Я пыталась сбросить с себя чьи-то руки, удерживающие меня под водой. Мыльная вода слепила, без разбора махала руками и, судя по стону, ударила кого-то в нос.
— Сеня! — Чей-то голос звал, казалось, уже не в первый раз, — да приди же в себя!
— Что вы здесь делаете? Я же здесь ванну принимаю! Вы меня душили?!
— Во-первых, это моя комната, во-вторых, кажется, вы уснули, сползли под воду, а потом вам начал сниться кошмар. Вы хоть иногда думаете головой? Нельзя спать в ванне!
— Это ванна виновата, а не я, выйдите! Я же голая! — Подгребла себе побольше пены, чтобы прикрыть прелести.
Лицо залило краской. Как много Архаров успел рассмотреть?
— Я не знала, что это ваша комната, — прошипела Архарову в лицо, — будьте добрый, выйдите и дайте одеться.
— Конечно, не знала. Я даже опешил, когда вы весьма самоуверенно прошли мимо меня и направились, повторюсь, в мою ванну. Что вы напевали?
— Ничего я не напевала, — буркнула, всё ещё смущаясь.
— Что-то про пеночку для Сенечки, — Марк усмехался, ничуть не стесняясь того, что он сидел на бортике ванны, а я под пеной лежала голая. Только меня это волновало? — Что вам снилось?
— Ничего. Дайте всё-таки мне одеться, будьте так любезны.
— Да, — улыбаться он не перестал, — подожду вас снаружи.
Волосы от мыла превратились в солому. Я потратила ещё минут двадцать только для того, чтобы их хорошенько отмыть. Зашла в его комнату, видите ли. Экскурсию мне никто не проводил, комнаты не подписаны. Меня привезли сюда ночью, ничего не объяснив, я была уставшая, рёбра, кстати, ещё ныли, так что мою оплошность можно было понять.
— Уже три часа ночи?!
Получается, я проспала почти час? Неудивительно, что вода была уже отвратительно холодной. Прав Архаров — нельзя мне ванны. Приснилось, что душат. Может, в отпуск?
Благоухающая и отмытая до скрипа вышла из ванны, затягивая пояс сиреневого халатика с таким же цветом оперением. Архаров сидел в кресле возле зажжённого напольного светильника, а перед ним стояли две дымящиеся чашки с чаем. Вот любят они его. Все Архаровы. Я так больше за качественный кофе.
— Выпьете чаю или сразу спать?
Оставаться с ним наедине не очень-то хотелось, чревато, я бы сказала, но мне хотелось у него кое-что спросить, и я не была уверена, что Зинаида даст нам завтра остаться надолго наедине, чтобы поговорить. Поэтому села, чинно сложив ручки на коленях и уставившись на босса.
Я передала то самое послание Михалычу, чем сильно его озадачила. У Архарова никогда не было братьев. Ни братьев, ни сестёр. Ни двоюродных, ни троюродных ни девятиюродных — вообще никаких. Но кто-то, кто его преследует, назвал босса братом. Михалыч землю носом роет, докладывает обо всём Архарову, который, по словам моего шефа, сам не знает, кто бы это мог быть. Но, может, мы задали не те вопросы?
— Я хотела спросить насчёт вашего якобы брата…
— Я уже сказал Степану Михайловичу, я понятия не имею, кто это может быть.
— Мне пришла в голову мысль: а у вас были друзья, с которыми вы были близки, но потом ваши дороги разошлись? И он затаил обиду и сейчас так мстит. А точнее, возможно, это просто слухи, но у вас планируются какая-то крупная сделка? Та, которая принесла бы вам крупную прибыль. Тогда тот, кто когда-то вам был близок, возможно, оказавший вам когда-то помощь, считая, что из-за какого-то события, которое он воспринимает предательством, будет вам мешать осуществить план, полагая, что вы не имеете право на успех.
— Вам бы детективные романы писать, Есения, — Архаров разве что в открытую не насмехался над моей гениальнейшей мыслью. — Моё мнение таково: это либо Бедин, что было бы слишком очевидным, плюс — к нему не вывела ни одна ниточка. Но после недавнего соглашение, если бы это был он, мотив не ясен. Он потерпит не меньшие убытки, чем я. Либо конкурирующий конгломерат, что тоже маловероятно, но пока наш единственный вариант.
— А почему маловероятно?
— Не их методы. Слишком топорно и эмоционально.
— А что вообще за сделка? Я права? Что-то назревает?
