Никому доподлинно неизвестно, как долго продлится его жизнь, где и как окончиться этот путь… но говорят, что перед неминуемой гибелью буквально за секунду вся жизнь человека проносится перед глазами.
Ринберг не придавал этому особого значения, считая подобные россказни байками излишне впечатлительных или попросту суеверных людей. Сегодня же он на собственной шкуре испытал, какого это.
Думал ли Иван когда-либо, что для него всё может закончиться вот так бездарно?.. В один миг вдруг оказалось, что вся эта суета вокруг бессмысленна, а амбициозные стремления давно уже ведут в никуда.
На скользкой ночной дороге от собственной глупости его не смогли бы спасти и все деньги мира, хотя он дорого бы отдал, чтобы понять ради чего всё это.
Когда Ринберг, поддавшись негативным эмоциям, сам сел за руль, гнев и раздражение были в нём настолько сильны, что он практически физически ощущал удушье и не смог бы выдержать никаких ограничений: даже ремень безопасности был отброшен с пренебрежением. Недопустимая ошибка, которая теперь могла стать фатальной и стоить ему жизни.
В миг, когда машину повело на скользкой дороге, мир вокруг изменился. Иван словно наблюдал за собой со стороны. Будто в кинозале на экране шли кадры в замедленной съемке: вот он быстро выкручивает руль в сторону заноса, пытаясь выровнять ход движения и не слететь с трассы, и лишь по инерции продолжает удерживать педаль газа. Музыка внезапно прерывается. В наступившей тишине салона отчётливо слышны только визг покрышек и злобный перестук дождевых капель.
Как фигурист, выполняющий элемент сложного вращения, пытаясь не вылететь на обочину, автомобиль Ринберга кружился с неимоверной скоростью. Но защитных ограждений вдоль дороги не было и, как водитель не старался, задние колёса всё же слетели с асфальта и быстро утянули за собой всю машину, которая через несколько метров движения вписалась в одинокую молодую берёзу, росшую чуть поодаль от проезжей части.
Какая удача, что русские так и не удосужились научиться качественно делать дороги — непролазная грязь на размокшей от дождя обочине значительно замедлила движение автомобиля, тем самым смягчив силу удара.
Какое счастье, что он не ошибся в том, что немцы всё-таки хорошо знают своё дело: через секунду после столкновения сработали подушки безопасности. Однако по закону подлости не пристёгнутый ремень не мог не сыграть своей роли — от удара Ивана чуть отбросило в левую сторону, и он ударился головой о боковое стекло. Прошло всего мгновение, и мужчина отключился.
Со лба, проложив себе дорожку по лицу, стекала кровь, оставляя алые пятна на его белоснежной рубашке.
Хотя этой ночью Ринберг абсолютно точно был в машине один, он мог бы с уверенностью поклясться, что перед тем как внезапно очнуться, слышал чей-то настойчивый шёпот прямо над ухом:
— Вставай! Проснись!
Слабость быстро разлилась по всему телу: голова нестерпимо кружилась, перед глазами стояла пелена размытых образов, которые виделись ему посреди стены проливного дождя. Металлический привкус собственной крови во рту мешал связно мыслить. Иван с большим трудом открыл дверь и буквально вывалился наружу.
При всём желании в первые минуты после аварии самостоятельно встать он не смог бы, поэтому Ринберг просто осел на мокрую траву, тяжело привалившись к задней двери авто. Иван закрыл глаза и с наслаждением подставил лицо под непрекращающийся ливень, попытался умыться ледяными каплями, стирая кровавые разводы, а потом рассмеялся и, как умалишенный, всё никак не мог остановиться.
Гнева не было.
Ничего больше не было…
Ринберг внезапно осознал, что он только что выиграл в смертельной лотерее бесценный приз — свою собственную жизнь.
— А ты везучий мерзавец, Иван!..