Даже музыка остановилась, но никто не дёрнулся сменить кассету. Кортеж босса смотрелся у нас во дворе приблизительно так же, как смотрелось бы НЛО на детской площадке — дико и чужеродно.
Я спокойно наблюдала, как Архаров в окружении двух гардов плавно вышел из мерса (который я выбрала), напугав всех моих соседей, которые сейчас с подозрительностью наблюдали за движением Архарова в нашу сторону. Впрочем, есть никто не перестал, включая меня.
Марк Васильевич скользнул по мне взглядом и остановился перед нами:
— Прошу прощения, что прервал ваш праздник, я здесь ненадолго, — он повернулся к Илье, — нам надо поговорить.
Наша тётя Люба, конечно, любого накормит, но даже она не рискнула пригласить Архарова за стол, уж слишком напряжённым он выглядел. Даже я не помню его таким.
Возможно, некрасиво было с моей стороны не познакомить босса со всем честным народом, но меня что-то отторгало от мысли, что он настолько глубоко проникнет в мою жизнь. Айрин же посоветовала выстроить стены, вот я и решила последовать мудрым словам. Так что стойко продолжила жевать шоколадный тортик, игнорируя намекающие взгляды моих соседей, которые будто говорили: «Мы тебя не так воспитали» до тех пор, пока дядя Мойша в тишине не подошёл ко мне и не пнул легонько по коленке.
— Друзья, это Марк Васильевич Архаров, — кивнула на босса, — Марк Васильевич Архаров, — повернулась к нему, — это друзья.
— А вы, полагаю, тот самый дядя Мойша, которому я обещал отремонтировать Оку, — Марк безошибочно протянул руку дяде Мойше, стоящему возле меня, — рад познакомиться.
— Сень, что за дела? Я думала, что я твой любимый дядя.
— Дядь Федь, у меня нет любимчиков.
Между Дядей Федей и дядей Мойшей начался спор, кто из них лучше для девочек, и под этот шумок Илья утащил меня вглубь беседки, куда уже направился Архаров.
Марк осматривался в ней, но будто не видел ничего вокруг, слишком уж погрузился в свои мысли. А беседка-то наша красивая: повсюду фонарики, светлые шторы, на стенках из обтёсанного бруса висели наши фотографии, которые дядя Федя регулярно делает на свой Кодак, а мы с Айрин их распечатываем в тех редких салонах, которые ещё остались.
— Через три дня состоится сделка. Если хоть капля информации выплывет, она сорвется, что будет для нас катастрофой. Подозреваю, все попытки меня достать закончатся ровно тогда, когда мы подпишем документы, — Марк снял со скрепки, прикрепленной к бечёвке, нашу с Айрин фотографию, где мы с ней на речке возле дачи тёти Айнюры. Точнее, там только ноги Айрин, а я лежу у неё на коленях и делаю селфи сверху, щурившись одним глазом от солнца, — до тех пор вы перестаёте искать неизвестного. Вместо этого контролируете все пути, через которые информация может быть слита. Три дня вы работаете без выходных. Считайте, вы переезжаете ко мне.
— И вы решили сказать это лично? — Вырвалось быстрее, чем я успела подумать. Одно дело дерзить Архарову, когда мы с ним вдвоём, и совсем другое, когда рядом посторонние.
Такого же мнения был и Илья, о чём он дал понять, толкнув локтем под рёбра.
— Не совсем. Вопрос скорее к Илье: ты ведь видел того парня вживую?
— Да, босс.
— Тебе он не показался знакомым?
Илья задумался. По нему было видно, насколько быстро даже после всего выпитого вина парню удалось собраться, а я же стояла и глупо переводила взгляд с одного на второго. Что, значит, знакомый? То есть, в моей теории была доля правды? Ну конечно была, её не могла не быть. Здесь всё завязано на чем-то личном.
Это дело, на самом деле, мне уже до чёртиков надоело, я даже обрадовалась, что босс сказал всем сосредоточиться на защите, а не на поимке преступника. Уже не осталось надежды, что мы его поймаем.
