* * *
«Я, конечно, и сам с причудами, но в других этого терпеть не могу».
Фрэнсис Скотт Фицджеральд «По эту сторону рая»
* * *
Адам.
Кто знает, может, причина его безразличия ко всему окружающему в том, что он родился в зажиточной семье, с годами приумножившей состояние? Отец приучал его только к лучшему, никогда ни в чем не отказывая. Или, может, всё дело в том, что Адам был и остается единственным ребенком, любимым наследником? Всё, что хотел, он всегда получал. Никакого отказа ни в чем и никогда. Для него стало привычным это положение дел. Не было никакого стремления к чему — то серьёзному, хотелось только веселья, мимолетных связей и постоянных вечеринок. Даже армия его не исправила, хотя мама очень надеялась на это. Скоро ему 25, уже пошли банальные намеки насчет женитьбы. Даже смешно об этом говорить. Где он — и где брак. Адам не в состоянии даже за кошкой уследить, куда там до жены и детей. У него и мысли такой пока не возникало.
Мозг работал в другом направлении. Пока он был далеко от дома и всего привычного, ему пришла в голову одна идея. Почему бы не попробовать сделать то, что нравится и получается лучше всего? А именно — открыть клуб. Деньги — не проблема, это как раз для него стоит на самом последнем месте. Главное — найти таких же энтузиастов, как он, способных подхватить его мысли и воплотить их в реальность…
— Может, ты всё же начнешь связывать жизнь со своей специальностью, сын?
Адам застонал. Мама опять начала этот разговор.
— Я в университет ходил только первый год, дипломную купил и даже не читал. Как ты думаешь, хочу я связать жизнь с этим?
— Так нельзя! Посмотри на себя! На кого ты похож, Адам? Приходишь под утро, спишь полдня, а вечером снова и снова уходишь в неизвестном направлении!
Пытаясь успокоить разбушевавшуюся маму, Адам подошел к ней и крепко обнял. Это было безотказным способом.
— Мамочка, я слишком молод, чтобы думать о серьёзных вещах. И потом, я только вернулся из армии, дай мне насладиться этой свободой.
— Адам, — голос матери дрогнул, — ты не «слишком молод», тебе почти двадцать пять. Ты помнишь, сколько твоему отцу было, когда ты родился? Двадцать три, мой дорогой! У него были цели и стремления, ради тебя он много работал. А ты? Чего ты хочешь от жизни? Я так надеялась, что армия тебя исправит…
Адаму это всё надоело, поэтому он поспешил её немного успокоить:
— Я обязательно займусь серьёзными вещами, ма, только как — нибудь потом.
Он чмокнул её и быстро ретировался.
Очередной вечер в пьяном бреду и густом дыме. Вокруг привычный круг: Рахат, Авет и какие — то малознакомые красавицы. Веселое настроение требовало выхода, и Адам вдруг потянул всех танцевать. Через несколько минут, поняв, что ноги его не держат, сам же и вернулся за стол. За ним последовал и Авет. Рахат же остался танцевать с девочками, никогда не упуская своего шанса.
— Я вот открою свой клуб…и у меня там будет своя комната, — Адам икнул, — вот когда буду в стельку, как сейчас, — кровать будет под боком. Домой в таком виде нельзя. Мама меня уже неделю пилит и пилит…
Он откинулся на диван и, прикрыв глаза, стал качаться в такт музыке, наслаждаясь динамичным ритмом.
В этом и была вся сущность золотой молодежи: бессмысленная трата времени, никаких стремлений в жизни, отсутствие гармонии с самим собой. При таких возможностях путешествовать по миру, узнавать что — то новое, получать хорошее образование, они тратят время на мимолетные связи, ночную жизнь и бессмысленные разговоры. Сегодня — здесь, завтра — где — нибудь еще. То одна, то вторая, то третья… Самые длительные отношения — месяц. И ведь им нравится такая жизнь. Только вот, они ни к чему в итоге не приходят. Адам стоял у черты, просто не хотел признавать этого, всячески избегая оставаться с самим собой. Клуб — новой метод зацепиться за что — то и делать вид, что у него есть занятие. На самом деле он даже не знал, чего ему хочется.
Затуманенное сознание играло с ним злую шутку, постоянно возвращая к этой теме. А ему так хотелось расслабиться и ни о чем не думать…
— А я вот решил жениться, прикинь…
Адам подумал, что ему показалось. Но потом он резко открыл глаза и, несколько раз с усилием моргнув, уставился на Авета.
— Чего?
— Да, а что делать?.. Я вот хочу, чтоб у меня кровать была не в клубе, а собственном доме. И с женой.
Адам расхохотался, ни на секунду не поверив другу.
— Я влюбился, брат, влюбился…
— Ладно, хватит меня смешить, — хлопнул он Авета по плечу, наливая тому коньяк, — выпей немного, взбодрись.
