Алина удовлетворённо хмыкнула, как только увидела меня. Ну конечно, я стояла вся в чёрном в пиджаке на два размера больше, одолженном у Леонида, чтобы прикрыть попу, которая в этих брюках смотрелась несколько претензионно, а на брови сползала её любимая кепка. Стояло чинно у открытой дверцы с каменным лицом, как и полагается исполнительному работнику.
— Сейчас покружи по городу, — от Алины в Клайде сразу же разлился океан цветочного парфюма. Не приторно-сладкого, даже приятного, но меня покоробило всё равно. Села, а будто территорию пометила.
Ни говоря ни слова, как она и любит, выехала со стоянки жилого комплекса и покатила по забитым улицам Москвы.
Максим меня решил отругать, что ночью так и не написала, как добралась домой, а меня это раздражало аж до зубного скрежета. Забыла, и что с того? Он прислал мне ещё несколько сообщений, которые я не читала, оставила на потом. Не хватало, чтобы меня ещё отчитывали.
«Кажется, я переборщил. Не обсудить ли нам это за чашечкой картошки?» — Пришло от него.
Покосилась на высветившееся окно с сообщением и улыбнулась. Надо же, запомнил, что я люблю жаренную картошку. Ладно, существует доля вероятности, что я так остро среагировала лишь из-за того, что не выспалась.
— Ты на дорогу вообще смотришь? Смешное что-то увидела?
Покосилась на шипящую девушку через зеркало заднего вида. Немного неудобно было из-за козырька, но гневное, холёное лицо удалось увидеть весьма чётко. Всё же она невероятно красивая женщина. Обычно, у человека озлобленность оставляет след на лице: чуть нахмуренные брови, припущенные уголки губ, да даже сами глаза будто режущие. Но Алина выглядела так, будто готова обнять весь мир вокруг и поделиться любовью. Если бы я вначале увидела её вживую, а лишь потом познакомилась поближе, я бы ни за что на свете не поверила бы всем тем россказням, которые ходят про неё.
Не знаю, насколько интересно было бы услышать то, что её сделало такой, но увлекательно точно. И, как ни странно, в какой-то степени она даже подходила такому как Архаров. Девушка слабее под ним бы сломалась.
Наверное, многие похожие понятия в этом мире отождествлены, как сила и злость.
— Нравлюсь? — Улыбнулась она уголком пухлого рта, — называю адрес, ты рулишь туда. От тебя — никаких вопросов и доехать быстро. Не слишком сложно для тебя, милая?
Тётя Роза советовала в отношении тех людей, который нас раздражают, но мы ничего не можем с этим поделать, начинать жалеть их. Это помогало изменить отношение к ним.
За что мне жалеть Алину? За молодость, хваткость, богатство? За то, что она окрутила одного из самых завидных мужчин страны? За то, что знает пару языков и у неё прекрасное образование? Да уж, бедная девочка, сейчас расплачусь.
— Что это ещё за дыра? — Спросила сама у себя Алина, когда я подвезла её по адресу.
— Адрес точный? — Переспросила, осматривая гаражный кооператив, где весело, наперегонки бегали дворовые собаки разных бродячих мастей.
Что-то не верилось, что Алина в брендовых туфельках пошлёпает по лужам прямо вглубь советского пережитка в лучшем его проявлении.
«Вахтеру звонить в звонок с 7.00 до 15.00. Без вахтёра въезд воспрещен» и нарисованная стрелочка на звонок.
— Я туда не пойду, — заявила моя пассажирка.
— Разворачиваемся?
— Мне нужно там забрать пакет для кузена. Пойдешь ты.
С сомнением посмотрела на ржавую цепь вместо шлагбаума. Что же за пакет-то такой?
— Мне долго ждать?
— Куда конкретно идти?
— Помещение пятьдесят девятое. Сообразишь хоть? У тебя сегодня с мыслительным процессом тугова-то.
Задействовала экстренные резервы самообладания, чтобы не огрызнуться на неё, и вышла на улицу.
