Архаров стоял и даже не думал отводить глаза от нашей парочки. Я же замерла, уставившись в ответ. Мне помахать рукой? Позвонить? Или вообще подойти?
Куда я пойду, если ещё даже свою пасту не съела?
— Так, — повернулась к Максиму с неким облегчением, — меня, кажется, на службу вызывают.
— У тебя же выходной!
— Да, но-о, нет, — развела руками, — у золотых нет выходных.
— Что?
— Ну, намёк на то, что я золотце. Упакуйте пасту с собой, — попросила весьма вовремя вошедшего официанта.
Максим выглядел очень расстроенным, мне на секунду даже показалось, что злым. Ну а я в качестве стратегии выбрала тактическое отступление, то есть — попросту смылась, прихватив с собой макароны с ветчиной и сыром. Простите, пасту карбонара.
Возможно, а точнее, наверняка, мой поступок в сторону Максима вряд ли можно назвать хорошим, но мне действительно непросто расстаться с человеком, даже с таким, который откровенно начинает напрягать. Его становится слишком много в моей жизни.
Мне страшно ранить чувства другого. Да, моё бегство тоже ранит чувства, но здесь больше срабатывает принцип «меньшее из двух зол». Я вообще не умею расставаться с людьми. По какой-то причине обычно расстаются именно со мной.
— Мы поедем покупать вертолёт? — С широкой улыбкой спросила я вместо приветствия. Уж сильно нахмуренным выглядел Марк.
У него и так были достаточно хищные черты лица, сейчас же он выглядел и вовсе опасным. И одет он был во всё чёрное, как и я.
— Вы не отвечали на звонки.
— Вы и не звонили, Марк Васильевич.
— Проверьте телефон, Есения Аристарховна.
Слегка демонстративно достала подаренный им же смартфон и, развернув дисплеем к боссу, разблокировала:
— Видите? — Победно улыбнулась Марку, — от вас, чёрт, восемь пропущенных.
— Садитесь в машину. Вы пили алкоголь?
— Да, немного. У меня ведь выходной.
Хотела ещё добавить и про свидание, но сдулась под тяжёлым взглядом. Откуда-то появилось ощущение, что я провинилась. Телефон не был на беззвучном, я это точно помню. Михалыч сказал, что мы все должны быть на связи, я и была на связи. Когда пришла смс от Михалыча, я ведь услышала, так? Так.
Ладно, видимо, какой-то сбой.
Босс был явно не в настроении. Он почти не отвечал на мои вопросы, а просто усадил в машину, которую, между прочим, я в ангаре никогда не видела. Даже на вопрос, откуда авто он не ответил, а просто бросил косой взгляд и резко стартовал с места.
— Зачем же так грубо? Это ведь механика, сцепление сожжёте!
— Я не сжигал сцепления с одиннадцати лет, — и это были его единственные слова на последующие два часа.
Мы уже выехали за город. На все мои вопросы: а куда мы едем, а можно ли остановиться на заправке, взять кофе, а есть ли у него вилка для моих макарон — ответов не было. Только угрюмое молчание.
Перед свиданием я не поела. Айрин всегда ужинает перед походами в ресторан с ухажёрами, чтобы не казаться троглодиткой, а я же наоборот, хотела вкусненько поесть. А на голодный желудок всё кажется вкуснее — это ведь основа мироздания.
Паста, которую упаковали в фольгу перед тем, как положить в контейнер, пахла просто одуряюще. Мой желудок уже в десятый раз раздавался иерихонскими трубами, так что, отбросив сомнения и воспитание, полезла в бардачок в поисках приспособления для еды. Хоть какого-нибудь.
— Вы уж извините. Если бы вы отвечали, я бы не нарушила вашего личного пространства, а так надо искать пути решения проблемы, — копалась в чистом бардачке, бубня себе под нос, — ага! Вот вы и попались! Кто-то баловался суши?
Но ответа также не последовало. Марк ещё сильнее сжал руль, аж костяшки побелели.
— В последний раз предлагаю, иначе съем всё сама, — пропела Марку, распаковывая палочки.
Ответа, естественно, не было. Ну, нам убытков меньше.
