Теперь я была даже рада, что Дамирки не было со мной. Я бесконечно благодарила Ильгара про себя за то, что он почти всегда оказывается на шаг впереди. Я верила ему сейчас еще больше, несмотря на всю ту гадость, которую мама рассказала мне о нем.
Но вместе с благодарностью мне нужно было подумать еще и о том, как нам с мамой помочь. Я верила, что Ильгар сможет нас догнать, но вот как он нас остановит? Что если у этих громил в нашей машине есть оружие? Они ведь могут ранить Ильгара и даже убить. А если с ним еще и Дамир? И что если эти две громилы тоже не в себе и когда поймут что денег за нас им не светит? Мало ли может им просто захочется прикончить нас или врезаться куда-то на полной скорости? Мне нужно было что-то придумать. Ильгар всегда надеялся на мое чутье. Если он в меня верит так же, как и я в него, значит, нужно действовать.
Незаметно пошуршав ногой под сиденьем, я придвинула к себе шприц и тихонько подняла. Конечно, сейчас это крайне негигиенично. К тому же я точно не знала что там, но я положилась на свою чуйку.
Крепко сжав шприц в руке, я собралась и вколола водителю в плечо. Бицепсы у того были каменные, но, к счастью, я со всей силы замахнулась, чтобы пробиться через них.
— Ах ты… тварь, — водитель на мгновенье потерял управление, и машина вильнула, но я была предельно сосредоточена и ввела ему все лекарство без остатка.
Его помощник тут же извлек иглу и толкнул меня обратно на сиденье.
Машина наполнилась отборными ругательствами.
— Что было в шприце?! — грозно спросил водитель. — Я с вас за это шкуру спущу!
Мама вжалась в сиденье, вся побелев от страха, я же героически ее закрывала собой.
— Что там было?! — орал водитель, но мама была слишком напугана, чтобы ответить.
— Я не знаю! — ответила я. — Но очень надеюсь, что лошадиная доза снотворного!
— Тварь, — выругался водитель, а затем обратился к напарнику. — Сейчас я остановлюсь. Нам надо поменяться. Мало ли вырубит меня.
Тот согласился, и водитель стал плавно сворачивать с дороги. Я же старалась придумать следующий шаг. Выйти нам не позволят — двери заблокированы. Но я не могла сидеть без дела.
Когда мужчины вышли, я быстро шепнула маме.
— Как они сядут хватаем за шеи и душим. До последнего. Даже если нам влетит.
Мама испуганно мотнула головой, но у меня больше не было времени на уговоры. Как только громилы сели, я захватила одного через подголовник и что было сил прижала к креслу. Тот самый, кому уже досталась доза снотворного, принялся сопротивляться. Мама со своей стороны так и не сделала свое задание.
Но я не злилась на нее. У меня была моя цель, и я уже не могла ее упустить.
Второй мужчина сначала до безумия больно ударил меня кулаком по руке. В этот же момент, боль разнеслась у меня по всему телу, а рука как будто отнялась. Я посчитала что это перелом, но даже теперь не собиралась сдаваться.
Превозмогая дикую боль, я сменила руку и также зажала мужчину. Я понимала, что еще один удар, и я больше не смогу сопротивляться. Но я не думала сейчас ни о чем другом, кроме как продержаться хоть одну лишнюю секунду.
На этот раз второй мужчина полоснул меня ножом по руке. Я зажмурилась, но продолжала душить первого. Как вдруг мне повезло, и скорее всего транквилизатор просто начал свое действие. Первый за долю секунду вдруг расслабился, а затем совсем отрубился.
Я же прижала к себе обе травмированные руки. Слезы брызнули у меня из глаз от боли, но я должна была теперь во что бы ни стало остановить водителя.
Он же уже сжал в руке нож и полез между сиденьями. Он желал меня проучить, но тут мама наконец собралась и ткнула ему пальцами с длинными ногтями в глаз. Мужчина заорал и отсел к себе на переднее сиденье, зажав рукой глаза. Посыпая отборными ругательствами, он пытался прозреть, а я сквозь собственные слезы пыталась собраться с силами.
Но тут какая-то невзрачная машина остановилась возле нас и из нее пулей вылетел Ильгар с Дамиром в рюкзаке-кенгуру. Защищая ребенка одной рукой, он с одного удара вырубил водителя. А когда из другой машины вылез еще один охранник, то Ильгар в два прыжка уложил и того.
Ильгар бил кулаками словно молотами. Он понимал, что с ребенком при себе долго не поборешься, поэтому бить надо было за один раз и наверняка.
— Все, дальше уезжай, — бросил он пареньку, с которым приехал, а сам пересел к нам в машину.
— Малышка… потерпи, — сказал он, увидев мое ранение. — Я о тебе позабочусь. Зажми порез. Сейчас только отъедем немного.
Я не могла зажать порез, так как вторая рука меня совсем не слушалась. Но мне было невыносимо не от боли, а от того, что я не могу прямо сейчас взять сына на руки. Как я хотела обнять Дамира!
— Все хорошо, малышка, — успокаивал меня Ильгар, видя мои слезы. — Любимая моя девочка. Я с тобой, и я больше никому тебя не отдам.
Мама жалобно глядела на Ильгара, явно пораженная тем, что он может быть таким ласковым.
— Ильгар… мне хочется спать, — сонно проговорила я.
— Держись, малышка. Пожалуйста, не засыпай. Ты должна сдерживать порез, — говорил он. — Ты же у меня такая сильная девочка.
Я всхлипнула. И тут увидела как мама зажала мне рану. Она виновато глядела на меня, а у самой в глазах стояли слезы.
— Я не дам тебе заснуть, — тихо проговорила она. — Я не могу тебя потерять во второй раз.
— Не потеряешь, — я решительно мотнула головой и выдохнула.
Теперь, когда у меня есть такая поддержка, я продержусь. Столько, сколько нужно. Я не засну.