Когда Костя отвечал «понял», он вовсе не понимал, как это будет тяжело и скучно — три дня сидеть дома. Даже во двор, хоть на минутку, нельзя выйти. Даже по телефону нельзя поговорить с Витей. К телефону подходить ему запретили.
Первый день ещё можно было терпеть. С утра Костя занялся своими играми, повозился с котом Мурлыкой, посидел у окна, почитал. Хотел было взяться за рисование, но вспомнил вчерашнее, и рисовать сразу расхотелось. Он подошёл к Вале:
— А я сначала думал, что ты наябедничала. А на самом деле, нет.
Валя небрежно повела плечиком.
— Думаешь, очень мне это нужно — ябедничать?
— А давай поиграем в лото.
— Нисколько мне не хочется с тобой играть.
Всё ещё злится. Злючка. Но за завтраком она от своего куска сладкого пирога немалую часть отделила брату. Сердится и заботится. Странно!
После обеда Костя хотел помочь маме мыть посуду, но мама его с кухни прогнала. Тоже, наверное, сердится. Ну, а к папе подходить просто боязно.
Но ничего, первый день всё-таки прошёл. А вот второй…
На второй день Костя, как только проснулся, сразу почувствовал, что его ждёт что-то очень неприятное. Что же? Тут он вспомнил: опять весь день сидеть дома. Костя перевернулся на другой бок и снова закрыл глаза… Но Валя уже заметила, что брат проснулся.
— Вставай, нечего валяться!
Совсем как мама. И, конечно, сейчас сдёрнет одеяло.
Костя встал. Впереди был длинный, пустой, скучный день. Он бродил по квартире: из комнаты — в коридор, из коридора — в кухню, оттуда — в коридор, опять в комнату и обратно.
— Что ты, как маятник? — рассердилась Валя. — Сядь и делай что-нибудь.
— А давай подерёмся, — мрачно предложил Костя.
— Конечно, так я и стала драться!
— Боишься. Я тебя одной рукой могу…
— Убирайся, пока не поколотила.
— А ну, попробуй.
— Убирайся!!
Костя ушёл на кухню, сел в уголок и заплакал. Никто его не понимает, никому он не нужен.
Он и не заметил, как вошла Валя.
— Ну что ревёшь? Как девчонка-нюня!.. Идём в лото играть. — Нет, всё-таки она хорошая сестра, эта Валя. Правда, Костя на всякий случай немного покапризничал, поотказывался, а потом, конечно, пошёл.
Валя играла плохо. Вообще-то она в лого играла хорошо, а на этот раз плохо. Костя видел, как она один раз, потом второй не заметила нужную цифру на своей карте. Но он промолчал. И выиграл.
— Давай ещё, — предложил он, но сестра сказала:
— Честное слово, не хочется. Я понимаю, тебе очень скучно. Ведь правда? Я понимаю… Хочешь, ты напишешь Вите записку, а я отнесу? Мне-то не запрещено выходить из дома.
Костя открыл рот, но молчал. Вот так сестрёнка! И верно ведь: она может пойти куда угодно. Он забыл об этом, наверное, потому, что и вчера, и сегодня она никуда не ходила, сидела с ним в квартире… И как он сразу не подумал о записке? А она подумала!
— Ты это… вправду? — вымолвил наконец Костя.
— Я всегда вправду, — сказала Валя.
— Я сейчас, — сказал Костя. — Ты подожди. Я напишу. Я быстро.
Он сел за стол и написал:
«Витя! Я сижу дома и меня не пускают никуда. И не велят звонить. Напиши про себя. Костя. А как твоя рана? Очень болит? Напиши».
Валя ушла и почему-то долго не возвращалась. Но потом всё же пришла и принесла от Вити такой ответ:
«Костя! Я придумал один секрет. Очень важный. Его писать нельзя, я расказал Вале, а она раскажет тебе. Ты потом мне напиши про то, что ты думаешь про этот секрет. А рана болит уже не очень. Витя».
В словах «рассказал» и «расскажет» Витя сделал ошибку. Он написал только по букве «с». А ведь всем известно, что в этих словах обязательно надо по две «с». Но Костя на это, ясно, не обратил никакого внимания. Костя сразу же вцепился в сестру:
— Ну, давай рассказывай, ну!
И Валя рассказала.