Давид
— И вот представь: я поднимаю голову вверх, а там черепица вверх ногами уложена! А мне ж материться нельзя. Вот я, смотрю то на них, то на крышу, и слова мысленно подбираю. И тут эти… работнички… представляешь, наверное подумали, что я работой восхищаюсь, и говорят мне, значит: "Да, батюшка, молиться теперь будешь за нас до самой смерти". И вот спасибо им в тот момент захотелось сказать, что слова нужные мне подсказали! Правда я, прежде чем сказать, сам даже не понял, как за дрын от арматуры ухватился, и вот как-то потянуло к ним. Я и говорю: "Ага, прям вот сейчас и начну молиться за вас, пока живы, а то неровен час…" В общем, в этот раз они оказались проницательнее и ломанули от меня вокруг храма.
— И что, неужели ты не догнал их? Теряешь хватку, отец, — сквозь смех выдавливаю из себя вопрос, интересно же узнать, чем дело кончилось.
— Да я бы догнал, но после первого круга подостыл немного. В добавок эти горе-кровельщики так смешно стали причитать: «батюшкааа, батюшкааа», что мне сразу вспомнилось: «насяльникааа». В общем, до того смешно стало, что пришлось простить негодников, — смеётся отец Тихон. — Да и переложить черепицу правильно кто-то же должен.
В этом весь мой друг — прагматичность и расчетливость вполне органично соседствуют с добродушием и милосердием.
Мы беседуем еще некоторое время, пока не слышим удар колокола — начинается вечерняя служба.
— Пора, — говорит отец Тихон и быстро встает с места. — Кстати, как у вас с Асей? — спрашивает, когда мы выходим из трапезной.
— Всё отлично! — не могу сдержать радости. — К сентябрю готовь венцы.
— Ого! — Тихон даже останавливается. — Ты уже и предложение сделал?
— Нет, официального предложения пока не было, но долго тянуть я не собираюсь. Не мальчик уже.
— Брат, ты прости, но может не стоит спешить в этом деле? — как-то скептически и чересчур серьезно спрашивает.
— Возможно, я немного тороплю события, но после нашего обоюдного признания в чувствах я совершенно не сомневаюсь в том, что Асья — моя. Мы с ней на одной волне, понимаешь. Даже без слов я чувствую, что она хочет сказать.
— И что же, ты ради неё готов даже отказаться от мечты стать священником?
— Почему отказаться? — мне становится не по себе от такого вопроса — что он имеет ввиду?
— Нууу… — в глазах друга растерянность? или мне это кажется? — Вдруг Ася не захочет стать попадьёй.
Попытка пошутить прошла очень неубедительно.
— Отец, ты темнишь?
— Да глупости какие! — восклицает Тихон. — Давай поторопимся лучше, не то Людмила мне не простит опоздание.
На службе я почти забыл об этом разговоре, однако необъяснимое волнение не покидало. Даже сосредоточиться на молитве толком не получалось. Что ж такое-то?!
И только выйдя из храма, понял, что предчувствия терзали меня ненапрасно. Сообщение от Асьи имело эффект ледяного душа. Но нет, не такого, который так приятно бодрит жарким днём, скорее это было болезненное возвращение в реальность. Мои мечты и грёзы растаяли, как дым.
Звоню Асье. Не отвечает. Повторять звонки не вижу смысла. Раз она решила не брать трубку, значит, нужно разговаривать вживую, глаза в глаза.
Дома застать беглянку не удалось. Но, спасибо Алевтине Михайловне, у меня теперь есть записка с адресом, по которому я поеду завтра сразу после службы.
***
Ни разу не знакомился с родителями девушки. С новыми людьми в силу своей профессии схожусь я легко, но тут ситуация не совсем однозначная. Хорошо, если родители Асьи осведомлены о моём существовании, можно будет представиться и проще объяснить цель своего приезда.
А если нет? Как будет выглядеть моё появление на пороге их дома? Взрослый (а рядом с их дочерью, можно смело сказать — старый) армянин представляется парнем их принцессы. На что я могу рассчитывать в такой ситуации? Меня просто прогонят или сначала побьют? Я точно сумасшедший…
По пути заехал в супермаркет — решил немного подстраховаться, ну и в принципе я не привык приходить в гости с пустыми руками. Дабы не быть банальным, явившись со стандартным набором: торт, цветы, алкоголь, — решил заменить выпечку орехами и специальным шоколадом для диабетиков, который можно моей Асье, а алкоголь — набором чая с разными вкусами. А так как я не люблю срезанные цветы, да и купить нормальный букет можно далеко не в каждом цветочном магазине, то я решил заменить их на цветок в горшке. Выбираю самый красивый куст с белыми цветами, чем-то похожими на каллы.
— Это спатифиллум, или, как его в народе называют, — Женское Счастье, — просвещает меня цветочница возраста моей матери. — Помогает найти настоящую любовь, семейным — сохранить счастье на долгие годы.
