Люда тут же раскраснелась, вырвала у меня свой локоток и, покачивая объемными бедрами, ушла прочь, куда-то к кучам зерна.
— От горюшка, — хмыкнул я, глядя ей в спину, а потом пошел к конторе.
В конторе мехтока, как обычно, двери были нараспашку. Ходил туда-сюда сквознячок. Гонял он душный уличный воздух, что поступал сюда снаружи.
Я пошел по маленькому коридорчику. В кабинете электрик о чем-то спорили с механиком. Переругивались, суетились, что-то искали.
Пройдя дальше, я очутился в уже привычном пустом кабинете, что должен был быть, как мне кажется, приемной. Из него направо был вход в кабинет завтоком. Дверь стояла закрытой.
А вот за единственной ученической партой в кабинете сидел странный мужчина. Был он какой-то не местный. Возрастом, возможно, лет тридцать пять. У него было жесткое вытянутое лицо, светлые волосы, зачесанные назад, и маленькие внимательные глаза.
Одетый по чиновничьи, в рубашку и галстук он пристально смотрел на меня.
— Здравствуйте, — поздоровался я и без задней мысли пошел к двери завтоком.
К моему удивлению, мужчина подпрыгнул как ошпаренный и преградил мне путь.
— Туда сейчас нельзя, товарищ, — сказал он холодно глядя мне в глаза.
— А вы кто? — Ответил я, помолчав пару мгновений.
Видимо, это он приехал на той самой волге. И не он один. Кто бы еще ни приехал с ним, был он, этот таинственный незнакомец, в кабинете завтоком. Из-за двери доносились приглушенные мужские голоса.
— Я с района, — сказал мужчина уклончиво.
— Очень хорошо, — ответил я, — рад за вас. Мне нужно к Петру Герасимовичу.
— Он занят, — сказал мужчина, — подождите на улице.
— Не могу я ждать. У меня на дороге ЧП. Нужно поставить его в курс дела.
— Еще успеете поставить, — ответил он, — а вы кто такой? Случайно, не с газеты? — Приподнял он бровь вопросительно.
— Не пытайтесь заговорить мне зубы, — сказал я, — из-за вашего упрямства сейчас страдают перевозки зерна с поля под хутором Южным. Эту проблему нужно немедленно решить с завтоком. Она требует внимания.
Мужчина не ответил, только прищурил свои глаза. Потом даже не собираясь уходит, встал перед дверью. Сложил руки на груди.
— Я вас не пущу, — ответил мужчина, — разве не были вы предупреждены, что у вашего завтоком важная встреча?
— А вы как думаете? — Я подбоченился.
Мужчина помолчал, поджал свои тонкие губы.
— Прошу, уйдите, — только и ответил он.
Я же, ничего не сказал. Ты посмотри, деловой нашелся. Что у Петра Герасимовича там может быть за встреча? Да еще и в самом начале уборки? Ай, да кто ж его знает! А мне люди нужны, чтобы помогли решить Казачковскую беду. Это, на мой взгляд, важнейшая проблема, которую надо решать здесь и сейчас. А потом уж, завтоком пусть с кем хочет, с тем и ведет переговоры.
Не попрощавшись, я вышел из конторки, а потом тут же юркнул за стену. Прошел под окном кабинета механика с электриком.
— Ну, я так и думал, — сказал я про себя, когда увидел открытое окошко у завтоком.
Из кабинета доносились приглушенные разговоры:
— Ну почему у меня на току? — Удивленно спросил завтоком.
— Мы просматриваем все колхозные структуры, — донесся незнакомый высоковатый мужской голос, — и на току, и гаражи, и МСТ. Нужно выделить подходящих людей. Не забывайте, мы должны показать высокий класс.
Пробравшись к окну, я без затей запрыгнул в него, залез внутрь.
— Ну здрасте, — сказал я, увидев на себе ошарашенные взгляды трех мужчин: Петра Герасимовича и двух каких-то важных чиновников, что сидели на стульях у его стола. Все втроем явно не ожидали моего лихого появления, потому испуганно замолчали на полуслове.
— Землицын! — Завтоком аж привстал, поправил очки, — ты чего творишь-то?
