужно писать по статье в неделю. — Любой мог услышать страдание в моем голосе. Я не возражала против написания статей, но, когда, их куча, это надоедало.
— Даже представить себе не могу. Я ненавижу читать этикетки на всякого рода дерьме. Я был бы в дерьме, если бы мне пришлось делать хотя бы половину того, что делаешь ты, — сказал Джефф.
Я тихо рассмеялась. Мы поговорили еще немного, но затем Крид появился из подсобки, выражение его лица я не смогла прочесть. Я была рядом с ним достаточно долго, чтобы знать, что это было его деловое лицо, он носил довольно хорошую маску, когда дело касалось работы. Хотя, даже сейчас, я понятия не имела, почему он должен был разговаривать со своим боссом здесь, а не по фактическому местонахождению Гильдии. Я могла бы спросить его, но я не была глупой. Гильдия не походила на обычную компанию, и, учитывая, насколько скрытным он был по этому поводу, когда я впервые спросила его, я знала, что должно быть что-то большее. Это было опасно, и это все, что мне нужно было знать.
Крид направился прямо ко мне, и когда он добрался до меня, то положил руку мне на поясницу.
— Пойдем, — сказал он и, бросив быстрый взгляд на Джеффа, добавил: — увидимся. — На самом деле он не это имел в виду. У Крида не было друзей, и он не спешил их заводить. До меня он жил очень уединенной жизнью… хотя он раз в месяц отказывался от своего одиночества ради Хейли, но я изо всех сил старалась не думать об этой женщине и о том, что они делали вместе до моего возвращения в его жизнь.
Когда он отвел меня от барной стойки и вывел из бара, я спросила:
— Куда теперь?
Все, что сделал Крид, это ухмыльнулся. Он и его эта ухмылка. Он так хорошо ухмыляется, что это только делает его невероятно привлекательную внешность еще более озорной. Он отвел меня обратно к машине, и мы поехали к нашему следующему пункту назначения. Я понятия не имела, куда мы направляемся, но это был не дом. Это я точно знала.
Оказалось, мы направились в какой-то модный магазин на первом этаже высотки среднего размера где-то в центре города. Магазин одежды, но не такой, в который любой желающий мог бы зайти и взять что-нибудь с полок. В этом месте не было стеллажей, которые можно было бы осмотреть, там были просто манекены и работники, которые проверяли в подсобке, есть ли у них в наличии ваш размер. Крид и я подошли к женщине, стоявшей за кассой, ближе к выходу.
— Я звонил, — сказал он. — Для Тейлор. — Он полез в задний карман, чтобы вытащить бумажник, блеснув золотой кредитной карточкой.
Женщина улыбнулась нам.
— О, да. Я помню. У меня все готово. — Она не взяла кредитную карточку, я предположила, что она возьмет ее позже, чтобы снять с нее деньги после того, как мы... сделаем то, что мы делали в подсобке.
Мы последовали за ней через весь магазин. Там было не так много других людей, и те клиенты, которые там были, не походили на людей, которые стали бы взламывать кассовый аппарат. И давайте будем честны: в кассе такого заведения, как это, вероятно, изначально было не так уж много наличных. Большинство транзакций были настолько дорогими, что все они были сделаны из пластика.
Завернув за угол, мы наткнулись на что-то вроде зала ожидания, где стояла группа диванов и кресел, обращенных к небольшой площадке с полукругом хорошо освещенных зеркал. В глубине находилась раздевалка.
— Женщина, которая помогает вам сегодня, Меган. — Я позову ее. — Она одарила нас еще одной улыбкой и вышла, спеша прочь на своих двухдюймовых каблуках.
Я медленно повернула голову в сторону Крида.
— Куда, черт возьми, мы идем сегодня вечером? — Это должно было быть для меня, я нигде не видела мужской одежды. Это был чисто женский бутик.
Бутик. Точно, так он назывался. Я в таких раньше не бывала.
Крид шагнул ближе ко мне, положив руки мне на бедра и притягивая меня к себе. Одна из его рук поднялась к моему подбородку, откидывая мою голову назад и заставляя меня заглянуть глубоко в его темные глаза.
— Увидишь, — прошептал он, а затем прижался губами к моим губам, снимая поцелуями все другие вопросы, которые могли у меня возникнуть.
Серьезно, даже сейчас было трудно думать, целуясь с Кридом. У него была нереальная власть надо мной. Оторвавшись от моих губ, он добавил:
— Выбирай, что хочешь. Ты наденешь его, когда выйдешь отсюда. — Он отпустил меня как раз в тот момент, когда другая женщина обошла перегородку, отделяющую эту часть магазина от остальных.
Надену здесь? Я так поняла, что потом мы собираемся пойти в какое-нибудь шикарное место. Я имею в виду, да, Крид всегда хорошо одевается. Если на нем и не было строгого костюма, то, по крайней мере, на нем были темные брюки с кожаным ремнем и рубашка на пуговицах с длинными рукавами. Он никогда не носил джинсов или футболок. Он всегда одевался так, словно был готов отправиться на рабочую встречу.