Я не люблю, когда кто-то ест в машине, хотя самой это делать уж очень нравится. Без зазрения совести принялась за пасту. Как только еда оказалась на языке, по телу прошла волна эйфории. Как же это вкусно! Я никогда не испытывала оргазм от секса, секса-то и не было, но мне кажется, что сейчас я испытала именно его.
— Вы мурчите.
— Да? Извините, непроизвольно. Максим, кстати, тоже говорит, что…
Марк резко дал по тормозам. Нас слегка качнуло перед тем, как мы съехали на обочину.
— Выходите.
— Прямо в лесу? Если вам не нравится, когда едят в машине, могли бы просто так и сказать.
— Немедленно, — почти прорычал Марк и вышел сам.
Внутри пробежал холодок. Вышла на улицу, вцепившись в контейнер, и встала подальше от Архарова.
— Кто такой этот Максим?
— Эм, — я даже как-то растерялась, — мы этот вопрос с ним не обсуждали. Кавалер?
— Какой ещё нахрен кавалер?! Да брось ты уже эти помои!
— Эй! Это почти единственная моя еда за день, я голодная!
Внезапно, паста вырвалась из моих рук и полетела в темноту леса.
— Чтобы я этого Максима возле тебя не видел.
— Это ещё почему? — Не то, чтобы я держалась за Максима, но меня покоробило вторжение в мою личную жизнь. Что это ещё за новости? Будет потом ещё контролировать с кем мне дружить?
— Потому что я так сказал.
— Это не ответ, — я сложила руки на груди и уставилась на шефа, — нельзя так просто взять и запретить кому-то общаться с кем-то. Вы мне не отец.
— Но я твой босс.
— И это тоже не ответ.
Марк продолжал сверлить меня взглядом. И в нём было уж много чего очень нехорошего. Я честно пыталась понять Архарова: да, у нас сейчас режим тревоги. Но я спрашивала Михалыча, могу ли я пойти на свидание, не будет ли это угрозой. Михалыч сказал, что главное — не говорить о работе и не приводить никого в ангар. Так что, никаких протоколов я не нарушила.
Но Архаров был иного мнения. Даже в темноте я смогла заметить, как недобро сверкнули его глаза прежде, чем он двинулся на меня.
Я — трусиха, признаю. Вроде как я должна быть всегда при боссе, когда рядом нет гардов, прикрывать собой его от пуль и всё такое, но никак не убегать от него. А я попыталась именно убежать. Даже стартанула с завидной резвостью, но каблуки мне в этом не особо помогли.
Только я попыталась сделать спасательный рывок, как Марк схватил меня за руку сзади и прижал к машине спиной. Голова слегка кружилась от резкого разворота. Перед глазами плясали звёздочки, а лицо Марка казалось несколько размытым.
— Я не собиралась убегать, честно, — от шокового состояния начала я оправдываться, — точнее, собиралась, но мы ведь оба понимаем, что недалеко. Это просто инстинкт.
— Да помолчи ты уже, наконец, — выдохнул мне в лицо, — инстинкты у неё.
И, вдруг, Архаров поцеловал меня. И это было уже без запаха алкоголя и он явно знал, кто именно перед ним.
Голова пошла кругом, все остатки вина моментально выветрились. Сердце сорвалось в бешенный темп, внутри разлился жар. Даже тот факт, что на этот раз Марк меня ни с кем не перепутал, не отменяет неправильности ситуации. Это не должно происходить. Он же мой босс в конце концов!
Я только собралась прервать поцелуй, как сама же вопреки своим желаниям прильнула ближе к нему.
Марк рвано вдохнул, на мгновение остановился, а потом его губы опять накрыли мои. Глубже, сильнее. Я уже потерялась в нашем поцелуе. Перестала соображать, где заканчиваюсь я, и начинается он. Мне казалось, что я переросла свою влюблённость, но как только язык Архарова стал вытворять с моими губами нечто невообразимое, по венам разлилась чистая эйфория.
Я бесконтрольно прижалась к нему всем телом, робко дотронувшись до его лица, но…
Внезапно всё прекратилось. Он отстранился от меня настолько резко, что я по инерции качнулась навстречу пустоте.
Марк отошёл в сторону, запуская руку себе в волосы. Выглядел максимально напряженным, я даже с расстояния нескольких шагов слышала его рваное дыхание.
