— Он не заберет тебя у меня, — мама дрожащей рукой сжала шприц.
Я понимала что сейчас в состоянии аффекта, она может совершить любую глупость. Ладно если она вколет мне это в мышцу, а если попадет в вену? Она так сильно хочет спасти меня, но по Марату я прекрасно знала это состояние. В данный момент мама себя не контролировала, мне нужно было что-то сделать.
— Мамочка, — я выставила руки вперед в обезоруживающем жесте, — не надо. Давай поговорим? Ничего не делай. Я… неверное слишком резко с тобой говорила, да?
Мне нужно было ее заговорить, чтобы она не сделала что-нибудь страшное.
— Я просто хотела, чтобы ты была со мной, — губы мамы задрожали. — Я на все была готова. И я не отдам тебя Ильгару! Он тебя не заслуживает. Если бы я знала чем все это обернется! На тот момент, когда отец продал тебя Марату, я не могла остановить процесс. Марат бы стер мою организацию в порошок. Смел одним ударом своей лапищи. Но если бы только Ильгар отказался… Ничего бы этого не было. Ты бы осталась моей доченькой. Нам нужно было потерпеть совсем немного. Марат бы умер и долг твоего отца бы полностью погасился. Это он во всем виноват!
— Мам, — я открыто взглянула ей в глаза. — Так ты ушла от папы из-за долга?
— Конечно! — на ее глаза навернулись слезы. — Он уже продал тебя. Вырвал из моего сердца! На очереди теперь была только я. Ему стоило еще хоть куда-нибудь вляпаться, как он тут же бы и меня подложил под кого-то! Но… я не боялась за себя. Тот случай с Маратом окончательно убил во мне все остатки чувств к твоему отцу. Я отдала ему свою молодость, здоровье. Я отдала ему тебя! А ведь я так хотела ребенка! Доченьку, с которой бы я делала все при все! В тот момент это стало последней каплей. Ведь твой отец заставил меня отдать тебя собственными руками!
— Так он знал, что у тебя есть такая организация? — я осторожно поглядывала на шприц и тщательно заговаривала маму. Мне нужно было сейчас спрашивать хоть что-то. Просто протянуть время и дождаться появления Ильгара. К тому же, если на мне жучок, то Ильгар и сам может извлечь для себя полезную информацию из подслушанного разговора.
— Нет, не знал, — маме явно хотелось выговориться, и это было мне на руку. — Он до сих пор не знает. Я не хочу ничего даже слышать о нем.
— Мам, — я как можно искренне взглянула на нее. — А что случилось с папой? Кто на него напал?
— Я сказала, что не хочу больше о нем слышать, — отрезала она. — Он, как всегда, проигрался и проворовался. Но теперь расплачиваться ему было некем. Вот и получил по заслугам. Он предал тебя и меня.
— Мамочка, — снова было начала я, но мама меня прервала:
— И ты меня предала, Ена. Думаешь, я забыла, что Ильгар тебя прослушивает? Хочешь выведать для него информацию? Сейчас ты поступаешь так же, как твой отец.
Она опустила глаза, и по ее мимике я увидела, что мама сейчас испытывает глубокое горе. Я почувствовала себя ужасно. Я не должна была обманывать. Нужно было говорить с мамой честно и откровенно, но ни в коем случае не судить ее и не обвинять.
— Прости меня, мамочка, — я осторожно приблизилась к ней. — Прости, что так с тобою обошлась. Я не могу снять прослушку, но я очень хочу, чтобы ты оставалась моей мамой. Я хочу, чтобы ты была спокойной и счастливой. Больше ничего не боялась.
— Поздно, Ена, — всхлипнула мама. — Я рисковала собой для тебя. Никто не знает какой ценой я основала эту организацию и удерживала на плаву. Никто не знает сколько я вложила сил и времени, чтобы объединить таких мощных и сильных мужчин, чтобы они уберегали таких беззащитных девочек как ты. Дела никогда не шли гладко. Я всегда шла по краю пропасти. С одной стороны дела твоего отца, с другой — дела организации. Мне все давалось очень сложно. Титаническим трудом. Прибавить то, что я всего лишь женщина. Напуганная и уставшая. Из такого состояния я должна была действовать на пределе своих оставшихся сил.
Но я готова была сделать еще в десять раз больше, лишь бы ты была со мной. Ты так была мне нужна. Ты была моим сердцем, которое у меня грязными лапами вырвали из груди. Я так хотела быть с тобой. Так хотела… Но я не нужна тебе. Тебе нужен Ильгар. Тот, на ком уже клейма ставить негде. Тебе нужен отец, который через месяц снова куда-то вляпается. И тебе нужен был Марат, которого ты, оказывается, оправдывала и которому все могла простить. Ты всем все могла простить, кроме меня. Я для тебя сейчас единственный враг.
— Нет, мам, — я решительно взяла маму за руки несмотря на то, что она все еще держала наготове шприц. — Ты нужна мне, мамочка. И я буду с тобой. Обещаю! Но я не могу лишиться Дамира, папы и Ильгара. Мы… что-нибудь придумаем, обещаю! Уедем куда-нибудь. Я буду с тобой!
— Нет, — мама прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы. — Я так не думаю. Ильгар не успокоится пока не сотрет меня в порошок. Теперь он все так не оставит.
— Он ничего тебе не сделает, — пообещала я. — Давай… созвонимся с ним? Поговорим. Все обсудим. Ведь до всего можно договориться!
— Нет, — мама отбросила мои руки. — Он уже едет за нами. Это конец. Я совершила ошибку.
— Мамочка, остановись, — я наконец вырвала из ее рук шприц, бросила его на пол и затолкала ногой под сиденье. — Скажи водителю остановиться. Скажи, чтобы они ушли. Вместе мы дождемся Ильгара, и он нам во всем поможет. Пожалуйста. Давай просто остановимся и побудем вдвоем. Я обещаю, я позабочусь о тебе. Все будет хорошо.
Мама с надеждой взглянула на меня, а затем буквально на порыве попросила водителя остановиться. Но тут же она похолодела от ужаса, когда услышала от него:
— Нет, Варвара Павловна. Теперь вы представляете слишком большую ценность вместе со своей дочерью. Нам хорошо заплатят если мы привезем вас обеих. На этом все.
Мое сердце пропустило удар, и я сжала маму в своих объятьях.