Женщина обратилась к нам:
— Здравствуйте. Меня зовут Меган. Сегодня я буду помогать вам. Кто-нибудь из вас хочет шампанского?
Шампанское во время шоппинга? Шикарно жить не запретишь.
Я отрицательно покачала головой, в то время как Крид сказал:
— Нет, спасибо. Несколько платьев уже должны быть готовы. Я позвонил заранее.
Женщина кивнула.
— Конечно. — Ее взгляд переместился на меня. Я могла бы сказать, что улыбка на ее лице была фальшивой, работая в таком месте, как это, она, вероятно, была вынуждена улыбаться каждую секунду. — Следуйте за мной. Мы начинаем.
Мне было здесь не совсем уютно, но чем скорее мы начнем, тем скорее закончим. Черт, у меня было сильное искушение взять и надеть тот наряд, который мне дали первым, просто чтобы мы могли убраться отсюда. Очевидно, это было место не в моем вкусе. Я выглядела как бродяга по сравнению с другими посетителями, которых я видела.
Работница привела меня в раздевалку в глубине помещения, где на стенах висело несколько черных платьев. Двери в раздевалку не было, только занавеска, которую можно было задернуть.
— Тебе нужна помощь? — Спросила она.
— Эм, нет, я справлюсь, спасибо. — Меньше всего мне хотелось, чтобы незнакомка помогала мне одеться, поэтому, как только она ушла, задернув за собой занавеску, я начала снимать свою одежду, складывая ее на маленькую скамеечку в углу помещения. Я осталась в нижнем белье и лифчике, не уверенная, были ли в платьях встроенные прокладки вокруг груди или нет.
Мои глаза изучали лежащие передо мной платья. Их было три и все они были великолепны. Все черные, разной длины. Одно, похоже, заканчивается на полпути между моими коленями и лодыжками, в то время как два из других, были длиной до колен. Все они прозрачные, без каких-либо дополнительных украшений. У одного была странная штука на шее, ткань плотно облегала шею, обнажая часть груди, прямо над сиськами, я решила, что даже примерять его не буду.
Я доверилась своему вкусу и выбрала платье чуть длиннее. У него были две толстые бретельки, которые цеплялись за плечо с обеих сторон, и молния, которая была на левой стороне платья, аккуратно заправленная между шелковой тканью, чтобы ее не было видно. На нем не было видно ни лишних кусочков кожи, ни низкого выреза сзади, ни разреза сбоку возле ноги. Грудь у него была подбита, так что в конце концов мне пришлось снять лифчик. Как только я надела его, я даже не смогла увидеть себя в зеркале, в этих комнатах не было зеркал. Наверное, мне придется выйти и посмотреть на себя в зеркало перед Кридом. На мне не было обуви, но это меня не остановило. Я вышла из раздевалки и направилась к Криду. Когда я приблизилась, то поняла, что Криду понравилось платье, что он его одобрил. У него всегда был такой определенный взгляд, голод, который могла видеть только я, когда выглядела особенно хорошо. Я не часто надевала модную одежду. Несмотря на то, что у него были деньги и он мог купить мне все, что угодно, я все равно предпочитала леггинсы и мешковатые рубашки.
— О боже, — сказала Меган, хлопая в ладоши, когда подошла ко мне и помогла подняться на платформу, чтобы я могла хорошенько рассмотреть себя в зеркале. Два шага вверх от земли. — Ты прекрасно выглядишь.
Глядя на себя в зеркала со всех сторон, все, что я могла сделать, это кивнуть. Я действительно выглядела прекрасно, даже без обуви и макияжа, даже с растрепанными волосами. Черное платье было простым и элегантным, и все же оно идеально сидело, облегая каждый изгиб моего тела.
— Я хочу это, — сказала я, поворачиваясь лицом к Меган и Криду. Крид стоял, пожирая меня глазами, в то время как Меган придвинулась ближе, осматривая меня гораздо более критичным взглядом.
— Ты уверена, что не хочешь примерить остальные? — Спросила она.
— Нет, — сказала я.
— Подберите ей туфли на каблуках, — сказал Крид, и Меган кивнула один раз и ушла. — Ты действительно прекрасно выглядишь, — сказал он, как только мы остались вдвоем. — Пойду заберу твою одежду с примерочной. — Пока он уходил, я ждала. Ему потребовалась всего минута, чтобы вернуться с моей одеждой, аккуратно сложенной стопкой, а сверху, с моими ботинками и носками. Он положил их на диван, на котором сидел, и мы вместе стали ждать возвращения Меган с туфлями.
В конце концов, я выбрала пару блестящих черных туфель на каблуках. Платье было простым и элегантным, поэтому я решила быть немного жестче, когда дело дошло до каблуков. Когда Крид позвонил заранее, он, должно быть, сообщил им мой размер, потому что все подошло идеально.
