Белая футболка без каких-либо надписей, светлые джинсы, слегка потертые на коленях, толстовка, якобы небрежно наброшенная на плечи… Завершали образ парня белоснежные кроссовки. Всё это выглядело настолько необычно для Давида и настолько идеально, что я невольно засмотрелась. Да-да. Именно «идеально». Каждая деталь словно была продумана и взвешена: майка сидела на нём так, будто специально сшита по его весьма, кстати, неплохой фигуре, выделяя и подчеркивая крепкие мышцы рук и груди. Захотелось даже посмотреть, как выглядит в этой безупречной футболке спина парня. Признаться, именно спина у мужчин — моя слабость. С детства обожала кататься на спине у папы, а мама до сих пор часто шутит в мой адрес: «Аська, ищи себе мужа, за которым будешь как за каменной спиной».
Но её-то сейчас мне и не удастся увидеть, ибо помимо того, что Давид стоит ко мне лицом, на плечах висит толстовка, которая скрывает всё «самое интересное» для меня.
— Асья, вы с ума сошли!? — из моих размышлений меня выводит окрик с армянским акцентом.
От неожиданности я смогла только промычать что-то невразумительное и осознать, что по-прежнему вишу на шкафу. Висю. В общем, нахожусь в подвешенном состоянии.
— Бросайте руки! — приказ прозвучал резко, и не успев опомниться и понять, что я выполнила его в первое же мгновение, почувствовала себя очень комфортно и даже… уютно?
— Что вы здесь делаете? — спросила чуть заикаясь, но при этом не разжимая рук, обхвативших в полете крепкую шею.
Давид неотрывно смотрел в мои глаза, казалось, даже не понимая, о чем я его только что спросила. Такая близость, помноженная на прикосновения моих ладоней к теплой, если не сказать — горячей, коже парня, вызывала какой-то неведомый мне ранее трепет — словно электрическое поле образовалось вокруг нас и не давало вырваться из него. Хотя, по правде сказать, в этот момент и выбираться-то не особо хотелось.
— Асья, — моё имя, произнесенное почти шепотом, но при этом на армянский манер, вывело меня из ступора. Будто очнувшись от колдовских чар, я вдруг поняла, что нахожусь в каком-то двусмысленном положении — на руках у малознакомого парня, который при этом еще и армянин! И — о ужас! — настолько близко, что не произнеси он моего имени, могло случиться…
Нет. Нееет… Я даже думать не хочу о том, что могло бы произойти! С армянами я еще не целовалась! Позор какой!
Резко встряхнув головой, прогоняя одолевающие со всех сторон мысли, я вмиг спрыгнула с крепких рук и, отступив, на всякий случай, на шаг назад, испытующе посмотрела на Давида.
— Ну так, — Давид начал объяснения, но голос подвел — получилось очень хрипло. Откашлявшись, он продолжил: — мы же договаривались: сегодня понедельник, и я, как и обещал, приехал проконтролировать вас на велосипеде.
Блин! Блин! Блин!!! Ну как я могла забыть!? С этим ремонтом совсем вылетело из головы…
— Эээ… — нужно что-то ответить, но что? — Давид… к сожалению, сегодня, видимо, не получится у нас покататься, — почему-то говорить было неловко — парень приехал, сдержав обещание, а я, даже не предупредив его, поменяла планы… Некрасиво вышло…
— Я это уже понял, — совершенно неожиданно Давид вдруг улыбнулся и подмигнул мне. И пока я моргала, уставившись на парня, он скинул с себя толстовку и наклонился поднять с пола свалившиеся туда журналы и фото. — Асья, вы …
— А? — спина превзошла мои ожидания настолько, что слов парня, который не просто говорил, а даже что-то спрашивал у меня, я не услышала. Пришлось оторваться от созерцания крепких плеч и длинной смуглой шеи, на которой так органично смотрелась толстая серебряная цепочка, и посмотреть на Давида, собравшего уже бОльшую часть бумаг и теперь засмотревшегося на какое-то попавшее ему в руку фото.
