«Туссен» — это шкатулка-головоломка, которая медленно раскрывает мне свои секреты. Цветок, распускающийся, раскрывающий свои лепестки по одному за раз. Мое место здесь. У меня здесь есть своя история. Так много моментов, о которых я никогда не думала, что вспомню, крадутся из ниоткуда, заставая врасплох.
Мне нравилось быть здесь с Тео. Впрочем, дело было не только в нем. У меня была любовная связь с самим «Туссеном». Сводчатые потолки и вьющийся плющ по старым витражам. Запах древесного дыма на рассвете и нетронутое снежное покрывало на лужайках зимним утром. Мне нравилось ходить в библиотеку и сидеть у камина в большом зале, читая книгу, пока потрескивающий огонь поджаривал мою спину.
«Туссен» невыносимо романтичен, теперь, когда я вижу его сквозь эти новые прорехи старых воспоминаний. Особые моменты, которые мы с Тео пережили здесь, неисчислимы.
У меня также остались прекрасные воспоминания о других людях здесь.
— Лани сказала, что ты искала меня?
Поднимаю взгляд от книги, которую читаю, и вижу, что Бет стоит по другую сторону стола, выпятив бедро и вызывающе подняв подбородок. Ее глаза — закаленная сталь. Она, конечно, красива, ее светлые волосы заплетены в косу и собраны в корону, губы накрашены кроваво-красным. Библиотека сегодня пуста, но сами стеллажи, кажется, затаили дыхание, когда мы вдвоем смотрим друг на друга.
— Ну? Ты хотела меня видеть или нет? — требует Бет.
— Присядешь на секунду?
Девушка закатывает глаза, и я думаю, что она собирается отказаться… Но потом Бет выдвигает стул, ножки скрипят по каменному полу, и тяжело садится напротив меня.
— Смотрю, бритые виски в моде. Очень смело с твоей стороны, — бормочет она.
Я натянуто смеюсь.
— Да. Они, как правило, не заморачиваются с машинкой для стрижки волос, когда ты идешь на операцию на мозге.
Когда я впервые вышла из больницы, волосы были в ужасном состоянии, чертовски неравномерными. С тех пор Лани пыталась это исправить. Она сделала все возможное, чтобы придать волосам какой-то стиль, но в конце концов прибегла к сбриванию в левой части моей головы. Это далеко не профессиональная работа, но, думаю, я справляюсь.
Бет надувает губы, решив не отвечать на это.
— Я знаю, ты ждала этого, — говорю я, постукивая по конверту, лежащему рядом с моей книгой. Я уже отдала по такому же Себастьяну и Эш. Я так долго ждала, чтобы отдать конверт Бет, потому что… ну, если честно, я была чертовски смущена разговором с ней.
Девушка быстро переводит взгляд на конверт, затем снова отводит его.
Я пододвигаю его к ней, зная, что она не протянет руку и не возьмет его, если я этого не сделаю; Бет ждет секунду, прежде чем небрежно забрать конверт. Я смотрю, как она открывает его и вытаскивает чек, изучает детали, а затем сглатывает и снова убирает его.
Большинство людей отреагировали бы иначе, если бы увидели столько нулей на чеке, но только не Бет. Нет, она мастер скрывать свои эмоции.
— Это все? — спрашивает она.
— Нет, — я откидываюсь на спинку стула, роняю ручку на блокнот и глубоко вздыхаю. — Еще я хотела поблагодарить тебя.
— За что?
— Ты согласилась остаться в «Туссене», пока мне не станет лучше. За последние пару лет у тебя было миллион возможностей и множество причин уйти, но ты этого не сделала. И я… ну, я ценю это.
Бет смотрит на меня искоса.
— Полагаю, что обещание вознаграждения имеет свои преимущества. Я не могла уйти, пока ты не поправишься настолько, чтобы подписать этот чек. Твой душеприказчик довольно ясно дала это понять, когда все это затеяла.
Мой душеприказчик, Мэрилин Бишоп, была лучшей подругой моей матери со средней школы. Мои родители оставили подробные инструкции относительно денег, которые будут завещаны мне в случае их смерти. Дом должен был достаться мне, а Мэрилин должна была охранять мое наследство, пока мне не исполнится двадцать один год. В своей мудрости Мэрилин выделила процент от моих денег и использовала его в качестве стимула, чтобы убедить Бет, Эш и Себастьяна остаться здесь, в школе, чтобы помочь мне, пока я выздоравливаю. Она не уточнила, как долго им придется оставаться. Только то, что я сама должна была передать деньги, и чтобы иметь возможность это сделать, я должна была быть в здравом уме и твердой памяти. Это была хитрая игра с ее стороны, но девушки и Себ согласились на сделку. Они решили остаться до тех пор, пока это было возможно.
