— Есть! — козырнул Кипятков.
Майор, осторожно ступая, вошел в темный туннель, держа в одной руке пистолет, в другой — фонарик.
Все двинулись следом.
Они прошли совсем немного, когда луч фонаря выхватил из тьмы бронированную дверь с надписью:
ОБЪЕКТ № 001 ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
А чуть ниже и более мелкими буквами было добавлено:
ЗВОНОК НЕ РАБОТАЕТ. СТУЧИТЕ.
Тук-тук-тук, — постучал майор Гвоздь в дверь рукояткой пистолета.
Кто там? — откликнулся мужской голос, который Тимыч мгновенно узнал.
Это я, дядь Федь! — отозвался Тимыч. — Тима Кувшинов!
Тима? — удивился профессор, и бронированная дверь отворилась.
Гвоздь молниеносно влетел и громогласно объявил:
— Все арестованы!
— Кто — «все»? — опешил Федякин.
Гвоздь огляделся. В небольшой комнатке кроме профессора больше никого не было.
Вот так номер, чтоб я помер, — почесал майор пистолетом за ухом.
Простите, а вы кто такой? — поинтересовался Федякин.
Служба безопасности, — показал майор Гвоздь удостоверение.
Ничего не понимаю, — пожал плечами профессор и посмотрел на племянника. — Тима, может, ты мне объяснишь?
Вначале вы нам объясните, — потребовал Гвоздь. — Чем вы тут занимаетесь, под Мартышкиным кладбищем?
Это секрет, — просто ответил Федякин.
Какой еще секрет?
Государственный.
— Не надо ля-ля, — подкрутил Гвоздь усы. — Я знаю все государственные секреты.
А этот секрет не знаете, потому что он известен лишь очень узкому кругу людей, в который входит и ваш непосредственный начальник.
Это кто же?
— Директор петербургского отделения ФСБ генерал Жеребец.
Врать тоже надо умеючи, милейший, — усмехнулся Гвоздь. — Сейчас вот возьму и позвоню генералу.
Пожалуйста, берите и звоните, — протянул профессор майору мобильник.
Гвоздь позвонил.
— Здравия желаю, товарищ генерал!
Майор Гвоздь беспокоит. Извините, что так поздно, но дело в том… — И майор вкратце изложил, в чем дело. А дальше уже только слушал и повторял: — Так точно… так точно… так точно… — А затем передал трубку профессору. — Вас просят.
Федякин приложил трубку к уху.
— Доброе утро, вернее, еще доброй ночи…
Ну что вы, ничего страшного, он же не знал…
Хорошо, я ему расскажу… До свидания, — профессор сунул мобильник в карман.
Майор Гвоздь был несколько смущен.
Вот, значит, кому звонил в ФСБ — начальник метрополитена, — пробормотал он в усы и извинился перед Федякиным: — Вы уж меня простите, профессор. И на старуху бывает проруха.
Пустяки, — улыбнулся Федякин. — Давайте лучше познакомимся.
Профессор и майор обменялись рукопожатиями.
Гвоздь Петр Трофимыч, — отрекомендовался майор.
Федякин Федор Петрович, — представился профессор и добавил: — Генерал Жеребец жалеет, что мы раньше не посвятили вас в наши проблемы. Вы, оказывается, баловень судьбы.
Так точно! — козырнул Гвоздь. — Где я — там всегда успех.
— Ну тогда слушайте. — И профессор приступил к рассказу: — Вся эта история началась десять лет назад, когда на этом самом месте решили построить новую станцию метро «Мартышкино». И построили. И даже вывели на поверхность одну вентиляционную шахту. Хотели уже выводить и вторую, как вдруг в один день стены станции покрылись зеленой плесенью. Метростроевцы начали скрести их, отмывать. Отмыли. Приходят на следующий день, а уже не только стены в плесени, но и потолок. Еще раз все отмыли и отскребли. Приходят на третий день — та же фигня, как выражается мой юный племянник, — плесень на стенах, плесень на потолке, вдобавок еще и на полу плесень. Короче говоря, как только с этой плесенью не боролись — и всякими химикатами ее поливали, и из огнеметов жгли, и станцию на несколько дней затопляли… — ничего не помогло. Плесени становилось все больше и больше. Она уже к вентиляционной шахте подбираться стала. Хорошо еще не успели эскалаторы установить и павильон станции построить на месте Мартышкина кладбища, как собирались. В общем, шахту скоренько замуровали, а все ходы и выходы с подземной станции забетонировали, оставив лишь шлюз [7] с бронированным люком. И пригласили ученых разобраться, что это за плесень такая, которая ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Этот научный проект получил название «Зеленые блины»…
А почему «блины», дядь Федь? — спросил Тимыч.
— Потому что плесень, покрывшая всю станцию, состояла из округлых образований, напоминающих блины, испеченные на сковородке, только зеленые… Проект, разумеется, засекретили, чтоб не нервировать общественность, а руководителем проекта назначили выдающегося академика Дундукова Ивана Ивановича, моего учителя. И он сразу же определил, что это какая-то новая разновидность плесени, доселе неизвестная науке. Мало того, Иван Иваныч обнаружил в ней клеточную структуру, похожую на мозговую ткань.
— Отпа-а-дно, — чмокнула жвачкой Крутая. — Разумная плесень.
— Совершенно верно, — кивнул Федякин, — дальнейшие исследования подтвердили, что плесень действительно являлась разумной. Но она почему-то не спешила вступать в контакт со своими братьями по разуму. То есть с нами, с людьми. Дундуков и так и сяк пытался с «блинами» контактировать, а они — ноль внимания, фунт презрения. Вскоре Иван Иваныч ушел на пенсию, а руководителем проекта назначили меня. И вот совсем недавно специальные приборы, следящие за плесенью, уловили слабые сигналы, идущие с замурованного объекта. С каждым днем сигналы становились сильнее и сильнее. Плесень явно решила выйти на контакт. В данный момент сигналы поступают непрерывно, но мы никак не можем понять, что же они означают…
А какие именно сигналы? — спросил майор Гвоздь.