Он заплатил, и мы вышли.
Но этот бутик был не единственным местом, куда мы ходили. Мы заехали в салон красоты, где мне вымыли и высушили волосы, а затем уложили их в прическу. Они также нанесли мне немного макияжа, немного, в основном потому, что я сказала им, что вообще не являюсь большой поклонницей макияжа. К тому времени, когда я вышла оттуда, я выглядела на миллион баксов.
После салона Крид повел нас в заведение, где был настоящий камердинер. Мы вышли из машины, и Крид передал свои ключи парковщику, который взамен выдал ему квитанцию. Он взял меня за руку, взяв мою руку в свою, и вместе мы вошли в здание, которое было в основном стеклянным.
Войдя внутрь, я была почти ошеломлена тем, насколько это было модно. Ресторан высокого класса. Из тех, где скатерти и официанты одеты во все черное и белое. Из тех, когда они подходят к вашему столу, чтобы убрать все крошки, которые вы, возможно, обронили, пока были еще там. Я не знала этого по собственному опыту, но я видела, как официант делал именно это прямо сейчас, проходя мимо, когда он принимал у Крида наш заказ.
Ведущий взял два меню, обтянутых кожей, так что вы даже не могли разглядеть, что именно в них было, и сказал:
— Следуйте за мной. — Он развернулся на каблуках и пошел, а мы последовали за ним. Он подвел нас к пустому столику на двоих у окна. — Ваш официант скоро подойдет к вам. — Склонив голову, он ушел.
Я была слишком занята, осматриваясь по сторонам, впитывая все это в себя. Неудивительно, что Крид повел меня одеться и сделать прическу, прежде чем прийти сюда. В таком месте, как это, они, вероятно, прогнали бы меня, если бы я пришла в своем обычном виде. И все же это было очень странно, не так ли? Странно вот так выходить на улицу, еще более странно, что Крид сделал это сюрпризом.
Мы заказали наши напитки и еду, как только подошел официант, и только после того, как официант принес нам наши напитки в сверкающих бокалах, Крид заговорил:
— Ты знаешь, какой сегодня день? — Его черные глаза были устремлены на меня, тусклый свет ресторана становился только тусклее теперь, когда солнце садилось за окном. Должно быть, на то, чтобы одеться и уложить волосы, ушло больше времени, чем я думала.
— Эм, пятница? — Предложила я, хотя была почти уверена, что это не то, к чему он клонит.
— Прошел один год, — сказал он. — Ровно год после того дня. Прошел год с тех пор, как ты позвонила мне. — Он потянулся через стол, и я вложила свою руку в его, позволяя его пальцам обвиться вокруг моих. — Прошел год с тех пор, как все изменилось.
Слушая его речь, я задалась вопросом, действительно ли прошел год? Время, забавная штука. Казалось, что прошло гораздо больше времени, как будто прошло несколько лет, но я знала, что он был прав. Прошел всего один год. Только один. Ни больше, ни меньше, и было безумием думать об этом.
— Я никогда не должен был оставлять тебя, — продолжал Крид, сжимая мою руку. — Я думал, что делаю тебе одолжение, но теперь… теперь я знаю, что оказал нам обоим медвежью услугу. Я никогда больше не покину тебя, Тейлор, я обещаю.
Я улыбнулась ему. Всего, что я могла бы сказать в тот момент, было бы явно недостаточно. Крид стал для меня всем за такое короткое время, я прекрасно понимала, что отношения между нами развивались быстрее, чем если бы мы были незнакомцами, но мы с Кридом не были чужими друг другу. У нас было прошлое, у нас была история, и именно из-за этой истории мы оказались здесь сегодня.
— Я хочу продолжать быть твоим, и я хочу, чтобы ты всегда была моей, — сказал он, и напряженность в его голосе была такой же властной и сильной, как всегда. — Ты для меня все.
Каждое произнесенное им слово заставляло мой желудок переворачиваться, в хорошем смысле этого слова. Я сидела там, чувствуя себя идиоткой, я так широко улыбалась, что больше ничего не могла сделать. Мир вокруг нас не существовал, единственное, что я видела, был Крид. Его короткие каштановые волосы. Щетина, покрывающая его квадратную челюсть. Тепло в этих темных глазах. То, как он выглядит в этом костюме… Боже, он действительно был потрясающе красив, не так ли? Он был буквально самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, и он был весь мой. Мой. Мой, чтобы любить, и, по его словам, он останется таким навсегда.
Мы через многое прошли вместе, и я не могла дождаться, когда проведу остаток своей жизни рядом с Кридом.
Крид
Один год. Ровно один год. Было странно думать, как сильно все изменилось, и все же, переходя к делу, на самом деле ничего не менялось. Я привел Тейлор в свою жизнь, позволил себе испытывать к ней чувства, которых, возможно, не должен был испытывать, и, в свою очередь, у нее тоже появились чувства ко мне, она приняла меня таким, какой я есть.