Я чувствую себя плохо из-за всего этого.
— Несмотря ни на что. Я благодарна тебе. Спасибо. — Я вкладываю в свой голос столько искренности, сколько могу. — Я знаю, как плохо все это, должно быть, было для вас, ребята.
Девушка фыркает, как будто это преуменьшение века.
— И… Я хотела извиниться.
Внимание Бет возвращается ко мне.
— То, что я сказала в коридоре, когда вернулась сюда на этот раз…
— Прекрати, — Бет отодвигает стул и встает. — Я не заинтересована в повторении…
— Я не должна была говорить такие вещи, Бет. Я помню, как ты рассказывала мне об этом очень давно. Ты сказала мне по секрету. И я знаю, как… как непросто…
— Мы можем просто не делать этого? — шипит она. — Я не хочу об этом говорить.
Я не удивлена. Связь Бет с деловым партнером ее отца началась давным-давно. Это была ситуация насилия, и я сожалею, что тогда ничего не сказала, но я была молода. Бет хвасталась всем этим. Сказала, что это было извращенно и заставляло ее чувствовать себя хорошо. Я была недостаточно взрослой, чтобы понять, как сильно ею манипулировали, или как это было неправильно, что ее отец наблюдал за ней. Я понятия не имею, продолжается ли это до сих пор или нет, но определенно не хочу давить на нее, заставляя говорить об этом, если Бет этого не хочет.
Я поднимаю руки в умиротворяющем жесте.
— Ладно. Все в порядке. Мне жаль. Но, пожалуйста, знай… Я была действительно не в себе, Бет. В моей голове был такой… — Я даже не могу объяснить этого. Конечно, могла попытаться, но для нее это все равно не имело бы никакого смысла. — В обычной ситуации я бы никогда не сказала ничего подобного. Надеюсь, ты это знаешь. Между нами были странные отношения до аварии, но я бы никогда не сказала…
— Все в порядке. Я знаю, что ты бы этого не сделала. Все хорошо. Я не держу на тебя зла, — вздыхает Бет, оглядывая библиотеку. — Не могу выразить словами, как я рада наконец-то убраться отсюда к чертовой матери, — говорит она. — Но… это странно. Теперь это место чувствуется домом, не так ли?
Я осматриваю библиотеку, видя все то же самое, что и она. Мы провели здесь так много времени. Учились. Боролись с трудностями. Отбывали наказания. Взрослели.
— Так и есть, — соглашаюсь я.
— Я слышала, завтра ты возвращаешься в Самнер. В дом своих родителей, — отрывисто говорит она. — Ты и Тео.
— Да. Так и есть.
— Собираешься закончить школу раньше, а затем поступить в Колумбийский университет в следующем году?
— Да, ну, я сделала три попытки в выпускном классе. Оказывается, я знаю достаточно о программе, чтобы сдать все экзамены с честью.
Бет обдумывает это, выглядя ужасно неловко.
— А ты? Собираешься стать моделью?
Она поджимает губы, морщит нос.
— Да. Для «Живанши». В основном духи и косметика.
— Это действительно круто. Я надеюсь… надеюсь, это сделает тебя счастливой, Бет.
— Да, спасибо. И взаимно. С Колумбией. И… с Тео.
— Спасибо.
— Думаю, еще увидимся.
Бет уходит, ее каблуки стучат по каменной плитке. Только когда девушка исчезает за дверями из красного дерева, я слышу, как он откашливается.
Тео.
Он ждал меня.
Парень сидит по другую сторону стеллажей в кожаном кресле, ссутулившись так сильно, что находится почти в горизонтальном положении. Его ноги задраны вверх и опираются на край стола. На его груди раскрыта толстая книга, страницы взъерошены, как веер. Его взгляд скользит по мне, легкая улыбка приподнимает уголки его рта, когда он смотрит на меня.
