— А чего он хотел? Не говорил? — Спросил я у все еще смущающейся пухленькой девушки.
— Не-а, — спрятала она глазки.
— Ладно, — вздохнул я, — узнаем сейчас. Бабоньки! — Крикнул я, — будьте добры, посторожите машину!
— Да уж посторожим! Не украдуть!
— Это тебя самого скорее кто из колхозниц в женихи украдеть! — Крикнула женщина в белой косынке, и все снова рассмеялись.
Я обернулся по пути к конторе и подмигнул им. Раздались новые волны смеха. Смущающиеся девушки засмущались еще сильнее.
В конторе гулял сквозняк. Дверь и все оконца держали раскрытыми. Я без затей прошел к кабинету завтоком. Зашел в дверь, что была нараспашку.
— Пришел, Игорь? — Мрачно сказал завтоком.
Был он тут не один. В кабинете стояли трактористы: белобрысый с долговязым. Оба, мрачней, чем завтоком, смотрели на меня хмурыми своими глазами.
— Так-так, — я сел на свободный стул, что притулился у стенки, — это из-за них меня вызвали?
Глава 4
— Ну не совсем, — сказал тоном замученного человека завтоком, — их то я вызвал, потому как сегодня не день, а беда за бедою. Не успею отойти, уже чего-то случилось. И вот их, этих бед, виновники, — покивал он на трактористов.
— Виновники? — Изогнул я бровь вопросительно, — по-моему это только у Игната руль из рук весь день выскакивает. Второго его товарища я за безобразиями еще не замечал.
Белобрысый, что сидел на против, у соседней стенки, глянул на меня злыми водянистыми от самогона глазами. Искривил полные свои, неказистые губы. Его друг долговязый по имени Семен только растерянно кашлянул. Выглядел он совсем каким-то несчастным. Было видно, что не находит он себе места.
— Ну вот, пришли вдвоем зачем-то, — завтоком посмотрел на них усталыми своими глазами.
Не уж то белобрысый решил, что не хочет один расхлебывать приключившуюся с ним беду? Пили-то они оба. А хоть набедокурил только Игнат. Видимо, ответственность в одни руки принимать он не собирался, вот и притащил с собой дружка. И кажется мне, что притащил он его из-под палки. Потому как такой задира, как этот белобрысый, только так и может.
— А меня зачем вызвали? — Спросил я задумчиво поджав губы.
— Они, трактористы, значить, попросили, — завтоком снял очки, потер глаза, — сказали, что ты тоже ко всему этому причастен. Мне хотелось бы знать, каким боком. Хотя я уж догадываюсь. Но все равно, охото мне послушать и тебя тоже.
— Он на своей машине, на Белке приехал, — буркнул белобрысый, — на порченой этой. На чертовой машине. Потому и посбивал всех нас с панталыку. Рядом с ним как ни встанешь, так обязательно беда на голову свалиться! Куда не тыкнешься, так невезение везде.
Завтоком ничего не ответил. Посмотрел на них обоих как на безумцев. Перевел взгляд на меня.
— Ну я ж тебе говорил, Землицын? Говорил, что может быть такое недоразумение? Говорил. А ты мне что уверял?
— Да при чем уж тут недоразумение, — нахмурился я, — вы же сам понимаете, какая это все глупость.
— Ничего не глупость, — насупился долговязый, — он вон, с Боевым ездил за запчастями, так после этого старика жена выгнала на улицу! Я сам видал, как мимо проезжал дней десять назад, что он там, по гаражу, как кот блудный, шалается!
— А Генка Казачок угодил в озеро, — поддакнул белобрысый, — потому и у нас тут такие беды творяться. Все он со своей Белкой. Вся Красная знает, что это за машина такая! Знает еёшнюю историю! Как она с собой шоферов забирала, а те, кто за еешний руль сажались, так тут же выпрыгивали, потому как их жоны да невесты бросали.
— Детишки до сих пор белкой по ночам у костра друг друга пугают, — опасливо добавил длинный.
Я хмыкнул, ничего не ответил.
— Мда, — поджал губы завтоком, — я, конечно, все понимаю, Землицын, но говорил я тебе. Неважно что енто за машина. Важно, что о ней народ думает. А думают они, что Белка им жить мешает. Что машина это очень нехорошая.
— Не Белка им жить мешает, — посмотрел я пристально на трактористов, — а кое что другое. От белки, их еще спасти можно. Только не от той, какая им кажется.
Понятно было, что вряд ли трактористы правда веря в какие-то проклятья и прочие суеверия. По крайней мере, так серьезно, чтобы, правда, их бояться. Думалось мне, что хитрят они. Хотят свои неудачи, а самое главное — пьянство прикрыть мной. Вроде как дурачкам притвориться. А с дураков спрос, известно, всегда ниже. Да вот только решил я твердо, что не дам им такой возможности. Что выведу их на чистую воду.
— А знаете, что, товарищи, — встал я, — а может, вы и правы. Может неудачливость моя всему виной. И Белка тоже.
Трактористы озадаченно переглянулись. Завтоком нахмурил ровные свои брови.
— Это ты к чему такое говоришь? — Не понял завтоком.
— Ну ты же слышал, дядь Петь, че мужики говорят? И про Боевого и про Казачка. Снимусь я, наверное, с машины, и пересяду на старенький свой пятьдесят второй.
В кабинете повисла тишина. Кружевная занавеска, наполненная ветром, надулась наружу окна. Только легкий ветерок шевелил волосы на лбах присутствующих.
— Только не поможет это вам, товарищи трактористы. Навек останетесь вы невезучие. И завтра, — я посмотрел на белобрысого, — обязательно ты еще чей-нибудь трактор поломаешь. А может быть, и вовсе перевернешься на своем.
Белобрысый не знал, что и сказать.
— Хотя есть один способ, — задумался я, — как избежать этого. Помните? Говорил я, что только я и могу расколдовывать неудачников, что со мной когда-либо общались?
— Помним, — сказал вдруг долговязый, но белобрысый парень ткнул его локтем в бок. Тот вздрогнул, глянул на него и замолчал.
— Вот-вот, — хитро посмотрел я на них, — надобно ровно в четыре часа дня, — указал я на свои часы, — сделать простой ритуал. Пройтись по начерченной мелом линии, потрогать свой нос с закрытыми глазами, ну и напоследок дыхнуть в стакан. Тогда уж с вас неудача и слезет.
— Издеваесся? — Набычился белобрысый.
— Ни капли. Но самое первое и главное, — продолжал я невозмутимо, — надо вытянуть все с карманов. Чтоб пустые были.
Все переглянулись.
— Ну что вы сидите? — Сказал завтоком, — вытаскивайте. Щас, Землицын будет над вами экзорцизм, етить его, проводить.
Я хмыкнул.
— Да вы что? Серьезно, Пётр Герасимыч? — Сказал белобрысый.
— Совершенно, — ответил завтоком, у которого не дрогнул не единый нерв на лице.
Немножко помявшись, трактористы встали. Оба молодых парня подошли к столу завтоком. Стали выворачивать карманы брюк, складывать все на стол. Там быстро скопилась всякая мелочь: огрызок карандаша, мятая пачка сигарет, складной ножик-белка, ключи от тракторов.
Повременив немного, белобрысый, наконец, достал с кармана мешковатых своих штанов почти пустую чекушку водки. Звонко щелкнул ею об укрытую стеклом столешницу.
— Ну вот, — встал и подошел к столу я, — теперь вы готовые. Но знаете что? Думаю, не стану вас заставлять ходить по линиям. Да и мелу у меня нету. Неудачи от вас можно и иначе отогнать.