— Господи, помоги мне! Я не знаю, что мне делать… — я снова реву у иконы Спасителя. Благо, в храме совсем пусто, и меня почти никто не видит. — Я знаю, Ты дал мне свободу выбора, но у меня нет сил сделать его… Дай мне смелости… дай сил пережить последствия…
После нашей встречи с Давидом в доме отца Тихона прошло уже почти две недели. Наши отношения закрутились в тот же вечер — Давид подвез меня домой, но расстаться мы смогли только ближе к полуночи после второго звонка бабушки. Мы целовались… В машине. Это были такие поцелуи, которые не хотелось заканчивать. Я в прямом смысле не могла оторвать себя от Давида. Он признался мне в любви, и я не стала держать интригу и тоже раскрыла ему свои чувства…
Мы виделись каждый день — гуляли в парке, ходили в кафе и на аттракционы, постоянно держась за руки и целуясь в первом попавшемся худо-бедно укромном уголке. Всё было не просто хорошо, всё было чудесно! Я порхала, как бабочка-однодневка, отбрасывая все мысли о будущем.
И вот наступило воскресенье. Давид, узнав, что я тоже начала ходить на службы в храм, был очень счастлив, и предложил заехать за мной. Я сидела на пассажирском сиденье, сжимала свободную ладонь своего парня, и была просто счастлива.
— Асья, — позвал меня Давид, не отвлекаясь от дороги, — я не могу поверить, что Господь дал мне тебя… — услышать такие слова, наверное, мечтает каждая девушка. Но я вся напрягаюсь, от того, как быстро всплывают в памяти моменты моего «падения». А Давид, не замечая моей реакции, продолжает: — Я молился и просил именно такую, как ты — добрую, честную, чистую… Сказать по правде, я с детства мечтал стать священником, а не юристом, — эти слова повергают меня в ступор. Я внутренне вся сжимаюсь. И не зря. — Асья, ты согласишься стать матушкой?
Давид, мельком смотрит на меня, ожидая ответа, а меня словно взяли за горло и душат. Мне только что сделали предложение выйти замуж! Сказать, что я бы не хотела всегда быть рядом с Давидом — значит нагло соврать. Но я совершенно не готова к такому повороту — стать женой священника.
Дело в том, что сдружившись с семьёй отца Тихона, мы много говорили с матушкой Дашей на тему семьи и брака. От неё-то я и узнала, что рукоположение в священнический сан — очень непростое дело и требует соблюдения целого ряда условий: в частности, и муж и жена должны быть единобрачные, то есть не состоять ранее в отношениях с другими…
Наслаждаясь своим счастьем с Давидом, я малодушно планировала не говорить ему о постыдном эпизоде своего прошлого, но его слова сейчас словно содрали начавшую зарастать рану.
Мы стояли в храме, а я не могла ни о чем думать, кроме как о том, что Давид сказал в машине. Я не ответила ему внятно на вопрос, что-то промычала и перевела тему. Парень сделал вид, что не заметил этого — он всегда был очень деликатным, и, видимо, решил вернуться к этому вопросу чуть позже.
После этого воскресенья всё и пошло наперекосяк. Меня бросало из крайности в крайность: то я закрывалась от Давида, пыталась дистанцироваться, то, наплевав на всё, бросалась в объятия и чуть не рыдала. Парень недоумевал и всё время спрашивал, что со мной происходит. Но я не могла ему сказать. У меня всякий раз не хватало духа признаться.
И вот впереди воскресенье. Завтра я снова буду стоять здесь с Давидом, чувствуя себя воровкой, мошенницей, которая выдает себя за другого человека. Поэтому сегодня я и дошла до крайней точки своего нервозного состояния. Тянуть дальше нельзя — будет только хуже.
А ещё, я никак не могу принять решение, как мне поступить: с одной стороны, было бы честнее рассказать всё, как есть. Тогда выбор будет у Давида — простить или не простить. Зная его характер и отношение ко мне — он точно простит. Но что это будет значить для меня? Я буду всю жизнь жить с этим чувством вины: мало того, что буду чувствовать себя падшей женщиной, так я еще и лишу парня его мечты — стать священником. А он был бы действительно хорошим батюшкой — мудрым, терпеливым, чутким…
Если же не сказать — то получится, что я обманываю Давида. А ведь правда всё равно вскроется, причем в первую же брачную ночь…
Вот и прошу я сейчас помощи у Того, Кто единственный может решить неразрешимое.
Есть, правда, еще третий вариант. И он с каждым днём всё навязчивее укореняется в мыслях: не говорить Давиду правду, но и не обманывать его. В общем, придумать повод и расстаться. Да, будет больно. Причем нам двоим. Знаю, что это самый слабовольный и трусливый выход из положения — по сути, я решаю за двоих, не даю Давиду право выбора, как поступить, но ничего не могу с собой поделать — малодушие одерживает верх…
Я прихожу домой и закрываюсь в ванной, боясь, что меня позовет бабушка и собьёт весь настрой. По дороге я уже сформулировала текст и теперь уверенно набираю сообщение в мессенджере.
Да, я знаю, что сообщать о расставании по смс — невоспитанно и пошло, но боюсь, что в разговоре или, тем более, личной встрече, включу заднюю и снова не смогу отказаться от Давида.
Я: Давид, прости, у нас с тобой ничего не получится. Я еще слишком молода, чтобы выходить замуж. Я не готова к серьезным отношениям. Всё что между нами сейчас — ошибка.
Фу, аж самой тошно — как в тупых американских фильмах. Отправляю и еще несколько минут просто смотрю на экран. Появляются две серых галочки — сообщение доставлено, но не прочитано. Смотрю на время — Давид сейчас на вечерней службе в храме. Накатывают новые мысли — расставшись с ним, я не смогу приходить в храм, где служит отец Тихон, мне придётся прекратить близкое общение с матушкой Дашей, к которой я так прикипела душой за эти месяцы.
Становится горько и как-то пусто внутри. Подхожу к раковине, плещу воду в лицо. Плакать хочется, но это только напугает бабушку, а ей после перенесенного микроинфаркта лишние волнения ни к чему. Замираю, рассматривая себя в зеркале. Кто эта затюканная девчонка с глазами побитой собаки? Ведь всего несколько дней назад на меня смотрели два лучащихся счастьем глаза…
Эх, жизнь… Почему ж ты такая полосатая!?
Выхожу из ванной и, минуя комнату, где бабушка смотрит сериал, направляюсь в кухню. Безумно хочется сладкого…
Где мой секретный пакетик? Подставляю стул, чтобы достать конфеты с антресолей, куда запулила их в прошлый раз.
Но достать его не успеваю. Раздается звонок телефона. Давид. Прочитал моё сообщение и теперь хочет прояснить ситуацию. Я почему-то даже не подумала, что буду делать, когда он позвонит. А если захочет приехать?
Подхожу к телефону и вижу на экране совсем неожиданного в данный момент абонента.
Мама.
В голове мгновенно созревает идея, и я спешу принять вызов.
— Привет, мам! Я так соскучилась по вас — сможете встретить меня сегодня с электрички?