Парень покачал головой. Придвинувшись ближе, он закинул руку на плечо Адама и доверительным тоном начал:
— Я влюбился, понимаешь? Больше года за ней наблюдаю. Таких никогда не встречал, у неё в душе какие — то уникальные краски. Она веселая, смелая, чертовски умная и всегда говорит то, что думает… Но мне кажется, что я ей не нравлюсь. И меня это так мучает…
До Адама наконец дошло, что Авет действительно вляпался.
— Что за?.. — он отборно заматерился, пытаясь привести друга в чувство.
Авет его не слушал, продолжая мечтательно смотреть куда — то в сторону. Адам жестом подозвал одну из девушек и, пытаясь перекричать шум, попросил:
— Приведи его в чувство, видишь, наш друг немного сходит с ума. Вот ключ от «випки».
Длинноногая и сногсшибательно красивая девушка подсела к парню и поцеловала его в щеку. А потом взяла за руку и попыталась поднять.
И неожиданно тот послал её матом…
Поскольку это для Авета вообще не свойственно, Адам уставила на него в потрясении.
— Пошла отсюда, сука… как вы меня бесите, шлюхи…
— Эй! — обиженно завопила та, толкнув его в плечо и растерянно моргая.
— Иди, потом разберемся! — рявкнул Адам, обозленный поведением друга.
Она нахмурилась и, демонстративно пожав плечами, куда — то исчезла с ключами.
— Мне надоело…я хочу не этих пустышек. Я хочу к ней, хочу её рядом…
— Да кого, черт?! — взорвался Адам.
Возникла пауза. Авет долго размышлял, словно не решаясь открыться, но потом всё же улыбнулся и с придыханием произнес:
— Мари…
С трудом открыв глаза, он огляделся. Попытался вспомнить, что это за место, но так и не сумел определиться. Одно точно — это не его комната. Но что — то знакомое…
Кто — то заботливо протянул стакан минералки. Не раздумывая ни секунды, Адам опустошил его.
— Эй, полегче, пьянчуга, еще подавишься, — пригрозил женский голос.
Он застонал.
— Я умер и попал в ад, да?
— Не стоит благодарности за заботу. Всегда пожалуйста.
Её веселье заставило его наконец — таки открыть глаза. Адам делал это очень медленно и по очередности: сначала левый, потом и правый.
Мари убирала бутылки с пола, складывая их в пакет. Как ни странно, он был рад её видеть. Честно говоря, он просто был рад, что понял, где находится.
— Сколько сейчас?
— Если ты про бутылки — их тут уже собралось штук семь. Ты их потом сдаешь? В твоем случае это прибыльное дело, Дарбинян. Сколько ты покупаешь за ночь? Штук пятьдесят на всю компанию?
— Мари, — тихо начал Адам, — будь добра, притворись немой хотя бы на час. Твой голос убивает остаток моих нервных клеток.
— Я бы с радостью! Но, увы и ах — родилась здоровой и, кстати, очень рано начала говорить.
Адам обреченно вздохнул и приподнялся на локтях, оглядывая свой же старый кабинет.
— Очень ценная информация. Так который час уже?
— Восемь утра. Пока никого нет, я пришла десять минут назад.
— Будь человеком, дай поспать, а?
Он наблюдал за тем, как девушка аккуратно кладет пакет на пол рядом с диваном и стряхивает с рук невидимые пылинки.
— Ухожу — ухожу. А то сама задохнусь от этого перегара.
Прежде чем закрыть за собой дверь, она вдруг неожиданно развернулась и, многозначно улыбнувшись, пропела:
— Тебе так идет новая часть нижнего белья. Потом скажешь, в каком магазинчике закупаешься!
— Что? — Адам уставился ей вслед непонимающим взглядом.
Господи, что за ненормальная девчонка…
Удобно устроившись на прежнем месте, он снова закрыл глаза, отгоняя от себя её образ и всё происходившее минутой назад. А потом внезапно нащупал что — то странное на своем животе и снова резко открыл глаза.
Это был красный кружевной лифчик.
Несмотря на зимний мороз, окна кабинета были открыты настежь. После ночной попойки помещение катастрофически нуждалось в проветривании. Трое друзей расположилось за небольшим столом, время от времени ежась от холодного воздуха. Каждый из них что — то подсчитывал, записывая результаты на листе.
— Если ты продашь машину, тебе этого всё равно не хватит, да? — задумчиво произнес Авет, потирая затылок.
— Нет, однозначно.
Адам покачал головой, не отрываясь от своего занятия.
— То есть, ты считаешь, что тебе дадут кредит, если составить четкий бизнес — план? — глаза Рахата загорелись интересом.
— Не думаю — уверен. Я заложу мастерскую, это большие деньги. Но всё равно машину тоже придется продать, потому что расходы огромные. Куплю что — нибудь попроще, а когда начну получать прибыль, снова присмотрюсь к какой — нибудь иномарке.
— Такие жертвы…ты точно уверен, что сможешь потянуть это дело, брат? Не пойми меня неправильно, я руками и ногами «за» все твои начинания. Просто у тебя нет опыта, может, пока что — то попроще замутить? — прагматично заметил Авет, искренне беспокоясь за друга.