Невольно усмехаюсь этим словам — в приметы я не верю, точно зная, что цветок не может изменить судьбу человека. Будущее зависит только от нас, однако слова продавщицы всё-таки приободряют. Счастье, семья, любовь — кажется, чем чаще их повторять, тем привычнее эти понятия войдут в нашу жизнь.
Деревня, в которой живут Асины родители, да и жила сама Асья до поступления в университет, выглядит типично: асфальтированная центральная улица, по которой свободно расхаживают коровы, куры и прочая домашняя живность, погоняемая мальчишками без маек, цветом кожи мало чем отличающихся от жителей северной Африки. Навигатор выстраивает маршрут по вбитому мной адресу с бумажки Антонины Михайловны, но неуверенный голос Алисы намекает на то, что искусственный интеллект сам не уверен, правильно ли он меня ведёт. После очередного: «Поверните направо, а затем налево и развернитесь», я понял, что пора возвращаться к старому верному способу узнать дорогу, выраженному нашим мудрым народом емким выражением «язык до Киева доведет».
Спрашивать у детей не решаюсь — лучше довериться взрослому. Желательно мужчине. Ничего не имею против женщин, но боюсь, что назови я нужный мне адрес, к тому времени, как я доеду до места назначения, о моём визите будет осведомлена уже вся деревня.
Как назло по пути не попадается ни один мужик. Ну, в принципе, это логично: лето — горячая пора, все представители сильного пола работают в полях. Ну, или едут на поле — как вон тот трактор вывернувший впереди меня с телегой, загруженной сеном так, что издали кажется, что по дороге едет огромный стог. Медленно едет, не спеша. И вот я решил, что можно его обогнать, ну а по ходу обгона спросить дорогу. Включаю левый поворотник и начинаю выворачивать руль, выезжая на совершенно свободную встречку. И тут происходит совершенно непредвиденное: трактор начинает тоже двигаться влево, а именно — на меня. Понимая, что до столкновения остаются считанные секунды, изо всей силы жму на тормоз и одновременно — на центр руля. Резкий звук, видимо, отрезвляет воителя трактора, и огромная махина делает резкий возврат на свою сторону дороги. Столь крутой вираж не остается без последствий — телега с сеном сначала покачивается, как дядя Петя в день получки, а затем всё её содержимое вываливается… на мою машину.
Хорошо, что в салоне работал кондиционер и окна были закрыты, сижу теперь, как внутри стога, и прежде чем успеваю принять решение, что делать дальше, сено с моей стороны начинает шевелиться, и спустя несколько мгновений свет проникает в темную берлогу, а вместе с ним — лицо злющего мужика.
Он стучит в стекло, а у меня возникает такое настойчивое желание нажать на газ и испариться отсюда, но останавливают меня сразу несколько факторов. Во-первых, я так и не узнал, как проехать к дому Асьи. Во-вторых, лицо мужика говорит о том, что избежать его праведного гнева мне не удастся. Ну, и в-третьих, сено, лежащее на переднем стекле и полностью загородившее обзор, очень красноречиво намекает на неоправданный риск такого маневра.
— Здравствуйте, — как можно приветливее произношу это слово, но, по-моему, моя шикарная улыбка создаёт сейчас совершенно противоположный эффект, ибо насупленная бровь и напрягшиеся желваки моего собеседника непрозрачно намекают: «Беги!».
— У меня тут ваше сено… — да, это я не придумал ничего умнее, как сообщить очевидную вещь человеку, желающему мне, судя по глазам, чего-то плохого. — А давайте, я помогу вам его собрать? — как-то затянулось это неловкое молчание, надо же налаживать контакт.
— А давай! — вдруг подхватил моё предложение мужик. — Прям обведу сегодняшнее число в кружочек в своём календаре памятных дат, как день работы армянина на русского за бесплатно.
Ясно… Еще один поклонник глупых стереотипов. Ну что ж, тогда моя сегодняшняя миссия — если не разрушить их, то хотя бы существенно пошатнуть.
Выхожу из машины и тут же попадаю под «сканер». Презрительно осмотрев меня, мужик скептически прищуривается и спрашивает:
— Ты в этом что ли собрался сено грузить?
— Ну да, а что такого? — запросто отвечаю, снимая часы, чтобы не мешали.
Согласен, мой костюм не лучшим образом сочетается с вилами, но ведь и я ехал сюда не за этим. Белая рубашка с коротким рукавом должна была произвести впечатление на будущую тещу, а не на тракториста… кстати, как его зовут?
— Давид, — протягиваю руку для знакомства.
— Сергей Петрович, — с долей сомнения, но всё же пожимает мою ладонь.
Спустя полчаса мы собрали рассыпавшееся сено. Удивительно, но нам на помощь без всяких просьб прибежали пятеро мальчишек, которые трудились словно муравьи, и когда работа была окончена, мой новый знакомый просто махнул им в знак благодарности, и те, как ни в чем ни бывало испарились.