Архаров теперь улыбнулся открыто. Он скользил по мне взглядом, будто решая про себя: стоит мне доверять или нет. Уж не знаю, к каким умозаключениям он пришёл, но что-то заставило его довериться мне:
— Я продаю империю. Бедин в своё время влил крупную сумму в моё начинание. Долг я выплатил сполна и после некоторых событий я прекратил с ним деловые отношения. Но я помню добрые дела, ему перейдёт крупная сумма от продажи. Сделка держится в тайне. О ней знает лишь пара человек из моих приближённых, крупнейшие инвесторы по договору с которыми я обязан с ними делиться подобной информацией и теперь вы. И, отвечая на ваше предположение — у меня не было ни единого друга, которого я назвал бы братом. Предугадывая следующий вопрос: мой отец не оставил потомков на стороне.
— Тогда что мы имеем: мы охотимся на какого-то призрака, который с бухты барахты решил вас и меня заодно в могилу свести? — Я на самом деле думала, что моя шикарная догадка, озарившая вчера мою светлую голову, будет просто спасением для нас всех в этом тупике. Я бы такая вся в сверкающих одеждах указала перстом в старого знакомого Архарова, о котором он и думать забыл, и вынесла бы вердикт: «Это он!», а все вокруг бы поздравляли бы и восхищенно благодарили бы меня, скромно тупившую глазки.
Но нет же…
— Как можно жить без друзей?
— Из всего, что я вам рассказал, вас только это волнует?
— Ну да, — я опять смутилась. Мои слова прозвучали так, будто я его в чём-то обвиняю, — с кем вы тогда празднуете день рождения?
— Я не испытываю недостатка в общении. У меня достаточно хороших людей в окружении, но даже им я не могу доверять настолько, чтобы назвать близким другом. А уж тем более — братом.
Грустно это.
Я не могла представить мою жизнь без Айрин и всех моих соседей. Она была бы лишена всех красок и праздников. Это как возвращаться домой, а там нет ни просто никого, а вообще ничего. Просто голые стен и полы.
Но почему моё предположение Архарову показалось глупым? Злоумышленник явно хотел что-то сказать. И, я, конечно, не психолог, но это как-то слишком эмоционально, разве нет? У кого-то настолько длинные руки, что он смог проникнуть в машину Архарова, но босс говорит, что о сделке никто ничего не знает. Почему он так уверен?
Архаров сказал, что все каналы связи и люди, приближённые к сделке под наблюдением. Ни один файл не покинул стены офиса. Компьютеры, на которых работают над продажей, не подключены к сети. Пароль меняется ежедневно — ни единого шанса подкопаться.
А всё почему? Потому что где-то кто-то приобретает, кто-то теряет. Не все конкуренты обрадуются продаже империи, потому что перевес сил будет не в их пользу.
Но тогда возникает вопрос…
— Тогда кто хочет вас убить?
— Не уверен, что меня хотят убить. Скорее запугать.
— Вы так уверены, что никому не перешли дорогу? — Выпалила я.
— Уверен, что многим. Меня даже восхищает эта неизвестная личность. Ни официальные службы, ни неофициальные не могут его найти.
— Чему здесь восхищаться?
— Я всегда ценил профессионалов своего дела. Даже такого.
Странный человек этот мой босс. Восхищает его, видите ли. Лот на него уже раз двадцать купили, а он восхищается сидит. Не доживу я до пенсии с этой работёнкой.
Не люблю спать не в своей кровати, но как только голова коснулась подушки, я поняла, насколько уставшая была. Настолько, что уснула в ванной и приснился кошмар, что меня пытаются убить. А на следующее утро, я пожалела, что это был всего лишь кошмар…
— Вы отвезли мою мать в район, который каждый день мелькает криминальными сводками? И это в первый же день вашей работы? — Не переставал возмущаться Архаров, гневно глядя на меня, сидящую рядом с чинно попивающей чай Зинаидой.
— Но она мне угрожала!
— Ты что, наябедничала на меня, стукачка? — Немедленно возмутилась мать Архарова.
— Да! Имею право. И в свою защиту скажу, — обернулась к боссу, — у меня с собой был перцовый баллончик.
Допрос длился уже второй час. Архаров заставил меня рассказать обо всех вылазках, в которых участвовала я, и заставил рассказать и саму Зинаиду о всех злоключениях, в которых она участвовала в одиночку. Под спокойный тон матери босса у нас у обоих глаза вылезли на лоб. Как выяснилось, она не однократно выезжала на встречи с самим детективом и его информаторами.
— Как вы выбирались из дома?
— Как-будто эти балбесы могли меня остановить, — фыркнула она беззаботно. — Сеня, конечно, хороший компаньон, но уж больно правильная. Продержалась почти месяц, прежде чем сдать меня Михалычу.
