Из послезавтра!
На сей раз Тимыч хоть и ясно услышал, но не въехал.
— Откуда?! — переспросил он.
— Из послезавтра, — четко донеслось до него, потому что треск прекратился.
Из какого еще послезавтра? Слушай, я… — начал Тимыч.
Нет, это ты послушай, — перебила его Ля. — Связь может оборваться в любую секунду.
Но…
Подожди! Дай мне сказать… — Голос Ля звучал отчетливо. — Мой велик попал в завихрение времени, и меня вместе с ним перебросило в послезавтра.
— Какое еще завихрение времени?!
Ты…
Ля вновь перебила:
— Тима, сейчас не обо мне речь, а о тебе. Тебе угрожает опасность.
Опасность?
Да, смертельная! Тебя здесь нет, понимаешь?! Нет!
Где — здесь?
В двенадцатом мая.
В каком двенадцатом мая?
Ну у тебя сейчас — что?
В смысле?
Число какое?!
Число?!
Ох, ну ты и тормоз! — посетовала Ля. — На календаре у тебя какое число?!
Десятое.
А у меня двенадцатое. Я для тебя — в послезавтра. А ты для меня — в позавчера.
Фигня какая-то…
Нет, не фигня. Твое завтра — для меня вчера. Поэтому я и знаю, что тебя нет. — А где же я?
Дррррррр… задребезжало в трубке.
… адбище, — донеслось сквозь дребезжание.
Что-что?!
… на кладбище.
Что — «на кладбище»?
Ты лежишь на кладбище. Я там была.
Где — там?
Да на кладбище, блин! Когда ты, наконец, врубишься!
На каком еще кладбище?!
На Мартышкином! [3] Справа от входа твоя… дрррррррррррр дребезжало все сильнее и сильнее.
— Что — моя? — закричал Тимыч.
— Мо-ги-ла, — по слогам прокричала Ля.
ТЫРРР… ФЫРРР… БЫРРР… — уже прямо-таки грохотало в трубке.
Если ты не изменишь свою судьбу, — прорывался сквозь грохот голос Ля, — …то тебя … бьют… Ты понял?!
Не понял! Повтори!
…бьют…
Бьют?..
Дане — бьют, а… ют…
— Что-что?
ТЫРРР… ФЫРРР… БЫРРР…
…убьют, — вдруг прозвучало четко.
Кого убьют?! бя!.. бя!.. бя!.. — эхом донеслось до Тимыча.
«Что за „бя“?»— в недоумении подумал Тимыч и тут же сообразил: «Тебя! Тебя! Тебя!» — вот что кричала ему Ля.