— Ну что, Давид, вилами ты, конечно, работаешь не лучше, чем баранку крутишь, — начал Сергей Петрович, подходя ко мне, — но всё-таки спасибо.
Ну надо же — прям выдавил из себя это слово. Видимо, нечасто ему приходится его произносить.
— Справедливости ради, стоит отметить, что это вы нарушили правила движения и чуть не въехали в меня… — не могу не напомнить ему, кто тут вообще-то пострадавшая сторона.
— Ну ладно, уговорил, — я уже приготовился услышать извинения, но, очевидно, зря. — Поехали за мной.
— Куда? — не понял я.
— Как куда? Помыться, конечно. Не поедешь же ты дальше в таком виде.
Дааа, видок у меня и правда «шикарный» — весь в траве, в пыли — не лучший вариант для знакомства с родителями девушки.
Мы подъезжаем к невысокому, но очень уютному домику, обитому деревянным штакетником и утопающему в цветах. И тут я снова натыкаюсь на подозрительный взгляд, теперь уже женщины лет сорока пяти, развешивающей бельё во дворе.
— Моя жена, Ольга Владимировна, — представляет её мне Сергей Петрович. — А это Давид, — говорит уже женщине. — Оля, налей-ка нам борща с пампушками, да принеси полотенце и что-то из моих вещей, а я Давиду душ покажу.
Женщина пребывает в настоящем шоке и какое-то время просто смотрит на нас, даже не моргая. Потом «отмирает» и «просканировав» меня, быстро удаляется в дом.
— Пойдём, покажу, где можно помыться у нас, — говорит Сергей Петрович уже совсем другим тоном, нежели какой был при нашей первой встрече. Сейчас он дружелюбный и немного виноватый. — Можно, конечно, и в доме в ванной искупаться, но в летнем душе тебе должно понравиться,
— Я с удовольствием искупаюсь, спасибо.
Душ, действительно, выглядит комфортным и вполне приемлемым. Чувствуется мужская рука, которая обустроила тут всё на совесть.
Приведя себя в порядок и нарядившись в футболку и треники Сергея Петровича, я иду к дому. Здесь, как сказал хозяин, на террасе, его жена должна была накрыть стол. Но только вот, почти подойдя, я не успеваю выйти из-за угла, как слышу разговор хозяев дома, который заставляет меня замереть на месте.
— Зачем ты этого армяна к нам притащил? — шипит на мужа Ольга Владимировна. — Учти, я с их братом больше свяязываться не собираюсь и к сараю его не подпущу на пушечный выстрел.
— Оля, успокойся, этот нормальный. Я его проверил. Да и он не будет нам сарай делать.
— Что тогда он здесь забыл?
— Не знаю, что он забыл, но мне парнишка понравился — трудолюбивый, воспитанный, культурный. Хочу нашу егозу с ним познакомить. Где она, кстати?
Ээээ, нет. Этого еще не хватало.
Выхожу из-за угла и сразу даю о себе знать легким покашливанием.
— Спасибо за душ.
— О, Давид, садись за стол, Оля сейчас борщ принесет, — приглащает меня Сергей Петрович.
Отказываться от борща не в моих правилах, тем более, когда к нему подают еще и свежеиспеченный хлебушек и домашнее сало с горчичкой.
За обедом мы с Сергеем Петровичем нашли сразу несколько общих тем для разговора, и Ольга Владимировна тоже немного расслабилась и начала принимать участие в беседе. Даже улыбнулась два раза, правда, попыталась быстро это скрыть.
— Спасибо вам большое за гостеприимство, но мне уже пора, кстати… — я только собирался спросить то, ради чего, собственно, и завязалось наше знакомство с мужиком, но мне снова не дали этого сделать.
— Ну что вы, Давид! — неожиданно воскликнула женщщина. — Я же чай заварила, пирог только недавно испекся — не отпущу вас, пока не попробуете!
Приятно, чего уж тут сказать, когда люди меняют своё отношение и отказываются от своих устоявшихся стереотипов. А я с удовольствием соглашаюсь на пирог — тем более, Ольга Владимировна, как я уже смог убедиться, готовит превосходно.
— Чай на травах: чабрец, мята, мелисса — всё сами собирали. Вернее, дочь наша старшая собирала. Она увлекается у нас травами, все знает названия и полезные свойства. Кстати, она должна уже подойти, расскажет вам, что тут еще есть.
Женщина продолжает расхваливать свою дочку, а я, невольно услышав их разговор, понимаю, что это неспроста — меня уже сватают тут во всю. Пора сматывать удочки, а то до Асьи так и не доберусь сегодня.
Поднимаю чашку, чтобы одним махом допить её содержимое, но тут происходит то, чего я меньше всего ожидал. На террасу распахивается задняя дверь и в комнату влетает маленький ураган — моя Асья!