Я никогда не собираюсь отпускать эту девушку. Это мое обещание.
— Ты тоже для меня все, — прошептала Тейлор, ее маленькая ручка была надежно вложена в мою. — Я не знаю, что бы я делала без тебя, Крид. — Она действительно произносит мое имя так, как никто другой в мире, ее голос был мягким и бархатистым, таким, что я мог закрыть глаза и слушать его весь день и ночь напролет.
Ей и дня не придется прожить без меня. Ей никогда не придется узнать, что бы она делала без меня, потому что я всегда буду рядом. Всегда. В этом мире нет ничего, что может разлучить нас, если мне придется выбирать между ней и моей работой в Гильдии, я выберу ее. Каждый раз буду выбирать ее. Черный Волк прекратит свое существование, умрет, умрет в тот день, когда я уйду из Гильдии навсегда.
Я не знаю, когда настанет этот день, но я бы не стал сопротивляться, если бы это произошло. Тейлор стоит того, чтобы отказаться от всего ради нее, хотя она никогда не попросит меня об этом. Она не такой человек, и именно это заставляет меня еще больше захотеть это сделать.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, и никто из нас больше ничего не сказал. Когда пришло время есть, только тогда мы развели руки в стороны... но даже тогда наши лодыжки сдвинулись, чтобы прижаться друг к другу. Мы не могли не прикасаться друг к другу. Мы должны были поддерживать какой-то контакт. Наши тела, наши умы и наши сердца жаждали этого.
Еда была вкусной, но я почти не обращал внимания на то, что ем, слишком занятый наблюдением за Тейлор. Я не мог отвести от нее глаз. Она выглядела сногсшибательно в этом платье, это был очень хороший выбор. Я не винил ее за то, что она не хотела примерять другие платья. Оно идеально сидело на ней, и я не мог дождаться, когда сниму его позже вечером.
Сегодня вечером нечто большее, чем просто ужин вне дома. У меня запланировано кое-что еще, хотя я все еще размышлял о том, как это сделать. Мы не торопились с едой, и как только закончили, нам также подали десерт. Мы разделили по кусочку шоколадного торта, хотя большую часть я отдал ей. Наблюдать за ее улыбкой во время еды, слышать, как она одобрительно хмыкает по поводу шоколадного торта, было для меня более чем достаточно. Я клянусь, что могу наблюдать за ней весь день и всю ночь и никогда не устану от этого.
У нее был я. Она прибрала меня к рукам, сама того не желая. Теперь и она знает, что я у нее на крючке с леской и грузилом. Наша связь была неизбежной.
Мы были судьбой.
Когда она закончила, я заплатил за ужин, и мы ушли. Как только парковщик подогнал мою машину обратно к входу в ресторан, я помог Тейлор забраться внутрь, прежде чем обойти ее и сесть самому. Ее голова откинулась на подголовник, чтобы посмотреть на меня, и мягкая улыбка украсила ее губы.
— Только не говори мне, что мы сейчас едем куда-то еще. Я не знаю, смогу ли я справиться с тем, чтобы пойти куда-нибудь еще. Я довольно сыта…
Я бросил на нее понимающий взгляд.
— Надеюсь, ты не настолько наелась, потому что у меня есть кое-что еще на уме. Тем не менее, мы возвращаемся домой. — Я одарил ее одной из своих редких улыбок, наблюдая, как до нее доходит, что я имею в виду.
Было забавно наблюдать, как она краснеет, даже сейчас. Как будто она все еще была так удивлена и застигнута врасплох, когда я делал комментарии, в которых упоминалось, что я хочу поглотить ее целиком. Тейлор уже должна была предвидеть это от меня, всякий раз, когда я был рядом с ней, мне было трудно держать свои руки и член в узде.
Тейлор прикусила нижнюю губу, не говоря ни слова. Что было прекрасно, мне не нужно было, чтобы она отвечала. Я знал, о чем она думает, знал, что она сжала свои бедра вместе в предвкушении того, что должно было произойти. Сегодняшняя ночь будет для нас долгой, но у меня был для нее еще один сюрприз. Еще один, и я знал, что этот ей понравится.
Нам потребовалось сорок минут, чтобы проехать через центр города и добраться домой. Еще семь минут, чтобы дойти от того места, где я припарковал машину, до лифта в вестибюль, а из этого вестибюля до другого лифта на наш этаж. К тому времени, как мы добрались до нашего места, мой член начал подергиваться и твердеть от нетерпения. Я не мог дождаться, когда сниму с нее это платье.
Я отпер для нее дверь и придержал ее открытой, позволяя ей войти первой, и когда она вошла, то остановилась примерно через десять футов.
— О, — прошептала Тейлор, — вау. — Свет в квартире был приглушен, но не только это, я купил чертову тонну искусственных свечей, разбросав их повсюду. На островке на кухне, вдоль отделки на полу, на заднем краю дивана в гостиной. Давайте просто скажем, что я стремился к атмосфере, и к мрачному, чувственному настроению.