Глава 17
— А как еще до вас достучаться, — отряхнул я свои брюки от наружней побелки, поправил закатанные рукава, — если вы засели в своем кабинете и не видите, что творится тут, в полях?
— Так! Землицын! — Завтоком встал, протер свой высокий лоб платочком, — ты не видишь, что у меня тут? Что важное дело идет! Люди… — он осекся и глянул на двух чиновников, сидящих на деревянных стульях, — с району приехали. Торопются. А ты тут чего вытворяешь? Залазишь в чужой кабинет, да еще и через окна!
Я глянул на чиновников. Оба они только первые мгновения смотрели на меня испуганно. Потом их выражения лиц изменились. Казалось, совсем они не смущались тому, что я только что влез в кабинет окном. Напротив, это скорее им понравилось, чем нет. По крайней мере, не заметил я на лицах их признаков неприязни.
Один, худощавый, но пухлощекий мужчина, носивший смешно зачесанные на лысину волосы, глядел на меня с интересом. Перебирал странички своего блокнота, одетого в черную обложку. Другой, полноватый с рябым от давнишней оспы лицом, поглядывал на меня через толстые линзы очков, черканул что-то у себя в записной книжке. Взгляд его искажённых, крупных через линзы глаз, быстро бегал от страниц ко мне и снова на страницы.
— Ну тут ничего не поделать, — пожал я плечами, — уборка идет полным ходом. А уборка — дело такое. Сами знаете, не мне вас, Петр Герасимович, учить. Всякое тут бывает. Вот и сегодня, — глянул я на завтоком, — случилось всякое. Да такое, что нужно ваше срочное внимание и помощь. Потому как вы самый ближайший к нашему шоферскому делу начальник. Да еще такой, кто в деле уборки непосредственное участие принимает.
— Ну нет у меня времени, Землицын! — Всплеснул руками завтоком, — нету времени, понимаешь⁈ Тут организация приема зерна в этом году мне всю плешь выела. Ох и корпел я над этим. Дело тут привычное, да не простое! Теперь вот, — он снова замолчал, покосился на чиновников, — товарищи с району прибыли. Тоже по важному делу. И не могу я их своим вниманием обделить. А теперь и ты! Чего мне, разорваться⁈ Поделиться на четыре части, чтобы всех вниманием своим объять?
— А чего вам разрываться? Чего делиться? — Изогнул я бровь, — послушайте вначале, чего я от вас прошу, а потом уже и руками всплескивайте.
— Землицын, — погрозил мне пальцем завтоком, — ты тут давай… Не это… не то самое…
— Петр Герасимович, — сказал вдруг рябой чиновник. Причем говорил он непривычно для кубанского уха, на твердую «г», как бывает в средней полосе, — давайте послушаем товарища. Вдруг там и правда что-то срочное, раз уж он залез к нам в окно, не стал ждать, пока мы закончим разговор.
— Верно, — воспитанно кивнул чиновник с пухлым лицом и залысиной, — даже преодолел нашего товарища Симонова. А Алексей упрямый. Мимо него так просто не пройдешь. Знает свое дело, если его о таком просят.
Завтоком уставился на обоих чиновников. Выдохнул и медленно опустился в кресло. Снял и протер и так чистые очки. Надел обратно.
— Ну чего у тебя там, Землицын? Что приключилось-то? — Спросил он более спокойным голосом.
— Авария на трассе, — сказал я, — один из наших рассыпал зерно. Там тонны три поперек дороги лежит.
— Да етить твою налево! — Махнув рукой, вспылил снова завтоком. Оказалось его, наступившее было спокойствие, напускным. Потом он замер, смущенно посмотрел на чиновников. Видимо, от возмущения, забыл он на краткий миг об их присутствии. Что-то совсем нервным стал Мелехов. Будто ко всем его заботам еще что-то его гложило. Что-то мне неведомое.
— Встречную мы очистили, — продолжил я, выждав пару мгновений, — но все остальное зерно нужно загрузить обратно в машину. Дайте мне на то людей. Я поеду обратным рейсом и доставлю их до машины. Пусть закидают в кузов.
— А как же так вышло-то? — Спросил завтком, — что зерно рассыпали? Это ж как надо было ехать, чтобы все растерять?