Тимыч честно рассказал про все свои глюки.
Профессор Федякин в раздумье потер свой профессорский лоб.
Это явный сбой в системе, — сделал он вывод. — Придется тебя, голубчик, отключить.
Вы хотите меня… убить? — потрясенно спросил Тимыч.
Не убить, — поправил его Федякин, — а отключить.
Но… но как же так… — Тимыч растерянно повернулся к «матери». — Мама! — по привычке воскликнул он.
Какая я тебе мама? — пожала та плечами.
Папа! — посмотрел Тимыч на «отца».
— Нашел «папу», — хмыкнул «отец».
Да ты не бойся, КУ-13-Т, — сказал профессор Федякин. — Это же не больно. Ты ничего не почувствуешь. Я нажму кнопку, и ты просто перестанешь функционировать.
Кнопку, — в смятении повторил Тимыч.
Ну да. Вон у тебя на шее родинка, — Федякин ткнул пальцем в шею Тимыча. — Это и есть кнопка.
Но я хочу жить, — растерянно произнес Тимыч.
Тебе это только кажется, — внушал профессор. — На самом деле ты ничего не можешь хотеть.
Нет, не кажется, не кажется… — упрямо повторял Тимыч.
Да не расстраивайся ты так, КУ-13-Т, — дружески положил ему руку на плечо Федякин. — В следующем году я сделаю для твоих «родителей» модель КУ-14-Т. Более совершенную.
Но ведь это буду уже не я.
Ну почему? Это будешь — как бы ты.
Я не хочу — как бы!! — вскричал Тимыч. — Не хочу!..
А тебя никто и не спрашивает, — сказал профессор и, нажав на кнопку-родинку, отключил Тимыча.
— …И я отключился, — закончил Тимыч.
— Потрясная фишка, — сказал Димыч.
Ребята сидели дома у Димыча. Тимыч рассказал другу абсолютно обо всех своих заморочках. Больше всего Димыча, конечно же, поразило то, как он — Димыч — был живым трупом.
И у меня было зеленое лицо? — переспрашивал он.
Ну типа того, — подтверждал Тимыч.
Офиге-е-ть…
А после ты меня в свою могилу столкнул.
Прико-о-льно…
Ага, прикольнее некуда, — горько усмехнулся Тимыч.
Да не циклись ты, Тимоха, на этой фигне! — бодро сказал Димыч. — Жизнь приятна — забудь про пятна!
Тебе легко говорить. А знаешь, как это реально напрягает.
Ой, да у меня еще и не такие напряги были. Один раз приснилось, будто мне голову отрубили, прикинь!
Так у меня ж не сны, — напомнил Тимыч, — а какие-то дурацкие воспоминания.
До определенного момента все помню, а потом — бац! — черная дыра, затем опять помню и снова — бац! — дыра!.. Надо, наверное, к психиатру, идти.
Димыч сделал большие глаза
Да ты чо, Тимыч?! Еще в психушку загремишь.
Ну а что делать-то?
Ничего не делай, — посоветовал другу Димыч. — Может, само собой пройдет. У меня вон зуб болел-болел, а потом перестал.
Не-е-т, — гнул свое Тимыч, — нужно сходить к психиатру.
Тогда лучше всего к знакомому, — сказал Димыч. — У тебя есть знакомый психиатр?
Откуда?
— О! — вспомнил Димыч. — У меня есть!.. Вернее, не у меня, а у Любки.
У какой Любки?
Да у Любки Крутой, про которую ты рассказывал.
Погоди, погоди… Ты что, ее знаешь?
Привет, я ваш сосед! Конечно, знаю. Еще с детсада. Она тут рядом живет.
Ни фига себе заявочка, — изумился Тимыч. — А я думал, ее на самом деле не существует.
Ты что, классная такая девчонка! Без всяких там закидонов!.. Прикинь, у нее по карате черный пояс, с парашютом она сто раз прыгала и в конкурсе красоты первое место заняла. Не хило, да?
— Про конкурс она мне рассказывала, — припомнил Тимыч, но тут его снова охватили сомнения: — Слушай, Димыч, а может, мы о разных девчонках говорим?