— Крид, что все это значит? — Тейлор повернулась ко мне лицом, ее губы растянулись в широкой улыбке. Она коротко ахнула, когда я обнял ее одной рукой и притянул к себе, запечатлев поцелуй на ее лбу.
Я не ответил ей. Вместо этого я взял ее за руку и повел через прихожую, мимо кухни и гостиной, в холл. Я остановился только тогда, когда привел ее в спальню, где свет был полностью выключен, но мерцало достаточно искусственных свечей, чтобы осветить комнату.
— Я не могу поверить, что ты все это сделал, — деловито бормотала Тейлор, в то время как я принялся искать молнию на ее платье, проводя руками вверх и вниз по ее спине, пытаясь ее найти. Когда я не смог найти эту чертову штуку, она подняла левую руку и добавила со смешком: – она сбоку.
Я нашел молнию с ее помощью, медленно расстегивая ее. Как только молния полностью расстегнулась, платье ослабло на ее теле, и я смог опустить бретельки и стянуть все платье вниз, обнажив ее спину вместе с парой трусиков, которые были на ней надеты. Под этим платьем больше ничего не было. Тейлор помогла, сбросила туфли и избавилась от платья, которое болталось у нее на лодыжках. Она повернулась ко мне:
— Где ты прятал все эти свечи?
— Доставили сегодня, пока ты была на занятиях, — сказал я ей, проводя руками вниз по ее бокам, запуская большие пальцы в ее трусики. Тени заплясали по ее лицу, и мы встретились взглядами. Не говоря больше ни слова, я стянул с нее трусики, опускаясь для этого на колени.
Я услышал, как она резко вдохнула, и прорычал:
— Ложись на кровать, на спину. — Когда я встал, Тейлор сделала, как я ей сказал, она повернулась, открыв мне прекрасный вид на свою круглую, пухлую задницу, и заползла на кровать, перекатившись на спину.
Я подошел ближе к кровати, снимая туфли. Я провел руками по передней части своего пиджака, нащупывая что-то в кармане. Что-то маленькое, что-то, что я достал из коробки, чтобы не было очевидно, что у меня там что-то есть.
Моя первоначальная мысль была о ресторане, но я думаю, что это подходило нам гораздо больше. Давайте просто скажем, что это была бы не та история, которую мы могли бы рассказать нашим детям.
Я снял свой пиджак, тщательно его сложив. Я оставил карман, о котором шла речь, открытым, когда положил его на прикроватную тумбочку, а затем потянулся за ремнем. Который я уронил на пол. Мой член теперь был тверд как сталь, но я не выпустил его, я больше ничего не снимал, когда забирался на кровать, устраиваюсь между ее ног, предварительно широко раздвинув их.
В тусклом, мерцающем свете комнаты я мог видеть прекрасное пространство между ее бедрами. Она ждала меня, ждала, когда почувствует, как мой язык пробежится по телу, ждала, когда я буду поглощать все то, что она сможет дать. И я не заставлю ее долго ждать. Я насыщусь киской Тейлор. Я не остановлюсь, пока не сделаю этого.
— Я хочу тебя услышать, — сказал я, занимая позицию рядом с ее лоном. — Я хочу услышать, как ты кончаешь. — Я не давал ей никаких других указаний, она знала, что делать. Она знала, что я хотел, чтобы она кричала так громко, как только могли ее легкие.
Получив первоначальную инструкцию, я приблизил свой рот к ее клитору, облизывая этот крошечный бугорок сбоку, как раз там, где, как я знал, ей это нравилось. Это действие заставило ее немного поежиться, и тут же у нее вырвался тихий стон. Я был хорош в обращении со своим языком, настоящий мастер, и когда дело доходит до Тейлор, мне действительно не требуется много усилий, чтобы вывести ее из себя.
Я лизал и посасывал ее клитор, играя пальцами с губками ее киски. Она дрожала, она стонала, она извивалась. Ее дыхание участилось, по телу разлилось тепло. Единственными звуками, которые исходили от нее, были звуки чистого удовольствия, жаркие и безудержные. Она мгновенно превратилась в желе в моих руках или, скорее, во рту, став рабыней ощущений, которые я ей дарил.
В конце концов я оторвал свой рот от ее клитора, проводя языком по ее киске. Я чувствовал вкус ее возбуждения, зная, что оно нарастало с тех пор, как я сделал тот комментарий в машине. Мои пальцы поднялись, двигаясь, чтобы поиграть с ее клитором, пока я вылизывал ее киску. Это заставило ее застонать громче, а пальцы сильнее сжать простыни. Тейлор выгнула спину, ее бедра начали двигаться навстречу мне. Ублажать Тейлор все равно что присутствовать на пиру. Глядя на нее, я точно знал, что получу, и в большом количестве, но, когда настает момент по-настоящему отведать угощение, я каждый раз удивляюсь, насколько оно было чудесным.
И она сама действительно была чудесна.
Звуки, исходящие от нее, становились все громче и громче, пока я тер ее клитор и трахал ее своим языком. Я мог сказать, что она была близка к пропасти, когда движение ее бедер замедлилось, а то, что осталось, было беспорядочным и отрывистым, и это только заставило меня усерднее работать над достижением ее оргазма.
Ее вкус, ее запах… все это было очень увлекательно. Я никак не мог насытиться. Мне было легко облизывать ее киску и клитор с нажимом и вниманием, зная, что ее влажность только усилит ощущения, как только я проткну ее своим членом.
Блядь. Я не мог дождаться, когда окажусь внутри нее.
Я продолжал давить пальцами на ее клитор, используя свой язык, чтобы подтолкнуть ее к краю. У Тейлор перехватило дыхание, и она напряглась, ее мышцы напряглись, прежде чем сократиться сами по себе. Она издала крик блаженства, громче, чем любой звук, который она издавала до этого момента, ее тело содрогнулось от острого удовольствия.
Я медленно вынимал свой язык из ее киски, еще медленнее убирал руку с ее клитора. Я смотрел на нее снизу вверх, между ее бедер, на то, как ее грудь поднималась и опускалась с каждым прерывистым вздохом, как ее соски были твердыми и заостренными, сигнализируя о том, насколько она возбуждена. Я приподнялся на колени, стоя на коленях, когда наконец подошел, чтобы расстегнуть пуговицы на своей рубашке. Я ни разу не прервал зрительный контакт с ней, когда снимал ее, и не отвел взгляда, когда начал расстегивать брюки. Потребовалось немного повозиться, чтобы снять их, не сползая с нее и не вставая, но я справился, и довольно скоро мой член был свободен, готовый ощутить стенки ее киски по всей длине, с его кончика стекала предварительная сперма.
Боже, она была прекрасна. Расслабленная после оргазма, ее волосы в беспорядке, сиськи все еще вздымаются. Она чертовски великолепна. Я не могу поверить, что она была полностью моей. Я подполз к ней, взял рукой за подбородок и повернул ее голову к себе. Ее веки отяжелели, зрачки расширились в темноте. Она дышала ртом, тяжело дыша, после оргазма.
— Ты кончишь снова, — проинструктировал я ее, — на этот раз вокруг моего члена. Ты ведь придешь за мной, как хорошая девочка, верно?
Все, что смогла сделать Тейлор, это кивнуть, и я отпустил ее подбородок, взяв обеими руками ее сиськи, пощипывая соски. Трепетный стон вырвался у нее, когда я это сделал. Оставив одну руку играть с ее сиськами, другая опустилась, между нами, проводя вдоль моего члена. Мои яйца уже чувствовали давление, я отчаянно хотел кончить, но я подожду, пока не окажусь внутри этой сладкой киски, прежде чем дать волю чувствам.
Мы снова встретились взглядами, и я опустил бедра, проталкиваясь в нее дюйм за дюймом, пока она е не смогла меня принять полностью. Я наполнил ее киску до краев, а потом еще немного. И, черт возьми, она подходила мне как перчатка, ее лоно было тугим и влажным. Ничто не сравнится с естественной смазкой, по крайней мере, когда дело доходит до секса. Рука, которая провела по моему члену, переместилась, чтобы зарыться в ее волосы, и я прижался к ней всем телом, начав покачивать бедрами, трахая ее в устойчивом темпе. Не дико, пока нет. Я хотел растянуть это еще немного.
Я крепко потянул ее за волосы, заставив ее снова застонать. Когда я смотрел на нее сверху вниз, все, о чем я мог думать, было, как сильно я люблю эту девушку.
Я люблю ее так сильно, что не могу ясно мыслить.
— Ты такая великолепная, когда мой член внутри тебя, — одобрительно пробормотал я, наблюдая, как ее веки затрепетали от комплимента. — А звуки, которые ты издаешь… Тейлор, из-за тебя мне хочется сорваться.
Она едва смогла выдавить из себя слова:
— Тогда сорвись.
Я ухмыльнулся.
— Нет, пока ты не кончишь снова. Я ускорил темп, трахая ее сильнее, вколачивая свой член в ее киску и вынимая его, как дикое животное. Кровать качнулась под нами, сигнализируя о том, как сильно я набросился на нее.
Ее глаза закрылись, когда она принимала каждый толчок моих бедер, каждый толчок моего члена в свою влажную, тугую дырочку между ее ног. Пот покрывал ее поры, ее тело было в гармонии с моим, когда мы трахались. Она была на пределе возбуждения, каждый мой глубокий толчок заставлял ее вскрикивать. Я потянул ее за волосы немного сильнее, открывая ее шею для себя, и я опустил свои губы к ее подбородку, прокладывая дорожку поцелуев от ее подбородка к мочке уха и далее к шее, пока трахал ее. Это заставило ее кончить снова, и на этот раз, вместо того чтобы вцепиться в простыни под собой, ее руки нашли мои бока, сжимая меня так крепко, как только могли, пока она испытывала оргазм. Хриплый голос Тейлор снова вскрикнул, и на этот раз я почувствовал, как ее внутренняя сердцевина сжимается на моей длине, доя меня, когда она кончает.