— Чёрт, — Илья хлопнул себя по лбу, — мы с ним работали в разные смены и редко пересекались, но это ведь вылитый Лёлик.
— Я тоже так подумал, — Марку кивнул, становясь мрачнее, — он вылитый Леонид.
— Леонид? Наш?
— Не совсем, — Илья сильно хмурился, кусая нижнюю губу, — он тёзка нашего Леонида, но работал года за два до твоего прихода. Славный малый был.
— Был?
— Леонид попал в аварию и погиб на месте. Степан Михайлович лично ездил на опознание. Парень действительно неплохой.
— Стоп, — я присела на лавочку, — вы хотите сказать, что, возможно, нас преследует тот, кто числится погибшим? Слушай, Илья, а почему вы раньше на него не подумали? Ведь это и есть тот самый Присыпка, который напал на меня в ангаре с людьми Бедина.
— Сейчас видео пересмотреть нет возможности, но тогда возле тебя, Сень, было всего три человека.
По коже пробежал холодок. А что, если? Да не-е-т, приведений не существует. Или они всё же существуют?
— Только не говорите, что вы сейчас думаете о том, существуют ли на свете призраки, — Марк усмехнулся.
— Нет, конечно, что за глупости, — нагло соврала я.
— Всё сходится: Лёлик наверняка знал, где располагаются все камеры, он отлично знал наши протоколы и планы действий в зависимости от ситуации. У нас всё пересматривается Михалычем, но, как и в любой службе безопасности, всё остаётся таким же до кардинальных происшествий. Появилась только одна новая переменная, — Илья выразительно посмотрел на меня.
— Я? Только не говорите, что всё происходит из-за меня.
— Нет, конечно. Я это к слову, — Илья усмехнулся. — Одно не могу понять: зачем это Лёлику?
Мы замолчали, каждый задумался о своём. Логично было предположить, что враг именно из своих. У некоторых нет-нет да появлялись нехорошие мысли в адрес товарища. Понятное дело, никто не хотел открыто обвинять коллегу в «крысятничестве», я бы ни на кого из своей смены даже и не подумала бы плохо, но порой косо смотрела на ребят из другой. Думаю, они относились к нашей не лучше.
— Так, всё же заказчик Бедин, получается? Разве нет?
— Бедин сейчас заинтересован в сделке не меньше, чем я. И те люди, что пришли тогда в ангар, были наёмниками. Леонид мог затесаться только ради одной вылазки. Вы можете сесть за руль, Есения?
От резкой смены темы я слегка опешила:
— Нет, я выпила чачана.
— Простите, что вы выпили?
— Она смешала чачу с вином, — пояснил Илья с выражением лица, типа, ну кто так делает?
— Есения, собирайтесь.
Вот и закончился праздник. Душа хотела ещё танцевать, а заставили идти паковать вещей на пару дней и плестись на службу. У Марка Васильевича был такой беспрекословный тон и выражение лица, что даже не рискнула поныть, почему я должна ехать, а Илья и Костик могут остаться? Хорошо, хоть с Айрин успела попрощаться, пока Марк ждал в машине своего же водителя под градусом. Кстати, фотографию Архаров на место не вернул.
— Жаль, что я его не увидела вживую.
— Ещё увидишь. Ещё раз с праздником тебя, моя дорогая!
Особняк без Зинаиды Александровны казался каким-то неправильным. Не то, чтобы она занимала много пространства, но всё равно я привыкла уже к нашим вечерним чаепитием и обмыванию косточек всем вокруг.
— Что-то не так?
Всю дорогу, как и полагается пьяненькому водителю, я старалась сильно не отсвечивать. Марк же, не изменяя своей привычке, перегородку не опустил, поэтому и не заметил, как я уснула без задних ног на переднем сидении. По-моему, даже слегка похрапывала.
Привычно пошла через задний ход, зевая так, что чуть челюсть не вывихнула. Только проходя мимо «Зинаидиной» гостиной словила себя на мысли, что, находясь здесь, я искренне по ней скучаю. В таком раздрае и застал меня Архаров.