— Вы очень похожи на вашу бабушку… Это же она на снимке?
— Да, — парень показал мне карточку, которую рассматривал уже с полминуты. — Бабушка мечтала стать актрисой в молодости, у неё много красивых фотосессий. По нынешней моде у неё собралось бы очень неплохое портфолио.
— Невероятно красивая девушка, — сказав это, Давид посмотрел на меня так проникновенно, что фраза показалась довольно двусмысленной, особенно после слов о том, что мы с бабушкой очень похожи. — И всё-таки… — он оборвал зрительный контакт и снова огляделся в полуразрушенной комнате. — Вы серьезно решили сделать ремонт самостоятельно?
— Ну да, а что тут такого? — я недовольно хмыкнула, подумав, что такой белоручка, как Давид, наверняка даже не имеет представления, как обои попадают на стены.
— Нет, ничего… — немного растерянно прозвучало, и парень тут же решил поправиться. — Просто вы недавно после сотрясения, и стоило бы поберечь себя, чтобы не было осложнений…
— Вы же сами сказали, что с понедельника уже можно закончить с постельным режимом. Вот я и закончила.
Разговор перешел в неловкую стадию, и мне захотелось поскорее уже отделаться от Давида, поэтому я решила намекнуть, что ему пора, и подошла к стене и начала демонстративно срывать с неё оставшиеся куски обоев.
Но тут дверь в квартиру снова открылась и уже через секунду я услышала вскрик бабушки.
— Ася! Что… Что тут случилось? — но не успела я и рта открыть, как вошедшая бабушка заметила рядом со мной Давида. — Давид? Дети! Я с ума с вами сойду!
Бабуля всегда очень эмоционально реагирует на всё, но сейчас её реакция превзошла мои ожидания. Она всплеснула руками и начала медленно оседать на пол. Давид среагировал мгновенно, подхватив её и не дав упасть в обморок.
Да, затеять ремонт в доме пожилого человека, не предупредив его об этом, — это была очень плохая идея. Минут пятнадцать мы на пару с Давидом пытались успокоить бабушку:
— Всё будет хорошо, не переживайте, если у Асьи не получится, я попрошу помочь своего дядю, у него фирма занимается ремонтом. Вы, главное, не волнуйтесь.
— Бабуль, это ненадолго, правда, я уже почти всё ободрала, завтра грунтовочкой пройду, и послезавтра уже будем в новеньких апартаментах с тобой.
— Антонина Михайловна, не смотрите, что тут много неровностей, дядя Артур всё выровняет, будет отличный результат, — для убедительности Давид даже показал класс и попытался улыбнуться, хотя его натянутой улыбке поверить было трудно.
И тут я поняла, что мы с парнем совершенно по-разному успокаиваем бабушку. Давид расценил её реакцию, как недоверие моим способностям как ремонтных дел мастера, а я, зная, насколько бабуля не любит беспорядка и грязи в доме, поспешила убедить её в скором завершении устроенного мной бардака.
— Асенька, дорогая, а жить мы эти два дня где будем? — наконец прошептала вопрос бабушка.
— Ну… ба, я же всё уберу, — я оценивающе оглядела комнату. — Сегодня пока кровати в центре постоят, но это ведь временно…
Три пары глаз молча с минуту осматривали огромную гору мебели посреди комнаты, вокруг которой оставались лишь узкие проходы, в которых протиснуться можно было только боком. Вероятнее всего каждый из находящихся сейчас в комнате пытался представить, куда будут сложены-переставлены-передвинуты вещи, благодаря мне покинувшие свои насиженные места. Среди затянувшегося молчания раздался общий грустный вздох. И тут заговорил Давид.
— Антонина Михайловна, а у вас остался еще тот чудесный травяной чай, который вы мне заваривали в прошлый раз?
Мы с бабушкой одновременно удивленно посмотрели на парня, пытаясь понять смысл его слов, сказанных будто совершенно невпопад.
