На следующее утро я проснулась совершенно разбитой. Полночи костерила себя за то, что выскочила на ту роковую велосипедную дорожку, что позволила незнакомцу в эти два дня так глубоко ворваться в мою жизнь, но самое главное — за то, что занюхалась вчера приятным запахом, засмотрелась на красивые руки, и прижималась к теплой груди. И кого?! Армянина!!! Чтоб я, русская девушка… Приличная русская девушка! Связалась с армянином!?
«Никогда они не женятся на русских», — так говорили женщины с маминой работы, когда обсуждали интрижку сотрудников на заводе.
«Армяне наших девчонок не уважают, воспринимают, как развлечение», — поучала староста с третьего курса свою одногруппницу, жених которой оказался вовсе не её женихом, и повел под венец девушку из армянской семьи.
«Ты что, собралась на день рождения к Наринэ? Там же вся местная армянская диаспора соберется, будут свои песни петь на своём, а тебя танцевать заставят. Лезгинку», — говорила подруга в девятом классе, когда новенькая пригласила меня к себе в гости. Я тогда так и не пошла. И только спустя полгода узнала, что армяне вообще-то не танцуют лезгинку. Ну да ладно. В остальном-то она говорила правду…
Всё. Решено. Пора отвадить Карапетяна от нашего дома раз и навсегда. А мне самое время подумать о том, кого я из-за этого … Давида, уже два дня практически не вспоминала. Как там мой кудрявый итальянец? Может, Нике позвонить, пусть узнает у Чацкого, как у него дела… Нет, пока не буду слишком активничать. Надо сперва встать на ноги. В прямом смысле.
Примерно к одиннадцати часам утра Давид снова заявился. Я решила избрать тактику игнора. Сегодня притворюсь спящей. Благо, бабушка уже с час готовила что-то на кухне и не заходила в комнату, а значит, не могла видеть, что всего за минуту до прихода парня я еще не спала и даже вполне бодренько листала ленту соцсети.
Заслышав звонок в дверь, приготовилась за считанные секунды: сунула телефон под подушку, накрылась одеялом почти до самой макушки и принялась сопеть. Сначала получалось слишком громко — я почему-то волновалась. Ну а вдруг он не поверит, что я сплю и раскусит меня с порога?
Но вот прошло уже десять минут, а Давид всё не заходил ко мне. Может, бабуля никак не отпускает «Давидушку», пока тот хорошенько не прорядит её оладушки, которые, между прочим, она сегодня нажарила для меня! Или это только я так думаю, что для меня? Да ну нет, бабуля же знает, как я их люблю, и наверняка решила меня порадовать.
Но почему тогда уже сорок пять минут нет ни «дорогого гостя», ни оладьев?!
Хотелось уже встать и самой явиться пред ясны очи этого армянского сокола и возмутиться таким поведением! Что это вообще такое значит — приперся проведовать больную, когда его:
1. Никто не звал.
2. Никто не ждал.
3. Ну, если уже приперся, так хотя бы ради приличия в комнату к больной заглянул и увидел, что его тут никто не ждал и не звал.
Продолжая пыхтеть от негодования и исходить слюной по пухленьким друзьям моих таких же пухленьких щек, я не заметила, как дверь комнаты вдруг резко распахнулась и явила мне… мою бабулю. Нет, я, бесспорно, была очень рада её видеть, тем более что в руках она держала поднос с выпечкой, пиалкой с вареньем и чашкой чая.
— Асюшка, ты не спишь уже? — в смысле «уже»? Бабушка ведь не видела моего одиночного спектакля, с чего она вязла, что я спала?
— Я и не спала, — решаю не врать, потому что в этом уже и так нет никакого смысла — бабушка вошла неожиданно и прикинуться спящей я не успела. — Ты одна? — не хотела спрашивать про него, но как-то само вырвалось, всё-таки хочется знать, к чему готовиться мне в ближайшие минуты. Ощущение того, что Давид может появиться вслед за бабулей в любую секунду меня не покидало.
— Да, — отвечает как ни в чем не бывало. — Давид приходил. Принес тебе яблок, — бабушка устроила поднос на журнальном столике на колесиках и подкатила его к моему дивану. — Красные, как ты любишь. Удивительно проницательный мальчик.
— Мальчик, — хмыкаю себе под нос, когда бабушка отходит к кровати, чтобы взять подушку и подложить её мне под спину. — Ба, а с чего ты решила, что я спала?
— Давид сказал, — как само собой разумеющееся выдает бабуля. — Он ходил тебя проведать, когда я чай наливала, но сказал, что ты уснула, и не стал тебя будить. Такой деликатный…
— Ба! Да не спала я! — пытаюсь достучаться до бабушки, но она, словно не слышит меня.
— Ой, да ты наверное и не заметила, как задремала, — отмахивается от меня и перескакивает на другую тему. — Он завтра придет, не переживай.
