Встреча с Шабариным не прошла бесследно. Островская весь день мысленно к ней возвращалась. Юрий был в своем репертуаре: двусмысленными намеками ему почти удалось вывести Алевтину из себя, но, как сказала бы Хая Вениаминовна, в целом у Али всё же получилось сохранить хорошую мину при плохой игре.
— Какой же всё-таки мерзавец? Умеет гад задеть за живое…
Впрочем, её такое поведение мужчины почти не удивило. На пути к успеху Шабарин давно уже руководствовался принципом — пленных не брать, и ничем не гнушался для достижения своих целей. Уж ей ли не знать! Девчонки часто называли его шальной барин за импульсивный характер и любовь к рискованным вложениям и проектам. Впрочем, это совершенно не мешало им липнуть к Юрию, словно пчёлам на мёд, хотя здесь, наверное, больше подошло бы сравнение про мух и кое-что ещё… Другими словами Шабарин мог быть исключительно очарователен, но только тогда, когда ему самому это было нужно.
Громкий звук домофона испугал Алевтину: странно, в такое время они сегодня никого не ждали. Она встрепенулась и от неожиданности едва не обварилась кипятком. Девушка как раз наливала воду в маленький глиняный заварник, куда её щедрой рукой уже была насыпана горка ароматного успокаивающего сбора, самолично изготовленного Евой.
Кот резво соскочил с окна и стрелой понесся в коридор.
Взволнованный Арсений выглянул из своей комнаты, но быстро скрылся за дверью, не проронив ни слова, что было крайне подозрительно.
Домофон прекратил звонить также внезапно, как и начал. Аля даже не успела до него дойти, чтобы ответить.
— Наверное, ключи кто-то забыл или ошиблись… — предположила Островская и уже хотела вернуться на кухню, когда Лешек весь обратился вслух и вытянулся по струнке, встав на задние лапы около входной двери.
— Мяяяу! Мяу! — осторожно позвал Кис.
— Кого ты там услышал, мохнатый? Своих кошачьих друзей, — нежно обратилась Аля к коту и наклонилась, чтобы подхватить того на руки, но настойчивый стук в дверь заставил девушку подпрыгнуть, а её сердце застучало часто-часто, как у испуганного зайчишки.
Преодолев себя, она всё-таки решилась посмотреть в глазок, а через секунду отпрянула прочь.
С классическим набором джентльмена по версии Леонида Гайдая одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года: "бабе — цветы, детям — мороженое" в их подъезде стоял Иван Соломонович Ринберг. Как истинная женщина Островская не могла не разглядеть прекрасный букет белых лилий, по всей видимости, приготовленный именно для неё. Правда, вместо мороженого в левой руке у мужчины было несколько пакетов из хорошо известного каждому родителю детского магазина, но сам принцип, озвученный много лет назад в «Бриллиантовой руке» был выдержан.
— О Боже, что делать-то?!.
Притворяться, что их с Сенькой нет дома, не было смысла, потому что свет в квартире горел почти во всех окнах. При желании с улицы прекрасно было видно силуэты на втором этаже.
Аля повернула замок и осторожно приоткрыла дверь. Обычно любопытный малыш в этот раз почему-то не прибежал смотреть, кто же всё-таки пришёл к ним в гости…
— Он просто всё знал!!! — вдруг осенило Алевтину. Эта мысль заставила девушку попятиться вглубь квартиры.
— Не помешаю? — уточнил Ринберг, переступая порог их довольно скромного по столичным меркам жилища.
Она только и успела, что неопределенно пожать плечами, когда из-за её спины показался довольный Сенька.
— Иван, ты пришел!
— Привет, малыш. Я же обещал, — улыбнулся мужчина, глядя на Арсения.
— Мам, правда, здорово, что я его пригласил?!.- в эту минуту её сын буквально светился от радости.
— Да, уж, здорово, — неуверенно протянула озадаченная Островская. Великий комбинатор Арсений сегодня открылся ей с новой стороны. Такой самостоятельности Аля от него явно не ожидала, значит, по поводу звонка она всё-таки не ошиблась. — Всё это как-то неожиданно.
Ринберг как всегда был сосредоточен и собран. Он довольно успешно маскировался под среднестатистического горожанина: и хотя Алевтине было непривычно видеть его в тёмно-синих джинсах, серых кроссовках и худи цвета графита, она не могла не признать, что всё это смотрелось на нём по-мужски гармонично и современно.
Затянувшуюся паузу в их разговоре с успехом заполнил Лешек: сначала кот принялся ревниво обнюхивать кроссовки Ивана, а потом чихнул и плюхнулся рядом на задние лапы.
— Эй- эй, мохнатый фетишист! Даже не думай гадить в мою обувь, — строгим тоном вынес предупреждение мужчина.
— Он вроде этим у нас не страдает. Только нюхает, особенно ценит новые ботинки и кроссы из натуральных материалов… — заступилась за Киса Островская.
— Очень надеюсь, что в моём случае его любовь этим и ограничится…
В ответ на это кот возмущенно фыркнул и поплелся прочь.
— Проходите пока с Сенькой на кухню. Я вернусь через пять минут, — сказала Аля и метнулась в комнату, чтобы переодеться. Девушка увидела своё отражение в зеркале прихожей и поняла, что её домашний костюм, состоящий из коротких шорт и футболки цвета морской волны, смотрится слишком открытым. Она сменила его на цветные леггинсы и удлиненную тунику и пришла обратно, даже быстрее, чем обещала.
Арсений со своим гостем уже во всю вдвоем хозяйничали на кухне: они помыли фрукты, разрезали торт и, судя по всему, не собирались останавливаться на достигнутом.
Лешек чувствовал опасность, которую нёс в себе более крупный самец на его территории, поэтому кот занял наблюдательную позицию на холодильнике, но, несмотря на это в целом взирал на мужчину вполне миролюбиво, ведь ему уже перепал кусочек любимого сервелата, видимо Сенька подсказал, как задобрить его друга.
— Не против? Мы с Арсением разобрали пакеты… — зачем-то пояснил Ринберг, надо сказать, что чувствовал он себя при этом весьма уверенно в отличие от хозяйки дома.
— Я заметила… — сдержанно улыбнулась Алевтина одними уголками губ.
— Мам, а можно я свою комнату покажу и игрушки? Ну, пожалуйста…
— Показывай. Что уж теперь… — безропотно согласилась мама.
— Спасибо, мамочка. Ты самая лучшая! — обнял её малыш за талию, а потом быстро схватил со стола два яблока, взял Ивана за руку и потянул за собой.
Глядя на этих двоих вместе Алевтина вздохнула и прямо из заварника налила себе большой бокал успокаивающего сбора.