— Вы молчали месяц?
— Я не молчала месяц! Почти не молчала.
Теперь я понимала, почему Архарова все боялись: он не кричал, нет. Но от его ледяного голоса становилось ещё хуже. Как-то позабылось, как он меня целовал вчера вечером. Или спасал уснувшую в воде.
Даже Зинаида Александровна стушевалась.
— Ты будешь сидеть здесь безвылазно. Никакой машины не оставлю, — шипел на мать Архаров, — и только посмей мне вызвать Сеню из Москвы. И пеняй на себя, если я узнаю, что ты ввязалась в очередную авантюру. А вы, Есения, — я моментально напряглась, как только он перевёл чёрные глаза на меня, — никаких поездок в криминальные районы, никаких больше взрывчаток в багажнике и танцев в ангаре. Если что не так, сразу же говорите мне. Мне! Вы всё поняли?
— Да, босс.
— Да, Маркуша.
— Есения, вы забираете машину моей матери и гоните в Москву. А ты только слово поперёк вставь! Ты здесь под домашним арестом, пока всё не закончится.
— Но…
— Никаких но! И если Сеню будешь подстёгивать на помощь в твоих вылазках, и она сюда переедет до тех пор, пока всё не закончится.
— Но, — уже я попробовала протестовать. Мне не хотелось оставлять Зинаиду Александровну одну.
— Никаких. Но.
«Выходи и всех позови!» — Отправила смс Айрин.
Мне надо было отогнать новейшую ауди обратно в Москву, которая раньше стояла у нас в ангаре, а потом, как выяснилось, перекочевала в загородный дом босса. И вот сейчас я рассекала на малышке по вечернему городу.
«Следите за ней, чтобы постоянно была под боком. В ангаре её не должно быть».
По-моему, логика подхрамывает, ангар ведь — самое безопасное место. Но Архаров расценил иначе: будет ваша служебная. А служебный автомобиль никому не интересен. Так что каждое утро. Каждое! (Выходных у меня теперь не будет), я должна делать диагностику и тестировку систем, а потом тихонечко или ехать за Архаровым, или передавать авто другому водителю, но потом обязательно забирать его.
Но, что меня радовало больше всего — у меня есть машина! Пусть, на время, но у меня есть машина! И мне разрешили ею пользоваться! Даже в личных целях! Оке дяди Мойши придётся постоять на улице. Эту малышку надо держать только в гараже. Ауди делают качественный кузов, но любой уличный кот мог исцарапать корпус и повредить покрытие.
Я редко включала музыку в других служебных автомобилях, но здесь, двигаясь вслед за злым Архаровым, я оторвалась на славу. Я проорала в дуэте все популярнейшие песни вместе с радио, отвечала на вопросы викторины, даже капнула кетчупом от хот-дога на сиденье! Вытерла сразу же, но какой кайф почувствовать чуточку больше свободы! Только опущенная перегородка напоминала, что авто ну очень принадлежит не мне.
Перед выездом я сообщила Михалычу о том, во сколько, «кудой» и куда мы будем направляться. Компьютера для диагностики с собой не было, поэтому по-быстрому, пока Архаров не видит моих параноидальных заскоков, облазила наши средства передвижений вдоль и поперек под днищем и капотом. Только после этого позволила шефу гневно сесть на водительское сиденье и не менее гневно хлопнуть дверью.
Одно меня радовало в этой ситуации: да, наши с Зинаидой телодвижения за спиной босса не выглядели хорошо, но Михалыч нас не сдал. По реакции Архарова было заметно, насколько он недоволен, что его мать со своей сообщницей в лице меня осмелились ослушаться его наставлений.
Кажется, Архаров по пути домой не расслаблялся, а наоборот, ещё больше закипал. Мы ехали в разных полосах чуть поодаль друг от друга, как вдруг, он перестроился впереди меня и начал «оттормаживать».
Ну что за детский сад? Меня-то учили заносам на девятке, когда с полей картошку забирала. Мелкий песок порой похлеще гололёда, уважаемые. А он-то прошёл такую школу экстремального вождения? Думаю, вряд ли.
Ауди была на механике, что нравилось мне гораздо больше, поэтому поддала газку, снизила передачу для большей тяги и пошла на опережение, притормаживая перед ним в ответ.
Кажется, у кого-то детство заиграло. Мы стояли на красном светофоре рядом друг с другом. Я хихикала, поглядывая на Архарова, а тот чуть прищурившись, кивнул на светофор и поднял правую бровь.
Меня только что на дуэль вызвали?
