Иван оторвался от созерцания вида из окна. Настроение было ни к чёрту. Вынужденная разлука с Алевтиной и Сенькой давалась ему нелегко, но он должен был вывести из-под удара свою семью, а потому пришлось отправить их от себя подальше — к морю, как и мечтала Аля, сделав вид, что слова Шабарина достигли цели, и Островская перестала его привлекать в личном или профессиональном плане.
Ожидание сводило Ринберга с ума, хотелось как можно быстрее закрыть все нерешенные вопросы, собрать вместе всех крыс и прихлопнуть разом, но слишком много переменных было в этом уравнении, о мотивах некоторых недоброжелателей и вовсе оставалось лишь догадываться. Действовать нужно было осторожно, и если уж и бить, то наверняка: а для этого следовало подтвердить или опровергнуть информацию, полученную от Данилевского.
Иван, вдумчиво взвесив все за и против, решил не пытаться изобрести велосипед и по старинке сделал ставку на проверенный принцип: разделяй и властвуй. Вот как раз сегодня он и начнёт претворять в жизнь свой план.
Ринберг бросил нетерпеливый взгляд на часы. Полдень. А значит, до встречи оставалось ещё сорок минут, в прочем его визави пунктуальностью никогда не отличалась, поэтому в запасе был ещё как минимум час, а может и больше.
Самое время пообедать, но есть не хотелось, а вот узнать, как дела у Али с Сенькой следовало. Утром Иван не звонил, чтобы на отдыхе не будить их раньше времени.
Сейчас же мужчина не стал противиться своему желанию и нажал на вызов, на экране появилось фото его любимой женщины и сына, которое они сделали для Ринберга перед отъездом.
— Привет. Как вы там?
— Хорошо. Вот только Сенька возомнил себя китом- его теперь из воды не вытащить, — в шутку стала жаловаться Алевтина.
— Ничего. Пусть порезвится, — улыбнулся Иван, без труда представив счастливого и довольного мальчишку, который плещется в воде. — Сама ты как? Мне вас не хватает.
— Мы тоже скучаем, ждём тебя. Когда ты уже прилетишь? — тихо выдохнула в трубку девушка.
— Надеюсь, всё решится за несколько дней, но точно не знаю, как пойдёт.
— Может, не стоило нам уезжать?
— Это вынужденная мера. Так надо.
Раздался звук селектора.
— Иван Соломонович, к вам госпожа Радзиевская. Попросить подождать или могу пригласить? — спросил Марк.
— Приглашай.
Демонстративной походкой от бедра вплыла подруга Илоны.
— Иван, сколько лет сколько зим? Признаться не ожидала от тебя такого настойчивого желания встретиться. Женщине это не может не льстить.
— Не ерничай, Дина. Тебе совсем не идёт. Располагайся-разговор есть.
— Как же поёрничаешь тут. После таких амбалов и обделаться можно.
— Не преувеличивай. Парни всего лишь вежливо передали приглашение и проследили, чтобы ты о нём не забыла.
— Хм…
— Чай? Кофе?
— Нет, спасибо. Можно закурить? — доставая сигарету из портсигара
Иван отрицательно покачал головой.
— Давай не будем терять время и перейдём сразу к делу. Расскажи-ка мне Дина с кем связалась Бражникова, и что вообще тебе об этом известно.
— Да за кого ты меня принимаешь? Я ничего не знаю про ваши разборки и знать не хочу.
— Не ври, Дина. Вы лучшие подруги. Тебе нужно принять верное решение.
— Ты сумасшедший: притащил меня сюда насильно, задаешь какие-то странные вопросы. Я всё мужу расскажу…
Иван рассмеялся.
— Не забудь рассказать своему престарелому сутенёру о ваших приключениях в клубе и его ветвистых рогах, то то он обрадуется.
— Да что ты…
— Себе позволяю?.. Дина, я с тобой шутить не собираюсь. Либо ты добровольно делишься информацией и обещаю, в накладе не останешься, или придётся на тебя немного надавить, но я всё равно всё узнаю.
Радзиевская потянулась за сигаретой и невзирая на запрет Ивана прикурила.
— Ладно, мне не нужны проблемы.
Она достала телефон из сумочки и, положив на стол между ними, включила запись. Дружба дружбой, но свои интересы дороже. Раз Илона прокололась, пусть сама и расхлёбывает кашу, которую заварила. А запись она так на всякий случай сделала, когда они недавно обедали. Вдруг пригодится.
— Ну, ты рисковая, Илонка. Не боишься, что Ринберг узнает про то, что ты с Шабой связалась. Они же вроде не очень ладят, сама говорила. Не бесила бы мужика, а то содержания лишит.
Послышался перезвон бокалов, а Илона заливисто рассмеялась
— Нет, не боюсь. Удача на моей стороне. Скоро я стану самостоятельной и весьма состоятельной, и перестану довольствоваться подачками Ринберга.
— О чём это ты?
Снова смех, и загадочное
— Ну…ты знала, что даже если ребёнок рождён после развода, отцом можно признать бывшего мужа?
— Неожиданно. Тебя можно поздравить? Что-то живота не видно, чтобы считать что это ребенок Ринберга. Вы когда развелись? Полгода?
— Это не важно. Дети являются наследниками.
— Илона, ты о чём вообще? Какие могут быть наследники, если твой Иван живее всех живых. А ты даже не беременна, насколько я поняла.
— Ну, забеременнеть это дело техники, а с остальным Шаба обещал помочь в обмен на одну маленькую услугу.
— Как знаешь, но я бы на твоём месте рисковать не стала.
— Ты даже представить себе не можешь. Какого это на моём месте, пока сидишь на готовеньком за спиной своего престарелого гения, — огрызнулась Илона. — и вообще это не твоё дело.
— Точно не моё, но только Шаба не тот человек, который будет помогать кому-то просто так по доброте душевной.
— Нет, конечно. Нужно было кое-что в офисе оставить и по-возможности в доме.
— Ринберги такого точно не потерпят.
— Пусть идут куда подальше… — на этом запись прервалась.
— Это всё, что мне известно.
— Спасибо, Дина. Можешь быть свободна.