— Вы только не выходите из машины, — в душевном порыве сказала ей.
Вместо ответа на меня посмотрели, как на микроб, пытающейся возникать под туфлей и уставились в смартфон.
На знаменитый звонок вахтёра никто не ответил, так что я без зазрения совести перелезла через цепь. Два пса с весёлым гавканьем увязались за мной.
— Какие вы хорошие, — присела на корточки, чтобы почесать за ушком рыжего пёсика с чёрным пятном на мордочке, — ой, вы же девочки! Простите, сестрёнки, у меня нет вкусняшек с собой. Но, если тихо, разрешу съесть жилистую, злую тётку. Может, будет жестковато, зато чистейший белок.
В ответ мне с благодарностью облизали ладонь.
Пару раз заблудившись, наконец дошла до указанного гаража. Хоть Алина и назвала адрес и предупредила, что меня там будут ждать, но я всё равно, почему-то, удивилась увидев его открытым. Здесь, казалось, вся жизнь остановилась: вокруг вообще никого, всё было закрыто либо на амбарные замки, либо и вовсе заколочено досками. Если бы не моё воспитание, я бы даже рискнула заглянуть в тот самый пакет, который должна была забрать.
— Здесь есть кто-нибудь?
На мой стук послышалась возня из дыры в полу. Туда я точно спускаться не рискну. Сняла кепку и присела возле ступенек:
— Эй, там есть кто? Меня Бедина прислала, — специально не упомянула фамилию её бывшего мужа, которой она так любила называться.
Наконец, я услышала шаги, а после появился молодой человек.
— А где сама Бедина? — Парень поднимался по лестнице, вытирая грязные руки о не менее грязную тряпку.
— Она меня отправила, — сделала шаг назад, уступая дорогу. — Чем это у вас так пахнет?
— Пахнет? Чем-то не тем?
— Нет, просто непривычно. В гаражах запах металла и машинного масла, а здесь будто… Мылом или чем-то из детства.
— Держим всё в чистоте, — он улыбнулся и пошёл к деревянным ящикам в углу.
Про чистоту он загнул, конечно. Не знаю, почему я прицепилась к этому запаху в гараже, но он настолько выбивался из привычного амбре всех гаражей всего мира, что игнорировать было невозможно.
Наконец мне в руки вручили увесистый пакет и торжественно выпроводили на улицу, где меня поджидали четвероногие охранницы, которые сейчас по неведомой причине на меня начали рычать.
— Знаю, знаю! Мне тоже воняет, но я же не виновата.
Ещё раз принюхалась к чёрному пакету, обмотанному обычным скотчем. Мылом он пах, или нет — дали, что дали. Интересно, как вычищенная как новая монетка Алина будет держать его на коленках.
— Фу, от тебя несёт псиной и хозяйственным мылом. Убери эту хрень в багажник, — я даже дверь до конца открыть не успела.
«Чашечка картошки меня устроит» — отправила Максиму. Само свидание-то у нас выдалось неплохим. И парень он хороший.
Я пригнала Вилли уже под ночь со станции в подземный гараж главного офиса, и сейчас ждала Леонида, переписываясь с Максимом.
«Тогда завтра? Не хочу давить, но мой мир рухнет, если я тебя не увижу завтра)»
«Завтра будет завтра) В пятнадцать часов утра напишу, хорошо?»
Внезапно возле моей головы ощутимо громыхнуло, я аж взвизгнула.
— Костик! У тебя жизненная цель — довести меня до ручки сегодня? — Опустила стекло.
— Мне от тебя кое-что нужно, — он переминался с ноги на ногу, пожёвывая нижнюю губу. — Только никому ни слова.
— Идёт. Что у тебя?
Здоровяк смотрел на меня, явно пытаясь на что-то решиться. Наконец, он вздохнул и достал из кармана тот самый крохотный блокнотик. Костик быстро вырвал две странички и сложил в маленький квадратик.
— Сень, передай Айрин, а?