Рахат вдруг встрепенулся и накинулся на него:
— Да что попроще! Этих «попроще» в городе на каждом углу. Если мутит — пусть берется за что — то стоящее. Всё он правильно делает!
Они продолжали спорить, приводя аргументы каждый в свою сторону. Адам молча наблюдал за ними, мысленно анализируя доводы каждого.
— Ребят, не обессудьте, но в этом вы оба не участвуете.
Он выдержал паузу, привлекая внимание обоих, а затем продолжил:
— Мастерскую полностью поручаю вам, я тут вообще перестану появляться. А клуб — это другой уровень, я найму профи. Этим буду заниматься в одиночку.
— Ну, если ты так хочешь… Я рад, что у тебя наконец — то появилось желание чего — то добиться, честно, — улыбнулся Авет.
Адам благодарно улыбнулся ему в ответ и перевел взгляд на Рахата, желая узнать реакцию второго друга. Тот немного нахмурился, и было видно, что не особо рад услышать такую новость. Возможно, он надеялся попасть «в долю», в отличие от Авета. Но Адам уже точно для себя решил, что это новое детище должно стать его личным достижением, без вмешательства друзей. И насчет мастерской он не врал, у него уже давно было желание полностью перевести все дела на них.
— Мы могли бы тебе помочь… — наконец сделал вывод Рахат.
— Я же сказал, без обид и претензий, Рахат. Занимайся СТО, ты тут больше нужен.
Тот шумно вздохнул и как — то покорно кивнул.
— Ладно, как скажешь… И когда начнешь всё это составлять?
— Сразу после нового года! Это уже решено!
Адам встал и прошел к окну. Закурив сигарету, он выдохнул едкий дым через открытое пространство на улицу. Душа его ликовала, никогда раньше не было такого интереса и рвения к чему — то. Хочется, чтобы это был именно его труд, без денег и помощи отца, которого Адам даже не собирался посвящать в свои планы, пока полностью не закончит всё задуманное…
В свете фонарей кружились мелкие снежинки, заставляя зачарованно наблюдать за этим необычным танцем. До Нового года оставалось несколько дней, на улице была куча народу, и все с огромными пакетами продуктов. Через дорогу находился гипермаркет, из которого нескончаемым потоком выходили измученные люди, уставшие стоять в очередях.
Вдруг среди толпы Адам заметил знакомое лицо. Она немного отошла от суетливых покупателей и, достав платок, стала вытирать запотевшие стекла очков. Ей без них было гораздо лучше. Именно эта мысль посетила его еще в тот вечер, когда их обоих выкинули из караоке. И уже во второй раз Адам удивлялся этому выводу.
— Который час? — вдруг спросил он.
— Почти деcять.
— Почему Мари задерживается здесь допоздна?
— Ну, в общем — то, она привыкла уходить в числе последних.
— Больше пусть не задерживается. Наши администраторы уходили раньше всех. Это и её касается, — произнес Адам железным тоном, чтобы пресечь возражения.
Но ему и так не собирались возражать. Рахату было плевать, когда уходит Мари, а Авет, наоборот, был рад заявлению друга, так как всегда переживал за любимую девушку. Она никогда не позволяла провожать себя, отмахивалась и твердила, что переросла этот возраст. А он и не знал, как к ней подступиться… И сейчас слова Адама только обрадовали его.
Ну а сам Адам… Ему не хотелось находиться с ней в одном помещении или даже в одном здании так долго. Он просто был неприятно удивлен, что она такая ответственная. Хорошая, правильная… И что там еще вчера ночью плел Авет? За что он еще её любит? В голове не укладывается, как такое вообще возможно. Нет, Авет не единственный, кто хвалил её. В мастерской все были в восторге от Мари, все относились к ней так, словно она их любимая младшая сестра. А есть быть точнее, любимый младший брат. Потому что трудно её называть девушкой. Она резалась с ними в блот (карточная игра), нарды и, кроме того, совершенно не возражала против их матерного стиля общения. О её внешнем виде вообще стоит промолчать.
Как же всё это странно, как трудно принять.
— Ладно, давайте расходиться, я и так не ночевал дома, — устало вздохнул Адам, отвернувшись от окна.
Его взгляд наткнулся на тот самый красный кружевной лиф, о возникновении которого в своем кармане он ничего не помнил… Соблазнительная деталь женского белья уныло валялась на дне мусорного ведра рядом с его столом. Адам действительно не помнил, как она у него оказалась.
Они распрощались и разъехались. Всю дорогу Адам мысленно готовился к очередным упрекам со стороны мамы. В принципе, её он тоже понимал, но беда в том, что жить иначе парень просто не умел. Адам привык делать то, что ему хочется, с самого детства получая желаемое. Не меняться же ему в свои почти 25?..
Еще и эти невеселые мысли об Авете и его странных чувствах.
Да быть этого всего не может… Авет и Мари?! Да нет…