Мое тело гудит, как камертон, когда я вижу его. Парень чертовски невероятный. Исчезли его рубашки с длинными рукавами. Теперь татуировки выставлены на всеобщее обозрение, хотя сейчас разгар зимы, а «Туссен» — не самое теплое место. Серая рубашка, которая на нем сегодня, намного теснее, чем все, что Тео носил раньше. Я просто стою на месте и улучаю момент, чтобы оценить, насколько он чертовски сексуален. Мужчина создан из греха. Он должен быть, блять, вне закона.
— Наслаждаешься видом? — Тео дерзко выгибает бровь, глядя на меня.
— Безмерно.
Закрыв книгу, он бросает ее на пол рядом с собой.
— Иди сюда, — командует он.
— О, ну я не знаю. Мы находимся в очень людном месте.
— Ты притащишь сюда свою задницу и сядешь на мой член, если знаешь, что для тебя лучше, Соррел Восс.
Мы наверстывали упущенное с тех пор, как вернулись в «Туссен», и я наслаждалась каждой секундой этого. Пальцы Тео (не говоря уже о его члене) были внутри меня в некоторых очень скандальных местах. Библиотека — единственное место, где мы еще не трахались.
Парень протягивает мне руку, жестом приглашая подойти к нему.
— Я начинаю терять терпение. — Пресвятая Богородица, его голос такой хриплый. — Я не уйду отсюда, пока не заставлю тебя кончить в этом кресле, малышка. Мой член стал чертовски твердым с тех пор, как я пробрался сюда.
Я делаю один дразнящий маленький шажок к нему.
— О, да?
— Да. И ты выдоишь его досуха своей хорошенькой маленькой киской.
Еще один крошечный шаг.
— Ну, даже не знаю.
— Подними юбку, — требует он.
— Кто-нибудь может войти.
— Мы уезжаем завтра. Кого, блять, это волнует? Подними. Свою. Юбку.
Я приподнимаю её всего на дюйм, играя с линией подола.
— Вот так?
Он улыбается мне, медленно и многозначительно. Прищуривает глаза.
— Мне что, придется встать и разобраться с тобой? Ты собираешься заставить меня?
— Может быть?
— Я не буду нежным, если не будешь вести себя хорошо.
На этот раз большой шаг, сокращающий разрыв между нами. Он полон угроз, этот парень. И Тео выполняет их, когда ему не повинуются. Я закусываю губу, задирая юбку, демонстрируя смехотворно прозрачные трусики, которые надела этим утром в надежде, что он сделает именно это; в конце концов, Тео не может устоять передо мной в юбке.
Парень смотрит на меня, в его полуприкрытых глазах горит огонь.
— Прикоснись к себе, — приказывает он. — Через трусики.
— А что ты собираешься делать, пока я буду трогать себя для тебя?
Он закидывает руки за голову, устраиваясь поудобнее.
— О, я собираюсь смотреть.
Было время, когда я нервничала, делая что-то настолько дерзкое перед ним, но это была другая жизнь. Я слегка провожу кончиками пальцев по передней части трусиков, тепло разливается по моим венам — песня сирены, побуждающая меня, возбуждающая, умоляющая подчиниться его требованиям.
Постепенно я надавливаю между верхушками бедер, проводя пальцами по напряженному бугорку нервов там, высвобождая небольшое, прерывистое дыхание. Тео одобрительно рычит, его глаза жадно следят за тем, что я делаю своей рукой.
— Хорошая девочка. Быстрее.
Я делаю, как мне говорят, двигаю пальцами по небольшому кругу, потирая сильнее.
Тео облизывает нижнюю губу.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Это… действительно… приятно.
— Ты уже промокла?
Издаю дрожащий смешок, кивая.
— Да.
Тео двигается лениво, как кошка, сонная от лежания на солнце. Парень тянется к поясу, расстегивая джинсы. Я не могу не смотреть на его член, когда он вынимает его — эрегированный, напряженный, головка набухла. Ошеломительное зрелище, когда парень неторопливо проводит рукой вверх и вниз по своему стволу, все время наблюдая за мной.
— Отведи свои трусики в сторону. Смочи для меня свои пальцы. Покажи мне.
Я сдвигаю нижнее белье в сторону, мое дыхание немного прерывается, когда провожу пальцами между складками своей киски, поглаживая себя. Когда убираю пальцы и поднимаю их, чтобы парень увидел, они скользкие и влажные от моего возбуждения. Тео хватает меня за запястье, его глаза горят желанием. Крепко держа меня, он притягивает меня к себе, пока я не оказываюсь прямо рядом с креслом, а затем медленно берет мои пальцы в рот.
