В агентстве недвижимости «Академия риелти» об Алевтине Андреевне Островской ходили легенды. Среди коллег она славилась железными нервами и недюжинной выдержкой, но, как оказалось, ничто человеческое ей не чуждо. За секунду девушку бросило в жар, на щеках её выступил нездоровый румянец. Она едва успела опустить голову вниз и прикрыть лицо волосами. Потом жар сменился на холод, и её затрясло мелкой дрожью. Вдруг резкой болью сдавило грудную клетку и стало нечем дышать.
Едва дождавшись окончания планерки, Аля в числе первых выскочила из зала совещаний, фурией пронеслась по коридору и скрылась за хлипкими дверями туалетной комнаты. Катастрофу, надвигающуюся на неё с неотвратимой силой, не смог бы сдержать никакой пластик, но на всякий случай она всё же защелкнула дверной замок.
— Вдруг повезет!? — мысленно застонала Островская. — У нормальных людей жизнь как в сказке, а у меня как в песне «от осени не спрятаться, не скрыться…» Что ж за день-то сегодня такой?
От господина Ринберга ей точно негде будет скрыться. Вот уж повезло, так повезло. Несмотря на то, что Алевтина в компании занимала престижную, в общем-то, должность руководителя отдела продаж, отдельным кабинетом она так и не обзавелась.
— Чёрт бы побрал этот опенспейс! — выругалась девушка.
Как любил повторять их главный, делясь мудростью с руководящим составом, хотя теперь уже, наверное, и не главный, кто их там разберет:
— Нужно постоянно держать руку на пульсе, а иначе никак! Своевременная помощь и надлежащий контроль — наше всё.
Она и держала, оставаясь в общей зоне с экспертами по недвижимости, проще говоря, риелторами, но руководству из-за солидного звучания больше нравилось первое название.
Вопросы от подчиненных не переводились, а Алевтина Андреевна обладала оперативной информацией по всем сделкам. В любой другой день она, наверное, не увидела бы в этом ничего плохого, наоборот близость к коллективу даже помогала ей в работе.
Сегодня же Островской захотелось скрыться за высоким забором, а ещё лучше, словно Рапунцель, забраться в высокую башню и просидеть там месяц, другой, чтобы никого не видеть и не слышать.
Глядишь, за это время господину коммерческому директору надоест инспектировать провинцию, и он быстро укатит обратно в столицу. Да и скатертью дорожка, как говорится.
— Принесла же его нелегкая! — Аля схватилась за голову, обреченно вздохнула и опасливо посмотрела на себя в зеркало. — О Боже, что это за чудо-чудное? Хотя нет, всё-таки диво-дивное… — с отчаянием простонала она.
Если отражение правдиво, то её нынешний внешний вид был весьма далёк от сказочного. Впрочем, что-то весьма удаленное от «я ль на свете всех милее», но очень приближенное к «всех румянее и белее» во всём этом было: на её бледном лице необычайно выразительно алели пятна на щеках. В глазах же появился лихорадочный блеск. Должно быть её просквозило неисправным кондиционером? Ну не могут у здорового человека так светиться глаза.
Волосы всклочены. Хорошо хоть она не рыжая, а то точно сошла бы за ведьму. Оставалось надеяться, что это не проявляющиеся признаки столичного безумия, привезенного Ринбергом. Захотелось сунуть голову под струи холодной воды, чтобы прийти в себя и вернуть утраченное самообладание. Сегодня оно пригодится как никогда. Кому, как ни ей, знать- лишние эмоции приносят только вред.
Островская не была дамой мнительной или суеверной, но в сложившихся обстоятельствах ей поневоле пришлось примерить на себя народную мудрость, что понедельник-день тяжелый. Ну, вот за что ей всё это?
Она даже утром не проспала, наоборот встала пораньше и успела приготовить завтрак своим домочадцам: любимому сыночку Сеньке и коту Лешеку. Алевтина не считала себе любительницей кошек. Она и британца этого завела скорее от безысходности нежели от большого желания: не смола отказать сыну, когда тот попросил оставить у них мелкого бездомыша.
Из дома они с Сенькой вышли нарядные: она в любимом васильковом платье, а сын в новом синем летнем костюмчике — и не спеша направились в детский сад, по дороге с увлечением разглядывая всякую всячину: то облака на небе, то листики на деревьях, то жучков в траве…
В отличие от сдержанной мамы шестилетний Сенька был настоящим экстравертом с кучей друзей и множеством интересов. Порой он так увлекался чем-либо, что достаточно было просто слушать и совсем не обязательно отвечать. Аля шла и улыбалась, беззаботно как в детстве подставляя лицо солнечным лучам, и думала: «Вот это и есть счастье!»
В таком приподнятом настроении она и добралась до работы и, казалось, что даже утро понедельника не способно его испортить.
Только это самое настроение продержалось недолго: ровно до тех пор, пока их не загнали в душный зал для совещаний, ей Богу как стадо баранов на убой.
Но это всего лишь безобидная мелочь по сравнению с личным появлением Ивана Соломоновича в их городе. Для Островской оно без преувеличения имело эффект разорвавшейся бомбы и ставило под угрозу всё её спокойное и размеренное существование.
Хотя вряд ли господин Ринберг подозревал, какую роль сыграл в жизни Алевтины.
В дверь туалетной комнаты нетерпеливо постучали и тем самым прервали поток её тревожных мыслей, пришлось ответить.
— Здесь занято.
— Алевтина Андреевна, это вы там? — послышался из-за двери писклявый голосок Лялечки Носовой. — А я вас везде ищу. Это очень срочно.
— Одну минуту… — сказала Островская, кое-как быстро пригладила волосы, вооружилась своей лучшей дежурной улыбкой и из ненадежного укрытия решительно шагнула навстречу своей судьбе. — Будь, что будет!..