— Простите меня, Есения, — выдавил он, так и не повернувшись ко мне, — я потерял над собой контроль и перешёл все границы. Этого больше не повториться.
Мой мозг всё ещё валялся в счастливом обмороке, высунув язычок наружу, а в пустой голове в панике бегала маленькая Сенечка в поисках хоть сколько-нибудь адекватного ответа:
— Ну, за спасение вашей жизни я получила телефон стоимостью в почку, так что за отобранный ужин плата тоже неплохая.
— Вы до сих пор настаиваете, что именно вы спасли мне жизнь? — Марк, кажется, начал расслабляться.
— Можно спорить об этом сколько угодно, но мы оба знаем правду, — с лёгкой бравадой всунула руки в задние карманы брюк.
— Опять дерзите?
— Нет, просто голодная.
До ближайшей заправки не раздалось ни единого слова. Опять. Я даже музыку включить не рискнула.
Как только подъехали к круглосуточному магазину посреди бензоколонок, Марк выскочил из машины, даже не поставив её на ручник, и также быстро исчез за разъезжающимися дверьми.
Только сейчас смогла выдохнуть и перевести дух. Марк меня поцеловал. Марк Архаров поцеловал именно меня. Меня! Мамочки! Надо было увольняться. А сейчас меня уволят с позором! Две девчонки только домой к нему наведались, когда его там даже не было, и тут же вылетели с работы с позором. А я ещё сама весьма даже резво отвечала на поцелуй! Да так развратно!
Святые турбиночки, я же стонала!
Лицо залило краской. Он поддался минутной слабости, а я расплылась лужицей. Ну кто так делает?! Всё из-за отсутствия опыта. Вот крест на пятке, не буду расставаться с Максимом, а наоборот, даже очень наоборот… Я же только-только вылечилась от болезни по имени Марк, а сейчас всё заново происходит!
Стыдно-то ка-а-а-ак….
— Поешьте, нам ещё часа два ехать, — Марк открыл дверцу и положил мне целый пакет разнообразных закусок на колени: от чипсов до сэндвичей, а в руку всунул французский хот-дог.
— Вам оставить что-нибудь?
— Оставить? Здесь еды на троих хватит.
— Ну так как? Что-то мне подсказывает, вы сильно меня недооцениваете.
Марк оглянулся на меня с лёгкой усмешкой и завёл машину:
— Уж поверьте, я прекрасно знаю вам цену.
— Сенечка! — Зинаида Александровна выбежала нас встречать.
Как только вышла из машины, сытая и почти довольная, не считая того факта, что мне хотелось скрыться от Архарова как можно дальше, Зинаида зажала меня в своих объятиях.
— Я боялась, что Маркуша тебя не привезёт. Уже в который раз обещает, — она покосилась на сына, а потом прошептала мне доверительно: — ты даже не представляешь, какого лопуха ко мне приставили. Везде на хвосте висит, как глист из задницы, ни в носу поковыряться, ни чаю попить.
Зинаида Александровна подхватила меня под руки и увела в дом. Сумок у меня с собой не было, так что Марк просто закрыл машину, взял пакет с мусором, который остался после нашей трапезы и пошёл следом. Мне так и не рассказали, зачем я здесь, как на долго. Я даже одежды с собой не взяла.
Шёл уже первый час ночи. Из-за недосыпа и плотного перекуса меня безумно клонило в сон, но я храбро держалась и слушала Зинаиду Александровну, которая рассказывала все последние новости, но их, как таковых не было; и обо всех людях, которые её раздражали, а вот их было в избытке.
— Мне даже не дали приехать к тебе, представляешь? Тебе хоть передали конфеты? Я знаю, что ты их любишь, — мне подлили ещё чая, хотя, лучше бы кофе.
Марк сидел в стороне, размышляя о чём-то своём, Архаровском. Сонным он не выглядел, а у меня уже глаза слезились от попыток сдержать зевок. Когда он вообще спит? Он вообще спит?
— Завтра нам надо будет поговорить наедине, — заговорщицки прошептала мне мать Архарова.
Она могла так не понижать голос, казалось, её сын вовсе мысленно не здесь.
Поскольку была поздняя ночь, меня отпустили с миром, выдав один из тех самых кокетливых халатиков Зинаиды Александровны, из тех, что с рюшами и перьями по краю рукавов. Пижамы не было, а спать голышом в чужом доме — такое себе удовольствие.