— Нет, просто, — я шмыгнула носом, — я скучаю по Зинаиде Александровне. С кем мне теперь сплетничать и кто меня будет корми-и-ить?
— Есения, насколько сильно вы пьяны?
— Да я свежа как скумбрия! То есть, сельдерей, — моментально поправила себя, — вечно два этих слова путаю. А ещё имена Андрей и Сергей — они ведь одинаковые, вы не находите? А ещё: чем отличается ламинат от линолеума? Понапридумывают слов, а нам запоминай, а это ещё я не полезла в виды обуви, там вообще голова пухнет… Ай, что вы делаете?!
Марк резко вскинул меня на плечо и понёс по лестнице нверх.
— Марк Васильевич! Моя комната снизу! Кстати, кровать могли бы и получше купить, там щель между ней и полом, а я монстров боюсь… Куда вы меня тащите?!
— Привести вас в чувство. Вы мне нужны со светлой головой и хорошо отдохнувшей, — спокойно произнёс он, даже не сбившим с дыхания. А я не самая лёгкая девочка, между прочим.
— Отпустите меня! Я быстро приду в себя, мне главное поесть хорошенько.
— Любите поесть, да? — В голосе послышалась улыбка.
Я не видела его лица, перед носом лишь мелькали его крепкие ягодицы и спина.
— Вы только что назвали меня толстой?
Архаров теперь рассмеялся открыто:
— Только в вашу голову могло прийти такое умозаключение. Нет, Есения, вы не толстая. С фигурой у вас всё… в порядке.
Краска удовольствия от комплимента залила мои хмельные щеки. Я даже попыталась улечься пококетливее на плече у босса, даже почти расслабилась в такой неудобно позе, как услышала лёгкий скрип, а потом звук льющейся воды.
— Эй, вы чего?! — Я заёрзала на боссовском плече максимально активнее, — я не пойду под холодную воду! Я ведь почти трезвая! Не надо!
— Вы мне нужны абсолютно трезвой.
— Так до завтра я успею! У вас всегда много вкусностей в холодильнике, просто оставьте меня с ним наедине и без свидетелей.
— Вы нужны мне трезвой сейчас.
Меня бесцеремонно засунули под холодную воду и также бесцеремонно игнорировали все мои визги и угрозы. Но, спустя несколько минут, когда зубы уже начали постукивать, голова на самом деле становилась легче и светлее. Кажется, я выпила больше, чем хотелось.
Марк выключил воду и укутал меня в большое, тёплое полотенце и стал растирать.
— Вам нужно снять одежду, чтобы быстрее раздеться.
— А когда вы успели снять пиджак?
— А уверяли, что трезвая, — Архаров всё также возвышался надо мной, задерживая взгляд. Что-то в его лице начало меняться, и дело не в угасающей улыбке, — оставлю вас, пока вы переодеваетесь. Халат в шкафчике.
Вот только вопреки его словам, он продолжал удерживать меня за плечи, которые мгновенье назад растирал. Как и тогда возле машины, внутри сладко заныло. Не осознавая своих действий, потянулась пальцами к его плотно сжатым губам. Мне хотелось их расслабить, чтобы они были такие же, как тогда, когда он до безумия целовал меня.
Марк не сопротивлялся, он вообще не шевелился, пока я подушечками пальцами изучала его губы, скулы, подбородок…
Он рвано втянул воздух и внезапно, подхватив меня под попу, усадил на тумбочку. Его губы накрыли мои. Полотенце слетело, но мне уже не было холодно. Сейчас уже трясло от другого.
Марк бёдрами вклинился между моих ног, вжимаясь так сильно, что я со всей остротой почувствовала его возбуждение.
Кажется, моё сознание оставило меня. С губ срывалось его имя, пока он, не переставая покрывать моё лицо, мои губы, мою шею поцелуями, нёс на кровать. Кажется, я слышала, как он шепчет моё имя на ухо в перерывах между его хриплыми стонами.
Кажется, я видела удивление, сменяющееся странной улыбкой, когда он что узнал, что был у меня первым.
Кажется, в ту ночь я умирала и возрождалась сотни раз…