— Да не переживаю я! — сама не замечаю, как повышаю тон.
— Ага, — усмехается бабуля, — а чего ж кричишь-то так?!
— Ба, да ты просто не слышишь меня, — пытаюсь оправдаться, стараясь говорить спокойно, но меня просто всю разрывает изнутри. — Я тебе говорю, что Давид не заходил ко мне, а значит не мог знать, сплю я или нет. Он тебе просто соврал!
— Ну не заходил и не заходил, — снова пропускает мимо ушей истинный смысл моих слов, — завтра зайдёт, не переживай, — и подмигивает мне.
— Ба! — но продолжения я уже сформулировать не могу — бабушка вбила себе в голову, что Давид хороший и не желает видеть его двуличность.
Какой же бессовестный! Обманул пожилую женщину! Завтра я точно спрошу у него за это!
Вторую половину дня я решила посвятить Марио. Вернее составлению плана по его завоеванию. Да, знаю, что завоеванием должны заниматься мужчины, а девушкам принято быть в роли «жертвы», но я не суеверна. Завоюю его по-тихому, а потом буду играть роль той, которая ждёт, когда её завоюют.
Для начала мне необходимо было подкорректировать «досье объекта».
В первый же день нашего знакомства я узнала об увлечениях парня. Тот факт, что он является игроком студенческих сборных по баскетболу, волейболу и теннису привел меня в спортзал три дня назад. Получив сотрясение мозга во время попадания в голову мяча, я похоже получила еще и психологическую травму — мячефобию. По крайней мере, ни в баскетбол, ни в волейбол, ни в футбол, ни в какой-нибудь другой бол, я больше ни ногой, ни рукой, ни… головой.
Можно было бы рассмотреть теннис, как альтернативу болам, но к моей огромной радости, зал для тренировок в этом виде спорта на ремонте. А значит, нужно искать пересечения в других, не столь спортивных занятиях.
Туризм. Так, ну походить с рюкзачком, покушать на травке бутерброды, попеть песни у костра — это мне нравится. Беспокоит только одно: рядом со словом «туризм» в списке увлечений итальянца значится страшное и опасное слово «альпинизм»… Карабкаться на гору, ходить по обваливающимся тропкам вечных серпантинов, обвязываться веревками, чтобы спускаться в бездну — это лишь малая часть того, что первым приходит на ум при его упоминании. Никогда не понимала людей, которые в своё свободное время вместо того, чтобы ехать к морю и лежать тюленем на горячем песочке, подставив пяточки неспешному заигрыванию прибоя, заковывают эти пяточки в душные кроссовки и, взгромоздив на плечи рюкзак побольше и потяжелее, все в пыли и грязи тащатся на вершину какой-нибудь горы, и взобравшись туда, радуются словно выиграли миллион. А на самом же деле, оставив свои данные, эти авантюристы, или экстремалы (не знаю, как их правильнее назвать), просто спускаются обратно вниз.
В общем, это тоже не моё.
Тогда что? Музыка? Ну нет. Слушать — это пожалуйста. А вот извергать из себя в каком бы то ни было виде — это точно не для привлечения внимания парня. Этот прием в моем исполнении будет хорош как раз в достижении обратного результата.
Так стоп. А это что?
Всматриваюсь в строчки, исписанные моим корявым почерком, и понимаю, что не могу разобрать свои собственные каракули.
«Бегание»? Нет, что-то не то. Первая буква похожа скорее на «в».
«Виляние»? Чем это, интересно?
Может, тогда «валяние»? Это было бы занятно. Только совсем не представляю Марио с войлоком и шилом, мастерящим какого-нибудь милого кролика.
Что же я тут накорябала в спешке? Какие-то крючки и редкие петельки…
«Величание»…
«Волочение». Нда… по смыслу это очень подходит Гардиани. Но писать такое я бы не стала.
И тут меня осеняет!
ВЕЛОГОНКИ! Там написано «велогонки». Ну точно — иероглиф разгадан! Конечно же, велогонки! Наташка со второго курса так и сказала — Марио дважды в год участвует в велозаезде от нашего университета.
А что? В детстве я любила кататься на велосипеде. У меня был даже такой небольшой подростковый голубой велик. Как сейчас помню, назывался «Десна». Почему такое странное название, я не знала, но именно из-за его странности, видимо, и запомнила.
Проблема лишь в том, что садилась я в последний раз на двухколесного друга лет десять назад. Ну точно: когда я перешла в третий класс, мою «Десну» наглым образом отжал у меня мой шестилетний брательник. Он тогда и прирос к велику на долгие годы, что мне больше ничего не оставалось, как найти себе другое увлечение.
Интересно, жива ли моя Дёсенка после активной эксплуатации братом? А самое главное: получится у меня кататься спустя столько времени? Говорят же, что существует мышечная память… Надо будет проверить…