Дом был не таким большим, как сам особняк Архарова. По правде говоря, этот нравился мне больше: белый, просторный, с большими окнами, за которыми шумел лес. Белая лестница кругом обвивала колонну, возвышаясь наверх. Здесь мне вспоминались все романтичные книги о леди и их джентльменах, дарящих красивые комплименты и не нарушая личных границ и правил приличия.
Понял, Архаров? Джентльмены не высаживают своих леди в лесу, чтобы отобрать еду, наругаться, а потом зацеловывать до потери пульса и сознания!
В моей гостевой не было личной ванной комнаты, поэтому поплелась по спящему дому, освещаемому лишь лунным светом, в поисках душа и запасной зубной щетки.
Ванную комнату обнаружила с третьей попытки, пришлось тихонечко поскрестись в две другие, и пройти насквозь пустую третью.
— Ох ж ты блин! — Душ здесь не принять, но что за ванна стояла?!
Изогнутая, на ножках, такая красивая и манящая! Интересно, а она быстро наполняется? А если я в неё залезу, не усну ли? Было бы неловко смущать начальство своим хладным трупом по утру. Мне казалось, я на ногах еле стояла, но как увидела это фарфоровое чудо, или из чего делают ванны богатеи, как всё же не удержалась.
На полочках в изящном шкафчике стояла батарея самых разных баночек с маслами и пенами. Пока набиралась вода, не поленилась перенюхать все. Наверное, тот коктейль из запахов, который я смешала, выйдет похлеще моего перцового баллончика, но мы — девочки — ведь этого достойны, не так ли?
Надо было ещё вина с собой прихватить. Хотя, кому я вру, даже моей наглости не хватило бы на опустошение хозяйского погреба.
Из приоткрытого окна доносилась приятная прохлада, дразнящая моё тело, когда я залезала в горячую воду.
— Пожалуй, я останусь здесь жить…
Блаженно прикрыла глаза. В голове роилась куча вопросов, которые я хотела бы задать Зинаиде, а ещё так и не спросила Марка про его брата. Хотя, как бы я спросила? У меня во рту было слишком много языков.
Я всегда очень щепетильно относилась к личной жизни в том плане, что никого-то в неё и не впускала. Не из-за какого-то горького опыта или принципиальных убеждений, просто так сложилось. Я не умела, да и не умею жить иначе. Именно поэтому общаться с Максимом и дальше будет нечестно по отношению к нему, каким бы хорошим и приятным он ни был. Хотела бы я сказать, что, если бы мы встретились с ним в другое время, в другом месте, то всё сложилось бы иначе, но это совсем не так. В самом начале меня в нём что-то сильно напрягло, и до сих пор это так никуда и не делось.
Я не могла даже самой себе ответить, что именно. Возможно, как раз та самая угроза моей личной и самостоятельной жизни. А человек ведь хороший, сотни девушек мечтают о таком как он, и мне нельзя быть собакой на сене. Это было бы вселенской несправедливостью.
Но ведь ещё один индивид с посягательством на мою личную жизнь. Причём, это жульничество — посягать на личную жизнь того, кто на тебя работает и так сильно от тебя зависим. И я сейчас не о моих розовых мечтах, которые, как мне казалось, я похоронила. Нет. Он грозился меня уволить, хотя сам наводил справки. Наверняка знает, что я по уши в долгах, а всё равно ведь грозился выгнать! И я не поведусь на эти его поцелуи, если Марк решит от меня избавиться именно по этой причине, я натравлю на него Айрин и тётю Розу. Айрин — мой единственный знакомый юрист, которая мне по карману, то есть — она будет работать и за еду, а тётя Роза сама по себе страшная, когда обижают её девочек.
Вот только… Почему я так хочу, чтобы тот поцелуй повторился? Тот, когда он видел именно меня…
Эта мысль крутилась по кругу. Образы нашего поцелуя, когда его руки скользили по моему телу, прижимая к себе, становились всё ярче, а потом тусклее.
Я уже бесконтрольно начала проваливаться в сон с фантомом Марка рядом, укрытая пышной пеной, пока вовсе не потеряла связь с реальностью.
А потом я проснулась.
С чьими-то руками, удерживающими меня за шею под водой…