Я зачарованно уставилась на листики из того самого мистического блокнотика. Страницы были вырваны почти из самого начала, то есть, запись была сделана относительно давно. Илья мне не поверит! Я же могу узнать, наконец, что там!
Посмотрела на Костика и поняла, что он узнает, если я прочитаю. А узнает — я труп.
— Передам, — произнесла я, благоговейно глядя на квадратик. У Айрин потом выпытаю.
Он ещё потоптался на месте несколько секунд, почесал пятерней со сбитыми костяшками лысую голову и ушёл. Я же бережно спрятала сложенные листочки во внутренний карман пиджака и подпрыгнула от страха второй раз от внезапной музыки на телефоне.
— Легка на помине, — ответила на видеозвонок от Айрин, — что-то случилось? Ты какая-то… истерзанная.
Взлохмаченная девушка на экране сдула прядь чёрных волос со лба:
— Драку разнимала. У нас воцарилось временное перемирие на первый сезон какого-то там воробушка из глухомани, но после выяснилось, что в любовном треугольнике стороны заняли разные позиции.
— Ох как, ты в порядке?
— Случайно сломала костыль деда Васи, а так норм. Ты какая-то бледная, нет?
— Да так, лёгкий дурдом на работе.
— А улыбаешься чего так загадочно?
Улыбалась я из-за тайного послания, предназначающегося ей, но решила рассказать и передать лично. Айрин не умела терпеть, заставила бы прочесть прямо здесь и сейчас, а, как мне казалось, Костик бы этому не обрадовался.
— С Максимом переписывалась.
— Ого! Он не сбежал от твоего динамо? Чё пишет? Не обижается?
— Завтра встретимся, вроде, нет.
— Ты должна отправить ему фотку!
Она что, сдурела? Какую фотку?
— Ты что, сдурела? Какую фотку?
Спросила на свою голову. Айрин убедила меня предоставить второй стороне задаток на будущее, то есть, сделать и отправить фотографию себя, как доказательство того, что я тоже заинтересована. На мой вопрос, не бред ли это? Айрин стала цитировать статьи из гражданского кодекса. Так что под руководством подруги я пыталась изобразить, по её словам, сексуальность, невинность, игривость, открытость и замкнутость в одном флаконе, а она видела и направляла по видеосвязи все мои позы и выражения с комментариями «на четвёрочку» или «а вот теперь втяни щёки, язык к нёбу и немного воздуха к губам».
— Вот! Замри! Фоткай!
У меня же со серьёзным лицом это сделать не получалось.
— А вы точно продюсер? — Хохотала я, — подожди, что-то пришло.
«Поднимитесь ко мне. А.»
— Вот, блин. Босс вызвал к себе.
Айрин заставила прямо при ней отправить фото Максиму, и я, закрыв Вилли, пошла к Архарову.
Было действительно поздно для офисной жизни, но меня всё-таки словили две девушки, которые передавали Марку не самый вкусный, прошу заметить, шоколад.
— Есения, а Марк вам ничего не говорил? — Спросила та, что повыше.
— Нет, но ваш шоколад уплетал за обе щеки, — не стесняясь соврала я.
— Он, наверное, на бал пойдёт со своей бывшей, да?
— Боюсь, что так, — не хотелось сплетничать, но вру, хотелось, — хотя там не всё так гладко, так что не падайте духом! Кстати, он решил перейти на белый шоколад с марципаном, — хамон просить, наверное, будет уже наглостью, — только, если увидите персональное приглашение от Архарова, не ведитесь. Это ловушка.
— Так вот из-за чего уволили Бондаренко и Ластюк? Мы-то думали, что они натворили, почти самые значимые кадры у нас.
— Серьёзно? Это почему?
— Ластюк была начальницей отдела кадров, она перед приёмом всех шерстила в хвост и в гриву, а после её замены пришли несколько сомнительных типов. Вообще из ниоткуда. Бондаренко — адвокат, особенно была хороша в досудебных урегулированиях. Сейчас у нас уже началось пара судов без неё.