Он посасывает их, сверля меня взглядом, вылизывая дочиста.
— Ты чертовски восхитительна на вкус, — стонет Тео. — Я мог бы зарыться лицом в твою киску и никогда не подниматься, чтобы глотнуть воздуха.
Теперь, когда я намного ближе к нему, парень хватает мои трусики и срывает их. Я вскрикиваю, когда он садится, хватает меня за бедра, грубо прижимая к себе так, что у меня нет выбора, кроме как оседлать его. С моей юбкой, задранной вокруг бедер, это всего лишь вопрос нескольких секунд, прежде чем я оказываюсь там, где он хочет. Кончик его члена на мгновение упирается во вход в мою киску, а затем Тео тянет меня вниз на себя, пронзая меня своей эрекцией.
Он такой большой, такой чертовски твердый, я… Блять!
— О, боже мой! Срань господня, Тео! — я впиваюсь пальцами в его грудь, сквозь футболку, держась изо всех сил. Он так глубоко. Так чертовски глубоко! Я не могу дышать от этого ощущения, поскольку его член каким-то образом становится еще тверже внутри меня.
— Иисус прослезился, малышка, — выдыхает Тео. — Я думал, ты больше не хочешь меня убивать!
— Я… — я смеюсь, задыхаясь. — Я и не хочу!
— Скажи это своей киске. Ты заставишь меня кончить слишком быстро, и тогда я умру от смущения.
Я снова пытаюсь рассмеяться, но Тео стискивает зубы, раскачиваясь внутри меня, одновременно притягивая меня к себе за бедра, и улыбка гаснет на моем лице. Становится не до смеха.
— О, боже! О, мой… о, мой гребаный Бог! Тео!
Он преувеличивает. Этот мужчина может сдерживать оргазм более часа, когда захочет, а затем быть готовым к повторному раунду через три минуты. Это я спонтанно кончаю всякий раз, когда он, блять, прикасается ко мне. Чистый экстаз пронзает меня, когда Тео повторяет свои действия, врезается в меня, и мир исчезает.
Парень тянется вверх, стягивая с меня топ, обнажая мою грудь, и я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать, когда он наклоняется и втягивает один из моих сосков в рот.
Этот парень. Этот гребаный парень.
Он будет моей погибелью.
Я прижимаюсь к нему, наслаждаясь восхитительным трением наших тел, твердой мускулистостью его живота, трущейся о мой клитор, когда раскачиваюсь на нем.
Волна удовольствия начинает подниматься внутри меня, обжигая между ног, умоляя дать ей волю. Но я не могу. Ещё нет. Мне нужно насладиться каждой секундой этого. Запечатлеть в памяти так хорошо, чтобы, что бы ни случилось, я никогда не смогла забыть этот момент.
Тео кусает меня за грудь, зубы задевают обнаженную кожу, и я вскрикиваю — звук моего блаженства разносится по всем пустым уголкам библиотеки.
— Ты сдерживаешься, — рычит Тео. Впивается пальцами в мои бедра, заставляя меня сильнее прижиматься к нему. Быстрее. — Намочи меня, Соррелл. Отпусти. Кончай.
— Нет! Я…
Парень снова кусает, впиваясь зубами в мою плоть, и от жгучей боли и жара его рта я хнычу в его волосы. Он рычит, приподнимая меня так, чтобы я скользнула вверх по его члену, а затем мир воспламеняется. Оргазм разрывает меня на части. Мои нервные окончания бунтуют. Мое зрение вспыхивает вспышками света. Открыв рот, я держу голову Тео, прижимая его к своей груди, покачиваясь на нем, слишком ослепленная тем, что происходит внутри моего тела, чтобы даже мыслить здраво.
К тому времени как спускаюсь со своего кайфа, Тео немного отстранился и смотрит на меня снизу вверх, не сводя глаз с моего лица, изучая мои черты.
— Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь, — говорит он мне грубым от желания тоном.
— Хочу почувствовать, как ты кончаешь, — выдыхаю я.
— И ты почувствуешь. Но я еще не закончил с тобой.
— Подожди, что… что ты делаешь?! — Я едва успеваю обнять его за шею; парень встает, держа меня, губительно ухмыляясь, подтягивая джинсы ровно настолько, чтобы они не упали… и направляется к выходу.