Архаров был на Ягуаре с коробкой автомат, объем двигателя два и ноль. Неплохо, но слишком мало для такой тяжелой машины. Я же на ауди, механика, восьмиступенчатая коробка передач, объём три и пять. У Архарова нет шансов.
Прибавила громкости, и приготовилась к низкому старту.
Как только загорелся зелёный, вдавила педаль газа в пол, позволяя моей девочке показать всё, на что она способна!
— Как так-то?!
Архаров после секундной заминки вырвался далеко вперёд даже на своём двухлитровом ягуаре. Ну как так-то, а?
«Опыт» — пришло лаконичное смс на телефон.
До самого города я его так и не смогла догнать. Перед въездом нас уже встречали Костик и Виктор на внедорожнике и, моргнув мне дальним, пристроились за Архаровым.
Мне разрешили поехать домой.
— Вот нихрена себе! — Айрин обходила Ауди по второму кругу, — тебе её подарили?
— Да, пять раз, — я рассмеялась, — дали как служебную на время. За любую царапину голову открутят.
— А ты меня в универ сможешь завтра отвезти? Хочу, чтобы Светка свою Викторию Сикрет съела от зависти.
— Подвезу, если не вызовут, — я рукавом протёрла капот.
— Девочки! Встали рядом, я вас засниму! — Дядя Федя достал старенький плёночный Кодак из чехла.
Меня встретили с вином и бутербродами. Дядя Мойша настраивал проигрыватель, ведь у нас праздник, как же без танцев? А сейчас мы с Айрин, тётей Любой и тётей Розой стояли в обнимку возле Ауди и ждали, когда «вылетит птичка», широко улыбаясь.
Дядя Мойша пошёл выгонять свою Ока из гаража, но Ауди была гораздо длиннее, так что пришлось отложить вино и закуски на потом, пока мы не вытащили весь хлам, включая старенький диван, чтобы вместилась моя новая красотка.
— Давай ещё опечатаем, — дядя Мойша пожевал губу, — ну, чтобы, если кто залезет, мы бы узнали.
— А смысл? — В его словах смысл-то был, но знать о том, что кто-либо залез надо было бы хотя бы вовремя, а не по утру, — здесь сигнализация нужна. Печать не поможет.
— Секундочку.
Сосед убежал куда-то за соседний дом. Мы смотрели вслед удаляющейся фигуре, а потом переглянулись. Что ему могло понадобиться на вражеской территории?
Внезапно, из-за угла раздался чей-то жалобный визг и ворчливый голос дяди Мойши. А потом он появился опять, неся под мышкой худую дворнягу и таща разваливающуюся на ходу будку за цепь.
— Вот и сигнализация!
— А они не будут против?
— Им же тогда не придётся кормить его.
— А как зовут этого доходягу? — Айрин побоялась даже попытаться погладить собаку, которую дядя Мойша только что нагло спёр.
Собака, судя по всему, мальчик, смотрел на нас удивлёнными глазами и даже забыл порычать или погавкать. Коричнево-пятнистый окрас и маленькая беленькая молния на холке — очень даже милый. Кажется, его мама и папа были овчаркой и болонкой, никак иначе не могу объяснить внешность этого паренька.
— Не знаю. Пирожок? — Мы с сомнением покосились на тощего пёсика, у которого ярко просматривались рёбра.
— Он какой-то худой для Пирожка, — протянула я, посматривая на новую «сигнализацию».
Я даже никогда и не слышала, чтобы у нас рядом кто-нибудь лаял. Наши дома в лесопарковой зоне, неподалёку многие выгуливают собак и их лай всегда слышен, пусть и не очень отчётливо. А здесь ни звука.
Пристроили Пирожка возле гаража, где уже отдыхало моё временное приобретение. Дядя Мойша всё же опечатал замок, так что, защитили машину со всех сторон. Только Пирожок рычал на всех подряд, но после третьей порции сосисок уже пообвыкся и тихо посапывал на своём новом посту.
Вражеский дом возбухал, пока мы пили вино и танцевали. Но нам было весело: наши женщины завили волосы и надели нарядные платья, мужчины были в шляпах, а мы с Айрин снимали всё на свои телефоны, потому что на Кодаке дяди Феди всё размывается.
— Выкладывай, — Айрин осталась у меня с ночевкой, и сейчас пришла с кружкой даров от Эдмундо ко мне на диван, — ты вся светишься, а я знаю, когда ты светишься, так что рассказывай.
— А где мой кофе? — Завистливо проследила взглядом, как подруга отпивает ароматный напиток.
— Тоже мне напиток, тебе пора выбросить кофемашину и купить новую.
— Эй! Не обижай моего Эдмундо! Он мне как родной.