Девушки горестно повздыхали и, заверив меня, что к утру подготовят тыквенный латте в кофейне и принесут белый шоколад с марципаном для Архарова и для меня, как дополнительную награду.
Оставшийся путь я размышляла над словами моих поставщиц шоколада, и нет, стыдно мне не было, просто не повторю своих прошлых ошибок и не буду наслаждаться сладкой жизнью прямо на рабочем месте.
Так это что получается? Получается, с увольнением верных Архарову специалистов компания слегка начала сходить с рельсов? Ничего себе, всего из-за двух людей? Зурыгин ведь работает в безопасности самой компании, а не у нас с Михалычем, он-то ведь может проверять, насколько пришедший человек безопасен? Кстати, а где он? Такое творится, а целый день ни слуху, ни духу.
Я раньше никогда не была в офисе так высоко. Только первый этаж и его кофейня, либо не совсем высоко по мелким поручениям. На двадцать четвёртом этаже никто не встретился. За стеклянными стенами находились кабинеты с длинными столами для совещаний, везде висели выключенные телевизоры и уж слишком много растений в кадках. Тётя Роза бы оценила.
— Могу зайти? — приоткрыла дверь кабинета после короткого стука и, не дожидаясь ответа, вошла.
В просторном кабинете, выполненном в индустриальном стиле, за не менее большим столом сидел Архаров и хмурился в экран телефона.
— Здравствуйте, — чинно сложила ручки за спиной.
Он выглядел удивлённым. Вместо приветствия он будто ошарашенно осмотрел меня с ног до головы, а потом уставился в лицо. Неужели я что-то перепутала, и это не он прислал мне сообщение?
Поскольку молчание затягивалось, решила всё же проверить. Совсем уж тайно проверить входящее сообщение не получится, но решила попробовать чуть менее заметно.
— Ох, батюшки святы… — выдохнула я почти с болезненным стоном в душе.
«Поднимитесь ко мне. А.» — от Марка.
«С нетерпением жду встречи» — от меня вместе с фотографией, где я с тем самым восторженно-манящим-сексуально-загадочным выражением лица посылала задатки в фотообъектив.
— Кхм, — пожевала губу, убирая телефон, — ну что ж. Здесь случилась следующая ситуация…
— Обычно мои сотрудники не любят попадать сюда. И уж тем более не выражают такого восторга по поводу вызова в кабинет.
— Насчёт нелюбви сотрудников я бы поспорила. А если серьёзно, я ошиблась адресатом.
— И кому же предназначалось сообщение? Я ошибаюсь, или у вас сейчас экстренный режим и вы вынуждены почти жить на работе.
— М-м-м, Айрин, моей подруге.
— Такая фотография — подруге?
— Мы очень близки.
Он продолжал смотреть на меня тяжёлым взглядом, а я… Я же пыталась сдержать смех. Да, он определённо не привык к таким ситуациям, да и я — тоже, но вместо привычного мне тушевания в обществе Архарова, на меня свалилась вся комичность ситуации: сидит себе такой бог недвижимости, а ему присылают вот такое вот фото, да ещё в его собственной машине, да ещё после вызова к себе скорее всего не для дружеской беседы. А вместо страха и трепетания весть о том, как я соскучилась.
— Вы что сейчас смеётесь?
— Никак нет, — кашлянула я, чтобы хохот не вырвался наружу.
— А по-моему — да, — откинулся он на спинку кресла.
Вообще-то, Архаров сейчас и сам улыбался. Почти. Ну, с лёгким намёком.
— Извините, Марк Васильевич, я надеюсь, вы поверите, что я действительно отправляла фото не вам. Я не настолько наглая.
— А мне кажется, настолько.
Жестом он указал мне на кресло, и я села, приготовившись слушать.
Итак, что у нас сегодня в меню? «Сеня должна быть уволена под соусом «ну вы же девушка»? «Ужаренная в попу Алина с добавкой «Сеня непрофессионал»? «Закуска от Зинаиды Александровы: а не придумать ли мне ещё что-нибудь для Сени»?