— Ты все еще внутри меня! — вскрикиваю я.
— И тебе лучше оставить все как есть, — он покусывает и облизывает меня, целует в шею, пока несет меня по темным коридорам «Туссена», и дальше по лестнице. Я почти кончаю снова к тому времени, как парень достигает второго этажа; трение между нами слишком приятно, но то, как он дразнит мою шею своим языком, может заставить меня развалиться на части само по себе.
Я вся дрожу, когда Тео пинком открывает дверь моей спальни и заносит меня внутрь.
— Черт возьми, Тео. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Он мрачно усмехается, укладывая меня на кровать и выскальзывая из меня.
— Пожалуйста, что? — Тео срывает рубашку через голову. В мгновение ока снимает штаны и боксеры.
— Пожалуйста, трахни меня!
Его тело чертовски великолепно. Мускулы его живота. Руки. Скульптурные бедра. Я не могу перестать прикасаться к нему. Мне приходится остановиться на секунду, когда парень снимает с меня одежду. Я помогаю, как могу, но так возбуждена и отчаянно нуждаюсь в нем, что, кажется, не могу заставить свои руки работать должным образом. И как только я обнажена, Тео закрепляет их у меня над головой.
— Ты хочешь меня?
— Да! Черт! Пожалуйста!
— Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить? — Тео нависает надо мной, устроившись между моих ног, его член мучительно легко трется о мой клитор.
— Да! Срань господня.
Ему нравится доводить меня вот так до предела. Но как раз в тот момент, когда я почти готова сойти с ума… он врезается в меня, не проявляя милосердия, и я вижу гребаные звезды.
— Черт, — шипит он сквозь зубы.
Задавая мучительный темп, Тео вонзается в меня снова и снова, пока мы оба не чувствуем это — момент, когда ни один из нас не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Это происходит быстро и мощно. Мы достигаем оргазма вместе, у меня перехватывает дыхание, он рычит, и на десять великолепных ударов сердца мы единственные два человека, которые существуют в мире.
После, как только мы снова способны двигаться, Тео несет меня в душ и моет каждый дюйм моего тела, тщательно убирая беспорядок, который сотворил со мной. И снова он дразнит меня еще одним оргазмом, и ощущение моего оргазма, пронизывающего меня, когда горячая вода бьет по моей коже — это чистое, неподдельное блаженство.
Когда выхожу из душа, завернутая только в полотенце, я обнаруживаю, что Тео лежит на моей кровати, бесстыдно голый, держа в руках снежный шар, который купил для меня в Нью-Йорке. Рядом с ним лежит блокнот, в который он всегда что-то записывал под деревом, когда зима еще не полностью захватила «Туссен» в свои объятия. Он улыбается мне, как маленький ребенок, встряхивая снежный шар, отчего маленькие хлопья пластикового снега внутри кружатся вокруг маленьких зданий.
— Помнишь, когда я купил его для тебя? — спрашивает он, протягивая его мне.
Я беру шар у него, подозрительно улыбаясь. Это похоже на чудо, что я могу ответить «да» на его вопрос.
— М-м-м. В тот день когда я подарила тебе твою виолончель.
— Ты спросила, для чего там пиратский сундук. И я сказал тебе, что положил туда кое-что для тебя?
— Да, и ты заставил меня пообещать не открывать его, — говорю я, изображая раздражение.
— Верно. Что ж, — Тео подпирает подбородок рукой, глядя на снежный шар. — Я хочу, чтобы ты открыла его.
— Сейчас? — я переворачиваю снежный шар, глядя на его основание, но Тео останавливает меня.
— Нет, еще нет. Я хочу, чтобы ты сначала кое-что прочитала, — Тео похлопывает по блокноту, выглядя при этом немного печально.
— Что это?
— Ну, знаешь. Просто все дурацкие, убитые горем вещи, которые я когда-либо хотел тебе сказать, но не мог. Это делает чтение ужасным, но… — он пожимает плечами. — Я пойму, если ты не хочешь…
— Отдай мне этот блокнот прямо сейчас, Теодор! Я прочитаю все до последнего слова!
Парень беззлобно смеется, отодвигаясь на край кровати и оставляя блокнот на моей подушке.
— Я собираюсь совершить набег на кухню и найти нам немного еды, пока ты погружаешься в это. Хочешь сладкого или соленого? — спрашивает он.