— Да он даже зёрна нормально помолоть не может.
— Ты просто расистка, — фыркнула я.
Вместо ответа Айрин пристально уставилась на меня своим фирменным взглядом: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но ещё ты знаешь, что я хочу, чтобы ты сама рассказала».
— Давай лучше ты о Костике, — взмолилась я. У меня не было секретов от Айрин, просто не знаю, как именно ей об этом рассказать. Я боялась, что она во мне разочаруется.
Как иначе можно относиться к девушке, которая целовалась с боссом безо всякого сопротивления? Да ещё и сама на шею полезла.
— Ты меня в сторону увести хочешь, что ли? Я тебя, зараза ты такая, знаю, как облупленную и люблю больше себя. Не смей оставлять меня в стороне.
— Ла-а-адно, — простонала я в подушку, — только не осуждай. Я не переживу, если ты начнёшь меня осуждать.
Лёжа на головой на коленях у Айрин я рассказала почти обо всём. О том, как он перепутал меня со своей бывшей и поцеловал. О том, как он разозлился и поцеловал. О том, как он испугался за меня и щупал меня голую.
— Ну прямо-таки щупал, — Айрин закатила глаза, посмеиваясь.
— Но мог бы! Я, кстати, ему жизнь спасла.
— Как ты могла подумать, что я буду тебя осуждать? Ты только постарайся не усугублять всё это дело.
— Это ещё почему? — Я даже приподнялась от удивления.
— Потому что я тебя знаю. Когда ты на кого-то западаешь, листаешь его фото втихаря…
— Ты знаешь?!
— Конечно, я же видела. Так вот, — Айрин уложила мою голову обратно себе на колени и стала поглаживать по волосам, — когда ты в кого-то влюбляешься, нарисовав себе образ в голове, который зачастую не соответствует действительности, то после первой же встречи с тебя слетают розовые очки и улетучивается вся влюблённая хрень из головы. А здесь этого не произошло. Архаров не тот, кто был бы с тобой. И я не верю, что он тот, кто сделает тебя счастливой.
— Это ещё почему? — Я не строила никаких планов на наше с Архаровым будущее, нет. Но когда-то слегка мечтала, и мне казалось, что он как раз-таки тот, кто может сделать девушку счастливой.
— Ты более возвышенная, глубже. Я его лично не знаю, но больше, чем уверенна, что он — твоя противоположность. Только в физике противоположности притягиваются. На людях это не срабатывает. Не люблю давать советы, но лучше выстрой между вами стену, иначе влюбишься, а он обязательно разобьёт твоё чудесное сердце.
Она права. Конечно, она во всём права. Но почему на душе стало так горько?
Под утро, за пару часов до рассвета, я проснулась от какого-то неприятного чувства. Айрин мирно посапывала рядом и, естественно, ни о чём таком и не подозревала. Мы так заболтались, что уснули всего пару часов назад, даже не почистив зубы после кофе, отчего сейчас во рту было несколько неприятное ощущение.
Я всматривалась в темноту, будто сейчас оттуда выскочит монстр, но в комнате мы были одни. На улице пусто и тихо. Тогда почему так горит спина?
Может, мне пора записываться в экстрасенсы?
Потопала на кухню попить воды и бросила взгляд на гараж поодаль. Угол обзора был не очень удобным, так что пришлось открыть окно и выглянуть наружу. Пирожка возле гаража не оказалось, но сам временный дом для Ауди казался закрытым.
Только потом я увидела некое мельтешение за гаражом. Прищурилась.
— Ёлки-моталки!
Бросилась обратно в спальню за рацией и телефоном.
— Это Сеня! Два-семь-два! Здесь парень Детская Присыпка!!! — Проорала так, что даже Айрин разбудила.
— Что случилось? — Испуганно спросила всклокоченная подруга.
— Оставайся здесь!
«Два-семь-два. Кто?» — раздалось из рации.
— Тот четвёртый из ангара! Который вместе с людьми Бедина удерживал меня вместе!
«Выезжаем».
Они даже по ночному городу будут ехать слишком долго, он может успеть уйти.
— Ты куда, Сень? — Айрин вслед за мной машинально натягивала штаны и байку.
— Надо поймать того наглеца!
— С ума сошла? Он может быть опасным! Почему Пирожок не залаял?
— Он гоняет его молча, умный пёс. Но надо бы ему научиться гавкать.
— Сеня, не ходи туда!
Но слова Айрин прошли мимо меня. Мы уже столько времени теряем впустую, а здесь есть реальный шанс схватить его за хвост. Прихватила сломанную ножку от стула, и бросилась к гаражу…