— У меня есть личная просьба к вам, — Марк поднялся, медленно обогнул стол и остановился возле меня, упёршись бедром в угол, — вы знаете, что сейчас ситуация складывается не самым безопасным образом. А я знаю, что по какой-то неведомой причине вы стали близки с матерью. Я бы хотел, чтобы вы её увезли из города.
— А она об этом знает?
Что-то мне подсказывает, если она и знает, то вряд ли согласна.
— Увезти её из города — считайте моим приказом. А вот сделать так, чтобы она согласилась — это и есть просьба.
— Мне кажется, вы немного преувеличиваете моё влияние на неё.
— С вашим появлением она впервые перестала вмешиваться во всякие неприятности. Как я понимаю, вы вытянули из неё обещание, чтобы она сидела дома. Вот она и сидит.
Он устало потёр лицо ладонями, кажется, вдруг резко постарел в одно мгновение. Вся усталость, которую он, как выяснилось, скрывал всё это время, мигом отразилась на волевом лице.
— Однажды у моей компании был продолжительный судебный процесс с пострадавшими заказчиками. Такое случается, суды могут идти годами. Один минус — это траты на издержки. Но моя мать вбила себе в голову, что у меня могут быть проблемы гораздо серьёзнее, чем обычные затраты. Всё закончилось шантажом и удержанием заложников. И это после одной беседы оппонентов с моей матерью.
— Зинаида Александровна захватила заложников? — В шоке выдохнула я.
— Нет, её взяли в заложницы. Но ваше предположение не лишено смысла, мог быть и такой поворот. А сейчас, я остерегаюсь, что моё близкое окружение может быть в опасности.
— А что насчёт Алины? — Спросила и затаила дыхание, — её тоже увезти?
— Вы неверно оценили статус наших отношений. Увезти надо только мою мать. Леонида я уже отпустил. Подождите пару минут внизу. Отвезу вас домой.
Я вначале не обратила внимания на брошенную фразу, но, как выяснилось, он имел ввиду то, что сказал. Марку пришлось значительно отодвинуть водительское сиденье назад, настолько он был выше меня. Босс потянулся было к зеркалу заднего вида, но наткнулся на чёрную перегородку, которая мешала обзору.
Так-то, посмотришь, насколько это неудобно.
— Вы так наблюдаете за мной, будто я собираюсь что-нибудь сломать.
Не исключено. Вилли хоть и сильный парень, но всё же хрупкий и требует бережного ухода.
— Если сломаете что-то в моей машине, вам же и оплачивать ремонт, — брякнула, не подумав.
— В вашей?
— В моей служебной, имеется в виду. Могу я спросить, почему вы сели за руль? Это ведь моя работа.
— Если не руль, то работа на заднем сиденье. А я на неё уже смотреть не могу.
Костик пристроился сзади на Бони, терпеливо ожидая, когда мы, наконец тронемся.
Уф, надо было сесть на заднее сиденье, хоть раз в жизни почувствовать себя как все те, кого я вожу — особой персоной. Конечно, «ухо» в ухе не дало бы полностью погрузиться в эту иллюзию, но всё же.
— Насчёт Зинаиды Александровны… — крутанулась на сиденье к Марку.
— Прошу вас, помолчите.
— Не могу, вы не должны сидеть за рулём, мне от этого не по себе и …
— Я так плохо вожу?
— Нет, но…
Договорить я не успела…
Под машиной, где-то в области задней оси что-то очень громко громыхнуло. Я даже вскрикнуть не успела. Мы как раз проезжали по мосту пустынной столицы, когда всё пошло прахом. Неуправляемый занос — так это называется. Когда машина на автомате, шансов её выровнять немного, а когда у неё отсутствует задняя ось, из-под днища хлещет лавина искр — шансов остановить транспорт вообще нет.
Я видела, как перевернулся Костик на Бони. Он ехал почти впритык к нам. Взрывная волна, видимо, ударила его не слабее нас. Видела приближающиеся перила моста. Видела, как мы в них врезаемся.
Белое облако подушки безопасности — последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание…