«А за окном то дождь, то снег…»
Незатейливый мотив раз за разом повторялся в голове девушки, и лучше бы, плохая погода действительно была правдой, тогда хоть как-то можно сосредоточиться на работе.
На деле же, на дворе было жаркое июльское утро. Распахнутое настежь окно так и манило Алевтину Андреевну Островскую легким дуновением освежающего ветерка, настойчивым щебетанием птиц и ярким летним солнцем. Але мучительно захотелось оказаться на морском берегу. Она закрыла глаза, мечтательно улыбнулась и, кажется даже, почти услышала шум прибоя и крики чаек. Стало немного легче.
Всё могло бы быть не так уж и плохо, но ещё на прошлой неделе в зале совещаний вышел из строя кондиционер. Казалось бы, что за проблема в двадцать первом веке? Минутное дело. Администратор сразу позвонил в службу технического обслуживания, но вот уже несколько дней на помощь им никто особо не спешил.
К сожалению, неисправный кондиционер не мог служить достойным поводом для отмены еженедельной утренний планерки, которую шеф традиционно проводил по понедельникам, а перенести это священное действо в более подходящее по климатическим условиям место никто не озаботился. Минут через десять после начала в помещении стало практически невозможно дышать. Кто-то не выдержал и открыл окно. Кто именно Островская не заметила, а то бы от души поблагодарила этого человека.
Как все совы она недолюбливала раннее утро, а уж тем более утро понедельника. Девушка искренне считала, что время до девяти часов просто не создано для работы, однако её работодатель был с ней в корне не согласен. Видимо по теории про жаворонков и сов, которую сама Алевтина едва ли воспринимала всерьёз, их руководитель мог быть отнесен к пресловутым жаворонкам, а потому рабочий день в их фирме начинался ровно в восемь и ни минутой позже.
Сегодня Але с большим трудом удавалось концентрироваться на происходящем. Пока ничего нового для себя она не услышала.
Островская разгладила несуществующую складку на платье и в сотый раз посмотрела на часы. Большая стрелка приближалась к половине девятого. До окончания планерки оставалось ещё, как минимум, полчаса. На это время нужно было занять себя хоть чем-то. Сначала Алевтина переложила ежедневник справа налево, потом обратно, затем окинула скучающим взглядом присутствующих и поняла, что не одна она такая несознательная.
Большинство коллег неприкрыто витали в облаках. Двое же и вовсе являлись вопиющими нарушителями дисциплины. Главбух Валентина Ивановна, не так давно ставшая официальной супругой их бессменного, на протяжении вот уже десяти лет, руководителя, под видом отчета листала модный журнал. А у противоположной стены устроилась подальше от шефа Анечка- не в меру креативный менеджер по рекламе, по неслучайному стечению обстоятельств приходящаяся племянницей главбуху. Она делала селфи, пока Крупельницкий громким голосом в очередной раз нёс просвещение в массы.
Аркадий Семенович всегда самозабвенно отдавался этому процессу: с чувством, с толком, с расстановкой делая максимальный акцент на совершенно необходимых с его точки зрения вещах: исполнительской дисциплине и системе премирования и взысканий. С таким руководителем как Крупельницкий смело можно было рассчитывать лишь на второе.
— Ты уже слышала новость? — с опаской прошептала Але на ухо, расположившаяся рядом Лялечка Носова. Вообще-то Носову звали Ольга, но за способность узнавать, собирать, создавать и разносить всякого рода новости и слухи в офисе её прозвали Ля-ля.
— Нет. Какую? — только и успела спросить Островская, когда Аркадий Семенович призвал коллектив к молчанию и торжественно произнес:
— И последняя на сегодня по очередности, но первая по значимости новость. Вчера, после длительных переговоров, мы подписали договор о вхождении в состав одного из крупнейших холдингов в стране «РиелтИнвестСтрой» (РИС). А уже сегодня мы рады приветствовать в нашем скромном офисе представителя совета директоров холдинга, коммерческого директора Ивана Соломоновича Ринберга.
После этих слов огорошенные неожиданным сообщением сотрудники, присутствующие на планерке, начали неуверенно оглядываться по сторонам, выискивая того самого представителя холдинга.
Из малого зала совещаний, отгороженного затемненной стеклянной перегородкой, показалась высокая фигура. Всё это время господин Ринберг был там и, оставаясь незамеченным, мог свободно наблюдать за происходящим в зале.
Будто кролики, загипнотизированные огромным удавом, работники агентства недвижимости, и Алевтина в их числе, повернулись направо, напряженно рассматривая столичного гостя.
В этой абсолютно нерадостной ситуации Але вспомнился её сынок Сенька, который вчера весь вечер весело скакал по квартире и, подражая голосу Элджея, пел: «Hey, guys, у меня все nice!..»
— Это трындец…полный трындец… — обреченно подумала девушка.
При всём желании было невозможно не узнать Ринберга.