Услышав, как она кончает, почувствовав, как ее киска напряглась на моем члене, животное во мне потеряло самообладание. Я кончил всего через несколько секунд после нее, застонав, когда изверг в нее свой член. Порцию за порцией спермы я наполнял ее, удовольствие было таким сильным во мне, что я не мог ничего разглядеть.
Мои бедра перестали двигаться, когда хватка оргазма ослабла, но я не вышел из нее. Я тяжело дышал, как и она, но мне все же удалось прошептать:
— Хорошая девочка. — А потом я повернул ее голову к себе и поцеловал. Яростный поцелуй, такой, который был настолько интенсивным, что заставил бы мой член затвердеть, если бы он уже не был неподвижен. — У меня есть для тебя еще один сюрприз.
У Тейлор не было возможности спросить, что это было, я обнял ее одной рукой и, все еще держа свой член внутри нее, перекатил нас на край кровати, где я мог дотянуться до своего пиджака. Вытянув руку, я едва мог дотянуться до верхнего кармана, но мне это удалось. Мои пальцы ухватили маленький предмет внутри, и я вытащил его, держа на закрытой ладони, чтобы она не смогла увидеть, что это было.
Тейлор тихо хихикнула, прижимаясь ко мне и наблюдая, как я это делаю.
— Что это? — Спросила она, не сводя глаз с моей руки, когда я снова удобно устроился над ней.
— Это твой последний подарок на сегодня, — пробормотал я, беря ее за левую руку и перемещая ее так, чтобы она лежала, с моим членом, все еще находящимся внутри нее, я не делал никаких попыток выйти. Я хотел быть с ней единым целым, когда дарю ей это. Я раскрыл ладонь, беря в пальцы маленький круглый предмет. У Тейлор перехватило дыхание, когда она увидела, что это было, и выражение ее лица сменилось ошеломленным молчанием. Ее губы приоткрылись, но она не произнесла ни слова, когда я взял кольцо и надел его на ее безымянный палец левой руки.
Теперь весь мир узнает, что она похищена. Один взгляд на серебренное кольцо со сверкающим чистым бриллиантом наверху, и они поймут, что она снята с продажи.
Эта девушка была моей.
— Когда-нибудь, очень скоро, ты выйдешь за меня замуж. Мы купим дом, заведем детей, или нет, если ты их не хочешь. Ты моя, Тейлор, и я хочу, чтобы весь мир знал об этом.
Она теребила кольцо на своей руке большим пальцем, медленно переводя взгляд обратно на меня. Та же рука потянулась к моему лицу, кончики ее пальцев скользнули вниз по нему, когда она улыбнулась.
— Большинство людей задают этот вопрос, а не просто так утверждают.
Настала моя очередь ухмыльнуться, и я опустил свой лоб, чтобы прижаться к ее.
— Как будто я дал бы тебе шанс сказать мне нет.
Дело не в том, что я не оставлял ей выбора… более того, она ни за что на свете не сказала бы нет. Она бы никогда не сказала мне нет.
Тейлор хихикнула, и я приблизил свои губы к ее губам, целуя ее крепко и быстро, проглатывая любую другую реакцию, которая могла у нее возникнуть. Я так сильно хотел эту девушку, что из-за нее я чувствовал себя сумасшедшим. Все, чем я был, все, чем я хотел бы стать… Без нее я был никем. Она заставила меня почувствовать себя живым, вдохнула в меня жизнь так, как никто другой не смог бы. Тейлор была моей, и я доказывал ей этот факт всю ночь, снова и снова. Я измотал нас обоих, наши тела погрузились в сон около четырех утра, после бесчисленных оргазмов с обеих сторон.
Когда наступило утро, когда солнечный свет, льющийся в окна, был слишком ярким, чтобы его игнорировать, я встал и приготовил завтрак. Я позволил Тейлор поспать, готовя поднос, чтобы удивить ее, как только все будет готово. Бекон, яйца, блинчики, все, что нужно.
Мы ели у изголовья кровати, и я был очарован этим моментом. Она действительно была прекрасна. Я не мог поверить, что мне так повезло.
— Мне нужно отлучиться, кое-куда по работе, но я должен вернуться до обеда, — сказал я ей. — Если ты хочешь чем-то заняться сегодня вечером... — Тейлор просто пожала плечами с набитым беконом ртом. — Просто подумай об этом. — Я подошел, чтобы поцеловать ее в щеку, вставая, чтобы принять душ. Как только это было сделано, я оделся в черный как смоль костюм.
К тому времени Тейлор покончила со своим завтраком и проводила меня до двери, где встала на цыпочки и ждала, когда я поцелую ее в эти восхитительно податливые губки. Я наклонил свою верхнюю половину вниз, встречая ее на полпути.