— Д-да, Д-давид, конечно…
Криво улыбнувшись, бабушка поплелась на кухню. В её характере — услужить гостю в первую очередь, даже отложив собственные дела. Но не успела я начать радоваться, что удалось отвлечь бабулю от переживаний, как в одно мгновение Давид навис надо мной и зашипел:
— Асья, Антонине Михайловне нельзя оставаться тут. Это неправильно!
Я уже и сама поняла, что идея была
дурацкая
недоработанная.
— Вы правы… Но я не знаю, что теперь делать. Не бросить ведь уже так, как есть…
— Нет, бросать — это совсем не вариант. Нужно придумать, где ваша бабушка может пожить, пока ремонт не закончится.
Ну, конечно! Как же я сразу об этом не подумала!?
— Так что тут думать?! — видимо, сотрясение мозга не прошло для меня без последствий. — Я сейчас же позвоню родителям, и они заберут бабулю к себе на недельку.
_____________________
Уже к вечеру вопрос с пребыванием бабушки на ближайшие две недели был решен. Родители хоть и не обрадовались тому, что так резко пришлось менять свои планы и ехать за двести пятьдесят километров, но моё решение о ремонте в итоге поддержали. Даже выделили мне пятнадцать тысяч на строительные материалы. Не густо, конечно, но теперь у меня была возможность развернуться с благоустройством немного шире, ранее обрисованных мной границ.
Попрощавшись с родными, я принялась оценивать фронт работ. В запасе было ровно двенадцать дней, чтобы успеть к возвращению бабушки. К этому времени нужно привести в порядок стены. Как бы я ни отрицала очевидное, но Давид прав — без помощи профессионального штукатура тут точно не обойтись. Благо, родители выделили деньги, и я надеюсь, что смогу оплатить его услуги. Кроме того, я всё-таки рассчитываю, что на оставшиеся средства всё-таки получится купить краски для окон и дверей. Ну и, при очень хорошем раскладе, «ну а вдруг», как говорится, хотелось бы заменить краны на кухне и в ванной.
Вот такая «программа минимум».
Но больше всего меня в этом вопросе беспокоил не бюджет, а время. Завтра мне предстояло прийти на прием к врачу и закрыть больничный, а это значит, что занятия в универе никто не отменял, и мне помимо ремонта, нужно будет еще и отрабатывать пропущенные две недели. Благо, что большинство лекций и практических заданий я периодически выполняла, используя фото конспектов Вероники, присылавшей мне ежедневный отчет о прошедшем учебном дне. Однако нужно будет сильно постараться, чтобы правильно всё распланировать и уложиться в срок.
Перво-наперво необходимо было завтра позвонить Давиду и узнать у него номер его родственника, который занимается штукатуркой стен. Сегодня мой армянский знакомый, прежде чем раскланяться, целых три часа помогал мне с обдиранием старых обоев и перетаскиванием мебели. В итоге благодаря ему, мы избавились от «лишних» вещей, которые давно были не нужны в квартире и только занимали место. Парень вынес в гараж несколько коробок с фамильным хрусталем, хранившемся на шкафу и под кроватью, потому что бабушке так было спокойнее, что так он будет сохраннее и доживет до моей свадьбы, чтобы стать на ней приданым. Вслед за посудой отправились связки литературы. В отличие от хрусталя, старые учебники и подшивки журналов «Работница» перекочевали не в гараж, а прямиком на переработку макулатуры. Давид предложил такой выход, когда его попросили отнести бумажный мусор к контейнерам во дворе.
Из квартиры также вынесли старую этажерку, которая постоянно падала, стоило случайно её зацепить или неосторожно что-то на неё поставить. Содержимое же очень удачно переместилось в шкаф, где хранилась макулатура. В общем, вещей после ремонта в квартире становилось меньше, а свободного пространства — больше, что не могло не радовать.
Еще раз оглядев комнату, я потушила свет и легла на диван. Завтра будет сложный и насыщенный день. А сегодня — спать.