Мое сердце слегка колотится от этого вопроса. У меня есть теория насчет Тео. Парень, в которого я влюблена — это идеальное сочетание сладкого и соленого. Свет и тьма. Хорошее и плохое. Я бы не хотела, чтобы он был другим.
— И то, и другое, — говорю я ему. — Всегда и то, и другое.
— Такая жадная.
Тео фыркает, забавляясь, натягивая джинсы. Я чуть не плачу, когда он снова надевает футболку, прикрывая свое прекрасное тело. Остановившись у двери, парень хмурится, наклоняется и подбирает что-то с пола.
Похоже на почту.
Он вертит это в руках.
— Хм.
— Что это?
Тео берет оранжевый стикер и быстро читает.
— Ну?
С кривой ухмылкой он протягивает мне пачку писем и стикер.
— Посмотри сама.
«Полагаю, ты не так уж плоха, Восс.
Мы делали это не ради денег».
Три конверта.
Три конверта с тремя чеками внутри.
Себастьян, Эш и Бет вернули их?
— Моя вера в человечество почти восстановлена, — говорит Тео, направляясь к двери. — Я все еще не простил Себа за инцидент с колой.
— Ты должен, — говорю я ему. — И если я больше не сержусь на него за то, что он козел, то и ты тоже не можешь злиться.
Тео ухмыляется, его улыбка занимает все его лицо.
— Просто прочти записи, малышка. Я скоро вернусь.
Чертовски нервничая, я открываю блокнот, как только Тео уходит, мое сердце подпрыгивает к горлу. Я знаю, что это будет нелегко. Очень тяжело, но я хочу знать, о чем думал Тео все те разы, когда я видела, как он что-то строчит в блокноте под деревом. Я в долгу перед ним, чтобы понять все, через что он прошел, и…
Я замираю, открыв первую страницу.
Почерк знакомый, но это не почерк Тео.
Дорогая Соррелл,
Послания от мертвых ужасны, но я чувствовала, что должна написать тебе хотя бы это. У меня так много надежд и мечтаний на твое будущее. Ты самая яркая звезда на моем небосклоне, и я так сильно тебя люблю. Я не могла уйти из этой жизни, не воспользовавшись последней возможностью сказать тебе, какая для меня честь быть твоей матерью.
Я отдала этот блокнот Лорелее, потому что, несмотря на наши разногласия, однажды она выполнит мою просьбу и отдаст ее своему сыну, а он запишет в него все замечательные вещи, которые я не смогу сказать тебе. Он скажет тебе, как гордится тобой, когда ты закончишь школу. Скажет, в какую красивую молодую женщину ты превратилась. Скажет, как сильно он тебя обожает, и наполнит эти страницы любовью.
С того момента как вы двое научились ходить, было очевидно, что вы созданы друг для друга. Лорелея никогда этого не признает, но вы с Тео всегда тянулись друг к другу так, что это невозможно объяснить. С того момента как вы научились ходить, вы были двумя великолепными маленькими магнитами, которые всегда делали все возможное, чтобы снова собраться вместе и найти дорогу домой.
В этой жизни есть люди, которые посланы нам как дары, чтобы дополнить наш опыт на этой земле и принести нам радость. Вселенная послала мне тебя, Соррелл. Но мне не суждено удержать тебя. Она же отправила тебя к Тео, а его — к тебе. Возможно, я не буду рядом, чтобы увидеть это воочию, но я уже вижу, какая прекрасная жизнь у вас двоих будет вместе, и мое сердце парит от осознания того, что вы будете счастливы.
Я оставила кольцо, которое твой отец подарил мне в ту ночь, когда сделал предложение, у Лорелеи, а также этот блокнот. Однажды она отдаст их Тео, и я просто знаю, что он найдет какой-нибудь особенный, глупый способ спросить тебя, выйдешь ли ты за него замуж.
Я надеюсь, ты скажешь «да».
Не тратьте впустую драгоценные моменты, которые у вас есть друг с другом.
Будьте добры и внимательны друг к другу.
Любите и будьте любимы.
Всегда.
Целую, мама.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Notes
[
←1
]
«Поваренная книга анархиста» (англ. «The Anarchist Cookbook») — пособие по использованию обычных исходных материалов, веществ и предметов для изготовления в домашних условиях наркотических веществ, оружия, взрывных устройств, ядов.