— Я люблю тебя, — прошептал я ей, как только поцелуй закончился, и она улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю.
Несмотря на то, что мне очень не хотелось оставлять ее, я именно это и сделал. Мои шаги были целеустремленными, и моя челюсть сжалась, когда я спускался на лифте. Я не солгал Тейлор о том, куда направляюсь, но и не сказал всей правды. Это было по работе... или, скорее, из-за связей на работе мне было куда пойти. Вчера мы с Тейлор заехали в «Ухающую сову», чтобы поговорить с Лионес вне штаб-квартиры и убедиться, что все готово.
Гильдия не часто принимала задания от своих собственных членов, не говоря уже о тех, которые не требовали убийств, но из каждого правила были исключения, и, делая то, что мы делали, Гильдия хорошо понимала, что иногда могут найтись случайные мудаки, которым нужен другой вид правосудия. Гильдия построила склад прямо за чертой города, с усиленной охраной. Никто не мог попасть внутрь, если только они не работали на Гильдию, и даже тогда вам разрешалось заходить только в вашу конкретную камеру. Именно туда я и направлялся сегодня.
Видите ли, я подарил Тейлор кольцо, но я также купил себе кое-что, чтобы отпраздновать. Можно сказать, кого-то.
Я поехал на склад, у ворот мне нужно было пройти сканирование сетчатки, чтобы они открылись. Запрещено приносить сюда свое собственное оружие, все, что вам могло понадобиться, Гильдия держала наготове и здесь.
Я вошел внутрь склада, и меня встретило то, что выглядело как офисное помещение. Однако это было не так. Стойка регистрации, за которой сидела молодая женщина, была не более чем ширмой. Она подняла на меня глаза, когда я вошел, набрала что-то на своем компьютере, а затем заговорила:
— Черный волк. Тебе нужно, чтобы я проводила тебя в коридор Х?
Х означает Хилл, фамилия Тейлор. Именно там ждал мой подарок самому себе.
— Нет, спасибо. Я разберусь. — Я был на складе несколько раз по делам Львицы. Это был первый раз, когда я был здесь ради себя... но он не был бы моим последним.
Я обошел стойку регистрации, направляясь направо. Коридор за коридором я проходил мимо бесчисленных дверей. Окон не было, так что внутрь ничего не было видно. На стене рядом с пустыми камерами не было никаких табличек, но в тех, где содержались люди, в прозрачных пластиковых прорезях на стенах лежали папки.
Поворот за поворотом, в конце концов, я добрался вглубь склада, до коридора Х, где находился мой пункт назначения. Я нашел дверь с надписью Хилл и ввел код, на клавиатуре рядом с дверной ручкой, который Лионес она же Львица, когда дело касается работы, сообщила мне вчера. Она со щелчком открылась, позволяя мне войти внутрь.
Каждая комната здесь была особенной. Некоторые из них были просто камерами предварительного заключения, в то время как другие больше походили на камеры пыток. Эта конкретная комната была где-то посередине главным образом потому, что я еще не пролил в ней ни капли крови.
В комнате не было ничего, кроме туалета и прикрученной к полу кровати. На кровати сидел мужчина, его запястья были закованы в толстые кандалы, привязывающие его к кровати. Когда он увидел, что я вошел, он встал, туго натянув свои цепи, а потом понял, что это я, и его лицо исказилось в хмурой гримасе. Признаю, он стал выглядеть лучше, но к тому времени, когда я с ним закончу, он будет выглядеть намного хуже.
— Крид, — выплюнул в меня Том. Он не мог подойти ко мне из-за цепей. — Что это, черт возьми, такое? Где я нахожусь? Отпусти меня, ты, ублюдок...— Несмотря на то, что он явно не был главным, он вел себя так, как будто был им. Это было довольно забавно.
Я прислонился к металлической двери позади себя, сложив руки перед животом, и уставилась на него.
— Боюсь, что ты никогда отсюда не выберешься. Я не забыл, что ты сделал с Тейлор. Она может и простила тебя, но я не могу. Прощать не в моей крови. Ты знаешь, что у меня в крови, Том?
Он не сказал ни слова, его уродливое лицо нахмурилось.
Я никогда не был склонен к пыткам. Я всегда выполнял работу так, как она должна быть выполнена, никогда не торопился, не получал удовольствия от самого действия. Здесь это было не так. Этот мудак заслужил каждую унцию боли, которую я ему причиню. Он будет терпеть все это до тех пор, пока не сможет больше выносить боль, и когда сама смерть прошепчет ему на ухо, сказав, что заберет его навсегда, я позабочусь о том, чтобы его последние мгновения были наполнены чистой болью и страданием. Я был многим ему обязан, учитывая годы, что он издевался над Тейлор.
— Смерть, — наконец сказал я ему. — И мое кредо требует твою.
Перевод осуществлён TG каналом themeofbooks - t.me/themeofbooks
Переводчик_Sinelnikova